Анатолий накупил фруктов и вернулся в роддом. До вечера он рассказывал о своём пребывании в Германии, о практике на винодельне, о семье, где он остановился. Ему стоило некоторых усилий случайно не проговориться о своих отношениях с Евгенией. Поздно вечером позвонил отец и сообщил, что сам приедет в Ялту и заберёт Виолетту с ребёнком. Она поживет в доме Валентина, пока Анатолий ещё один год будет учиться в Германии.

Приехал отец. Он сразу прошёл в кабинет главного врача. Водитель отца внес следом ящик вина и сразу вышел. Отец некоторое время оставался с врачом в кабине. Через некоторое время они вышли оба, и врач проводил отца до выхода. Отец с матерью и Анатолий остались ожидать Виолетту. Водитель за это время отнёс презенты заведующему отделением и медсестрам. Наконец на выходе появилась сияющая Виолетта. Беременность, на удивление, сделало ее еще красивее и женственнее – грудь увеличилась, глаза искрились. Рядом медсестра держала небесного цвета кулёк с малышом. Валентин не удержался и попытался взять малыша в свои руки. Медсестра удивленно попятилась назад, но Анатолий сумел поторопиться, вежливо отодвинул отца в сторону и взял своё сокровище в свои руки. Это недоразумение быстро забыли, и все направились к стоящему Мерседесу, разукрашенному цветными лентами и шарами.

По пути малыш проснулся и заплакал. Пришлось сделать короткую остановку: все вышли из машины, и Виолетта покормила сыночка. Вернувшись в машину, Валентин в сердцах сказал, что ещё никогда ни одна женщина не кормила в его машине новорожденного – это хорошая примета, вскоре последует целый детский сад!

Подъехав к дому, Валентин велел водителю не заезжать во двор, а всем пассажирам – выйти из автомобиля на улице. Он решительно взял малыша из рук Виолетты и громко сказал: «Пусть все соседи видят, что я стал счастливым дедом!»

На высоком крыльце двухэтажного особняка нового члена семьи встречала Галина Петровна. Она осторожно переняла малыша в свои руки и внесла в дом. Все последовали за ней. Как только Виолетта вошла в комнату, она чуть не потеряла сознание – навстречу шёл ее отец, Алексей.

За столом, поднимая первый тост, Валентин с нескрываемым волнением сказал, что очень рад тому, что старый друг принял его извинения и предложение восстановить добрые отношения, тем более в этот радостный для обеих семей момент. Алексей в своём ответном слове подчеркнул, что только что рождённый маленький человечек смог разрешить давнишнюю серьезную проблему, которую взрослые и с большим жизненным опытом люди многие годы так и не попытались сдвинуть с места. Последовали следующие тосты, в которых маленькой Светланке каждый желал всего самого доброго и исключительного, что можно было ещё вспомнить.

В перерыве Галина Петровна подошла к зеркальному шкафу, выдвинула ящик и извлекла оттуда маленькую бархатную коробочку. Подойдя к Виолетте, она открыла крышечку и оттуда извлекла сверкнувшие благородным светом крохотные сережки. «Это мой скромный подарок внучке. Когда немного подрастёт, проколите ушки!» – сказала она и вручила коробочку счастливой маме малышки. Виолетта ни могла не удержаться, чтобы не поцеловать Галину Петровну, которая была искренне удивлена поступку Виолетты, дотоле никогда не проявлявшей эмоций по отношению к матери ее возлюбленного, потенциальной свекрови. Инициативу жены продолжил Валентин. Достав из внутреннего кармана пиджака небольшую продолговатую шкатулку, обтянутую вишневой замшей, он протянул ее Виолетте. «А это мой подарок за то, что ты подарила мне желанную внучку», – торжественно произнёс Валентин. Виолетта поблагодарила счастливого деда и открыла шкатулку. На сей раз крупные камни кольца и серёг своим благородным блеском засвидетельствовали о ценности подарка.

