–Ну, хоть примерно?– Настаивал Отец.
–Честно, не знаю. Несколько дней по-любому нужно будет. Я слышал, что ты с федералами пытаешься найти шлюп, на котором ты весь этот цирк устроил?– Вопросом на вопрос ответил Декс.
–Ты уже в курсе?– Удивился Отец.
–Слухами вселенная полнится. Мир не без добрых людей, да и ты мне не чужой, поди.– Засмеялся Декс.
–В родню ко мне записался? Что ж, пусть будет так.– Парировал Отец.– Будем друг другу открытки на Рождество присылать.
–У нас здесь на Адло другая религия.– Замотал головой Декс.
–Кетцаль Коатль? Он на вас внешне похож?– Продолжал ухмыляться Отец.
–Не будем об этом.– Резонно заметил Декс, чтобы не оскорбиться самому и не оскорбить Отца.
–Ладно, вернемся к нашим баранам. Был ли мальчик? Я имею в виду брата?– Кивнул Отец, уходя от щекотливой темы.
–Вот наладим установку, там и разберемся.
–Хорошо. Декс, ты все так складно рассказываешь, будто хочешь, чтоб я тебе поверил.– Сказал Отец.
–Как есть, так и рассказываю.– Огрызнулся Декс.
–Вот сам посмотри, как это я все вижу. Когда меня в первый раз забрали, изучали меня, к точке прохода возили, когда поняли, что не я– ключ к разгадке неведомых Инвизов, тогда решили меня в прошлое не возвращать, я имею в виду в мое время. Стоило мне улететь к цватпахам, и самому без помощи вернуться к себе, все решили, что меня лучше всего вернуть в мое время, при этом снова забрали сюда. Где логика?
–Не все так просто, Отец. Сам посуди, теперь уже, как это вижу я. Тебя забрали, чтобы разрешить загадку с Инвизами. Не вышло. Только решение о твоем возвращении не было принято. Не путай: «решили не возвращать» и «не решили вернуть». Это две большие разницы. Здесь, мне кажется, вплетаются временные парадоксы, а вернее их будет назвать временные законы и причинно-следственные связи. Когда ты был здесь в первый раз, установка цватпахов никакой роли в твоей истории не играла. Она стала значимым звеном только тогда, когда ты ее преобразовал и придумал, как покинуть наш пространственный континуум. Затем, ты возвращаешься в свое время и там у тебя пропадает шлюп. Это серьезный темпоральный артефакт. Его нужно найти, чтобы он в твоем времени никому не попал в руки, затем, тебя нужно будет вернуть в твое время, когда все причинно– следственные связи восстановятся. Не раньше. Я не физик и не временщик. Мне трудно судить об этом, но мне кажется, что так все сходится.
–Логично.– Согласился Отец.
Действительно, это было похоже на правду. В первый раз, когда он побывал в этом времени, многих цепей единой логической цепочки, простирающейся на века и парсеки расстояния, не было. Сейчас более или менее все ясно. Остается последний шаг. Найти шлюп и определиться с Инвизами, у них ли брат, или его нет. Если его нет и у неведомой цивилизации из параллельного мира, значит, остается последнее– искать его в родном и тихом двадцать первом веке.
Отец вспомнил, что в базе данных он нашел сведения, что Дэн окончит свой горный институт и будет себе спокойно жить дальше. Может статься, что он оказался где-нибудь в лесу. Можно предположить, что для одной токи пространства произошло слишком много темпоральных перемещений, и сыграл какой-нибудь еще неведомый темпоральный эффект или артефакт, о котором еще неизвестно науке. Кто его знает, может, его темпоральной волной отбросило, к примеру, на сутки вперед или назад. Значит, он сейчас в своем времени, только с опережением или опозданием на сутки. Возможно, он через эти самые сутки выйдет из лесу и продолжит свою нормальную жизнь, ничего не подозревая. Такое тоже возможно, поскольку не доказано обратное.
Итак, последнее слово за Инвизами. Что поведают они? Нужен шлюп. Декс говорил искренне. Он не любил обманывать, Отец в этом не раз убеждался, очень мало шансов, что именно сейчас ящер вздумал солгать. Как оказался прав Трибун. Его прогнозы никогда не давали осечку.
Синие прозрачное небо над планетой Адло, что крутилась вокруг красной звезды Веги, дарило этому миру аквамариновую благодать. В вышине меж деревьев порхали небольшие летучие ящеры, тоненько попискивая. Даже с высоты бреющего полета были различимы их кожистые, натянутые на тонкие косточки, крылья, сверкающая в косом свете чешуя, да хвосты, которыми они ловко цеплялись за ветви деревьев, которые, как казало, тоже были покрыты кожей. Насекомые, которых здесь было больше чем у дурака махорки, ползали в густой траве, летали меж кустов, вгрызались в деревья. На Земле сейчас осень. Когда Отец покинул свое время была тоже осень, здесь– лето. Удивительная пора– лето. Летом царит веселье и радость, которую не добудешь осенью. Летом все радует глаз. Даже неведомая трава, которая может оказаться и ядовитой, которой и названия то не знаешь, все одно радует. Радует и небо, даже такое, как это, которому много тысяч лет пели песни удивительные ящеры– телепаты, радует и оно. Радует и светило, которое с Земли кажется тусклым пятнышком, здесь оно– бог и царь. Радует и безмолвие, которое ютится в сказочных змеевидных деревьях, будет радовать и бриз, дошедший до лица вдоль реки.
Очень странно устроен человек, нашедший свой разум в более чем двадцати шести световых годах отсюда, которому в силу далеких расстояний не велено насладиться видами других звездных систем. Мало того, что он проник в уголки вселенной, куда и свет долетает за многие года, он набрался смелости судить, что красиво, а что безобразно. Видимо, красота не имеет пределов, которые можно ограничить парсеками и биллионами километров, видимо, для красоты нет различий между расами и жизненными формами. Красота– понятие универсальное, а, значит, красота в этом мире– главный закон, вокруг которого развивается вселенная.
Красиво это небо, эта река, в которой водятся неведомые животные, красив этот необычные змеевидный лес с его огромными зелеными кожистыми листьями. По-своему прекрасен Декс, коль скоро он не съел Отца, и звездный странник не имел потенции съесть его. Красива пещера, на постройку которой ящер потратил неведомое количество кредитов Конфедерации, красивы и стены ее, выложенные круглыми камнями и удобренные фосфоресцирующими бактериями, которых на Земле отродясь не водилось. Наверняка по-своему красив и хищный ваффер, пожирающий сначала Декса, а потом возвращающийся за его отпрысками. Красива и эта беседка, сплетенная из корней неведомых растений, в которой разливаются красивые звуки, дарящие спокойствие и хорошее расположение духа.
–Декс, нельзя ли мне скопировать этот пейзаж в мою базу?– Спросил Отец, отвлеченный от беседы красотой этого далекого мира.
–Ну, почуему же нельзя? Попроси Басмача, чтобы он с твоей коры головного мозга скопировал эти ощущения. И будет тебе пейзаж.– Сказал Декс.
–Ох, не нравится мне такая идея. Чтобы Басмач в моих мозгах рылся.– Покачал головой Отец.
–У тебя выбора все равно нет. В базе и в конверте это происходит, хочешь ты этого или нет.– Сказал Декс.
–Знаю. Это так, риторический вопрос.– Кивнул Отец.
–Что, понравилось здесь?– Улыбнулся Декс.
Отец поднял вверх большой палец, тем самым, констатируя согласие с Дексом в отношении совершенства форм его мира.
–А что я тебе говорил? Помнишь, при нашей первой встрече ты как себе представил нашу планету?– Язвительно произнес Декс.
–Помню.– Согласился Отец.– Только видел пока я этот уголок, может там, за холмом все иначе…
–Поверь мне, нет. Здесь везде красиво, даже на полюсах. Мы, кстати, недалеко от южного полюса. На экваторе очень жарко. Там не для людей атмосфера, но все– равно красиво. Если хочешь, я тебе могу экскурсию организовать. Это для меня– раз чихнуть.
