Мигранты. Сетевики

– Да-а… под наивных вы все трое косите, скажем прямо, не очень удачно. Придётся как-нибудь на досуге преподать вам азы актёрского мастерства. Кстати, призывная медкомиссия меня объективно забраковала по состоянию здоровья, и перед вооружёнными силами своей любимой Родины я чист как стёклышко. А неурядицы, спрашиваете, откуда? Да оттуда же, откуда и у вас.

– Ну-ну… и в чём же ты видишь общий корень наших с тобой проблем? Где он?

– Элементарно – в экономике!

– О-о-о! Ты, парень, претендуешь на лавры пошибче, чем открывателя Америки. Оригинально мыслишь и, главное, безошибочно точно. Зришь прямо в тот самый корень, куда велел глядеть великий Козьма Прутков… – отставной «чёрный дьявол» Георгица, войдя в неплохое расположение духа, решил, видимо, немного ответно попотешаться над иронизирующим Сергеем, но тут же, чуть не до столбняка ошарашенный, был ехидно-жёстко «отбрит» совершенно неожиданным для него ответом:

– А ни Козьмы, ни Пруткова, к вашему сведению, товарищ настоящий подполковник, никогда в природе и не существовало. Придуманный мудрец. «Брэнд» по-современному.

– Иди ты!.. Неужели, в самом деле?

– Слабая у вас, видать, историческая подготовка была в военном училище и на службе, если даже таких общеизвестных фактов не знаете, – с наслаждением мстил мускулистому брюнету за испытанные по его вине минуты страха за час-два до этого «доброволец из зала». – Может, потому и до «полкана» к пенсии не дослужились?

– Ну, это не твоё щенячье дело, почему и до чего дослужился или не дослужился гвардейский офицер Георгица, а с Прутковым Козьмой вопрос исторически сложный, и однозначно тут никто ничего утверждать не может… – потупился бравый вояка.

– Ладно, ребята, успокойтесь, – вмешался один из Андреев. – Излагай, Сергей, в темпе свою печальную повесть, а то потурят нас скоро отсюда, и не успеем все излить душу.

– Не потурят, – уверенным тоном знатока промолвил Сергей. – Здесь летние питейные заведения по принципу «до последнего клиента» работают, хоть до утра можно сидеть спокойно… Ну что, имеющий уши да услышит?

– Наши уши в твоём полном распоряжении! Время пошло…

– Россияне!!!

Все трое слушателей – и Андрей Петрович, и Андрей Яковлевич, и Александр Иванович, разинув рты, вытаращились на Сергея. Ни один из даже самых знаменитых пародистов современной отечественной эстрады, обычно наперегонки бросающихся смешить публику воспроизведением речи очередного ушедшего с политической арены руководителя государства, и близко не стоял с расклейщиком листовок Молодцовым по степени схожести звучащего сейчас его голоса с голосом первого российского президента⁷.

– Заявляю вам как ваш гарант, понимаешь, – уверенно, не спеша, с расстановкой вещал из уст Серёги голос Бориса Ельцина, – вот и друг мой Колюн, э-э… Гельмут⁸, понимаешь, и другой друг, Клинтон Блин⁹, э-э… Билл, понимаешь, могут подтвердить, шта-а… артистическое искусство России родилось где?.. А там и родилось – в Саратовской, понимаешь, губернии. И кот Матроскин¹⁰, ну-у… этот, как его, Табаков Олег¹¹, и барон Мюнх¹²… ну, который на пушечном ядре летал, и сам себя за свою чупрынь, понимаешь, из болота вытаскивал, этот… как его, Янковский Олег¹³. И помоложе есть одна шустро растущая театрально-киношная знаменитость, их всех теперь звёздами называют – Миронов¹⁴, кажется, уж не Женей ли его зовут… точно, вспомнил, Евгений… А Сметанников Леонид¹⁵, который знатно поёт, как кум до кумы судака тащит? Даже я бы, наверно, вряд ли исхитрился так красиво с рыбалки… правильно, вдоль по этой, понимаешь, по Питерской. И Столыпин¹⁶ великий…

– А вот Столыпин, уважаемый Борис э-э… Николаевич, это уже не искусство, а политика, – голос Ельцина сменился так же поразительно схожим с оригиналом голосом мультипликационного кота Матроскина, колоритно озвученным в своё время артистом Олегом Табаковым. – Всё Простоквашино единым фронтом вышло бы голосовать за него, будь он нашим современником.

