–Пошли.– Сказал Отец.– Сделаю. Только ты уж не обессудь, я тебе не компаньон.
–Да ладно.– Махнул рукой Поспелов.– Я все понимаю. Любовь. Ты главное сделай, а там я уже без тебя справлюсь.
Отец ушел в конверторное пространство, которое изначально выглядит, как бездушный белый пластикой куб. Здесь гора. Пусть будет она черной. Кусты цветущего папоротника. Сегодня Иван– купала. У подножия мандрагора, чтобы ведьмы могли лихо летать. Болота. Едкие и топкие болота с гниющими корнями непей-травы. Костер. Едкий волнующий дым, от которого от ужаса стынет кровь. Ведьмы. Полетели на метлах.
–Бесы нужны?– Спросил через плечо Поспелова.
–Конкуренты? Не-а, не надо.– Замотал головой Поспелов, любопытно рассматривая голых девиц.
–А кто тебя будет растирать настойкой болотной слизи?– Неуверенно спросил Отец.
–Нужно? Тогда давай бесов.– Быстро согласился Поспелов.
Побежали бесы за дровами к кустам мандрагоры. Русалки. Пусть поют на флейтах из болот. Это будет хорошим аккомпанементом к визгам ведьм. Совы. Пусть плачущие и печальные глаза смотрят из темноты на костер. Вороны, пусть ведьмы их будут прогонять.
–Ну, вот, вроде бы и все.– Сказал Отец, окидывая взглядом, словно художник, свое детище.
–Спасибо, Отец. Все, можешь идти.– Сказал Поспелов, снимая и бросая одежду в жертвенный костер.– Нет, погоди. Ту ведьмочку, что на меня кинулась, верни, пожалуйста.
–Вот тебе ведьма.– Сказал Отец, и чумазая заводная растрепанная на ветру девчонка полетела с визгом на метле.
–Спасибо, родной. Все, до встречи.– Махнул рукой Поспелов, словно выгоняя своего ландшафтного дизайнера.– Эх, девки… держись у меня. Сейчас я вам задам жару.
Отец спустился к болоту и активировал выход, чтобы какая-нибудь незадачливая ведьма не расшибла себе нос в лихом танце.
В своем конверте Отец устроил лишь койку и со всего размаха бросился на нее. Закинув руки за голову, Отец предался воспоминаниям. Поспелов. Как это было пошло. Отец уже сожалел, что решил таким образом предать образ любимой женщины, которую боготворил, и которой был готов простить все ее причуды. Даже ее неявка в условном месте во время «Ч», уже казалась невинной шалостью беременной жены. Отец чувствовал себя предателем. Как он мог так низко опуститься? Как он мог веселиться с незнакомыми голыми девчонками возле костра, когда на свете есть ОНА, есть Рыжая, к которой устремлены все самые светлые чувства и нежные порывы. Больше не будет никаких девчонок, никаких оргий. Ничего такого, о чем бы потом сожалела душа. Поспелов пусть.
–Компьютер. Когда подойдем к цели, растолкай меня.– Сказал в воздух Отец.
Он настроил свой конверт так, чтобы не томиться в одиночестве в ожидании приближения к заветной точке пространства, где некогда крутилась матушка Земля. Время летело, словно бумажный змей. Отец этого не замечал.
–Корабль приблизился.– Констатировал компьютер.
–Выход.– Бросил Отец, вскакивая с кровати.
Черная арка выхода не заставила себя ждать. На мостике царствовала суета. Временщики настраивали свою хитрую аппаратуру. Федералы сновали, словно осы на груше.
–Отец, тебя что-то рано к нам занесло.– Сказал бесцветный федерал.– А Поспелов где?
–С девками шалит. В конверте у себя.– Сказал Отец.
–Почему я не удивляюсь?– Пропел федерал себе под нос.
–Потому что он всегда такой. Я думаю.– Ответил Отец сам себе.
–А ты здесь зачем?– Сверкнул глазами федерал.– Без тебя здесь тесно.
–Посмотрю, как зонд пускать будете. Я ни разу не видел.– Сказал Отец.
