Ближе к вечеру толпа вернулась к нему, но в более серой, рабочей одежде и стали стаскивать статую, Пьедесталу казалось, что статуя – его часть и лишившись её он сильно расстроился, да и громкий звук пронзил его до самого нутра, а вид разбившегося в дребезги каменного короля ввёл его снова в шок, но лишь на мгновение, пока он не нашёл голову и не взглянул в лицо, оно не было живым, но и мёртвым не казалось, что и предало уверенности в отсутствии смерти у куска камня.
«– Но, если он не умер, значит он и не жил? А живу ли я? Одноглазые точно живут, они двигаются общаются им отвечают, а я? Я же не могу ничего сделать, только подслушивать, да и мыслить! Но слышал я не всегда, а вот мыслил… Я не помню, чтобы я когда-нибудь не мыслил, это значит, что я жив? Может и статуя мыслила, тогда она была жива? Или нет? А…» – Долго Пьедестал терзал себя вопросами, но вот наступил новый день и на руины прежней статую пришли посмотреть одноглазые и смотрели они одним, но огромным глазом лишь изредка моргая им. Они говорили о своём и не обращали внимания на пьедестал им была интересна лишь статуя.
– Какая она была красивая!
– Так и надо мерзавцу!
– Пусть его душа горит Лимбовским огнём!
– Вместе с его телом умерла и гордыня!
…
Много разного говорили существа, но не один из них и слова не сказал о нашем герое, они говорили о себе, о новом короле Ансваре, о Гефестрате, но не о Пьедестале.
Шли дни и наш Пьедестал всё больше изучал людей и знакомился с их предметами, считая, что каждая их вещичка, подобна ему и имеет свой характер, свои черты и свои мысли, но это было не так и славно, что наш герой этого не знает, ведь горю его не было бы предела. В один из ужасных, дождливых дней, заставляющих его страдать от холода и терзать себя за беспомощность перед стихией, Пьедестал, услышал марш существ, идущих к нему и несущих нечто очень тяжёлое, вскоре они показались. Толпа несла новую статую, с тем самым Гефестратом, чьё имя голосили одноглазые.
– Гефестрат – был великим Титаном, лучшим из своего рода! Он, в убыток своей расе, помог нам, Циклопам и главным врагам освободиться от гнёта тирана! Гнусного, мерзавца, не держащего собственного слова! Теперь, мы, всем народом Циклопов, выполняем обещание Аргса и даруем ему вечное признание!
Статую поставили и разожгли факела, которые немногим согрели нашего героя, а толпа выкрикивала свои комментарии:
– Он прекрасен!
– Рука мастера!
– Статуя полная копия оригинала!
– Это наше народное достояние!
– Нет в мире лучших мастеров, чем у нас!
…
Но все эти ласковые и льстивые слова адресовались не Пьедесталу, а лишь статуи, стоящей на нём. С каждым льстивым словом, Пьедесталу становилось всё больнее и больнее. Ему хотелось крикнуть: «Взгляните на меня! Я здесь, держу вашу статую! Обратите на меня внимание!», что он и сделал, но всё тщетно! Ни одно существо даже не повело глазом на него, все смотрели лишь на статую.
Проходили года, даже десятилетия, Пьедестал научился свыкаться с погодой и дожди уже не так его пугали, даже наоборот они говорили с ним, на своём – дождливом языке, языке барабанов, который не известен нашему герою.
Ни одно существо даже не догадывалось о его существовании. Жизнь превратилась в рутину. Существа вели себя однообразно, лишь в редкие праздники можно было развлечься.
«– Так скучно будет всегда?» – Думал наш герой.
Но всё быстро изменилось и в городе значительно опустело, лишь изредка можно было заметить калеку или человека в костюме и в галстуке на площади. Лишь один старичок, вечно протирающий свой глаз платком, выходил каждый день и сидел на лавочке, смотря своим глазом на статую. В один из солнечных дней, Пьедестал, услышал уже подзабытую речь и вслушался. Старик говорил о своём брате, погибшем в бою с Титанами, они были очень близки, но: