ЧЕРНЫЙ ОРДЕН

***

Аркадий, уже второй раз за день пришел на работу. В приемной его встретила взволнованная секретарша.

– Аркадий Петрович… – подскочила со стула Ирина и бегом сократила расстояние между ней и вошедшим начальником.

– Тише! Тише! – Аркадий смутился напору. Однако заметил, что ее внешний вид уже не был столь вызывающим, как при их последней встрече. Застегнутая до последней пуговицы блузка в купе с пиджаком стягивали и скрадывали ее пышную грудь. Наспех собранные в пучок волосы и скромные балетки вместо десятисантиметровых каблуков на ногах способствовали быстрому восприятию информации, исходящей из ее уст, с которых тщательнейшим образом была стерта помада. Аркадий впервые был сосредоточен на сути разговора, а не на прелестях секретарши.

– Что случилось? Ты оторвала меня от важных дел!

– Там… там… – заикаясь, показала на дверь кабинета начальника Ирина.

– Ну же! – чуть ли не крича, поторопил ее Аркадий.

– Там приехали боссы!

– И что?… К нам разве впервые Владимирович приезжает? – улыбнулся он.

– Нет… – поражаясь спокойствию начальника, Ирина сделала шаг назад, – не региональные боссы…

Улыбка с лица Аркадия исчезла.

Он был одним из руководителей достаточно крупной отечественной компании. Компания эта занималась сборкой, утилизацией и переработкой отходов, а так же реализацией неликвидных объектов… исходя из публичной версии. И хоть напрямую его деятельность не была связана с производственным процессом, он отвечал за связи с общественностью и роль его в компании была исключительно миссионерской. Его главной задачей было обучение и убеждение людей в том, что переработка мусора или снос какого-либо строения, – это полезно, в том, что это – то самое чего им не хватало. Это было краткой и официальной формулировкой описания его деятельности. Он справлялся с этим на ура. Спустя два года после работы Аркадия на своей должности, компанию «Неликвид» приобрела компания «ГосРаб», сохранив изначальное название первой. Предприятие «ГосРаб» в свою очередь входило в «Национальный холдинг отходов», который с самого своего основания был приобретен транснациональной компанией «Enoch&Koch».

– Скажи мне, Ира, только спокойно и внятно… Кто сейчас в моем кабинете?

Губы секретарши задрожали.

– Мистер Енох и мистер Кох.

Волнение навалилось на разум Аркадия, затрудняя его работу. От возросшего давления закружилась голова, но он вовремя спохватился и мелкими шажками удержал равновесие. Что такое эти два престарелых капиталиста могли сказать его бесцеремонной секретарше, что она себе места не находит? Может погрозили увольнением, глядя на ее вызывающий внешний вид? Хотя вряд ли – миллиардеры с мировым именем, к мнению которых прислушиваются все, кто имеет дело с деньгами, не будут срываться на какой-то секретарше, пускай и нарушающей корпоративный дресс-код.

Времени на расспросы не было. Аркадий толкнул двери своего кабинета и, сделав несколько шагов, вошел.

***

Темный кабинет. Окна, которые тянулись от потолка к полу, были зашторены все до единого. Ни лучика света не могло прошмыгнуть через эту плотную, темную, запыленную ткань. Аркадия, за все время работы в этом офисе никогда не посещало и мысли о том, чтобы избавить рабочее пространство от дневного, естественного освещения. А тут такое… Обстановка приняла гнетущие оттенки. Искусственный свет желтой настольной лампы с трудом освещал лица, сидевших в креслах мистеров Еноха и Коха. При этом, если Кох восседал в мягком кресле для гостей, то мистер Енох ютился в инвалидном кресле, за спинкой которого был прикреплен кислородный баллон, а уже от баллона к голове мистера Еноха тянулась прозрачная трубка, которая впивалась прямиком в нос.