–Нет, спасибо, Декс. Я к тебе так, на пару минут залетел, поболтать захотелось. Сейчас я назад отправлюсь.– Отец скрестил руки на груди, отклоняя такое лестное предложение.– Хотелось просто успокоиться, развеяться.
–Крутые у тебя нравы. Чтобы поговорить, ты мог меня по телевиду вызвонить. Лететь за восемь парсеков, чтобы просто поболтать… Это тебя с очень интересной стороны характеризует. Отец.– Удивился Декс.– Я думал, ты у меня пару тройку дней погостишь. Я тебя бы со своими сыновьями познакомил.
–Нет, Декс, спасибо на добром слове. Дела меня ждут.
–Какие у тебя могут быть дела? Что ты несешь.– Возмутился Декс.
–Только у тебя могут быть дела, старая ворчливая ящерица.– Язвительно произнес Отец.– У меня с федералами остался незаконченный разговор. Про шлюп помнишь?
–Ну и что, шлюп? Я понял, что ты с федералами уже имел беседу. Они дальше и без тебя справятся.– Махнул лапой Дексаметазон.
–Не хочу в стороне находиться, когда будет моя судьба решаться. Я должен из первых рук узнать про брата.– Ответил Отец.
–Ты думаешь, они тебя подпустят к шлюпу?– Декс фыркнул.– Они тебя и на пушечный выстрел к нему не дадут подойти. Что, ты федералов не знаешь?
–Знаю.– Отец опустил глаза, вспомнив про Петровича, который из добродушного дядьки в поезде превратился в машину без страха и упрека в далекой Рузаевке.– Только и я чего-то стою?
–Отец, если тебе каким-то неведомым способом удалось увести шлюп с Харона, это еще не значит, что тебе все дороги в этом мире открыты.
–Мы еще посмотрим, за чьей баней горка выше.– Усмехнулся Отец. У него есть Трибун, уж он-то сможет все данные, сокрытые федералами, выудить.
–У тебя здесь и состояние есть, какое-никакое. Отдыхал бы, веселился, а от федералов подальше держался.
–Какое состояние? Семь тысяч этих? Нужны они мне больно. Все мои вещи– живот, да клещи. Я их все равно ваши кредиты в мир иной не заберу.– Отмахнулся Отец.
–Дело, в конце концов, твое. Только, об одном тебя попрошу, не делай больше глупостей. Космос и время не терпят ошибок. Ты это лучше меня знаешь. У тебя больше шансов не будет на счастливый исход. Помни об этом.
–Нострадамус, ты погоду не предсказываешь? Займись лучше облаками.– Закипел Отец, и, фыркнув, добавил.– Учительница первая моя.
–Ты есть хочешь?– Спросил Декс, переводя нравоучительные речи на гастрономическое направление.
–Нет, Декс, не хочу.– Замотал головой Отец.– Не хочу быть отравленным.
–Больно и нужно было.– Весело хлопнул по плечу Отца Декс.
–Я намеки с первого раза понимаю. Мне пора.– Сказал он вставая.
–Я тебе вовсе не намекал ни на что, это всего лишь дань гостеприимству.– Сказал Декс.
–По законам гостеприимства ты мне должен был это сперва предложить.– Сказал Отец.
–Это по вашим законам. У нас немного не так все.
–Декс, спасибо за гостеприимство, нет. Мне пора.– Отец направился в сторону пещеры Декса, где прямо под открытым небом блестел черной пастью своей выход.
Великая вещь– стандартизация. Во всех уголках вселенной, куда протянулись липкие щупальца Конфедерации, были одинаковые терминалы выходов. И на тусклой Проксиме Центавра, и на Кассиопее и на Веге, что в созвездии лиры, и на Фомальгауте, что в южной рыбе, и на Бетельгейзе Ориона, и на Проционе Малого Пса, везде одинаковые арки с черным блестящим зеркалом выходов. Скоро они будут и на Цватпе, которая Отцу была дорога, как память.
Поравнявшись с выходом, Отец протянул руку ящеру, облаченному в семейные трусы с дыркой для хвоста.
