Глава 10.
Горло сдавил слепой ужас, было тяжело дышать, на глаза наворачивались слезы. Отец пригляделся: действительно, тела и следов крови не было. Тогда он прошел по следам колес, которые еще были видны на земле, как слепые свидетели накануне развернувшейся драмы. Следы вывели на дорогу. Полос торможения не было, небольшой поворот до мостка говорил о том, что машина была управляема до последнего момента. Тогда где же тело? Но может, он все-таки успел выпрыгнуть в момент аварии? Отец окинул взглядом злосчастную сосну и свернул в бор. Попытка– не пытка. Пришла мысль поискать брата между сосен. Воображение рисовало ужасные картины, как брат с поломанными ногами лежит под сосной, истекая кровью. Отец шел быстро, он хотел оторваться от Лелика, в эти минуты ему не хотелось никого видеть, и тем более выслушивать соболезнования или глупые утешительные речи. Под ногами скрипела опавшая желтая хвоя, сзади стихли звуки шагов.
Лелик, оставшись один, еще немного покружил между деревьев и вернулся к машине.
Прошел час, другой. Лелик жал на клаксон, сколько позволяли барабанные перепонки, бродил по бору и все больше распалялся на предмет Отца. Ему стало ясно, откуда берутся такие люди. Лелик помянул недобрым словом его предков и соседей. Почему-то даже кот Отца вызывал у Лелика жуткое негодование.
Лес темнел, не было слышно уже ничего кроме шелеста хвои под ногами, давно уже стихли гудки и шорох шин мчавшихся по трассе автомобилей. Отец искал брата, прислушиваясь к дыханию осеннего леса, в надежде услышать стоны покалеченного родственника. Иногда казалось, что кто-то зовет его на помощь, тогда Отец без оглядки бежал в сторону, откуда доносились стоны. Брата не было, лишь осенний бродяга ветер нехотя играл в вершинах угрюмых сосен.
Отец забрел в какое-то болотце, выбрался из него и вдруг понял, что зашел уже слишком далеко. Даже если брат и выпрыгнул из машины, так далеко заползти он не мог. Нужно было возвращаться, Отец огляделся, одни высокие черные сосны, выстроившиеся в ряд, как на присяге. Стало немного жутко, не хватало только заблудиться. Отец повернул назад, перешел ручеек вброд. Кажется, ручей я не переходил, подумал Отец. Поплутав еще немного, он вышел на небольшой пригорок, огляделся: окрест одни только черные стволы сосен. Взобрался на дерево в надежде увидеть дорогу. Вдалеке лишь несмело блеснуло стекло, может хижины, может автомобиля. Выбора не было, идти необходимо было именно туда.
Пробираясь через строй местной фауны, Отец заметил какого-то мужика, тот петлял, словно запутывая следы, оборачивался, опасаясь погони. Увидев Отца, он бросился бежать, и, некоторое время спустя, скрылся совсем из виду. Это же Дэн, подумал Отец.
–Дэн, сучий хвост, стой, гад.– Отец бросился догонять мужика.
Этот тип действительно был похож на Дэна. Только сутулая спина да несколько усталый взгляд были против этого сходства.
Побегав еще по лесу, поматерившись, Отец решил, что если это– Дэн, то он все-таки рано или поздно выберется к дороге и доедет до общежития.
Ну и попутного ветра в горбатую спину, подумал Отец.
Солнце было уже в зените. Красный глаз несмело моргал из-за пелены серых облаков. Взяв предполагаемое направление, Отец направил стопы свои к неясному блику, что видел с дерева. Опять его окружили, насмехаясь над его нахальством, сосны. Казалось он стоит на месте, всюду одни и те же прямые ряды послушных черных стволов. Немного погодя Отец вышел на небольшую полянку, испачканный смолой и мелкими веточками, которые облепили его когда он пробирался сквозь чащу. Нужно это дело перекурить, подумал он.
Из леса выглянул тот самый мужик, он действительно был похож на Дэна. Он был одет не по-осеннему, в этот угрюмый полдень на нем тряпкой висела грубая рубашка из какого-то бесцветного материала, широкие шорты. Незнакомец был бос. Не жарко ему, в душе посочувствовал Отец. Мужик зябко ежился, потирал бока руками и тихонько под нос матерился. Босые ноги, опутанные мокрой лесной травой, были изодраны до крови и были синими, словно у несчастной курицы на прилавке. Ноги– это последнее что увидел Отец.