Аркадий стоял как вкопанный и все не решался первым поздороваться. Он смотрел по очереди то на одного, то на другого начальника, пытаясь понять кто же из них главнее. Енох и Кох молчали. Аркадий начал нервничать еще сильней и казалось, что возможно потеряет сознание, если никто не разорвет нить этой звенящей тишины. Чтобы отвлечь себя он принялся вспоминать постучал ли он, прежде чем войти, размышлять о причинах, которые заставили двух уважаемых особ навестить его неприметный кабинет. «Неловко получается…» – подумал он, нагнетая и без того разгулявшийся пожар волнения. От напряжения коленки затряслись. Он попытался сделать шаг и наконец поздороваться, однако вместо этого наружу вырвался какой-то несвязный комок звуков, а нога, не отрываясь от пола проскользила по гладкому ламинату на несколько сантиметров вперед.

– Что? – раздался хриплый, голос старика Коха.

Аркадий покраснел. «Ну же… отвечай!» – говорил он сам себе – «Отвечай!».

– Ничего… – ответил Аркадий.

Мистер Енох, тот что сидел в инвалидном кресле, тяжело и глубоко вздохнул. Аркадий, все также не отрывая ног от пола, шагнул назад. На его лбу проявились капельки пота. В кабинете определенно было жарче чем обычно. «Дьяволы!… Не меньше!» – промелькнуло в голове Аркадия. И с этими мыслями ему даже показалось, что в кабинете и впрямь запахло серой преисподней.

Мистер Енох махнул рукой, приглашая подойти к столу. Недомогание Аркадия только усиливалось. Настроение было скверным. Он было не упал, но пошатнувшись снова устоял и робкой походкой прошел к своему креслу. «Наконец-то… можно присесть…» – подумал он, но уже будучи в мягком кресле, скованные от необъяснимого напряжения мышцы не спешили расслабляться.

– Вы простите нас, за то, что мы здесь немного похозяйничали? Видите ли, мы уже не молоды и дневной свет губителен для наших и без того больных глаз, – обратился мистер Кох.

– Конечно не против! Мне так даже больше нравится… – неуверенно произнес Аркадий.

«Зачем я так сказал? Идиот! Они подумают, что я перед ними лебежу… Но так оно есть, если подумать… но они-то этого знать не должны!» – разразилось тирадой подсознание.

Снова воцарилось молчание, которое было прервано хриплым, обрывистым голосом мистера Еноха.

– Скажите, молодой человек, вы не замечали за собой какие-либо таланты, может навыки и пускай даже не по своему непосредственному профилю… Любые…

Аркадий задумался, как студент на собеседовании и задрал глаза к пололку.

– Таланты… не по профилю… – загадочно произнес он, – мне кажется я вас не совсем понимаю.

– Подумайте хорошенько… – поднял градус напряжения мистер Кох.

– Подумать… хорошенько… – Аркадий снова изобразил задумчивость и задрал глаза к потолку. Естественно! На самом деле он ни секунды не размышлял над ответом. Единственной его задачей было не выдать своего беспокойства, которое вырывалось из него с каждым жестом и каждым звуком. И естественно, каждая его попытка скрыть свои истинные чувства оборачивались полным провалом. Чего уж говорить, если мистер Енох и Кох наблюдая за задравшим голову Аркадием, от удивления переглянулись.

– Браво! Талант повторять загадочным тоном заданный вам вопрос вы освоили в совершенстве, – возвратил в реальность Аркадия хриплый голос мистера Еноха. – Давайте я вам помогу с ответом. Вы часто болеете? Вас тревожат сезонные болезни или может быть есть что-то хроническое?

На этот раз Аркадий ответил незамедлительно.

– Нет. У меня что-то там в крови превышено и поэтому мой иммунитет на много выше чем у остальных. Но… это скорее патология. Этому может сопутствовать множество недугов, еще неизвестных медицине, – насторожено уточнил он.

«К чему эти вопросы? Что им нужно?» – терялся в догадках Аркадий.

– Правда? Очень занятно… – воскликнул, насколько может воскликнуть старик с трубкой в носу, мистер Енох.

«Эти толстосумы точно затеяли что-то, что касается моего здоровья»…

– А вы никогда не думали изучить вопрос вашей особенности? – произнес мистер Кох?

– Нет… как я неоднократно слышал в детстве от врачей в детском доме…

– Вы детдомовский? – удивился Кох, чем сменил тему.

– Да… – неуверенно и с опаской ответил Аркадий.