–Ладно, смотри, только не мешайся. Не то вмиг тебя в конверте запру.
–Договорились.– Кивнул Отец и отошел к переборке мостика, стараясь прикинуться ветошью.
Временщики достали из своих тайников контейнер со сферическим темпоральным зондом. Его протестировали на установке, проверяя исправность всех его узлов, антигравитатора, фиксирующих устройств и двигателей.
–Все в порядке. Зонд исправный.– Сказал один из временщиков, который был одет в служебный белоснежный комбинезон.
В точно такой нарядили когда-то и Отца, когда он впервые очутился в этом времени. Он помнил свои первые удивления и восторги, когда осознал себя путешественником во времени и пространстве.
Временщик бережно взял зонд двумя руками и отнес ее к стоящей невдалеке платформе, с которой и предстояло ему уйти в далекое прошлое. Платформу немедля окружило защитное поле, слегка опалесцируя при таком освещении.
–Всем отойти.– Скомандовал федерал.
Послушные подчиненные прекратили свой бег и в шеренгу вытянулись вдоль стен, с живым интересом наблюдая за темпоральным перемещением. Временщики суетились возле своих компьютеров, в последний раз сверяя пространственные координаты корабля и темпоральной платформы, на которой, окруженный защитным полем лежал темпоральный зонд.
Отец во все глаза наблюдал за зондом, за временщиками, что суетились возле своих терминалов, за носовым иллюминатором, в котором кроме черноты космоса не было видно ничего. Странно подумать, что именно в этой точке пространства, где сейчас безраздельно царствует черный холодный космос, некогда был Отец, только что вернувшийся от цватпахов на свою Землю. В этой точке пространства он бродил по лесу, продрогший, но довольный, что невредимым вернулся домой. В этой точке пространства исчез его однояйцевый близнец Дэн.
–Countdown.– Скомандовал временщик и на шаг отступил от компьютера.
Бесцветный федерал тоже отступил назад, будто боясь, что его ненароком унесет в дикий и необузданный варварский двадцать первый век.
–Десять, девять, восемь…– Забормотал бортовой компьютер.– Один, ноль. Отсчет закончен.
Загудели генераторы. Отец знал, что темпоральные перемещения потребляют много энергии. Что ж, можно себе представить, чтобы проникнуть на много веков в прошлое, нужно очень постараться. Задрожал пол. Дрожь становилась все заметнее. Нарастал гул генераторов, в ушах стоял звон, как если бы по голове ударили бейсбольной битой. Отец затаил дыхание, поглядывая то на мониторы компьютеров, то на зонд, окруженный защитным полем. Краем глаза он уловил, что федералы тоже, затая дыхание, переводят взгляды с мониторов на зонд и в обратном порядке.
В момент, когда дрожь корабля стала максимальной, а вой генераторов заглушил собой все звуки, сработало реле, и зонд исчез. Отец это уже видел и не раз, как предметы сами собой исчезали просто так, без видимой на то причины. Он ожидал, что возникнет воздушная волна, которая собой скажет, что произошло темпоральное перемещение. Но волна не появилась. Это все из-за защитного поля, догадался Отец. Это они защищают темпоральную камеру от внешнего окружения.
Гул генераторов не стихал, дрожь не уменьшалась. Прошло не более двух секунд, как зонд появился на платформе, на которой его утвердил временщик. Отец округлил глаза. Неужели ничего не получилось? Как так? Он ожидал, что зонда не будет, по меньшей мере, несколько часов. Что же могло произойти?
Стоило генераторам ослабить свой вой, а дрожи корабля уменьшиться, Отец бросился к бесцветному федералу.
–Слушай, не получилось ничего?– Спросил он со страхом.
–Все получилось.– Уверенно сказал федерал.
–Но…– Заикаясь, спросил Отец.– Зонда не было не больше двух секунд.
–Ну и что?– Спросил федерал, поглядывая на Отца, как на дикого.
–Как что? Что он мог за две секунды осмотреть?
–Он пробыл в прошлом около суток. Что ты мечешься?– Недовольно спросил федерал.
–Как так суток?– Не понял Отец.– Ты шутишь?
–Ни сколечко. Его отправили незадолго до твоего появления. Он там побыл около суток, все осмотрел и вернулся в заданную точку. Мы его вернули немедля. Для нас прошло несколько мгновений, а для зонда несколько часов. Подумай на досуге.– Отмахнулся от Отца федерал.
Отец стоял, осмысливая услышанное. Вот дела! Он никогда и не мог себе этого представить. Хотя, теоретически, в этом нет ничего особенного, просто Отец никак не ожидал такого поворота событий.
Временщик выключил защитное поле и извлек темпоральный зонд. Отец его не видел, когда ждал брата в Кичигинском лесу. Хорошая маскировка, подумал Отец. Федералам плюс в зачет.
–Что я могу сказать?– Откинулся временщик от компьютера.– С этим нужно еще разбираться, но первое, что я могу сказать вам: это наше темпоральное перемещение.
–В каком смысле, наше?– Не понял Отец.
–В том смысле, что это наша экспедиция переместила твой шлюп.
Глава 6.
Зонд вынырнул из облаков и завис над кронами сонных деревьев. Здесь ему предстоит провести пару часов, пока шлюп не войдет в плотные слои атмосферы и не станет доступным для наблюдения. Автоматика зонда определила координаты своего положения по ориентирам, определенным заблаговременно. Сквозь хмурые тучи едва угадывались ночные светила. Определить их положение в пространстве для точных электронных и наномеханизмов не составило особого труда. Этих данных оказалось достаточно, чтобы определить время своего появления. Металлический шар застыл и, казалось, навеки. Работал лишь антигравитатор, да оптическая система наведения.
Время шло. Вот, шар, висящий в воздухе, вздрогнул и сделал небольшой круг над бором. В небе появилась тусклая точка, которая с течением времени становилась ярче и больше. Было все еще тихо. Точка росла, пока не превратилась в небольшую летательную машину. Стал слышен шум работы тормозных двигателей. Машина шла на посадку. Зонд затерялся в кроне стоявшей неподалеку разлапистой сосны. В наступающем сумраке его обнаружить было практически невозможно. Программа предписывала прибору всегда при любом стечении обстоятельств оставаться незамеченным.
Спасательный шлюп, окруженный защитным полем, на миг завис над бором и пошел на посадку, сдирая кору с сосен, меж которых ему предстояло приземлиться. Зонд определил параметры шлюпа. Его массу, спектральный анализ вырывающегося отработанного топлива, напряженность защитного слоя, параметры внешнего излучения. Выходить на радиосвязь с бортовым компьютером, чтобы обменяться визитными карточками, было запрещено.
Шлюп утвердился меж деревьев. Защитное поле, померцав, исчезло. Двигатели умолкли. Люк шлюпа откинулся и на прогалину из машины выбежал полуголый человек, едва одетый в какое-то рубище. Зонд определил размеры, вес и биологический износ объекта. Это-вторая цель, за ней тоже необходимо вести наблюдение. Человек прыгал, бесновался, матерился, падал, зарываясь лицом в опавшую листву, и снова скакал. Зонд фиксировал каждое движение странного человека, который выпрыгнул из глубин космоса. Человек терял тепло. Это было хорошо заметно в инфракрасном спектре. Конечности приобрели циановую окраску, однако сердце и мозг, источающий восторг и вопли, оставались красными.
Зонд определил напряженность магнитного поля планеты, естественный радиационный фон, состав атмосферы, характер внешнего излучения шлюпа и человека. Все показатели были в пределах нормы. Отклонений от прогнозируемых цифр не было. Зонд продолжал наблюдение.
Человек, обретя стойкую синюю окраску в инфракрасном спектре, скрылся в шлюпе. Из недр машины слышался разговор бортового компьютера и странствующего ортодокса. Зонд настроил микрофоны и стал вести запись разговора. Некоторое время спустя, человек еще несколько раз показывался из шлюпа, однако от него далеко не отходил, поэтому зонд решил не менять место своей дислокации.