Ветер. Откуда этот ветер? Он дует со всех сторон. Разве такое возможно? Он должен нести свои бесцветные потоки лишь с одной стороны. Как ему удается делать это? Ветер дует, и нет никаких звуков. Нет ни шелеста листвы, ни шороха гнущейся травы и ковыля. Почему трава не шумит, почему не шумит листва? Куда подевалось солнце? Есть свет, есть серые тучи, переминающиеся с ноги на ногу на небосводе, а солнца нет. Почему туман? Когда дует ветер, тумана быть не должно. Дальше нескольких метров увидеть ничего нельзя. Только серые клубы водяного пара перемещаются с места на место. Ветер, туман и тучи. Нет солнца, нет звуков, нет холода. Куда все девалось? Куда ни глянь– везде серая пелена тумана. Ветер забирается по кожу, вырывает волосы с затылка, просачивался меж отворотов куртки. Холодно не было.
Где-то невдалеке в серой мути промелькнули две пары фар. Звук удаляющегося мотора потонул в пелене тумана, будто он устал звучать в этой хмари. Здесь невдалеке есть дорога. Как по ней ездят машины, если ничего не видно? Как случается такое, что кто-то может видеть в этом непроглядном мареве? Куда-то подевались все деревья. Минуту назад они здесь были, а сейчас нет. Только что здесь стоял бор, выстроенный в ряд, да несколько осин, которые нежными листиками трепетали на осеннем ветру. Сколько времени минуло? Как только здесь машины не разбиваются о деревья? Их ведь совсем не видно. Нет. Разбиваются. Брат разбился. БРАТ РАЗБИЛСЯ!!! Он тоже ничего не видел в этом тумане и наскочил на сосну, которая как на грех стояла возле дороги. Дорога рядом, значит, здесь и та самая сосна, где закончился стремительный бег старой машины. Нужно найти сосну. Быть может там все еще лежит брат?
Куда подевался Мойша? Он нашел спички? Зачем коту спички? Кошки боятся огня. Он сказал, что ему холодно и нужно развести костер. Быть может, следует последовать совету кота? Огонь разгонит серую дымку тумана и станет видно сосну, а вместе с ней и брата. Кот– очень мудрое животное, он не станет просто так пускаться в опасное путешествие по холодному серому неприветливому лесу. Только что была видно его серая куртка. Она мелькала меж сосен, когда кот уходил в лес. Кот вернется. Найдет спички и вернется, у него потрясающий нюх, он сам как-то бахвалился им. Дождаться ли кота, или продолжить поиски брата? Без костра туман не уйдет, это ясно, как день. А где уверенность, что кот вернется сегодня? Быть может, он отправился в Новый Уренгой или Златоуст? Значит, его не будет несколько дней.
Нужно искать брата. Кот сам добежит до дома. Куда идти? Серая пелена тумана всюду. Справа– серость, слева– хмарь. Сзади тихое колыхание осенних испарений. Не видно даже солнца. Ветер. Когда же, наконец, он перестанет выворачивать все наизнанку? Хоть и не холодно, однако, веселого мало.
Что это за гудок? Так гудят машины, которые разбились. Звук, раздававшийся в тумане, был глухим, будто пролагал себе дорогу сквозь вату. Тиканье. Тук-тук-тук. Что это за звук? Это не часы. Тук-тук-тук. Это что-то очень знакомое, но что это, сказать нельзя. Тук-тук-тук, раздавалось в голове. Казалось, что маленькие медные молоточки колотят по серому веществу мозга с завидной регулярностью. Других звуков не было. Гудок ослабел и вскоре совсем стих. Осталось лишь это тук-тук-тук. Да что же это, в конце то концов? Почему так больно в голове от этого тихого, как набат, стука. Это дворники. Они молотят по разбитому стеклу своими резиновыми щеточками. Небольшие прутики металла с резиновыми полосками стучат так призывно и вызывающе. Кто включил дворники? От тумана они не спасут. Может они сами включились в момент аварии? Или их включил Дэн. Значит, он где-то рядом. Странно в голове звучит это тук-тук-тук. Почему в голове звучит так гулко, словно в пересохшем колодце? Это тук-тук-тук было до боли знакомо, будто оно преследовало его всюду. Он не мог понять, откуда он знает это жуткое тук-тук-тук. От него раскалывается голова.