«Не может быть, что они этого не знали! Если уж они знают про мой иммунитет, то наверняка они пытались выяснить, откуда я родом!»…

– Простите, что перебил вас! Мы с коллегой очень впечатлены вашим рассказом. Прошу, продолжайте.

И Аркадий продолжил.

– … там – в детдоме, врачам казалось, что это неопасный дефект, но совсем не изученный.

Оба гостя зловеще улыбнулись.

«Они хотят мои органы! Они хотят мои органы!» – залепетало сознание Аркадия.

– У нас к вам будет предложение, разумеется коммерческого характера, – перебил его мысли Енох, – мы хотели бы изучить ваш личный опыт и рассмотреть возможность производства вакцин на основе вашей крови. Если все окажется так, как мы предполагаем, вы спасете множество жизней, и это не помешает нам и, разумеется, вам обогатиться. Вы приобщитесь к влиятельным кругам со всеми вытекающими преимуществами.

– Как-то это все странно… и неожиданно… – Аркадий протолкнул сухой ком, образовавшийся в горле.

– Перестаньте! Все двери будут открыты перед вами, а вопрос огласки, что в качестве вакцины использовалась именно ваша кровь, останется за вами лично. Только вам решать будут ли обыкновенные люди считать вас мессией или вы предпочтете остаться в тени.

Челюсть Аркадия отвисла. Он уже сотню раз в своих мыслях прокричал слово «Да!». Он вожделел власти, вожделел богатства и конечно же спокойствия.

– Даже не знаю…

– Поймите, мы делаем предложение один раз. Вы же понимаете, что у нас мало времени и из-за рабочего графика и… из-за возраста. Поэтому мы хотим услышать ответ сейчас.

– Что мне нужно делать? – прошептал Аркадий.

Мистер Кох протянул ему маленький флакончик на крышечке которого виднелась тоненькая иголка.

– Наполните этот флакон своей кровью!

Показалось, что Кох облизнулся, но это никак не могло смутить ослепленного открывшимися перспективами Аркадия. Он тут же выхватил из рук пожилого гостя флакончик и в два счета наполнил его темно-бордовым товаром.

– Темненькая… Для опытов, – прохрипел Енох Аркадию, не отводя взгляда от флакона.

– Я понял! Благое дело делаем! А главное выгодное! – довольный Аркадий отдал флакон Коху.

– Пошли, мы потеряем время, – обратился Енох к компаньону.

– Пошли! – ответил мистер Кох. Поднялся и зашел за спинку инвалидного кресла Еноха.

– Простите… простите! – посмелевший Аркадий окликнул гостей, чем приковал к себе их внимание, – а-а-а… чем еще я могу быть полезен?

– Пока ничем, – ответил, держащийся за ручки инвалидного кресла Еноха, мистер Кох, – но как уверил наш тайный агент, работающий в этом здании, вы очень способный человек.

– Способный в чем?

– Об этом мы поговорим при нашей следующей встрече.

Аркадий набрал воздуха, чтобы задать следующий вопрос, но мистер Енох жестом прервал его. Кох покатил коляску к дверям.

– Вы слышали, что-то о такой организации как «Черный орден»? … Нет… не отвечайте… В любом случае у вас есть прекрасная возможность узнать о нем подробней. Подробности у вас на столе, – идя к выходу, произнес Кох.

Аркадий перевел взгляд на полотно своего стола. На нем, прямо по центру лежал черный конверт, который из-за скупости освещения и своего волнения он не заметил.

– Конечно, наш орден подразумевает высшую степень конспирации, но в вашем случае мы готовы сделать исключение. Вы приглашены с женой. Для нее это всего лишь светское мероприятие. Помните, мы бережно относимся к нашей репутации.

С этими словами Кох уперся коляской мистера Еноха в дверь. Сделав небольшой толчок, он открыл ее. Оба мистера покинули кабинет, оставив Аркадия наедине со своими мыслями, переживаниями, страхом и конвертом, в который он до сих пор не решился заглянуть.

Аркадий опомнился. Должно быть, вспомнил одну очень важную деталь, о которой непременно стоило сообщить уважаемым людям. Он поднялся из кресла и бегом, на ватных ногах покинул кабинет.