После застолья отец с дочерью вышли в сад, и Алексей рассказал Виолетте, что звонок Валентина застал его у родителей в краевом центре – он приехал их навестить и помочь по хозяйству: его отец серьезно болел. «Кто-то сообщил Валентину, где меня искать», – вопросительно посмотрев на дочь произнёс Алексей. «Это я сказала ему», – призналась Виолетта и взяла отца за руку – так делала она, когда хотела сказать ему что-то важное. «Я считаю, что дети – в ответе за поступки родителей и должны по возможности исправлять их проступки».

На следующее утро Алексей уехал, пообещав Виолетте поговорить с матерью и подготовить ее к приезду Виолетты с ребёнком и Анатолия.

Валентин тоже, уединившись с сыном, строил планы на будущее. В случае, если Софья не приемлет мира и не обрадуется внучке, то Виолетта с ребёнком останется в доме родителей Анатолия до конца следующего учебного года. Со следующего учебного года Виолетта начнёт учебу в ординатуре. В Москве необходимо купить для нее малогабаритную квартиру и помочь устроить ребёнка в ясли. Валентин, зная об отношениях сына с дочерью немецкого компаньона, не исключал, что после окончания учебы Анатолий ещё задержится на винодельне в Германии и будет представлять российского партнера. Брак с Виолеттой он исключал.

Проходили дни – Анатолию уже давно было пора возвращаться на учебу в Германию, но до этого они собирались с Виолеттой в Молдавию, однако оттуда не было никаких вестей. Наконец вместо Алексея позвонила Мария и сообщила, что между родителями Виолетты произошёл крупный скандал: помимо уступок и слабоволия по отношению к дочери, Софья упрекала мужа в том, что он не оправдал ее надежд и не сделал карьеру на винодельне, хотя такая возможность существовала. Алексей, по всей видимости, вернётся на родину, если Софья не образумится. Анатолий поговорил с Виолеттой и убедил ее в том, что не следует делать скоропалительных выводов из отношений ее родителей, и они договорились, что лучшим решением для неё и ребёнка будет пока на неопределенное время покой и забота в доме его родителей. Виолетта поговорила со своим отцом и отпустила Анатолия в Германию.

Анатолий вернулся в объятия Евгении и лишь затем отправился в университет, взяв с нее слово, что она приедет к нему в первые же выходные. Иоганнес не скрывал своё предпочтение России в коммерческих делах, и не только потому, что его жена была русских кровей – русские партнеры хоть и были порой некорректными и необязательными в делах, но зато искренними и добродушными в личных отношениях, и добро они всегда помнили. Поэтому он, как и его русский партнёр, сын которого учился у него мастерству управления винодельней, не препятствовал романтическим свиданиям Анатолия с Евгенией. Да к тому же дочь была достаточно взрослой и не глупа, чтобы поступать, как считает, правильно. В своих планах на будущее он видел ее во главе фирмы, но не исключал, что поддерживать в этом деле ее будет конечно, в первую очередь, любящий мужчина и толковый специалист. Катарина Иоганна тоже допускала, что свою судьбу дочь может связать с порядочным и образованным русским, желательно преемственным виноделом, чтобы передать дело в надёжные руки. Они уже обсуждали кандидатуру Анатолия. Казалось, что судьба благоволит Анатолию в делах, но как сложатся личные отношения – судьба может преподнести неожиданные сюрпризы.

Для Виолетты и маленькой Светланки родители Анатолия создали максимум удобств и проявляли непрекращающуюся заботу и внимание. Галина Петровна даже попросила свою младшую сестру, педиатра в детском саду, почаще приходить в гости и наблюдать малышку. Это чрезмерное покровительство постепенно становилось в тягость для Виолетты. Кроме того, она стала замечать, что становится плотнее телом и дурнее на лицо – пришлось срочно заниматься восстановлением фигуры. Но не это было сейчас самым главным, что более всего тревожило ее и не давало покоя. Виолетта чувствовала, что та забота и внимание, которыми ее окружили близкие к ней люди в доме Валентина – все это было неестественным и наигранным, и каждый в доме надевал невидимую маску, когда общался с ней. Что-то скрывалось за этим, но Виолетта была терпелива и ясно понимала, что рано или поздно правда вскроется, и она обретёт покой. Главное – надо уметь ждать, ждать пока окрепнет и подрастёт дочка, ждать, когда вернется Анатолий, ждать, когда она уедет в Москву.