Почему болит голова? Еще минуту назад боли не было, а теперь от нее уже не избавиться. Почему вместе с головной болью налились тяжестью все члены его? Он хотел сделать шаг, но не смог. Тяжелые ноги, словно налитые плутонием, отказывались ходить. Пришлось сесть на землю, потому что держать тело ноги уже не могли. Трава была. Ее не было видно из-за тумана, но она была. Она была сырая и противная, будто испачканная в какой-то липкой слизи. Очень непонятно. Откуда здесь слизь? Нужно было лечь, потому что раскалывалась голова, веки смыкались. Спать не хотелось, но глаза закрывались под многотонной тяжестью ресниц. Он облокотился рукой о липкую слизистую траву и лег на спину, стараясь держать голову. Голова не слушалась. В нее точно налили раскаленного свинца, потому она стала тяжелой и болела так, будто собиралась лопнуть, как мыльный пузырь. Не было сил даже обхватить голову руками, чтобы задержать ее преждевременную кончину. Если уж ей суждено лопнуть, здесь никто не будет в силах помочь. Значит такова воля Всевышнего.
Он опустил голову на траву и прикрыл глаза. Сначала он всматривался в непроницаемую бесцветную пелену тумана и туч, но потом, устав сопротивляться навалившейся тяжести, прикрыл веки. Тук-тук-тук стало тише. Быть может так нужно с ним бороться? Лечь, расслабиться и закрыть глаза? Он стал размышлять над этим. Тук-тук-тук уходил в небытие. Ветер стих. Он перестал бесноваться, словно шумный ребенок, на которого никто не обращает внимания. Это хорошо. Пусть ветра не будет. Без него гораздо лучше. Трава высохла. Значит и ей не безразлично, обращают на нее внимание или нет. Тогда пусть уйдет и туман. Он приоткрыл глаза, стараясь взглядом разогнать природный каприз. Туман послушался вслед за ветром и травой. Его не стало. Он некоторое время еще туманил взор, но потом бесследно исчез. Уйдите и вы, тучи, подумал он. Тучи стали редеть. Все это очень странно. Тучи тоже его слушаются. Что за место это такое, где все послушно твоему желанию? При чем здесь был кот? Какие спички ему были нужны? Что за чушь. Коты не могут разговаривать. Не понятно, как мог кот оказаться в куртке, если он остался в комнате в общежитии с двумя его соседями. Небо синело. Остались лишь небольшие островки белоснежных облаков.
Отец открыл глаза. Мать! Он ее больше не хочет видеть! Его подруга ему больше не нужна!!! Почему-то образ девушки, с которой он дружил много лет, стал неприятен и невыносим. Как он мог быть с ней все это время? Куда смотрели его глаза. Она такая… совсем другая. Она Отца никогда по настоящему не понимала, так что он в ней нашел? Разом всплыли все дружеские советы и упреки в том, что он нашел себе не пару. Друзья все видели. Им со стороны было видно, что Мать не может стать половинкой Отцу. Как такое могло случиться, что Отец был с ней все это время? Она маленькая и по-детски угловатая. Она очень капризная и упрямая. А главное– у нее нет веснушек на носу. При чем здесь веснушки? Отец не мог вспомнить, почему так важны веснушки. При чем здесь маленькие коричневые пятна на носу, которые и возникают то раз в году весной. Он раньше никогда не придавал им должного значения. У Матери не было длинного локона, который упрямо падал бы на лицо. У нее никогда не было локонов. У нее всегда были прямые волосы. Ничто так не красит женщину, как перекись водорода. Мать всегда выбеливала до платинового блеска свои сухие волосы. Отец вдруг понял, что он терпеть не может блондинок. Да что же с ним такое случилось? Он не мог понять. Еще сегодня утром была Мать, еще сегодня утром, когда он ехал с Леликом, он был уверен, что любит ее, теперь мысль о том, что он все эти долгие годы был с ней, стала невыносимой.
У Матери нескладная фигура. Она маленькая, у нее нет локонов и веснушек. Ну и что с того? Постарался убедить себя Отец в важности их отношений. Это не помогло. Он должен с ней расстаться. Пусть для этой девчушки будет неожиданностью такое решение, но Отец больше не сможет быть вместе с ней. Все! Решено. Мать– не про нас.