– Правильно, – опять голос Ельцина, – голосуй сердцем, как за меня было велено в девяносто шестом¹⁷… но ты, котяра простоквашинская, не

перебивай старших, особенно когда гарант у микрофона, понимаешь. Политики – они тоже артисты великие. Значит… а-а, вот. Ещё этот, краснопартизанский парень с саратовским дипломом, особенно многообещающий юный талант – Молодцов Сергей. Так, получается, что же именно и в первую очередь объединяет всех знаменитых актёров, которых воспитала земля саратовская? Я тебя, животное, спрашиваю!

– Ну, молоко-о любят, – с добродушной гнусцой в голосе протянул кот Матроскин. – А я как раз третью корову заводить собрался… Вот, к нам в Простоквашино им сам Бог и велел наведываться почаще.

Двое Андреев и подполковник Георгица слушали, затаив дыхание. Даже про пиво забыли. Сюда же начали оборачиваться сначала лицами, а затем и всем телом вместе со стульями всё больше посетителей кафе с других столов.

Серёгу несло. Он, незаметно для себя, сначала захотев лишь одной-двумя фразами подтвердить свою профессиональную принадлежность к актёрской среде и сразу же приступить к повествованию о том, что привело его в Москву, перескочил грань, за которой полностью терял самоконтроль и ощущал себя сейчас артистом и только артистом. Все окружающие люди воспринимались им как публика, и ничего более.

– Да не молоко твоё прокисшее они любят, понимаешь, – в сменившем голос Табакова голосе Ельцина послышались раздражительные нотки, – а Родину в лице её державной столицы и конституцию в лице её законного гаранта. А ещё – денежки, каких в голодном Поволжье отродясь не водилось. И давно уже сюда, как умные люди, перебрались, понимаешь.

– Мя-а-у, господин гарант, но Поволжье исстари известно ещё и своим купечеством, развитой торговлей, поэтому денежки какие-то там всё-таки водились… и не все, значит, голодные в тех краях. Тот же Сметанников, например, так в Саратове и по сей день живёт, что не мешает ему оставаться

отечественной, а может и мировой звездой первой величины.

– А нам и трёх китов достаточно, кошачье твоё скудоумие. Твой друг Табаков, потом друг барона Мюнх… ну, этого, лётчика ядерного, Янковский

и, наконец, молодое гениальное дарование, которое мне всех больше по душе, понимаешь, Сергунька с символической фамилией Молодцов…

– Так почему же на Москве-то свет клином сошёлся, ежели Родину и конституцию можно, как тот же Сметанников (мя-а-ушки, как вкусно звучит…) любить и у себя дома в губернии, оставаясь при этом великим артистом? И жить, в общем-то, небедно-неголодно, поскольку торговля как была, так и есть там не менее развитой, чем артистическое лицедейство, сферой деятельности.

– Вот, то-то и оно-то, котику-братику ты мой, понимаешь! Родину, её, мать нашу сердешную, душой и сердцем любить можно, конечно, находясь животом своим где угодно – хоть загорая на берегах Лимпопо совместно с ветеринаром этим сказочным, ну… Айболитом, или в дебрях Занзибара в компании с каким-нибудь Бармалеем. Да и молоком коровьим можно хоть упиться, не вылезая из твоего Просто… э-э… квашина. И зарабатывать, понимаешь, худо-бедно можно, согласен, даже в саратовской глуши, у тётки в деревне. Но… нигде там нет такой великой штуковины, как салон восточной, понимаешь, медицины с его сверхзаработками и древнейшими проф… китайскими метод… ну, леший с ними. Так шта-а… без салона сего, в нынешнем мире с его стрессами и экологией, ста лет нашему современному человеку никак не прожить, хоть тресни. Это я тебе, кошак, как гарант ответственно заявляю! Голову положу на рельсы, если вру…

– Значит, мя-ау, салон столетнюю жизнь всем нам гарантирует? И, заделавшись его завсегдатаем, я долго ещё не сойду с киноэкрана со своим Табаковым?