Прошла осень, наступила зима и вместе с ней вскоре начались новогодние праздники. На зимние каникулы приехал Анатолий, привёз подарки для маленькой дочки и Виолетты, не забыл и родителей. Виолетте казалось, что вернулись добрые прошлые времена, искренние чувства. Однако в первую же ночь в постели вместе с любимым ее постигло горькое разочарование: после страстных ласок, которыми они обычно наслаждали друг друга, Анатолий неожиданно замер в ожидании чего-то нового, непривычного от своей подруги, что могла дать ему наедине только другая женщина. Виолетта это моментально поняла и настороженно посмотрела на Анатолия. Тот был ни настолько глуп, чтобы не понять своего прокола. Пытаясь объяснить своё поведение, Анатолий спешно придумал, что видел эти ласки в одном порнофильме и хотел попробовать это с Виолеттой, не предупредив ее. Эта ложь положила конец в их близких отношениях. На следующую ночь Виолетте было просто противно лежать в одной постели с Анатолием. В последующие ночи они спали в разных комнатах. Это изменение в отношениях между сыном и будущей невесткой ни могла не заметить мать, но она молчала, терпеливо ожидая удобного момента поговорить с Виолеттой.

Этот момент наступил лишь после отъезда Анатолия на учебу. Обе женщины сидели на кухне, и более старшая рассказывала младшей о своей жизни со своим мужем. Выходя замуж, она знала, что у Валентина до неё были десятки девушек, даже ее самая близкая подруга. Валентин изменил своей молодой жене уже на следующий день после свадьбы, переспав с молоденькой дочкой друга отца, приехавшего поздравить молодых. Затем последовала череда знакомых, незнакомых и полузнакомых женщин, которые встречались на его пути в нескончаемых командировках на соседние винодельни, на выставки и совещания и различных других мероприятиях. У Валентина целый гарем из местных вдов, незамужних и даже замужних женщин, которые ему никогда не отказывают. Это – ненасытная страсть, неизлечимая болезнь. И что интересно: каждая из женщин, с которой у Валентина была или есть связь, чем-то обязана ему – материальной помощью, устройством на работу мужа, поступлением на учебу сына, местом в детском саду для внука; ни одна свадьба, крестины или похороны не обходятся без его участия или внимания. Все предприятия и учреждения в посёлке связаны с винкомбинатом, а Валентин – директор комбината. Он здесь единоличный и непререкаемый хозяин! Анатолий – сын и наследник хозяина, тоже авторитет, и все это признают. Кто не согласен – двери для ухода широко открыты.

Виолетта молча слушала Галину Петровну, не прерывая ее, но ее молчание не означало, что она тоже признаёт непререкаемый авторитет хозяина посёлка и его сына. Для неё это было дико – создавалось впечатление, что она находится в каком-то захудалом кишлаке на краю света, а местный бай – единоличная власть: судья и палач. Когда Галина Петровна закончила повествование о своей горькой судьбе, Виолетта спросила ее: почему она терпит своего мужа? Нисколько ни удивившись этому вопросу и ни задумавшись с ответом, Галина Петровна откровенно призналась, что поначалу ругалась с мужем, грозилась разойтись, не выполнять своих супружеских обязанностей, тоже спала в другой комнате. Что ей оставалось делать? Жаловаться папе или маме – смех сквозь слёзы! Она знала, за кого выходила замуж, палкой под венец ее никто не загонял. Затем смирилась и играла, и до сих пор играет роль счастливой супруги. «Выводы делай сама и решение принимай – тоже», – заключила Галина Петровна.

Решение Виолетта уже приняла: терпеливо дожить до лета и уехать вместе с дочкой в Москву. Слава Богу, что она не заключила брак – меньше хлопот, а о будущем она ещё не задумывалась, но была уверена, что выживет и без мужа.