Отец приподнялся на локте. Он лежал на сосновой хвое, весь испачканный смолой и землей. Что за напасть, подумал он. Отец осторожно сел и прислонился спиной к молодому деревцу. Он стал вспоминать, как такое могло случиться, что он потерял сознание. Они с Леликом осмотрели машину. Так, это я помню отчетливо, думал Отец. Потом я пошел в лес. Этот мужик… вот, точно. Мужик! Он встретил какого-то мужика в лохмотьях. Быть может, это он ударил меня по голове, чтобы обобрать меня? Отец проверил свои карманы. Они были пусты. Все правильно, думал он. Я ничего с собой не брал. Он проверил карманы куртки. Лишь пачка сигарет, да спички. Значит тут дело не в ограблении. Тогда зачем он треснул меня по голове? Отец ощупал голову в надежде найти следы крови. Но ее нигде не было. Не было и шишки или синяка. Значит, он меня не бил? Тогда почему я потерял сознание?
Отец встал и осмотрелся. Это та самая полянка, на которую он вышел, чтобы перекурить это дело. Тогда он достал из кармана куртки сигарету, сунул ее в рот и поджег. Голова закружилась, будто он не курил много дней к ряду. Отец прекрасно знал, что это не так. Он выкурил много сигарет, прежде чем они с Леликом добрались до этого места. Да что со мной сегодня такое? Подумал Отец. Он выплюнул сигарету и поплелся по лесу, в надежде найти дорогу. Он потерял надежду найти своего брата. Так значит лучше известить об этом милицию, тогда вместе с ними, организовав поиски, брат найдется. Так и нужно сделать.
Отец вспомнил, что чуть левее его направления, он видел какой-то блик. Нужно идти туда. Он побрел меж прямых рядов сосен туда, где, по его мнению, должна быть дорога. Вот этот ручеек он переходил несколько в стороне отсюда. Этих кустов я не видел, уж их-то я точно запомнил бы, думал Отец. Что это там за кустами? Что-то черное. Что это? Это– черная куртка брата!!!
Отец бросился к кустам, обежал их и, не веря своим глазам, упал к лежащему телу.
–Дэн. Бродяга, что с тобой? Открой глаза, брат.– Кричал он лежащему лицом вниз телу.
Отец перевернул его на спину. Лицо было вымазано землей у подбородка. Он стер тылом кисти грязь и хлопнул по щеке парня.
–Дэн, что с тобой?– Кричал он.
Присмотревшись, Отец увидал движение грудной клетки. Он дышит. Только без сознания.
–Дэн. Ну что же ты, брат. Открой глаза.– Отец хлопнул брата по щеке.
Веки парня дрогнули, тело сделало глубокий вздох и открыло свои очи.
–Саня!!! Ты что здесь делаешь?– Спросил Дэн.
–Дэн, бродяга.– Отец обхватил голову брата и прижал ее к себе.– Как ты меня напугал, сучий ты сын.
Отец сидел на корточках, раскачиваясь и прижимая голову брата, причитал.
–Вот проходимец. Я всю ночь не спал. Так за тебя переживал.– Отец вдруг заплакал.
Слезы катились ручьем. Все! Слава Богу. Брат жив, это самое главное, остальное не имеет значения. Машина– это все ерунда. Гора крашеного металла. Пусть она горит синим огнем, главное цел брат и он рядом.
–Ты лукавишь, Саня. Я знаю твой здоровый сон.– Вяло улыбнулся Дэн.
–Поправишься, я тебе три зуба выбью за такие речи.– Сказал Отец, не отпуская голову брата.
–Да я вроде бы и ничего себе даже. Отпусти меня.– Попросил Дэн.
Отец ослабил хватку. Дэн поднялся на локте и сел. Он ощупал ноги и руки, потрогал голову и для верности тряхнул ею.
–Странно, все вроде цело. Как я здесь очутился? И что здесь делаешь ты?– Спросил брат.
–Ты разбился на машине. Еще вчера. А я приехал сюда тебя искать. Мне Лелик сказал, что видел на трассе твою машину, разорванную на куски.
–Разбился?– Спросил Дэн.
Отец кивнул. Брат напрягал свои извилины, чтобы извлечь из них все свои последние воспоминания. Он ехал и ехал, вот поворот. Дальше… что было дальше?
–Ничего не помню. Видимо я здорово треснулся головой. Ничего не помню. Хотя… ничего нигде не болит.– Сказал брат и поднялся на ноги. Отец последовал его примеру.
–Это уже не важно. Мама вчера звонила, интересовалась. Она напугана, что ты вчера не приехал.– Сказал Отец и от переполнивших его чувств снова обнял брата.– Как ты меня напугал. Зверь ты дикий.