Время шло. Занималась заря. За это время человек несколько раз выглядывал из шлюпа и прятался вновь. Затем, облачившись в тяжелый монтажный скафандр, стал собирать опавшие ветки и складывать их на свою космическую посудину. Зонд фиксировал каждое его движение. Затем, немного успокоившись, человек снова забрался в шлюп, где снял свой скафандр. Покинув спасательную космическую машину, человек приказал бортовой автоматике включить все следящее оборудование, и направился к дороге.
Зонд сканировал пространство на несколько километров вокруг. Других летательных объектов и людей с заданными характеристиками в округе не было. Шар принял решение подняться на несколько метров вверх, чтобы вести наблюдение за биологическим объектом в видимом спектре. Человек уверенно шел к дороге, дойдя до которой, уселся на придорожный камень. Шлюп оставался недвижим. Своими чуткими приборами зонд ощущал напряженность магнитного поля шлюпа, которая наблюдается при включении аппаратуры слежения. Зонд старался быть незамеченным бортовой автоматикой спасательной машины.
Человек соскочил с камня и побежал навстречу показавшейся машине. Авто вильнуло в сторону и продолжило движение. Объект, за которым программа предписывала следить, замахал руками и закричал непристойности.
Вдруг зонд почувствовал, как рвется тонкая сетка пространственного континуума. Она треснула и порвалась. Со стороны дороги вспыхнул мощный источник света. Здесь были и рентгеновские и космические лучи. Магнитные поля меняли свою напряженность и полярность. Излучение исчезло так же внезапно, как и появилось. Сеточка пространственного континуума восстановилась, не оставив и бреши. Объект последовал за машиной, которая остановилась у дерева, растущего рядом с дорогой. Человек покружил вокруг железных останков автомобиля и направился в лес.
Пространственно-временной континуум вздрогнул. Его тонкая сетка растянулась, появилась брешь, через которую зонд ощутил воздействие знакомых аппаратов будущего. Биологический объект приближался к шлюпу. Напряженность темпоральных полей наросла, шлюп совершил темпоральный прыжок, континуум восстановился. Прокатилась воздушная волна, заполнившая через несколько мгновений образовавшуюся пустоту. Человек, подхваченный волной, полетел, ударился головой о камень и, засыпанный ветками бывшего шалаша, затих.
Зонд спустился вниз. С пяти метров он отчетливо наблюдал за биением жизни в организме. Человек пострадал меньше, чем можно было ожидать. Находиться в такой близости к темпоральному перемещению без защитных устройств было крайне опасно. Сатурация девяносто шесть процентов. Артериальное давление сто на шестьдесят миллиметров ртутного столба, число дыхательных движений восемнадцать в минуту. Периферические сосуды раскрыты, тахикардия девяносто восемь ударов в минуту. Жизненно важные органы не повреждены, если мозг не считать таковым. Внутреннего кровотечения нет. Костный скелет цел. В экстренной медицинской помощи объект не нуждается.
Все. Действий нет. Зонд перешел в режим ожидания. Дальнейших инструкций не было. До контрольной точки во времени остается еще масса времени. Только стемнеет, нужно будет выйти в условленную точку пространства над кронами деревьев и ждать.
Время шло. Солнце высоко поднялось над осенью, затем закатилось за горизонт. Человек лежал неподвижно в наваленных на него ветках. В последний раз измерив жизненные показатели макроорганизма, зонд поднялся над бором и полетел в условленную точку пространства.
Минута. Друга. Беззвучная волна воздуха известила мир, что маленький металлический пришелец из будущего улетел обратно.
–Отец, я, честно говоря, очень удивлен.– Сказал бесцветный федерал.– Ты нисколько нам не налгал. Это не в твоей манере.
–Ты меня плохо знаешь.– Сказал Отец.– Я стараюсь не врать, если моей персоне не угрожает опасность. Это мое кредо.
–Постараюсь запомнить.– Кивнул федерал.– Не хватает в твоем рассказе некоторых мелочей, но они нам, собственно, и не нужны.
–Я тебе сказал, что шлюп вернуть тоже в моих интересах. Мне он нужен так же, как и вам.