Глава 6

С тяжелым чувством на душе уезжал Анатолий из дома. Он знал, что Виолетта не простит ему измены. Она – не мать, которая всё простила отцу, а сейчас просто ничего не замечает или не хочет ничего замечать. Но с другой стороны, Анатолий вместе с отцом предвидели такой исход отношений с Виолеттой, правда не такой скорый. Тяжесть с души Анатолия быстро сняла Евгения. Ее неиссякаемая энергия в постели и одурманивающая сексуальная виртуозность единым порывом просто засасывали Анатолия и не отпускали до тех пор, пока он обессиленный не ложился рядом с ней. Но и тогда Евгения не прекращала своих сексуальных манипуляций. Анатолий поднимался, и начинался новый безудержный акт соития двух молодых тел, которые никак не могли насытиться крутым сексом. Так происходило каждый раз, когда Анатолий приезжал к Евгении домой, и они не вылазили из постели в течение выходных дней или Евгения приезжала к нему на квартиру, и услужливая хозяйка заранее приготавливала для них еду на несколько дней. В очередной приезд к Анатолию Евгения сообщила ему, что ее родители приглашают его в гости на загородную виллу. Анатолий понял, что родители хотят обсудить с ним его планы на будущее после окончания учебы и место их дочери в этих планах – все-таки тяга к России и к русским обычаям в них присутствовала, и судьбу дочери они искусно направляли в правильное русло, не ущемляя ее самостоятельности. Анатолий позвонил отцу и сообщил ему о приглашении родителей Евгении. Валентин считал это приглашение очень важным не только для сына, но и для его самого – более чётче определялась позиция русской стороны в создаваемой совместной компании. Несмотря на большую заинтересованность русской стороны, отец настаивал на том, что в личном плане Анатолий ни в коей мере не должен умалять своего достоинства и идти на немыслимые уступки ради Евгении.

Уже издали вилла родителей Евгении, своим архитектурным стилем резко отличаясь от соседних строений, свидетельствовала о том, что ее владельцы – нетипичные немцы. Перед Анатолием предстал в миниатюре созданный из отшлифованных брёвен русский терем с высоким крыльцом, резными окнами, башенками и петухом на крыше. И внутри этого русского чуда на немецкой земле всё было выдержано в русском стиле – мебель, посуда, тканые шторы. Конечно, в этой исключительной атмосфере должна была доминировать большая русская печь с котелками и ухватами. Всё вместе взятое производило большое впечатление, особенно на гостя, впервые приглашённого в этот дом. Анатолий тоже не скрывал своего впечатления, с любопытством рассматривая всё по сторонам и непроизвольно сравнивая со своим домом – в таком жилище дома он бы не хотел жить! В центральной России в подобных сооружениях, как правило, устраивают рестораны, которые притягивают особенно иностранцев. Но эти мысли Анатолий не высказывал. Неожиданно его осенило: каким наблюдательным и проницательным оказался его отец, угадав в Иоганнесе именно того делового партнера, который охотно будет сотрудничать с Россией. Да к тому же с симпатичной дочкой – это дополнение было уже искусственное от Анатолия.

Стол тоже был накрыт по-русски: пироги, салаты, холодец, отварной картофель, селедка, различные бутерброды, помидоры и огурцы домашнего приготовления, в вазочках икра красная, икра чёрная. И над всем этим изобилием возвышались головки Столичной водки, Армянского коньяка, Советского шампанского. Судя по размаху приготовленного застолья ожидался серьезный приём участников бизнеса, но не воскресный пикник для друзей. Отец предупредил Анатолия, что Иоганнес может завести разговор о совместном бизнесе, и поэтому нужно быть очень осторожным, не давая никаких обещаний. «Ты – вежливый гость, и слушай внимательно!» – наставлял отец.