–Нужно будет ей срочно позвонить, сказать, что со мной все нормально.– Сказал Дэн.
–Обязательно позвоним. Главное что ты жив.– Сказал Отец, отпуская брата из своих железных объятий.
Дэн хмурил лоб.
–Вспомнил.– Сказал брат.– Я вспомнил, как все было.
–Что ты вспомнил?– Интересовался Отец, хотя, на самом деле, ему было плевать, почему брат не справился с управлением машины. Главное он жив и невредим.
–Вспомнил. Я выезжаю из-за поворота, а тут на меня несется какой-то бомж. Как я его не заметил? Он выбежал из леса. Нет. Он сидел на дороге, будто ждал кого-то. Он выскочил на дорогу. Я от него еле увернулся.
–Бомж?– Переспросил Отец.– Здесь, в лесу?
–Ну да.– Заверил его Дэн.
Отец вспомнил, что он действительно видел здесь чудного мужика, того самого, что был одет в странную одежду. На нем была не по сезону легкая рубашка и короткие шорты. Ноги были босы, видимо денег на обувь он так и не смог раздобыть за все долгое лето.
–Мне кажется, что я видел здесь твоего героя.– Сказал Отец.– Нашего роста примерно, грязный, как идол. Голодранец, одно слово.
–Найти бы его, этого пса. Я бы ему натянул глаз на пятку.– Кивнул Дэн.– Так вот, он выбежал на дорогу, я от него уклонился, и дальше ничего не помню. Видимо во что-то въехал.
–Сосна. Ты врезался в сосну. Там от машины одно месиво осталось. Как только ты не пострадал?
–Ничего не помню.– Дэн потер затылок.
Братья вышли из леса. Машина и злосчастная сосна остались далеко справа. Они направились к дереву, вокруг которого собралось несколько человек, осматривая место аварии и обсуждая его.
–Вон,– Отец указал пальцем на ствол одинокой сосны.– Смотри: машина– хлам. Ее нельзя уже восстановить.
–Ирония судьбы, брат. Я вез ее тебе. Думал, будешь на ней в институт ездить, а я себе другую куплю.
–Бог с ней, с машиной.– Успокаивал брата Отец.– Главное– ты цел. Машины у нас с тобой еще будут.
Братья подошли ближе. Лелик, увидав близнецов, бросился им навстречу.
–Дэн, здорово. Ты цел?
–Здорово и тебе Лелик. Цел.– Дэн пожал протянутую руку.– Как твои дела?
–Мои-то ничего, а ты, я вижу, теперь безлошадный?– Съязвил Лелик.
–Это дело поправимое. Представляешь, я вез машину Сашке. Хотел ему подарить.– Сказал Дэн.
–Ты что?– С деланным ужасом воскликнул Лелик.– Ему машину? Слава Богу, что ему она не досталась. Этот город пришлось бы объявить военной зоной. Поставим возле этой сосны монумент и напишем на нем: «Это дерево спасло много невинных душ».
–Лелик, бродяга. Я очень ценю, что ты сейчас говоришь. Только ты, брат, немного перебираешь.– Улыбнулся Отец.
–Я перебираю? Это ты перебираешь. Я здесь, наверное, часа два уже топчусь. Чего вы так долго?
–Брата искал. Я как в воду глядел. Под кустом его нашел без сознания.– Отец ткнул в ребро брату пальцем.
–Сильно головой ударился?– Спросил Лелик.
–Черт его знает.– Воскликнул Дэн.– Я ничего не помню. Но видимо. Я вообще не помню, как разбился. Как в лесу оказался, тоже не помню.
–В состояние аффекта, наверное.– Сказал Лелик.– Выбрался из машины, да пошел, куда глаза глядели.
–Брат говорит, его какой-то бомж испугал.– Сказал Отец ухмыляясь.
–Ты стал такой пугливый?– Засмеялся Лелик.
–Я бы на тебя посмотрел. Еду и еду, никого не трогаю. Тут этот леший как выскочит на дорогу. Я хоть и шалый, но не убийца. Я от него, там видимо и врезался в сосну. Не помню, хоть бей.– Замотал головой Дэн.
–Это тоже успеваешь еще.– Кивнул Лелик.
Братья и Лелик подошли ближе к машине, оклеенной липкой лентой гаишников. Дэн с удивлением разглядывал пострадавший механизм.