– Ещё раз, кошачатина облезлая, как гарант заявляю… а не веришь, пусть штатные академики этого великого салона сами как на духу всю правду-матку расскажут.

– А у меня и с гинекологией теперь всё в полном порядке благодаря препаратам и методикам непревзойдённого доктора Ли, – всхлипывающему в приступах неудержимого смеха и звонко похлопывающему себя ладонями по ляжкам бывшему «морпеху», и ненамного отстающим от него в выражении своего восторга двоим Андреям издаваемый Сергеем Молодцовым голос умопомрачительной ораторши с сегодняшней салонной презентации показался настолько точно воспроизведённым, что на месте Сергея всем троим ну прямо въявь померещилась сама Ольга Богдановна с её аппетитными формами. – Кто словам моим не верит, и хочет проверить в действии, то есть натурательно продегустировать, не стесняйтесь, поднимайтесь на сцену! Первый… Ну?.. Та-ак… ещё… ой, как приятно! Молодец! Следующий… о-о, хорошо!.. Записываю обоих в свою группу, будете моими личными ассистентами. Вас ждёт прекрасное будущее!

– Браво, класс! – со стороны ближайшего из соседних столиков раздались аплодисменты. Двое из сидящих за тем столиком поднялись со своих мест, отошли к барной стойке и вернулись с красивой хрустальной бутылью-графином коньяка «Хеннеси» в руках.

– В знак восхищения вашим талантом, – протянул один из них сверкающий в свете вечерних огней хрустальный сосуд Сергею. И, повернувшись к остальным, вежливо извинился:

– Простите, господа, это ни к чему не обязывает. Со знакомством навязываться не будем, но, если позволите, мы ещё послушаем. Давненько такого удовольствия не получали.

Сергей Молодцов ещё более взбодрился и, ловко опрокинув в широко раскрытый рот классическую пятидесятиграммовую порцию только что презентованного ему коньяка, продолжил уже точь-в-точь голосом «профессора» Моськина:

– Чем чудовищнее ложь, тем с большим кайфом она заглатывается быдлом, то есть аудиторией. А аудитория эта – ваша потенциальная клиентура. Кстати, знаете кто автор этой теории? Вы правы, лучше не произносить. Уж больно непопулярное в мировой истории имя. Значит, чем больше звонких титулов вы присовокупите к своему подлинному имени или псевдониму в вашей рекламе, тем с большим благоговением будут записываться в очередь на приём к вам как к докторам, академикам, членам-корреспондентам и так далее, и тому подобное. Только врачами себя, умоляю, не называйте, расколют вмиг, если кто-то из клиентов случайно настоящим медиком или опытным «хроником» окажется, а профессиональная подготовка ваша пока что – на уровне начинающего шамана в лучшем случае… Будьте уж, на худой конец, бакалаврами, магистрами или теми же членами-корреспондентами, вышедшими из стен какой-нибудь малопонятной академии. Вот я, например, когда холодильных дел мастером на урюпинском мясокомбинате работал, если надо было какую афёру провернуть, меньше чем главным специалистом сверхсекретного военно-промышленного предприятия с номером вместо названия нигде и никогда не представлялся. Но… – именно специалистом непонятно чего.

– Серёж, а что, этот ублюдок Пузырь правда с мясокомбината? – не утерпев, прервал Молодцова Георгица.