Уже после первых тостов Иоганнес перешел к делу. Итогом первых переговоров с Валентином было обоюдное согласие сторон о создании совместного предприятия: российская сторона поставляет немецкой стороне виноматериал; немецкая сторона производит из него вино и реализует его. Также затрагивался вопрос об объемах поставляемого виноматериала, предполагаемого количества произведённого вина и ожидаемых доходах. Назывались конкретные показатели продукции и доли каждой из сторон, но окончательно эти данные не были закреплены, поэтому Иоганнес предлагал этот вопрос предварительно обсудить сегодня и о результатах сообщить Валентину. Иоганнес взял паузу и налил ещё по одной рюмке. Анатолий, опережая его, предложил выпить за присутствующих дам. Иоганнес улыбнулся и сказал, что Анатолий угадал тост, который он хотел предложить – все с удовольствием выпили. Дамы, довольные тем, что за столом о них не забыли, из вежливости ещё поболтали на банальные темы и, пожелав плодотворных переговоров, покинули стол, дав мужчинам возможность вернуться к серьезной теме. Все это напоминало отрепетированную неожиданность.

Иоганнес предложил кофе – Анатолий с удовольствием согласился. Насладившись замечательным напитком и немного отрезвев, Иоганнес продолжил беседу. После ухода дам он сменил тон своего разговора на более доверительный. К некоторому удивлению Анатолия, Иоганнес признался, что хотел бы уменьшить свою активность на винодельне и постепенно передать руководство в другие руки, но в родственные руки, а это на сегодняшний день только его единственная дочь – студентка, недоученный менеджер. Ещё более доверительным тоном Иоганнес продолжил. Рядом с ней мы с женой хотели бы видеть образованного специалиста и любящего мужа. Для этого мы сделаем всё возможное, что в наших силах. Судьба благоволит нам – на жизненном пути Евгении неслучайно появился ты, и мы радуемся этому. Если ваши чувства серьёзны, и вы намереваетесь быть вместе – мы будем только счастливы. Иоганнес вновь сделал паузу и отпил кофе. Не дождавшись от Анатолия какой-либо реакции относительно личных планов, Иоганнес вернулся к теме совместного бизнеса. Он считал, что, если Анатолий останется в Германии и будет вместе с Евгенией управлять винодельней, тем самым он автоматически становится немецким компаньоном, и доля немецкой стороны должна увеличиться за счёт его доли на русской стороне. Иоганнес даже обещал считать эту часть его отдельной, собственной долей. Вот теперь Анатолий понял, где зарыта собака и для чего был накрыт такой стол! Вновь неожиданно проскользнула мысль: А искренна ли Евгения с ним с постели? Не исполняет ли она усердно поручение своего отца?

Эта мысль застряла в голове Анатолия и ни могла не отразиться на его уже предвзятом отношении к Евгении – в каждом ее слове, в каждом ее поступке он старался выявить фальшь и наигранность. Особенно это проявилось в первую же ночь в постели: секс проходил каким-то вялым и пресным, без прежнего азарта и безудержного желания насладиться друг другом. Как ни старалась Евгения своими виртуозными ласками разгорячить и раззадорить своего партнера, у неё впервые к ее удивлению ничего не получалось. Тогда она открыто спросила Анатолия: что произошло в их отношениях – она надоела ему или у него появилась другая? Евгения ничего не знала о Виолетте, и поэтому Анатолий понял, что у Евгении только лишь сейчас могло возникнуть чувство ревности – это успокоило его, но тем не менее он прямо спросил ее: это кратковременное увлечение или серьезные отношения? В ответ Евгения искренне рассмеялась и сказала: как можно судить об отношениях между мужчиной и женщиной в самом начале их развития? Время и поведение партнеров— на этом замечании она сделало особое ударение – покажет, на какое будущее они могут рассчитывать.

О своих подозрениях и о впечатлениях от разговора с Иоганнесом Анатолий сразу же рассказал отцу. Валентина нисколько не удивила позиция немецкого партнера – тот старался максимально выгодно выторговать свою долю, используя даже отношения дочери с сыном партнера. Тем не менее отношение Евгении к Анатолию Валентин считал искренними, и саму девушку находил, независимо от ее родства с Иоганнесом, во всех отношениях привлекательной и достойной парой для своего сына. Насколько искренними были слова отца? – об этом сын не задумывался: Оба уже переступили порог мужской порядочности и целиком посвятили себя материальному успеху.