–Удивительно. Это просто удивительно.– Говорил он.– Двигатель даже в салон въехал. А мне хоть бы хны. Для порядка хоть бы ребро сломал.
–Тьфу на тебя, дурак.– Вскричал Отец.
–Да, это я так, к слову. Смотри, сколько стекла вокруг, а на мне и царапины нет даже. Просто странно как-то.
–Что с машиной делать будешь?– Спросил Лелик.
–Хочешь, себе бери.– Воскликнул Дэн.
–Куда ее? На ней живого места нет. Ее уже не восстановить.– Проворчал Лелик.
–Я ответил на твой вопрос?– Усмехнулся Дэн.
–Мне кажется, если я ничего не путаю, я сам на него ответил.– Огрызнулся Лелик.
–Да Бог с ней. Она уже старая. Ремонту не подлежит. Колхозники ее разберут. Здесь ее оставлю. Брату она тоже не пригодится больше.– Дэн махнул рукой.
–Ты что-нибудь забирать из машины будешь?– Спросил Отец.
–Там нет ничего.– Махнул рукой Дэн.– Старый домкрат в багажнике, да тряпки, чтобы мыть ее.
–Мама что, еды не прислала?– Спросил Отец.
Дэн похлопал себя по карману.
–Нет. Деньги везу тебе. Сам все купишь. Ладно, что тут высиживать. Поехали к тебе уже. Я что-то проголодался. У вас есть что-нибудь поесть?– Спросил Дэн.
–Заедем, да купим что-нибудь в магазине.– Сказал Отец.– Я, честно, тебя с едой ждал.
–Ладно. Поехали. Пельменей купим, да наварим на скорую руку.
–Конечно. Ты вторые сутки ничего не ел. Со вчерашнего дня. Шутка ли, провести всю ночь в кустах?
Братья направились к машине Лелика, стоящей неподалеку.
–Лелик, а ты когда машину менять будешь?– Спросил Дэн.
–А вот когда такую же сосну встречу, так и поменяю.– Лелик затылком кивнул на сосну и разбитую машину.
–Судьба не любит таких шуток, бродяга. Это я– Железный Феликс, а тебя точно, как хомяка разорвет на куски.– Засмеялся Дэн.
Лелик открыл машину и кивком указал братьям на заднее сиденье. Отец пропустил брата и следовал за ним. Вот и заурчал мотор, Лелик осторожно тронулся. Дэн развернулся, чтобы подарить своей машине последний взгляд.
–Лелик, стой, бродяга.– Закричал Дэн.
Отец обернулся к старому форду. Из леса показался тот самый грязный мужик в лохмотьях. Даже отсюда были видны его грязные ноги, опутанные грязью, сосновой смолой и осокой. Рубашка его и шорты, пошитые из какой-то грубой ткани, были такими же грязными, как и ноги. На лице виднелись следы болотной тины и смолы. В волосах путалась опавшая хвоя. Он бежал за машиной Лелика и что-то кричал, размахивая руками.
–Чего ты зеваешь, как слон на мышь?– Прикрикнул на Дэна Лелик.
–Стой. Вот этот бомж на меня на дороге выскочил. Остановись, я ему зубы посчитаю. Это из-за него у брата не будет своей машины.– Бесновался Дэн на заднем сиденье.
–Перестань кричать. Все уже. Чего ты будешь об этого бомжа руки пачкать?– Сказал Лелик, прибавляя газу.
–Дэн,– сказал Отец.– А этот тип на тебя больно похож. Я это заметил, когда с ним в лесу встретился.
–Саня. Ты меня с бомжем сравниваешь? Не хорошо, брат. Это очень не хорошо.– Покачал недоверчиво головой Дэн.
–Никого я не сравниваю. Просто он, когда из леса вынырнул, он мне сразу тебя напомнил.– Сказал Отец.
–Шутка затянулась. Все, хватит об этом. Еще в бомжа я не превращался.– Обиделся Дэн.
–Не злись. Я это без шуток говорю.
Машина рванула и покатилась по дорожному полотну. Мужик, выбежавший из леса, бежал за машиной еще минуту, но вскоре понял, что ему не угнаться, остановился, переводя дух. Он еще какое-то время махал руками и что-то кричал, но вскоре скрылся из виду.
–Дебил какой-то.– Сказал Отец.– Где он еще одежку такую раздобыл. Это же нужно постараться.