В приемной его встретила отходящая от шока Ирина. При виде начальника она поменялась в лице и чуть не выронила чашку, наполненную успокаивающим ромашковым чаем.

– Ушли? – выкрикнул Аркадий и бросился из приемной в коридор?

В коридоре величественных особ тоже не оказалось. Однако стоявшие там сотрудники прервали свои обыденные дела и с недоумением или даже испугом, не отрывая глаз, сверлили его взглядом. Аркадий пулей шмыгнул обратно в приемную и прильнул к окну. Две черные машины представительского класса медленно двигались по территории парковки бизнес-центра. «Не успел…» – разочаровано подумал он.

– Ар-р… Аркадий Петрович… – тихо прошептала Ирина.

– Что?

– Что с вами? – она кивнула в сторону начальника.

Аркадий посмотрел на свою рубашку и подбежал к зеркалу, в котором увидел отражение своей испачканной каплями крови одежды. Его лицо было так же в крови. Пребывая в столь несвойственном для себя состоянии феноменального морального напряжения, он даже не заметил и не придал значения тому, что от возросшего давления, кровь из его носа объемными каплями вырвалась наружу.

***

Шок миновал. Мрачная атмосфера рассеялась. Кабинет снова обрел свой первозданный вид, ведь часом ранее Аркадий сорвал с петель черную ткань офисных штор и небрежно смяв, бросил ее рядом с дверью. Теперь дело было за техничкой, которая завтра утром помимо прочего мусора заберет и их. Он безмолвно вглядывался в огромное окно и радовался солнечным лучам, что так игриво щепали его глаза. Его состояние было похоже на состояние хирурга после неудачной операции – истощенный, угнетенный, но где-то в глубине души радостный, что все закончилось. И как все тот же хирург, где-то в самых потаенных уголках своего сознания он желал новой встречи. Жаждал реабилитироваться в глазах руководства, жаждал реванша. Во что бы то ни стало, хоть и по-прежнему боялся. О-о-о! Этот необъяснимый страх перед себе подобным. Старики, которые одной ногой уже были в могиле неровня молодому мужчине. Их на этом свете держал только кислородный баллон и первоклассная медицина. Да, они могли себе позволить многое, но все же они были дряхлыми стариками. Должно быть, страх Аркадия рождался не от их внешнего вида. Природой ужаса были возможности, власть, сосредоточенная в руках этих господ. Их оторванность от остальной массы людей рисовало в воображении Аркадия картины полубогов… в инвалидном кресле.

Еще одна мысль никак не лезла из головы – «О каком тайном агенте в рядах нашей компании говорил мистер Кох? Кого он имел ввиду?». Аркадий подошел к компьютеру и в строке поиска набрал: «Черный орден». «Команда пришельцев…» – принялся читать он. «Что за?… Комиксы?» – произнес вслух, – «Пошутили?… Непохоже чтобы эти двое были весельчаками и тем более разбирались в современных комиксах… интересно…».

Аркадий поднял телефонную трубку.

– Ира?

– Да, Аркадий Петрович, – раздался голос секретарши.

– Сходи в отдел кадров и принеси мне все дела нашего департамента.

– Хорошо, Аркадий Петрович. Нам ждать кадровых перемен?

– Нет… просто принеси без лишних вопросов. Хорошо?

Аркадий положил трубку и снова подошел к окну.

***

Наступил вечер. Дождь лил как из ведра. Аркадий, в промокшей до основания одежде, вошел в подъезд собственного дома. «Гребаные метеорологи! Никогда не угадывают!» – бормотал он себе под нос, поднимаясь по лестнице, при этом на каждой из ступенек оставляя мокрые следы. Наконец! Его этаж. Аркадий остановился, кинул сумку с делами, которые он предусмотрительно взял для домашнего изучения, на пол перед входом в квартиру. «Зачем я остановился?» – еще витая где-то между реальностью и миром своих грез, подумал он и поймал себя на мысли, что не хочет открывать эту дверь. Ту самую дверь, за которой прожил уже около пятнадцать лет. Не хочет встречать жену и слушать ее бессмысленные рассказы про то, как прошел день, про то, как они с дочкой играли в куклы и про то, что сейчас дочь уже спит и нужно вести себя как можно тише… Он стоял и просто молчал, уперевшись взглядом в гладкую поверхность двери. «Эх, черт! Нет сигаретки…» – вырвалось из его уст.