Подходила к концу учеба Анатолия в одном из престижных экономических образовательных заведений Германии, которое готовила деловую элиту страны. Образованным и талантливым специалистом он возвращался домой, на современный винодельческий комбинат, где его ожидала одна из руководящих должностей, которая сулила в будущем – все об этом знали и признавали это – преемственно занять место директора этого огромного хозяйства. Вместе с отцом они решили, что приоритетным является работа и только затем следует личная жизнь. Виолетта к этому времени переехала в свою двухкомнатную квартиру в Москве и продолжила медицинское образование в ординатуре. Маленькую дочку она устроила в ясли. Время от времени они перезванивались с Анатолием, но каждый из них знал, что серьезные отношения между ними оборвались. Анатолий уже знал, что отец Виолетты уехал из Молдавии и живет у родителей. Софья так и не простила Валентина и не признала внучку. Валентин предлагал Алексею работу в родном посёлке, на винкомбинате, но Алексей отказался.

Перед отъездом домой Анатолий и Евгения провели долгий разговор о перспективах их будущего. Отец Евгении предлагал Анатолию остаться у него на винодельне и со временем взять руководство в свои руки, но обязательным условием ставил заключение брака с дочерью. Предложение было заманчивым, но Анатолий, по совету отца, хотел начать профессиональную деятельность дома, хотя раньше Валентин был не против того, чтобы сын остался в Германии. Договорились, что Анатолий приедет к Евгении на рождественские праздники.

Уже в первые месяцы работы на винкомбинате Анатолий проявил себя компетентным технологом передового оборудования и к тому же толковым менеджером современного производства. Отец был очень доволен им и нисколько не пожалел, что посоветовал ему начать применять свои знания и умения на родине, на родной винодельне. Он считал, что время покажет, где сыну строить своё будущее. С Евгенией Анатолий продолжал активно общаться по телефону, и, как договорились, они собирались на европейское Рождество в Париж.

В конце декабря, накануне Рождества в Германии, когда Анатолий уже забронировал авиабилет до Берлина, позвонила Евгения и сообщила, что вместе с родителями она в Петербурге, и здесь они будут праздновать Новый год – это был ее сюрприз! Евгения просила приехать Анатолия, сказав, что будет очень рада этой встрече. Петербург ей очень понравился, даже больше, чем Париж, где она уже была много раз и куда они вместе обязательно ещё поедут. Что оставалось делать озадаченному Анатолию, который уже привык к неожиданным «сюрпризам» Амазонки – так он называл про себя взбалмошную дочь немецкого компаньона. Валентин спокойно принял к сведению сообщение Анатолия о перемене маршрута и даже выразил одобрение неординарного поведения Евгении – своенравная девчонка ему тоже нравилась, как будущая невестка.

Культурная столица России встретила Анатолия морозом и обильным снегопадом. Самолёт даже собирались перенаправить в другой аэропорт, но потом летчики с трудом посадили его в Пулково. Добравшись на такси сквозь снежную пургу до центра города, где располагался отель, Анатолий поднялся в номер Евгении. Как только открылась дверь, она повисла у него на шее и затем потянула в спальню. «Я хочу сначала насытиться тобой, а потом – ужином!» – категорично заявила Евгения и начала стягивать с него одежду.

Гостиница располагалась в старинном особняке, и, несмотря на то, что это был плотно застроенный центр, здание окружал запорошенный снегом сад с фонтаном и скульптурами, и в вечерних сумерках создавалось впечатление, что была обособленная резиденция какого-то государственного чиновника XVIII или XIX столетия. Зал ресторана с высокими потолками, украшенными цветной лепниной, колоннами и сверкающими хрусталем массивными люстрами, тоже напоминал о исключительном предназначении этого заведения, в котором могли решаться дела государственного значения. Неспроста Иоганнес выбрал именно этот отель для первого знакомства Евгении с Россией, чтобы сразу показать дочери красоту и величие страны, в которой некогда жили её предки.