–Чего вы мне не дали ему нос разбить? Хоть бы душу отвел, машину жалко.– Скакал на сиденье Дэн.
–Брат, тебя бы после этой битвы самого отмывать нужно было. Смотри, он весь грязный. Где его носило, ты знаешь? Может, он болеет еще чем-нибудь. Пес с ним. По всему видно, там у него в голове тараканы живут. Я, кстати, его в лесу видел, но он ко мне не приставал. Ему нужен был ты.– Сказал Отец.
–Зачем?– Удивился Дэн.
–А я знаю?– Отец пожал плечами.– Сначала он на тебя на дороге кинулся. Так на этом не успокоился. Он, наверное, всю ночь по лесу бегал, тебя искал. Вот и нашел. Забудь.
–Куда там, забудь.– Проворчал Дэн.– Хоть машинешка и старая, но ведь бегала же. Да и тебе пригодилась бы. Девчонок на ней возить как хорошо. Как у тебя дела с твоей подругой?
–С Матерью то?– Спросил Отец.
В его душе что-то изменилось. Еще вчера он был уверен, что любит ее, но теперь он знал, что она– больше не его подруга.
–С ней все кончено.– Сказал Отец.
Лелик с удивлением развернулся.
–Отец. Ты еще утром говорил, что у тебя с ней все пучком?– Спросил он.
–Говорил. Вот только теперь я точно знаю, что с ней все кончено. Мне самому как-то странно. Я до недавнего времени был уверен, что женюсь на ней. А теперь меня от этой мысли воротит.– Отец пожал плечами.
–Другую нашел?– Спросил Дэн.
–Да нет…– Не уверенно произнес Отец.
–Ох, не лги мне. Царю лжешь.– Сказал лукаво Дэн.
–Ребятки,– воскликнул Лелик.– Вы даже одинаково разговариваете. Смотри-ка что.
–Саня, ну-ка, ты мне подробненько все доложи по форме, что у тебя за заноза с подругой?– Попросил Дэн, игнорируя реплику Лелика.
–Да,– махнул рукой Отец.– Рассказывать особенно нечего. Она в последнее время какая-то дикая. Немного с ней полаялись. Несколько дней не разговариваем. Ничего серьезного. Только вот в лесу я вдруг понял, что ее не люблю. Вот и все. Мне даже сейчас очень странно, будто я прозрел вмиг. Сам не пойму ничего.
–Темнишь, брат.– Недоверчиво покачал головой Дэн.– Может, это она тебя бросила?
–Ты видимо сильно головой ударился.– Усмехнулся Отец.– Или оглох?
–Похоже, что это не я, а ты ударился. Девчонка-то нормальная. Чего тебе еще нужно, хороняка?
Отец не стал рассказывать брату, что сам потерял сознание в лесу. Ему не зачем было знать о такой сиюминутной слабости брата. В голове суетились какие-то неясные мысли, ему помнился туман и ветер, который бесновался в одежде, он помнил серое хмурое небо, которое словно серое покрывало было натянуто на небосводе. Он помнил странный сон про кота, который пошел через лес в Златоуст за спичками. Помнил свет фар в тумане. Он слышал тук-тук-тук, который до сих пор стучал по коре головного мозга. Отец не понимал, как такое могло случиться с ним, что он потерял сознание при виде голых ног мужика, вышедшего из леса, который вчера спугнул брата. Ему стало не по себе, что после этого странного сна он так стремительно охладел к своей подруге, с которой дружил уже много лет и даже хотел на ней жениться.
–Лелик. Будь другом. Вернись назад. Я все-таки хочу посчитаться с тем бомжем.– Попросил Дэн.
–Кинулся.– Сказал Лелик.– Мы уже километров десять проехали. Туда десять, обратно десять. Хватит уже. Пусть живет. Каждая тварь имеет свое место под солнцем.
–Саня, ты где такого моралиста поймал? Или он пьяный?– Удивился Дэн.
–Был бы пьяный, если бы не вы, два брата– горшки без ухвата.– Проворчал Лелик.– Все воскресенье на вас убил. Вы оба– должники мои теперь.
–Лелик, дружище, я тебе должен, как земля колхозу. Я тебе этого никогда не забуду. Выручил, бродяга. С меня коньяк.– Сказал Отец.
–Посмотрим,– сказал Лелик.
–А что, у тебя сегодня в планах разговеться было?– Спросил Дэн.
–Да были планы кое-какие.– Ответил Лелик.
–Так и пошли к нам. Сегодня устроим фестиваль с песнями и тамтамами.– Дэн хлопнул водителя по плечу.
–Куда уже. Скоро вечер. Нужно будет помыться, побриться. Завтра уже в школу. Нет. Я сегодня уже не буду.– Отрицательно покачал головой Лелик.
–Ну, смотри сам. Мы с Саней сегодня ударим в цимбалы. Да, брат?– Спросил Дэн.
–Знаешь, брат. Наверное, сегодня деревянный день.– Сказал Отец.
–Это что еще за такое?
–Все обламывается. Давай уж как-нибудь после. Что-то я притомился сегодня. Встали мы рано. Ни свет ни заря. Весь день в дороге.– Скривился Отец.
–Все.– Дэн хлопнул по коленке кулаком.– В другом году лета не будет. Брат, ты в своем ли уме? Мы сколько с тобой не виделись?– Спросил Дэн.– Куда девались наши с тобой маленькие традиции?
–Давай до общаги доедем. Там будет видно.– Уклончиво ответил Отец.
–Гурик будет против? Или Басмач?
–Давай так договоримся. Если они не будут против, тогда и подумаем. А вообще-то я, если честно, сам не хочу.
–Ты точно головой где-то ударился. Лучше бы я дома остался.– Сказал Дэн.– Ладно. Если такое кислое настроение, как простокваша, тогда будем лежать и икать в потолок. Заметь, и это все потому, что ты, брат, не в духе.
Они проехали коническую гору, которая как старая молочная бумажная коробка возвышалась над коричневой степью. Невдалеке проплывали холмы, окруженные небольшими подлесками. Алые и рыжие цвета осенней листвы тонули в вечерней зорьке, которая все красила теплыми красками. Проплыла дивная дорожная развязка, которая одной своей веткой уходила в республиканскую столицу, другая провожала путников в маленький городок, который обозначен только на картах местного значения. Третья вела к институту. Машина шла ровно, лишь урчание двигателя и шум шин нарушали светскую беседу в салоне.
–Смотри, уже вечер. Доедем до города– будет совсем темно. Я Лелика понимаю.
–Нет, Лелик, поворачивай назад. Я должен кому-нибудь дать в зубы.– Проворчал Дэн.
Лелик не ответил.
Мимо пролетали маленькие коричневые деревушки, еще не успевшие расхлябнуть от осенних дождей. Кое-где проходила одинокая корова, тупо глядя себе под ноги. Встречались белые кучи гусей, которым было все равно лето ли зима ли, чтобы погрузиться в речки. Вдоль дорог бродили облезлые псы, которые на осенней стуже смотрелись очень печально и одиноко, словно выброшенные из книги жизни перечеркнутые красной полоской листы. На голых полях еще ползали, уставшие от уборочной, трактора, которые под стать собакам были грязными и утомленными. По полевым дорогам, отмеряя версту за верстой, мчались облупившиеся от непогод и времени легковушки– плод отечественного автомобилестроения. Они, словно безумные навозные жуки, урча и фыркая, выбирались из грязи. В стогах, что высились вдоль обнаженных полей, резвились колхозники, обнимая распущенных девиц и бутылки, что они оберегали еще бережнее. Вместе с ними суетились юнцы на юношеских велосипедах, с малых лет впитывающие образ жизни и способ обращения с женским полом.
В розовой небесной вышине в огромную стаю сбились черные птицы и летели на юг. Им будет скоро хорошо. У них не будет зимы, которая в этих краях длится полгода. У них не будет голодных холодных ночей. У них будет тепло яркого южного солнца, будут жирные личики и корешки. Они будут набирать жир и веселиться, пока зимняя стужа на полгода укроет Русь. Им будет тепло и привольно, весело и счастливо, в то время как на матушке Руси будет свирепствовать мороз и вьюги, снега и метели. Значит так кому-то нужно.
Озябшие домашние гуси уныло бросали взгляд на своих дальних родственников, собирающихся в стаи в розовом просторе неба, которые за много веков своего существования так и не разучились летать. У них другая судьба. У них странствие и полеты, лишения и холодные ветры. Юг будет много позже. Домашние гуси– это совсем другое. У них своя судьба и свой жизненный путь. Только они наберут в весе, им отрубят голову, выбросят все их потроха собакам, набьют яблоками и черносливом живот и поставят на несколько часов томиться в печь. Пусть на юг летят другие. Мы остаемся здесь.