Он поднял сумку и обречённо толкнул дверь.

***

Войдя, Аркадий скинул с себя рубашку и оставил ее на полу рядом с уличной обувью. Из спальни вышла Лиза.

– Тише, Аркаш… Тише! Маша уже спит.

– Хорошо! – ответил он, не сбавив громкость своего голоса ни на йоту.

– Слушай, мы сегодня столько переделали. Я вычистила твое любимое кресло, чтобы ты не сердился. Теперь оно чистое и совсем не пахнет.

– Угу… – на ходу ответил Аркадий, вспоминая утреннее происшествие, как нечто туманное и сейчас уже не очень важное.

– Мне Машуля помогала, уже совсем взрослая стала.

– Угу… – ответил Аркадий, направляясь в дальнюю комнату с рабочими документами.

– Потом так наигрались с Машкой. Я тебе передать не могу, как мы хохотали, – улыбаясь, шепотом залепетала Лиза.

Аркадий протянул руку, чтобы открыть дверь дальней комнаты.

– Стой! – лицо Лизы изменилось. Теперь на нем были нотки недоумения и необъяснимого разочарования в муже, ведь она минуту назад проинформировала его о том, что их дочь спит.

Аркадий убрал руку от двери и со снисхождением посмотрел на жену.

– Маша… там Маша… неужели ты собрался в этой комнате работать с бумагами?

– А где мне еще работать? – нехотя продолжил диалог он.

– Можешь в спальне, – тебе никто мешать не будет.

– В спальне нет стола, – возразил Аркадий. Он даже не заглянул туда и еще на подступах к дому твердо знал, что работать будет именно в дальней комнате. Но обстоятельства внесли свои коррективы.

– Ну тогда на кухне…

Аркадий взглянул на кухонный стол – там стояла тарелка со следами прокисшего молока. Рядом с тарелкой была начатая коробка из-под кукурузных хлопьев.

– Не беспокойся, я сейчас уберу, – Лиза подошла к столу и собрала в руку хлопья, что лежали вокруг, затем бросила их обратно в пачку. Тарелку она осторожно положила в мойку, – я завтра помою, хорошо?

Аркадий несколько мгновений молчал и отрешенным взглядом смотрел на жену, затем грустно, почти скорбно согласился.

– Ну ладно… тогда не буду мешать… Не засиживайся! – Лиза ушла в спальню.

Аркадий провел ее взглядом. Будучи наедине с собой, он выложил из сумки увесистую папку и взвалил ее на стол. Вздохнул. Осмотрелся.

Уличный фонарь, наполнял кухню тускло-желтым свечением, которое придавало одиночеству Аркадия благородный оттенок мистицизма.

О чем он думал в те минуты, находясь в собственной квартире, одиноко восседающий на старой табуретке у стола, на котором покорно томилась стопка документов? О прошлом? О настоящем? О будущем?

На самом деле он терзал себя размышлениями о своем месте в обществе, которое он занимал во все эти временные промежутки. Это было похоже на вереницу мыслей, которая словно молот вышибала малейшие намеки на сон, из-за пережитого днем стресса. И вот следом за размышлениями подоспели и воспоминания – всплыли образы моментов детства и юношества, когда он был счастлив и в меру беззаботен – знакомство с Лизой, их свадьба, рождение их любимой дочки… Он пытался перепрыгивать события, которые омрачали воспоминания о прекрасном, но гнетущее настроение не позволяло этого сделать и все чаще выбрасывало из глубин памяти именно то, от чего кидало в дрожь.

«Эх! Сейчас бы сигаретку» – снова подумал он и повернул пачку хлопьев той стороной, где обычно пишется информация о производителе, составе и сроке годности.

– Уже год, как просрочены… – обреченным голосом, еле слышно произнес он сам себе, – как же я устал…

А потом заплакал.