–Давай, Декс, не поминай лихом. Будешь на Земле, захаживай. Аланина у меня пруд пруди. Не поскуплюсь.
Декс что-то проскрипел, что Отец рано покидает гостеприимную планету, про то, что он чувствует себя не в своей тарелке от стремительного бегства Отца, еще что-то в этом же духе. Звездный странник не стал слушать сантиментов, только показал язык ученому– ксенологу и скрылся в черноте выхода.
Счет Отца неукоснительно падал, а его самого тонкой пленкой размазывало на восемь парсеков пространства от системы Веги до родной и уютной солнечной системы. На берегу тихой заводи его уже с нетерпением ожидал Басмач. Он нервно расхаживал с маленьким коалой в руках, что-то ворча себе под нос, поминая непотребным чью-то мать.
–Чего ворчишь, земляк славного скульптора?– Спросил Отец, принимая медведя на руки.
–Тут федералы меня уже заклевали. Тебя хотят. Отдай ты им шлюп, и дело с концом.– Проворчал Басмач.
–Пусть забирают. Нужен он мне.– Сказал Отец.– Где они?
–Сказали, что как вернешься, чтобы им перезвонил. Они координаты оставили.
–Давай их сюда, мне не терпится взглянуть в эти алчные глаза.– С усмешкой на устах молвил Отец.
Меж деревьев вытянулся экран телевида, на котором, не медля и секунды, явилось добродушное лицо Поспелова.
–А, Отец родной.– Сказал Поспелов, широко улыбаясь. От его лучезарной улыбки кожа лица собралась в складки, словно у шарпея.– Ты ни чем не занят? Давай к нам сюда. Про шлюп переговорим.
–Вовик, я же тебе все сказал,– для виду заупрямился Отец.– Что еще нового я могу вам добавить?
–Давай к нам, на местности рекогносцировку устроим.– Махнул рукой добродушный федерал.
–Басмач,– кинул через плечо Отец,– координаты знаешь?
–Так,– покачал рукой сварливый модератор,– семь-восемь.
–Тогда, дай мне выход.– Скомандовал Отец.
Очутился он в широком офисе, запруженном людьми, гуманоидами и невиданными доселе существами, которые на том или ином месте носили металлическую пряжку с изображением колоса, многопалой руки и кинжала, эмблемой Федеральной Службы Охраны Государственного Порядка. Люди и гуманоиды крепили пряжку к одежде на правом плече. Проходившая мимо на длинных ногах птица несла эмблему на манер медали на перевязи на шее, огромных размеров лягушка прикрепила эмблему к спине, а какой-то слизень таскал ее прямо на голове, и от этого был похож на пиявку фашистских наклонностей.
Отец растерялся в шуме и толкотне, царившей в помещение, где представители федеральных служб носились, словно Броуновские тела, без видимого на первый взгляд порядка. За конторкой сидел человек в форме и с лысиной, благодаря возвышенному положению мог обозревать обстановку на все сто восемьдесят градусов вокруг. Видом клерк был очень разумным и строгим, посему утвердил Отца во мнении, что на все его вопросы он получит ответы. Немного осмотревшись, Отец направил свои стопы к лысому распорядителю, обходя слизней и жаб, которые оставляли липкие следы на чистом мраморном полу, на котором красной крошкой было выведено: «Последняя Линия Обороны». В двух словах Отец обозначил свою проблему, и, получив строгий и лаконичный ответ, направился по длинному коридору, на который указал служака. Несмотря на очень представительный вид, языком он ворочал плохо, поэтому речь его казалась невнятной и оскорбительной, хоть и быстрой. И когда он указал Отцу на коридор, который должен был привести звездного странника к заветной цели, Отец подумал, что служака послал его к этакой-то матери, при этом громко хлюпнув носом. Пройдя несколько шагов по коридору, Отец увидал знакомое добродушное выражение небритого лица Поспелова. Ускорив шаг, он, не успев отойти от суеты главного холла, пожимал уже теплую огромную руку федерала.
–Что ты мне не дал координаты своего кабинета?– Проворчал Отец.
–Что ты, родной, это же– федеральная служба. Тут этот номер не пройдет. Только люди с допуском могут ими пользоваться.– Сказала добродушный федерал и подтолкнул Отца к пластиковой панели, на которой предстояло пройти идентификационные тесты.
Дактилоскопическая панель, голосовая идентификация и иридодиагностика заставили пластиковую панель отползти в сторону, давая проход Отцу и федералу в служебные покои Темпорального Отдела.
–Володька, ты же оперативник? Что ты делаешь в Темпоральном отделе?– Спросил Отец.
–А нам с тобой и предстоит заняться оперативной работой. А темпоральный отдел…– Он немного замялся, затем продолжил.– Это уж ты мне объясни.
Отец с Поспеловым минули проход и оказались в холле чуть меньшем, чем приемный. Помещение было уставлено стойками органических синтезаторов, чтобы мозги федеральных агентов не страдали от гипогликемии и нехватки допинга в виде кофеина в различных растворах и суспензиях. Здесь же стояли терминалы компьютеров и телевидов, возле стены висели белые фарфоровые раковины, которые, когда из них не пили, несли декоративную функцию, исполняя роль миниатюрных фонтанных композиций. В нишах холла, маскированных игрой света и тени, расположены были выходы, возле которых располагались идентификационные панели.
–Это еще зачем?– Спросил удивленный Отец.
–Конспирация, друг сердечный.– Гордо молвил Поспелов.– Чтобы проникнуть в служебный холл, на это нужен определенный доступ, но чтобы проникнуть в темпоральный отдел, тут, батенька, другие замки висят. Этот холл находится, один Бог знает где, а темпоральный отдел вообще у черта на рогах. Причем туда можно попасть только из этого холла. Это чтобы враги не догадались.
У федералов, как и у военных со смекалкой всегда были великие проблемы, а логика не поддавалась ни каким расчетам и объяснениям.
Отец помнил, как на первом ознакомительном занятии на военной кафедре в институте подполковник Д…ов, заместитель начальника обозначенной кафедры, начал лекцию с экскурса в географию и историю Родины такими словами: «Россия находится между севером, югом, западом и востоком. То есть посередине».
С такой логикой трудно поспорить, равно, как и объяснить ее, посему студенты решили эту фразу считать догмой, не подлежащей сомнению, осмыслению и доказательствам. То, что Россия находится посередине, устраивало всех. Стало очень удобным рассматривать мир с точки зрения Российского центризма. Получалось, что немцы на планете находились чуть ниже пупка, Америка же находилась с другой стороны, много ниже поясницы. Такое положение дел студенты обмозговали за столиками в темном полуподвальном «Шлоссбурге», разливая пенное пиво и распевая патриотические песни. Позже уже ни у кого не оставалось и тени сомнений, что Россия находится посередине, жалко было лишь Америку и Японию, которые заняли почетное место ягодиц на теле нашей родной планеты.
Та секретность, которой федералы окружили темпоральный отдел, Отца, по большому счету, не удивила. Хотелось лишь проложить некоторые параллели между этим миром и тем, в котором родился и выжил звездный странник. И параллели выглядели далеко не в пользу последователей военных двадцать первого века. Любовь к конспирации и шпионским трюкам последователи Железного Феликса пронесли горделиво на своих плечах сквозь столетия, не обременяя себя никакими условностями и небрежением к правому делу.
Ну, что ж, думал Отец, у каждой Машки свои подтяжки. Пусть играют в Бондов, если им так хочется, только бы не мешали жить остальным. Если кому-то хочется жить в бункере за семью печатями, значит им так нужно. Быть может это следствие родовой травмы или нереализованных сексуальных фантазий или детского страха? Может, у них есть на то свои причины?
Другое помещение, в которое их отправил федеральный канал транспортировки, оказалось на удивление скупым и аскетичным. В ряд стояло несколько столов, на которых крепились терминалы компьютеров, стулья, рад ламп, установленных над столами, да несколько следящих видеокамер, висящих под потолком. В помещение находилось несколько человек, которые уже ждали Отца с его провожатым. Отец догадался сразу, что ждали именно его, поскольку при появлении взоры федералов были обращены на него и его спутника. Разговоры смолкли, как по мановению волшебной палочки.
Поспелов просто представил своим коллегам Отца и указал на стул, который одиноко стоял в центре комнаты. Робея, Отец побрел к своему месту, уселся на него и стал ожидать допроса, который не замедлил начаться. Федералы расположились за столами. За их спинами включились софиты, направленные на Отца, от яркого света у последнего случилась нервная дрожь. Слепящие лампы напоминали ему задворки гестапо, которые Отец в детстве видел в военных фильмах. Румяные лица федералов превратились в черные силуэты. Не было возможности разглядеть их лица и выражения. Прессинг начался.
–Ребятки, козлятки, давайте эту иллюминацию выключим, не то мои запирательные мышцы расслабятся от такого страха.– Сказал Отец.
По комнатке пронесся неодобрительный ропот. Стоящие в тени федералы не привыкли к таким речам. Отец расслышал негромкую команду, приписывающую Отцу отправиться куда-то далеко, где мужчине находиться не по физиологии. Отец коротко ответил невидимому собеседнику, что он не против пойти туда, если тот пойдет первым. По залу прокатился приглушенный смешок. Отец немного расслабился. Человек, который чихает или смеется, не должен быть особенно строг, это он запомнил еще с детства, когда мама ему читала книжку про деревянного бездельника Буратино.
–Как на счет света?– Спросил Отец, не боясь повториться, поскольку знал, что федералы не стесняются повторять по двадцать раз свои глупые вопросы.
–Облезешь.– Заявили из темноты блестящие масляные глазки.
–Не поперхнетесь?– Осведомился Отец.– Аллергии ни у кого нет? От меня коты чихают, что из шкуры выпрыгивают.
Короткая перепалка все же принесла свои плоды. Софиты были потушены и в глазах вдруг стало темно, затем на смену жестким черным силуэтам пришли розовощекие холеные физиономии агентов федеральной службы, что из темпорального отдела.
–А вы, ребятки, понимаете по-русски? Очень рад это знать.– Сказал Отец, обводя федералов взглядом.
Он чуть не подпрыгнул на месте, когда увидел агента с каменным, словно у индейца лицом. Этот самый федерал заставил Отца чувствовать себя зомби и быть счастливым от тихого дыхания себе подмышку и созерцания его великого эго.
–Петрович, баран…– Воскликнул Отец, указывая на него пальцем.– Какого лешего этот садист тут делает?
По комнатке снова прокатилась волна сдавленного смеха. Часть федералов зажимали кулаком себе рты, бросая косые взгляды на матерого темпорального оперативника. Поспелов отвернулся к стене, чтобы предательский смех не выдал его. Лишь Петрович хранил суровую сосредоточенность и молчание.
Бесцветный мужик в вежливых выражениях, заканчивающихся большей своей частью на мягкий знак, попросил Отца не комментировать больше именитого агента в подобной форме и иметь достаточно выдержки, чтобы к утру закончить начатое расследование. Отец, ободренный вольной разговорной формой, к которой прибегал сам очень часто, объяснил, что в присутствии Петровича, которого он по-своему очень уважает, разговора, и тем более диалога не получится, и что было бы не плохо, если обозначенный заслуженный агент испарится в ту сторону, где его Кузькина мать не учует.
Петрович молча вышел из помещения. Отец почувствовал себя Наполеоном-победителем. Это была лишь маленькая месть федералу за его бесцеремонное отношение к Отцу там, в тихом двадцать первом веке, когда за похищение человека очень строго карали. В своих мечтах он разделывался с докучливым федералом много жестче, посему в грезах в стороны летели куски человечины и запекшейся на открытом огне крови.
Допрос начался. Вопросы сыпались с разных сторон строя федералов, на которые Отец старался отвечать быстро и по возможности точно. Федералы начали сбор анамнеза с того момента, когда Отец оказался на Плутоне. Он скрыл от них причастность Мормона ко всей этой истории, ни словом не обмолвился о Трибуне, которого стал еще больше уважать после его демонстрации решимости в его виртуальном мире. Федералы, помимо розыска шлюпа, старались навести Отца на след соучастников, не без основания полагая, что такое весьма сомнительное и непростое предприятие как похищение спасательного шлюпа, приписанного к Марсианскому летному отряду, обошелся без подельников. Отец объяснял, что сведения о спасательном шлюпе он нашел в глобальной базе данных, где подобные сведения лежат свободно без грифов секретности.
–Можете проверить.– Сказал Отец.– В этом тайны нет никакой. Он находился в доке на Хароне, где проходил текущее техобслуживание. Если хотите, я найду вам сейчас еще дюжину готовых к отправлению шлюпов.
–Проверим,– кивали головами федералы.– Обязательно проверим. Не думаешь ли ты, что мы можем верить на слово?
–Ни капельки не сомневаюсь.– Соглашался Отец, хотя в душе искренне надеялся, что его тайна останется тайной.
Не мог же Трибун не просчитать такой ситуации, как захват Отца федеральной службой и допрос с пристрастием? Наверное, он вычислил процент вероятности своего обнаружения. Если бы вероятность была не в его пользу, он не стал бы помогать Отцу. Значит, цифры говорили в пользу странника, что он сможет отбиться от служак. Наверное, так, хотя, не факт.
Затем федералы перешли к наступлению, стараясь разведать у Отца, каким способом он пролетел через всю галактику незамеченным. Отец не стал лгать. Чем больше врешь, тем больше шансов самому попасть в лужу. Он рассказал о маршруте, который разработал для него Трибун, утверждая, что Отец сам до него додумался. Федералы не верили ему, это было видно по учащающимся повторным вопросам. Такая тактика Отцу была знакома понаслышке. Таким образом, служаки пытались запутать Отца, чтобы тот нехотя дал им ниточку к дальнейшему расследованию. Отец старался держать свою линию: он сам разработал маршрут, сам нашел шлюп, сам запрограммировал порталы на этот дикий променад по Млечному Пути, сам написал вирус, чтобы сбить федеральную службу с толку.
–Ребятки. Вы там что-то на счет утра говорили? Здесь шумно, или я ослышался?– Забеспокоился Отец, когда давление федералов стало невыносимым.– Вы к утру какого года собирались со мной закончить?
–Не шути, Отец. Твое положение серьезное. Говори, как все было.– Настаивали они.
–Я вам все сказал. Это все придумал я.– Злился Отец.
–Ты не мог.– Утверждали федералы.– Если это ты написал вирус, который подкинул в сеть порталов, ты– преступник. Но ты не мог этого сделать, потому что не знаком со многими алгоритмами.
–Вы мне про алгоритмы не говорите ничего.– Ворчал Отец.– Мой счет проверьте. Я его заработал на моих собственных алгоритмах.
Отец посмотрел на бесцветного мужика, который особенного на него наседал. Странник решил, что он здесь главный. Бесцветный мужик покосился на Поспелова, тот едва заметно ему кивнул.
–Ну, хорошо. Сам ты написал вирус. Каким образом ты проник в федеральную сеть? Эта сеть имеет определенное количество терминалов. Они все известны. Или были известны. У тебя есть выход на федеральную сеть с неизвестного терминала?
–Когда меня возили к точке прохода, на катере я и использовал вашу собственную федеральную сеть.– Упрямился Отец.– Я оказался умнее вас. Понимаю, неприятно осознавать, что вы своего противника недооценили. Вам минус, мне плюс.
Федералы старались держаться ровно, однако раздражение и усталость стали скрывать плохо. Отец тоже устал. У него затекли ноги, в горле пересохло, на лбу выступила предательская испарина. Странник уже пожалел, что отправился на очередную авантюру с федералами. Нужно было отсидеться дома, они и сами бы нашли шлюп. Какое-то время спустя он с Трибуном залез бы в их базу и выудил оттуда все, что его интересовало. Нет. Трибун сказал, что Отцу необходимо с ними сотрудничать. Это было сказано в тоне распоряжения или приказа. Отец обязан сотрудничать с агентами федеральной службы. Это по-другому растолковать невозможно. Да и дома бы его не оставили в покое. Властью, данной им Конфедерацией, они проникли бы на берега тихой заводи и устроили ему этот унизительный допрос. Ну что же, будем двигаться дальше, думал Отец, коль другого выхода нет. Один его знакомый говаривал, что если тебя съели, у тебя есть два выхода. Будем искать нужный.