Компьютер обработал информацию, которую с собой доставил из прошлого зонд. Все сведения, указанные Отцом, нашли свое подтверждение. Федералы и временщики удивлялись одновременно. Шлюп переместился во времени, о чем свидетельствует наблюдение зонда, благодаря текущему походу. Временщик объяснил, что характер полей и разрыв темпорального континуума для каждой временной установки индивидуальный и сравним с пистолетами, выпущенными с одного конвейера, которые оставляют на пуле следы, характерные только ему одному. То же самое и происходит с темпоральными перемещениями. Каждая установка характером полей и разрывом континуума отличаются, как узоры на пальцах человека.
–Следовательно,– сказал временщик,– нам нужно забирать шлюп. Все просто.
–Ничего не просто.– Сказал федерал.– Нужно выйти на связь с командованием и получить разрешение. Иначе нельзя.
–Выходите.– Пожал плечами временщик.– Я тоже свяжусь со своим руководством. Ситуация не ординарная. Не мы планируем темпоральное перемещение, теперь время диктует нам свои законы. Я с таким еще не сталкивался.
–Подождите,– сказал Отец,– что же получается такое? Выходит, это я сам спровоцировал исчезновение шлюпа там, в своем времени?
Федералы и временщики обернулись к нему и насторожились.
–Если бы я, допустим, не сказал бы вам, что мой шлюп исчез сам собой, а солгал, что я его утопил, скажем, в болоте, тогда бы он не исчез, когда я к нему уже почти подошел? Если бы я вам не сказал, что шлюп исчез, то я бы все-таки дошел до него и обработал еще там, в лесу все сведения, которые следящая аппаратура зафиксировала?
–Если бы у утюга были ноги, он был бы танком.– Сказал федерал.
–Что же это такое?– Продолжал возмущаться Отец.– Это я сам у себя из-под носа увел свой шлюп? Вот дела. Никогда такого не слышал, чтобы кто-то крал свои же собственные вещи…
–Шлюп не твой.– С пафосом, не характерным служакам, заявил бесцветный федерал.
Отец, словно бы и не слышал реплик лощеного федерала и продолжал сокрушаться.
–Если бы я вас не навел на шлюп, значит, вы не смогли бы меня взять там, в прошлом, в моем времени.
Нет. Не годится, размышлял Отец. Шлюп исчез изначально, а только потом я сообщил о его исчезновении. Но если бы я не сообщил о его исчезновении, он бы не исчез. Голова кружится. Время очень строгая штука. Она не прощает промахов, Отец в который раз убедился в этом.
–Вот вам еще одна задачка.– Сказал какой-то федерал временщикам.– Будете ломать головы.
–Разберемся. Но с таким временным парадоксом мы встречаемся впервые. Это уж точно, как черничный пирог.– Сказал временщик.
Федералы ушли в конверторное пространство, чтобы связаться со своим руководством и согласовать дальнейшие действия. Временщики уселись за компьютеры, обрабатывая полученные данные и просчитывая степень риска от предстоящего темпорального перемещения. Они отослали отчет о проделанной работе, чтобы высшее научное руководство составило дальнейший план экспедиции совместно с темпоральным отделом федеральной службы.
Мостик опустел. Два андроида присоединились к временщикам, помогая им обрабатывать информацию. На Отца никто не обращал внимания. Поспелов так и не выходил из своего конверта, увлеченный молоденькими ведьмами и бесчинством возле жертвенного костра.
Отец вошел в свой конверт и пустился в глобальную базу данных. Здесь не существовало паролей и запретов, которыми он был ограничен на Земле. Отец развернул данные, привезенные зондом из тихого двадцать первого века, и заново пережил волнительные моменты своего прибытия с Цватпы. Затем он обратился к замерам темпоральных возмущений, зафиксированных зондом, магнитных и электромагнитных полей. Для себя Отец обнаружил несколько неприятных моментов. Многие параметры, которые помогли бы понять степень участия Инвизов в исчезновении брата, зонд не фиксировал. Это объяснялось просто. Задача темпорального зонда была лишь– слежение за объектами, определение их точных пространственных и временных координат, да характеристики темпоральных перемещений. Более точные и всеобъемлющие замеры он делать не в состоянии.
Нужен шлюп. Зонд здесь не помощник. Отец сравнил характеристики полей, зафиксированных в двадцать первом веке с характеристиками полей корабля, на котором он прилетел сюда. Становилось понятным, о чем говорил временщик. Это темпоральное перемещение– их перемещение. Что ж, пусть будет так. Следовательно, нужно доставать шлюп из двадцать первого века, чтобы наступило счастье, другого пути нет.
Отец определил точные координаты шлюпа и время его темпорального перемещения, составил алгоритм подхода корабля конфедерации к заданной точке, напряженность полей, которые осуществят захват шлюпа. Сложного нет ничего. Он еще раз проверил свои расчеты. Согласно этому алгоритму шлюп беспрепятственно покинет Кичигинский бор и очутится в космосе за триста миллиардов километров от Земли, которая вслед за Солнцем бежит со скоростью тридцать километров в секунду.
Когда Отец в последний раз видел шлюп, его люк не был задраен. Это ничего. Биологических объектов на борту не было, только бортовая автоматика, да мобильный компьютер, который вместе с Отцом путешествовал с Плутона до Цватпы, а затем до Земли. Космос не мог повредить мозгу бортового и мобильного компьютеров. За остальное можно не переживать. На борту осталась рыба, которую Отец так и не съел, вернувшись на Землю. Эта рыба была поймана на Цватпе услужливыми цватпахами.
Отец подсоединился к каналу связи временщиков, которые вели активный диалог со своими земными коллегами. Звездный странник предложил план возвращения шлюпа, который только что разработал. Временщики его отвергли через секунду рассмотрения. Отец в своих расчетах не учел рядом стоящие деревья, которые должны были остаться в своем времени, он не учел так– же хворост, который закрывал машину в двадцать первом веке. Его нужно было тоже оставить. Лишние темпоральные артефакты не нужны. Оставить нужно было и примятую траву, на которую совершил посадку шлюп и следы грязи на посадочных шасси. В далеком космосе ей тоже не место.
Отец почувствовал себя наивным глупым мальчишкой, который собрался играть в мужские игры. Он производил свои расчеты с погрешностью до полуметра, чтобы ненароком не оставить в прошлом кусок тормозного двигателя. Эти условия значительно усложняли задание. В базе прозвучала просьба не вмешиваться в серьезные дела дилетанту, на которую Отец откликнулся обидой.
Временщики совместными усилиями с Землей рассчитывали возможные проблемы и вероятности исхода темпорального перемещения. Отец не стал вмешиваться в серьезный диалог профессионалов, лишь со стороны смотрел, как шаг за шагом решение проблемы определялась математическими формулами и алгоритмами. Земные временщики склонялись к мысли, что шлюп необходимо переместить в условиях данной экспедиции. Федеральные агенты хранили гордое молчание, они не склонялись к скоропалительному предложению немедленного перемещения шлюпа, они так же не настаивали на создание специальной экспедиции, чтобы вернуть посудину.
Бог с ними, подумал Отец, пусть решают. Им за это, в конце концов, платят деньги. Он решил навестить своего героя-любовника на Черной Горе, дабы удостовериться, что с ним все в порядки и что ведьмы не обратили его в новую веру.
–Компьютер, к Поспелову хочу.– Сказал Отец.
Черная арка выхода пригласила Отца следовать ею на шабаш. Вернувшись на черную гору, Отец огляделся. Он не узнавал своего творения. От ночи не осталось и следа. Светило яркое солнце, дул слабенький бриз с болот, где вместо болотной тины и гниющих корней непей-травы блестели никелированные понтоны, с которых водяные ныряли за раками. На плесе, где Отец переплел корни ив, был раскинут пляж, а русалки, привязанные хвостами к доскам, катались на скейтбордах. Костер давно погас, и на месте кострища высилась горка органического мусора. Там валялись колбасные обрезки, жестяные пивные банки, фисташковая скорлупа, пластиковые бутылки и красные панцири вареных раков. Вокруг большого плоского жертвенного камня собралась вся лесная нечисть. На черепах, брошенных прямо на земле, сидели черти с накрашенными губной помадой рогами, рядом с ними расположились вампиры с длинными клыками, торчащими из-под губ. Бесы суетились вокруг сидящих за камнем леших, поднося им в кубках из березовой бересты томатный сок. Во главе стола, раскрашенный охрой и грязью верховодил Поспелов. Черти ругались на разных языках, ежеминутно призывая в свидетели своего главного черта, что Поспелов мухлюет. На коленях чертей, бесов и леших сидели растрепанные голые ведьмы и что-то им нашептывали. Девицы сторонились лишь вампиров, боясь их счастливых поцелуев. Поспелов тоже был окружен стайкой молоденьких потных ведьм, которые хихикали и закручивали на палец его кучерявые волосы.