Войдя в зал, Анатолий и Евгения сразу почувствовали строгую атмосферу присутствующих – темные костюмы мужчин и вечерние платья женщин. Евгения от неожиданности даже невольно сделала один шаг назад – на ней были поношенные джинсы и толстый свитер. «Отец мог бы и предупредить», – подумала она. К её удивлению, не обращая никакого внимания на её «дресс», услужливый официант проводил их к столу, за которым уже расположились в ожидании торжественного ужина Иоганнес в чёрной тройке с бабочкой и Катарина-Иоганна в темно-синем с разрезом платье, богато отороченном сибирским мехом. Евгения ахнула – в таком наряде она видела свою мать впервые. «Да и кому ей было показывать свои меха в скупой Германии!» – быстро сообразила Евгения.

Официант разлил красное крымское шампанское, Иоганнес поднял первый тост и поздравил дочь с первым пребыванием в России, в северной столице великой страны. Он поблагодарил также Анатолия за его согласие встретить вместе с ними Новый год в Петербурге. За окном бушевала предновогодняя метель, а в уютном, обогревающимся огромным камином зале, за богато накрытыми столами элитная публика приятно наслаждалась изысканными блюдами и напитками. Конечно, на последние Иоганнес обращал особое внимание и как утонченный ценитель высказывал одобрение букету испробуемого вина. Поначалу Евгении было скучно в этом окружении богато одетых и наряженных среднего и пожилого возраста дам и господ, но с увеличением потребляемого очень хорошего качества алкоголя, изменялась первоначальная строгость атмосферы, перерастая в раскованное состояние веселой и дружной компании, а когда заиграла музыка в исполнении тонко чувствующего настроение гостей оркестра и начались танцы, дамы и господа забыли про свой возраст и вспомнили свои молодые годы. И тогда пробил звездный час Евгении! Вкупе с Анатолием, но в основном доминируя, она начала зажигать публику, которая уже была готова разгореться ярким пламенем. Что она только ни вытворяла со своим телом на столетнем паркете векового зала, чуть ли ни силой заставляя участвовать в своём шоу всех присутствующих. Поглядеть на происходившее собрался весь персонал отеля. Даже шеф-повар, позабыв снять свой высокий колпак, осторожно заглянул в зал – такого ещё ни бывало в этом элитном отеле! Постепенно стало известно, что этот симпатичный чертёнок в джинсах – немка, дочь богатого винодела, и всем сразу стало понятно: вместо крови в её жилах несомненно течёт вино!

Вернувшись в свой номер далеко за полночь, они тем не менее продолжили жечь друг друга в постели. Наступил полдень – завтрак, включённый в программу пребывания в отеле, они наверняка проспали. Спускаясь по лестнице на первый этаж и намереваясь позавтракать в баре, им дорогу перегородил метрдотель, сообщив, что их ждёт приготовленный специально для них завтрак в зале ресторана. Пройдя в зал и взглянув на накрытый для них стол, Евгения ахнула от обилия вкуснейших блюд – на сей раз небывалое в этом элитном отеле совершил для них шеф-повар! Россия начала Евгении нравиться!

Обедать решили в городе, и все вчетвером отправились гулять по Невскому проспекту. Катарина-Иоганна вновь удивила изысканным нарядом свою дочь – на ней переливалась золотистым цветом, спадающая до самых ног шикарная норковая шуба. Разглядывая по сторонам и высказывая свой восторг от увиденного, Евгения повторяла, что она очень довольна, что вместо Парижа они поехали в Петербург. Вскоре, однако, её восторг стоял иссякать – Анатолий, к своему стыду стал замечать, что Евгения замерзает: на ней была всего лишь осенне-весенняя курточка, которая даже для Германии была плохой защитой в это время года, не говоря о морозной погоде в Петербурге. Решительно взяв Евгению под руку, Анатолий направился в расположенный поблизости Гостиный Двор. Некогда один большой универсам превратился в торговый центр изысканной одежды. Среди огромного выбора товаров самых известных мировых брендов они нашли меховой бутик, и Евгения, примерив несколько полушубков, остановилась на норковой шубке с капюшоном. Не снимая покупку, они вернулись к родителям, которые остались ждать их в уютном кафе на Невском. Мать была в восторге от богатого наряда дочери и даже поцеловала Анатолия. Евгения открыто заявила, что её благодарность Анатолий получит вечером в постели. Иоганнес тоже остался очень доволен поступком Анатолия, да и вообще был, в первую очередь, доволен собой, что сделал правильный выбор, взяв в компаньоны этих русских. Отдав пакет со своей курточкой родителям, Евгения потянула Анатолия на выход – она всегда спешила насладиться тем, что ей нравилось, к примеру, в данный момент – вечерний Петербург. Немного погуляв, решили пообедать в старинном ресторане «Палкин», славившимся своей старорусской кухней.