– Мой брат не даст мне соврать, – голосом «Пузыря»-Моськина спокойно продолжал Сергей, – мясокомбинат… это такая школа жизни! Володь, скажи, вот разве тебе какого-то труда составляет прикидываться научным сотрудником института стратегических фармокологических разработок, хотя такого НИИ никогда и в помине не было? И те суровые годочки, что мы с тобой поочерёдно, а бывалоча, и совместно, тянули время от времени по несправедливым судебным приговорёшникам то на суровых тундрах-северах, то на пыльных южных рудниках, как преподносим быдлу? Правильно, как периоды наисекретнейшей работы в сверхважных оборонных программах. Ты по научной части что заканчивал? Да забудь своё профтехучилище на слесаря-сантехника! Для рекламы по древнекитайской медицине, я спрашиваю… во, верно, закрытый военно-фармакологический институт, адрес которого не подлежит огласке. А я? Опять двадцать пять! Не полтора курса индустриального техникума по специальности «ремонт и эксплуатация промышленных холодильных установок», а другой такой же, и тоже до сих пор не рассекреченный военно-медицинский! И дипломы о докторских своих учёных степенях мы… да не в переходе метро купили, а честно защитили в Китае, в пекинской академии нетрадиционной медицины!

– Серёжа, а про Поросёнка можешь выдать что-нибудь! – утирая слёзы, чуть не рыдал, сотрясаясь приступами визжащего хохота, Георгица.

– Извольте, – точным голосом предлагавшего публике для обозрения на презентации «три штукаря» долларов дистрибьютора Тараса Тихомировича продолжил показ своего актёрского дара Сергей. – Вот, когда я работал на списанном и еле двигавшемся паровозе помощником машиниста, то бишь кочегаром…

– Да ты что, неужто правда? – один из двоих Андреев, чокнувшись со вторым и выпив, взялся за грудь.

– А як же? На Вкраини моей милой паровозов уже лет эдак… давно, в общем, нет в эксплуатации, а меня, как из привокзального шинка, ресторанчика по-москальски, выжили, гады, ни за что ни про что, да ещё через кутузку, где проморили цельный год под следствием, – так и…

– Так уж ни за что ни про что? – голос в голос воскликнули все трое старших товарищей Сергея.

– Ну… весы в буфетной барахлили трошки, путаница кое-какая в бухгалтерских документах из-за сложной системы отчётности… ещё по мелочёвке накопали, калькуляция моя, видите ли, им, этим ментам поганым, не по душе пришлась…

– Ну, посадили, выпустили. Обошлось ведь?

– Вот и я балакаю. Мало того, что все нажитые долгим и непосильным трудом гривны та карбованци потерял в одночасье, чтобы поскорее из-под ареста вывернуться и дело уголовное похерить, но ещё и на этот допотопный заржавленный паровоз сесть пришлось.

– Да кто заставлял-то? Почему вообще в железнодорожники подался?

– А куды ещё было податься бедному Поросёнку? – шмыгнул носом Сергей, настолько точно воспроизводя пародируемый им персонаж, что собеседники его разговаривали будто с самим, собственной персоной присутствующим Тарасом Тихомировичем, как и с только что изображённой Ольгой Богдановной. – Ежель образования никакого, окромя как краткосрочные механизаторские курсы при местечковом профтехучилище? И нияких гарних знакомых, кроме как на ближайшей от родного хутора железнодорожной станции, в привокзальной ресторации на территории которой я и погорел так несправедливо. Да безработица жуткая. Подвижной состав когда-то крупного депо теперь большей частью на приколе, соляра ведь – дефицит страшнющий с самого начала затеянной главными кацапскими атаманами Перестройки. Ну и, для хохмы, что ли, тем более что с угольком не так плохо обстояло дело, как с жидким топливом, и запустили один из стоявших уже много лет на приколе паровозов.

– И чем кончилось?..

– Чем, чем… долго такого сраму я, конечно, не вытерпел, а даже если бы и дался мне шанс перебегнуть на тепловоз, или даже электровоз, всё равно это уже не та лафа по сравнению с доброй памяти ресторанной работой. А посколь общепит-кормилец мне, после такой ментовской подлянки, по новой вряд ли уже светил, сама собой напросилась идея капитальной передислокации. Туда, где дураков и денег уж как-нибудь побольше. Но… не в пределах же родной незалежной. Шило на мыло… на фиг надо! Умные хлопци – в Москву, и я туды ж…

– К дуракам и деньгам?