–Мужики, давайте ближе к телу. Вы хотели узнать про шлюп? Не пора ли забыть про Плутон.– Устало произнес Отец.
–До него мы дойдем, не торопи коней, бродяга.– Сказал бесцветный мужик.
Федералы не скупились на вопросы. Отец с усталости чуть не валился со стула. Спина ныла нещадно. Голова разболелась, будто ему в глазные щели насыпали горсть горящих углей. Федералы интересовались терминалом, с которого в федеральную сеть был пущен вирус. Они не могли взять в толк, что вирус после своего дебюта уничтожился.
–Как он мог уничтожиться?– Спрашивали федералы.
–Это всего лишь программа. Очень просто. В конце описания вируса делаете сноску, чтобы он уничтожился. Delete this program. Все очень просто. Мужики, вы как с Луны свалились.– Отвечал Отец.
–Вирус не был обнаружен антивирусной службой. Значит, ты использовал что-то другое или кого-то другого, кто тебе в этом помогал.– Настаивали федералы.
–Чтобы вирус был обнаружен. Он должен хотя бы просуществовать некоторое время после своего первого пуска. А мой вирус в конце своей программы самоуничтожился. Понимаете? Нет, ничего вы не понимаете.– Устало вздохнул Отец.
–Ты что-то не договариваешь.– Федералы давили на Отца как могли.
–А с какого перепуга я вам должен говорить? Вы мне кто? Крестные? Или сватья-братья? Вы мне– кони с горы. Уже в печенках у меня сидите. Вот вы где у меня уже.– Отец провел ребром ладони по горлу.– Хотите, чтоб я замолчал? Хорошо! У меня терпения хватит.
–Бунт на корабле?– Спросил бесцветный федерал.– Мы можем тебе просто мозг промыть. Нам это не составит особого труда. Только будешь потом полным идиотом.
–Попробуйте. Греха не оберетесь. Я общественность так подниму. Революцию захотели? У меня все еще свежо в памяти. Старик Ленин хорошо научил.
Бесцветный агент решил немного спустить пары, чтобы Отец не замолчал. На такие крутые действия, которыми пугал Отца, он не посмел бы пойти. Случай не тот. Если бы Отец угрожал общественному порядку или правительству, тогда другое дело. Банальное похищение какой-то старой посудины, которая едва не развалилась при транспортировке через транспортные порталы никак не походила на террористический акт. Вирус, который не причинил вреда системе, который самоуничтожился, и наличие которого уже не доказуемо, не может стать достаточным предлогом для промывания мозгов. А визит к цватпахам не нес в себе никакого враждебного действия и был обусловлен самосохранением и желанием обрести дом. Этот мотив не преступен. Федерал чувствовал свое бессилие перед этим выходцем из темных веков, который оказался сообразительнее, чем можно было себе представить.
–Отец,– сказал бесцветный федерал уже мягко.– Расскажи нам, все как было, и мы перейдем к шлюпу. Тебе тоже интересно, что с ним стало? Я обещаю тебе, что на его поиски мы тебя возьмем с собой. Договорились?
–Договорились.– Кивнул Отец.– Слушайте внимательно, если хотите– записывайте. Я придумал использовать порталы, я написал вирус и спустил его в систему. Я стащил шлюп с Харона и улетел к цватпахам. Все запомнили? Еще вопросы?
–Опять штанами пыль снимать.– Выдохнул бесцветный федерал.– Я тебя просил рассказать, как все было на самом деле.
–Мужики, я думал, вы плохо по-русски понимаете.– Выдохнул Отец.– А вы вообще ничего не смыслите. Я вам сорок раз говорил, что так все и было. Вы мне сорок раз одно и то же жуете. Хватит уже. Я устал. Мне пора в люльку и спать.