Следующий день был последним декабрьским днём в уходящем году, и они решили посвятить его Эрмитажу. Проведя несколько часов в этой сокровищнице искусства, они поняли, что не осилят всё сразу. Анатолий предложил по пути в отель посетить Исаакиевский собор и послушать вечернюю службу. Войдя в собор, Евгения приобрела проспект на немецком языке. Бегло читая текст, она удивлялась информации: архитектор Монферран строил собор 40 лет! Длительный срок строительства современники объясняли тем, что некий прорицатель предсказал архитектору смерть сразу после завершения строительства собора. Поэтому Монферран не спешил со строительством. В возведении Исаакия принимало участие почти полмиллиона рабочих, из которых около четверти умерло от болезней или несчастных случаев. Сам Монферран действительно умер через месяц после освящения собора.

Незадолго до полуночи гости стали собираться в зале ресторана, украшенного новогодней ёлкой. Вдоль стен были растянуты разноцветные гирлянды. На каждом столе на карточках были указаны имена гостей. От некоторых столов уже слышались хлопки пробок шампанского – гостям не терпелось промочить горло. Оркестр негромкой музыкой новогодних мелодий дополнял настроение. Войдя в зал, Анатолий стал искать свой столик и удивился, найдя его у самой ёлки – самое лучшее место! Без вмешательства метрдотеля здесь не обошлось! Все заняли свои места, и празднование самого веселого и всеми желанного события года началось. Оркестр заиграл громче, разговоры за столами стали оживленнее, часы показывали последние минуты уходящего года. Ровно в полночь послышался гром взрывающихся снаружи фейерверков, и небо загорелось разноцветными огнями – все встали и одновременным чоканием хрустальных бокалов поздравили друг друга с Новым годом. Евгения поднялась с места и сказала, что отлучится на минутку. Около разукрашенной ёлки, сверкающей огнями, появился Дед-Мороз в красной шубе, с пышной белой бородой и мешком за плечами в сопровождении наряженной в голубую шубку Снегурочки с серебряной маской на глазах. Дед-Мороз поздравил всех с наступившим Новым годом, пожелав счастья и здоровья и больших успехов в делах. На последнем он сделал особое ударение, тем самым отметив, что почти все собравшиеся в этом зале солидные бизнесмены. Началась раздача подарков. Дед-Мороз подходил к каждому столу, доставал подарок —красиво упакованную в серебро коробочку – передавал Снегурочке, и та вручала его сидящему за столом гостю. Тот сразу раскрывал подарок и показывал какой-нибудь сувенир, напоминавший Петербург. Все дружно хлопали и с нетерпением ждали своего подарка. Получилось так, что новогодняя пара одарила сперва всех присутствующих и лишь потом подошла к последнему столу, за которым сидел Иоганнес с женой и в одиночестве Анатолий. Снегурочка залезла рукой в мешок, достала оттуда большую коробку, перевязанную серебряной лентой и вручила её удивленному такому исключительному размеру подарка Иоганнесу. Зал в ожидании замер – всем было интересно знать, что таилось в такой большой коробке? Иоганнес медленно развязал ленту, чуть приподнял крышку, заглянул внутрь, улыбнулся и только тогда достал из коробки пузатую бутылку Хеннесси в фирменной упаковке – зал взорвался от аплодисментов: Снегурочка знала, что подарить виноделу! Она вежливо поклонилась и села рядом с Анатолием на свободное место – весь зал устремил взоры на смелую спутницу Деда-Мороза. Катарина вопросительно посмотрела на сказочную фигуру русского