Поспелов жулил в покер. Чуть дальше, за жертвенным камнем, связанные грубой бечевкой, стояли привязанные к дереву едва заметные бестелесные души полководцев.
–На что играешь?– Осведомился Отец.
–Вон,– Поспелов махнул на едва различимых на солнечном свете призраков,– на души.
–На кой они тебе?– Удивился Отец.
–А на что играть? На раздевания что ли?– Махнул рукой Поспелов.
Отец оглядел публику. Едва ли у каждой десятой ведьмы к бедру было привязано мочало. А к мужскому полу Поспелов имел только коммерческий интерес.
–Да.– Согласился Отец.– Нелегко тебе.
–Ой, не говори,– согласился Поспелов,– надуть меня хотят, только отвернись.
–Но я гляжу ты не в убытке.– Сказал Отец.
–А кому сейчас легко? Вон,– Поспелов кивнул в сторону призраков,– сколько уже выиграл. Черти, знаешь ли, скряги. От них хорошей ставки добиться– очень нужно раззадорить. Они мне за Суворова всю плешь проели.
–А ведьм что в игру не берешь?– Спросил Отец.
–Поддаются.– Бросил Поспелов.
–Поддаются?
–Ага, так и норовят быстрее проиграть, чтобы телом расплатиться. Сначала было увлекательно, но я, знаешь ли, не Геракл.– Сказал Поспелов.
–Причем здесь Геракл?– Удивился Отец.
–Как причем? Тринадцатый его подвиг помнишь?– Спросил Поспелов. Отец покачал головой.– Он за ночь сорок девок испортил.
Отец услышал шум, доносящийся из-за леса.
–Что там такое?– Спросил он.
–Экзекуция сейчас будет.– Сказал спокойно Поспелов, раскидывая карты у себя в руке.– Один чертенок, ох и хитрый, мухлевал много. Больше меня. Так я его… Пущай полетает.
Из леса вынесли чертенка, привязанного к огромной ракете, что стреляет фейерверком на Новый Год. К ракете был прикреплен шест, который воткнули в яму, заранее заготовленную к такому случаю. Чертенок извивался и матерился, он жалобно просил отпустить его, чертыхался и ругался на неизвестных языках. Черти бесы и вампиры покатывались со смеху, наблюдая за кривлянием неудачника– шулера. Две ведьмы подскочили к ракете с факелами и подожгли фитиль, болтавшийся у ног чертенка. Карточная игра остановилась. Все с улюлюканьем и прибаутками наблюдали за чертенком. Реактивное пламя праздничной экзекуционной ракеты взялось, из сопел стал вырываться рыжий смердящий дым, ракета дрогнула и со свистом устремилась в небо. Все смешки затихли и даже русалки остановили свои скейтборды, задрав свои зеленые глаза к небу. Ракета неслась к облакам, она выписывала немыслимые виражи и выла, как паровозный гудок. Вперемешку с воем дюз ракеты до земли неслась отборная брань насмерть перепуганного чертенка. Наконец ракета взорвалась, и сноп разноцветных искр рассыпался по синему небу. Чертенка отбросило далеко в сторону. Ведьмы и лешие завыли от восторга. В воздух полетели мочала, которые еще не покинули своих мест на бедрах. Бесы кидали карты и черепа, вампиры скулили. Поспелов скупо похлопал в ладоши и стал следить за падением чертенка. Его несло в болота, гуда кинулось несколько водяных, чтобы доставить наказанного к судилищу.