– Вот именно.

– «Три штукаря» – реальный твой заработок? – взрослые собеседники в экстазе от таланта перевоплощения их молодого товарища резвились как дети, беседуя с Сергеем не как с Сергеем, а как с живым высмеиваемым им

персонажем.

– А як же? Не Поросёнком буду… вот вам хрест! Эти три штукаря с хвостиком – уже чистая прибыль, опосля всех издержек. Так-то! Через ещё чуток времени червонец в месяц буду иметь стабильно.

– На дураках?

– Больше на дурах прекрасного, если можно так назвать толпу охреневших от денег и обжорства толстух, пола, из коих клиентская база наша состоит процентов на девяносто… Ой, хлопчики, светает уже, уходит тихая москальская ночь. А с утра зацикленные на своём весе дамочки валом попрут на приём, и встретить их надобно подобающе, бодренько. Ведь, как ни глупа каждая из них, а – может принести в клювике сотни и даже тысячи баксиков, – спохватился «Поросёнок»-Молодцов, и быстренько перевоплотился обратно в просто Молодцова:

– Спать охота, не могу. А завтра тысчёнку листовок расклей, и не греши.

– Тысячу не много, Серёжа? За раз-то.

– Ну, минимум пятьсот хоть умереть, а расфигачить надобно. Иначе… согласно сложившейся статистике, забудь про удачу. Хотя, если места правильно выбирать, и меньшим количеством можно заполучить больше клиентуры.

– Грамотный подход – он в любом деле благодарнее бестолковщины.

– Вот видите, не зря вас сегодня, то есть уже вчера, инструктировали…

– Антон Романович в силу своей занятости объективно не мог уделить всем желающим, в том числе и нам, достаточно времени для инструктажа…

– А, знаете, что я предлагаю вам, мужики? Давайте, хоть день вместе порасклеиваем? Правда, в этом есть свой минус – мы сознательно как бы конкурентами друг другу становимся. Но, дружба дороже. Да и, в конце концов, где гарантия, что по тем же самым маршрутам, что и мы, не бродят толпы наших соплеменников, то есть людей одной с нами крови – знаете сколько по Москве шастает расклейщиков? Только из нашей сети – сотни. Так что, по домам? Во сколько и где встречаемся? Годится, в одиннадцать у метро «Арбатская», там, где кинотеатр «Художественный». Усеките главный момент: плясать лучше от печки, то есть от центра города. И поедем по голубой ветке, окучим после самого центра Кутузовский проспект. Богатых там – тьма тьмущая. А по ходу дорасскажу, почему и зачем конкретно я в Москву подался…

V

Тем же вечером, так же в центре Москвы в уютном итальянском ресторанчике близ Пушкинской площади ужинала весёлая компания довольных собою и сегодняшним днём людей «наиболее оптимального», с их точки зрения, для бизнеса и карьеры возраста – в основном от двадцати с небольшим до сорока лет. Было их с десяток, примерно поровну мужчин и женщин. Судя по манерам, одежде и аксессуарам, выбору блюд и напитков, это были явно не представители так называемого высшего света – столичного эстэблишмента. Но и не из тех, кто пропивает последнее, с тревогой в ходе всего обеда-ужина просчитывая в уме, во что обойдётся трапеза.

Официанты безошибочно определяют подобную публику как выгоднейшую в плане выручки. Едва соприкоснувшись с коммерческим успехом и начав зарабатывать относительно неплохие деньги, эти люди тут же сломя голову кидаются во все тяжкие, начиная пыжиться и тужиться в стремлении как можно скорее приобщиться к «элитному образу жизни», в первую очередь с наиболее наглядной внешней стороны. И один из первичных атрибутов такого приобщения для них – кутежи в известных столичных ресторанах.

Людей таких довольно легко «раскрутить» на деньги – ведь они ещё далеко не адаптированы в том образе жизни, о котором так благоговейно мечтали, и к которому начали, наконец, постепенно приобщаться, подчёркнуто уважительно и суеверно-восторженно высказываясь о нём на словах, и упорно, шаг за шагом продвигаясь к реализации мечты на деле, не жалея сил в нелёгкой повседневной работе. Им пока невдомёк, что сделать покупку, порой дорогостоящую, только потому, что не хочется разочаровать в себе как клиенте лучезарно улыбающегося продавца – вовсе не бесспорный признак солидности покупателя. И что, зайдя в дорогой ресторан, не обязательно заказывать всё рекомендуемое официантом, только чтобы официант этот, не дай Бог, не усомнился в твоей респектабельности. Вряд ли скоро придёт к большей части данной публики понимание того, что пусть изысканные и «модные», но случайного ассортимента напитки, закуски и блюда, расставленные на столе, и с солидным видом, но без удовольствия, а иногда и с отвращением тобою поглощаемые, отнюдь не создают тебе того образа, на который претендуешь, затрачивая неоправданные суммы денег.

Хотя… «кому какое дело, как я трачу заработанные, да хоть и не заработанные, а пусть доставшиеся в наследство, выигранные в лотерею, полученные от любовника или любовницы в подарок, от родителей как дотацию и любым прочим, не противоречащим закону способом деньги?» – может возмутиться даже самый нелепый с виду посетитель (посетительница) ресторана или иного денежно-затратного заведения. И будет прав. Тем более что, согласно всеобщей непререкаемой установке цивилизованной сферы обслуживания, клиент всегда прав, потому что он прав всегда, не правда ли? И в денежно-затратном посещении этом как таковом ничего заведомо незаконного и предосудительного нет и быть не может. Любой платежеспособный гражданин, а и даже человек без гражданства (есть такая категория людей в любой стране) имеет право на законные общедоступные услуги. Проверять же происхождение денег, вынимаемых им из кошелька при расчёте – не прерогатива обслуживающего персонала. На это есть специальные службы, так называемые фискальные органы. А кто как умеет выбирать услуги и ими пользоваться… Бог им судья. Это вам любой официант скажет.

В общем, компания ужинала. Ужинала, как мы уже отметили, жизнерадостно. И – изобильно: на столе красовалось практически всё меню ресторана. Такой подход к заказу выпить и закусить казался им «крутым». А повод для сей крутизны эти достойные леди и джентльмены считали более чем уважительным – заработок всей присутствующей здесь честной компании удался сегодня как никогда. Ну, тысяча-другая долларов в общей сложности на заключении дистрибьюторских контрактов с новичками по окончании сегодняшней презентации – мелочь, хотя число вновь подписанных в сеть структуры лиц было рекордным. Такого пополнения за один раз до этого ещё не было.

Но на продажах!.. Одна только удачливая до поры до времени в прошлом и чудом избежавшая тюрьмы за специфику своего бизнеса оптовая торговка палёной водкой Виолетта, удостоившаяся сейчас в свою честь первого тоста, в один приём «срубила» сегодня свою месячную норму, «обув» известного депутата-федерала – близкого родича одного из бывших руководителей стран ближнего зарубежья аж на восемь тысяч долларов. Это – абсолютный рекорд разовых розничных продаж «чудодейственных» пилюль за всю историю существования Салона восточной медицины. Мало того, пока этот чудак парламентарий реально похудеет хоть на килограмм (а весит он, – даже на весы ставить не надо, – никак не менее центнера), по составленной для него «индивидуальной спецпрограмме» поэтапного приёма препаратов можно будет облегчить его карманы ещё не на одну тысчёнку «условных единиц».

Похудеет он, конечно же, не благодаря «супер-препаратам», представляющим из себя всего-навсего порошковые концентраты пищевых трав и корешков, расфасованные в граммовые растворимые капсулы. Порошочки эти, хотя и большей частью экологически чистые, безвредные, даже, выборочно, полезные, но и – не сказочно чудодейственные. Так… общетонизирующая вегетарианская подкормка различных систем организма, способствующая при стабильно-умеренном потреблении, как практикуется в странах с развитой нетрадиционной медициной, плавному (а никак не форсированному) саморегулятивному улучшению работы этих систем. А сбросит этот денежный мешок небольшую часть своего явно лишнего веса, да и то на какое-то, скорее всего, короткое время, до смешного просто: исключительно в результате соблюдения, если конечно выдержит, жесточайшей диеты, прописанной для него опять же «строго индивидуально» – не есть сладкого, солёного, кислого, острого, жирного, копчёного, жареного, мясного, мучного, молочного, словом – практически ничего, кроме не всяких даже овощей и фруктов в сыром или отварном виде, да и то в усечённых объёмах. Никакого, разумеется, спиртного, а из жидкостей – только эксклюзивные чаи доктора Ли.

Да на такой диете любой отощает так, что родная мать не узнает через регламентные недели! Под этот шумок можно пичкать и пичкать жертву невообразимыми, далёкими от здравого смысла дозами травок-препаратов, которые в салоне продаются по цене от двух-трёх до десятикратной против той относительно щадящей оптовой, по которой отпускает российским дилерам многоуважаемый доктор Ли. Да ещё хватает ума у этого китайского мудреца за объёмы продаж и численность подписанных в сеть дистрибьюторов отваливать немалые бонусно-премиальные суммы наиболее активным, читай наиболее хитрым…

Не намного меньше везучей авантюристки-универсала Виолетты «оторвал» сегодня индивидуальной выручки и сохозяин салона Антоша Дроботов (положение, как говорится, обязывает), за которого произнесён был второй тост. Антон успел за день не только успешно провести не самую лёгкую в своей «древнекитайской» практике презентацию заведения, но и эффектно принять и обслужить, помимо ряда прочих небедных, ещё и парочку потенциально выгоднейших клиенток-пациенток – мать и дочь. Мать была вальяжная пышнотелая матрона лет пятидесяти с гаком от роду, пожелавшая, ознакомившись с рекламой в журнале «Она», омолодиться годочков эдак на двадцать и похудеть, как минимум, на столько же килограммов. Но чтобы, согласно рекламе, это произошло комфортно, приятно и как можно скорее. Цена – не проблема.

Дочка, несмотря на исключительную схожесть с матерью в чертах лица, являла ей, однако, заметную альтернативу в фигуре. С хорошей правда, грудью и далеко не худосочными, аппетитно играющими при ходьбе ягодицами и бёдрами, она была в целом стройна, недурно сложена и осаниста как принцесса, без малейших признаков целлюлита и иных неприятных для женщины внешних показателей. В салон же, на приём к «почётному члену международной академии восточной медицины» её привёл небольшой дамский каприз – сбросить за недельку перед поездкой с любовником на один из карибских морских курортов, пока муж трудится по контракту на выезде в богатой североевропейской фирме, пару-другую килограммчиков веса, дабы выглядеть в бикини на роскошном пляже ещё привлекательнее. Деньгами на подобные капризы муж снабжал её в избытке, и за каждый сброшенный килограмм веса она без малейшей заминки легко «отстегнула» бы «штуку баксов», или, в переводе на культурный язык – тысячу американских долларов. Не отставать же от некоторых подруг, берущих ежедневно, выходя из дому, помимо становящихся модными пластиковых расчётно-кредитных банковских карт, ещё и привычные наличные на «салонные» и прочие «мелкие» расходы на глазок, по толщине пачки купюр!

Но не будь мужа – так папа, строительный магнат, снабдил бы не хуже. Хоть у него на шее в качестве важнейшей, тяжелейшей расходной статьи в первую очередь мама с её далёкими от скромных запросами… но и любимую дочурку глава семьи никогда не обходил в щедротах.