Маленькое волосатое тело чертенка плюхнулось в болотную жижу, подняв со дна целые тонны зловонной тины. Приблизившиеся водяные привязали к ноге маленького шулера длинную бечевку и поплыли к берегу, таща его за собой. Чертенок матерился чаще, чем дышал. Он не переставал ругаться с самой земли. Ведьмы покатывались со смеху. Поспелов, восседавший на черепе, довольно наблюдал за вакханалией царящей вокруг с самодовольной улыбкой. Чертенка перепуганного и грязного подвели к Поспелову и бросили на колени.
–Молви.– Царственным перстом велел Поспелов.
–Господин начальник великий Поспелов, прости меня, неряху, не буду мухлевать, вот те крест.– Сказал чертенок, вытаращив глаза.– Чтоб мне света белого не видеть, если еще раз себе карты сдавать буду. Бес попутал. Не гневись, господин начальник великий Поспелов.
–Отмыть его шампунем.– Скомандовал Поспелов.
–Нет!– Заорал чертенок.– Господин начальник великий Поспелов, лучше снова на ракету, не нужно шампунем.
–Цыц,– цыкнул Поспелов.– Не то тебя накажу ладаном растереть. От тебя дурно пахнет. Шампунь!
Два могучих беса схватили чертенка за хвост и поволокли с горы под смех и прибаутки голых ведьмочек. Чертенок подпрыгивал на камнях и кореньях, ругался пуще прежнего, проклиная судьбу и того, кто придумал покер.
–Так вот мы и живем.– Довольно произнес Поспелов.
–Я думал, что ты тут с ведьмами забавляешься.– Сквозь смех сказал Отец.
–Я, конечно, не без греха. После ведьм сели в картишки перекинуться. Что тут плохого?
–Да нет. А ты говорил, что фантазии у тебя не хватает.– Сказал Отец.
–Учусь у тебя. Я думаю из них теперь цирк сделать.– Сказал Поспелов, грозно обводя взглядом лесную нечисть.– Кто жулить будет, «Барыню» у меня с медведями плясать будете.
Нечисть опустила очи долу. По их виду можно было сказать, что никто из них не играл честно. Поспелов от них не отставал.
–Все.– Хлопнул в ладоши Поспелов.– Хватит играть. Что-то в горлышке пересохло.
Какой-то расторопный бес приволок с плеса деревянную бадейку и бросил в нее несколько ендов. Ведьмы откупоривали жестяные банки с пивом и выливали в бочонок пенящееся ароматное пиво.
–Рассыльный.– Позвал Поспелов плешивого лешего.– Метнись к водяным, пускай нам раков вареных с таранькой сушеной изладят. Мы тут с Отцом разговор разговаривать будем. Или пойдем на болото?
Поспелов с вопросом обратился к Отцу. Отец пожал плечами. Если Поспелов приглашает к болоту, значит, хочет чем-то удивить.
–Пошли к болоту.– Согласился Отец и стал спускаться к пляжу по узкой извитой тропинке, по которой только что утащили шулера– чертенка.
–Поляну туда отнесите.– Поспелов кивнул ведьмам на бадейку с пивом.
Расположившись на мягком песке, Поспелов зачерпнул из бочонка полную ендову пива и протянул ее Отцу, затем налил себе и углубился в изучении ее дна. Водяные принесли вареных раков, завернутых в широкие листья лопуха, и положили перед Поспеловым. Русалки вытащили из своих укромных мест сушеную рыбу и разложили ее здесь же. Поспелов распорядился, чтобы две аппетитные русалочки сидели сзади и обмахивали друзей хвостами, отгоняя комаров и мух.
–Дельфинарий устроим сейчас.– Сказал со смехом Поспелов.
Несколько русалок с ядовитыми зелеными волосами запрыгали по воде, они ныряли и выпрыгивали из болотной жижи, кружились в хороводе и выписывали немыслимые пируэты в воздухе. На понтон взбежал жирный и обрюзгший водяной и с рук стал кормить голых русалок сырой рыбой.