А доктор всё-таки душка! Мало того, что мужик, чувствуется, не слабый (совратить бы как-нибудь на досуге…), но и совсем не жадный. Не за сиюминутной выгодой гонится, как другие его коллеги, а озабочен в первую очередь здоровьем пациента. С мамы денег сразу, с первого приёма содрать даже не пытался, взяв только мизерную сумму за предварительную компьютерную диагностику, да за вводную консультацию. Всего-то сотню баксов! Смех для кошелька солидного человека… Направил сначала на обследование к эндокринологу, гастроэнтерологу, гинекологу и проктологу (откуда было знать обеим восторженным дамочкам, что каждый из перечисленных, как ни странно предельно конкретизированных древнекитайским обаяшкой-доктором по фамилиям, именам, месту и времени приёма врачей, был давно прикормлен Дроботовым и ему подобными, и «сидел на процентах», то есть регулярно получал соответствующую мзду за рекомендации обследуемым пациентам прибегнуть к помощи препаратов доктора Ли, которые наиболее грамотно назначат и помогут максимально эффективно употребить именно в Салоне восточной медицины?) Серьёзно подходит… Ну, что за прелесть! А имя какое красивое – Антон Романович… Нет, тут даже и раздумывать нечего, совращать и как можно скорее по возвращении с курорта!

Антон же, воздерживаясь сегодня от немедленного назначения программ

похудения мамаше сексуально озабоченной молодицы, преследовал несколько иную, чем той казалось, цель. Необратимо пухнувшая от чрезмерной сытости дама, судя по её поведению в первые минуты приёма всерьёз проникшаяся идеей стать вскорости такой же изящной и красивой как два-три десятка лет назад, причём именно с помощью этого уютного Салона и этого внимательного доктора, всё равно уже на крючке. Никуда её немалые тысячи долларов не уйдут, а наоборот – внушившему ей доверие заведению она позже внесёт в кассу в разы больше, нежели заплатила бы сегодня. Ведь дочка её, эта безмозглая кукла, которая по окончании приёма, даже не осведомившись о стоимости услуг, не глядя и не считая разделила целую пачку купюр стодолларового достоинства примерно пополам, и одну половину запросто, как три копейки, бросила на стол… ради очередного своего креативного любовника неделю отсидит на назначенной ей Дроботовым жёсткой диете элементарно. Может быть, заодно, между делом, и поглотает ежедневно по нескольку попутно прописанных травяных капсул – «чудо-препаратов доктора Ли». Сбавит в итоге килограмм-два явно надуманного излишка веса, а там – море, солнце, экскурсии, танцы и секс до упаду, в общем, активный отдых. Приедет загорелая, веселая, энергичная, и, конечно же, ещё более изящная и стройная, чем была до поездки.

Увидев возвратившуюся в таком жизнерадостном сияющем виде красавицу-дочь, мать, естественно, воспылает к древнекитайской медицине и лично к её апологету доктору Дроботову бесспорно возвышенными чувствами. Ну, какие тут счёты?.. Деньги – тьфу! Главное в жизни уважающей себя женщины – красота и здоровье!

Вот за эту стратегическую мудрость и перспективовидение организатора-вдохновителя Салона восточной медицины и был провозглашён на том весёлом пиру второй тост. Первый, по заведённой с некоторых пор в этом узком кругу традиции, поднимался не в честь старшего по табели о рангах, а за того (сегодня это была, как мы уже рассказали, Виолетта), кто достиг наивысшей суммы разовой продажи, без учёта, конечно, дальнейшей «подсадки на иглу», то есть допродаж по мере продления «оздоровительных программ».

«Тостовал» один из мэтров столичного сетевого маркетинга, приведший в своё время в «Гербалайф» сначала братьев Владилена и Владимира Моськиных, затем Ольгу Богдановну, Тараса Тихомировича, Дмитрия Разуменщикова и, наконец, сразу больше других ему понравившегося Антона Дроботова. Которому, ничуть потом не разочаровавшись в этом, и подсказал первому идею древнекитайского целительства, так успешно Антоном и сформировавшимся вокруг него отрядом единомышленников теперь реализуемую.

Настоящего имени «мэтра» никто из присутствующих не знал. Да и ни к чему было. Зачем? Разве мало того, что этот человек научил их зарабатывать невиданные ими ранее деньги без каких-то особых сверхусилий, практически без риска, на чужой доверчивости, а зачастую и элементарной глупости, и ничего взамен не требовал? А если где-то «мэтр» открыто и рекламировался, то только под псевдонимами вроде «доктор Сердечный», «академик Доброделов» и тому подобное.