***

Весь вечер Аркадий штудировал личные дела сотрудников – автобиографии, прежние места работы, связи. «Должна же быть зацепка! Должен ведь быть какой-то сотрудник, связанный с какой-либо компанией мистеров Еноха и Коха» – Аркадий подначивал и без того пылающее любопытство. «Или по крайней мере человек, чье досье будет выделяться из общей массы… Хорошо! Давай, попробуем так: кого на работу принимал не я?». Аркадий начал перебирать приказы о приеме на работу каждого сотрудника. «Нет не то! Да-а получается, я не могу быть уверен даже в тех, кого привел сам лично – одних, якобы по дружбе, других в счет каких-то обязательств или просто от собственного тщеславия и желания продемонстрировать свое положение. Да я даже толком и не знаю, чем они занимаются сейчас! Да-а, права была Ирина – похоже, мой департамент все же ждут кадровые перемены… Стоп!», Аркадий поднял голову, словно вспомнил, что-то очень важное. Он наспех уже в который раз пролистал папку с делами. «А где дело Ирочки?… Интересно получается… Вот, вот, что-то нащупывается…». Поток размышлений захлестнул его. Далее всплыли вспоминания, что не он принимал ее на работу. Это было первым, на что Аркадий обращал внимание. Девушка досталась ему от прежнего руководителя, которого за что-то посадили… «Да-а, я даже не удосужился разузнать по какой причине моего предшественника закрыли!… Вопиющая недальновидность!» – ругал он сам себя, отойдя от размышлений об Ирине. Хотя и так было понятно, что после потери своего статуса, бывший перестал представлять интерес для этой хищницы. Аркадий признавался сам себе в том, что оставил ее лишь потому, что так же, как и предыдущий глупец клюнул на ее точёную фигуру и откровенные наряды. «А как она изображала панику, когда пришли эти двое? А как она всеми своими изгибами постоянно намекает мне о своей сексуальной открытости, притупляя мою бдительность? Зачем… Хм… А—а-а зачем я отказываюсь?.. Прочь! Прочь! Я женат, я не могу так поступить с Лизой…». Аркадий понял, что его размышления ушли далеко вперед, в то время как фокус сознания остановился на фигуре Ирины, а фантазия, будь она не ладна, предательски скинула с ее тела всю одежду. Аркадий уже не мог думать ни о чем другом! Он взглянул на часы, которые висели на стене над его головой. Стрелки показывали половину третьего. До звонка будильника оставалось всего ничего. И опять! Опять эти образы сексапильной секретарши. Снова подключилась фантазия… Аркадий, сложил документы обратно в сумку и встал из-за стола. Его сексуальное напряжение росло. Ему казалось, что среди ночной тишины он слышит, как бьется его сердце, звук которого отражается от кухонных стен и эхом впивается в его уши. Выделяемый организмом адреналин, растворяясь в крови, отгонял сон все дальше и дальше. Ведомый первобытным инстинктом, он подошел к спальне. Там было темно. Он аккуратно приоткрыл дверь и на ощупь по памяти в кромешной тьме прошел к кровати. Ладонью с широко разведенными пальцами, пытаясь за одно прикосновение исследовать как можно большую площадь постели, он обнаружил ногу Лизы, укрытую тонкой простыней. Он аккуратно стянул простыню с ее тела, заменив ее своими теплыми объятиями. Лиза проснулась, но не подала виду. Аркадий продолжал. Его ладонь нежно скользнула от груди к ее бедрам. Дыхание Лизы участилось, но она по-прежнему предпочитала не открывать глаза и дать мужу возможность сделать все самому. Аркадию эта игра была по душе. Он словно воришка прошмыгнул под ее шелковую пижаму и одним движением стянул с нее белье. Кожа Лизы покрылась мурашками. Она слегка подрагивала в ожидании сакрального действа. Аркадий не заставил долго ждать. Прильнув губами к ее шее, одновременно, лаская ее грудь, он грубо вошел в ее лоно. Лиза широко открыла глаза и издала звук похожий на мяуканье котенка. Она задышала еще чаще. Теперь их вздохи звучали в унисон. «Ар… Ар… Аркаша», – томным, судорожным голосом произнесла Ирина. Аркадий ничего не ответив, пыхтел над, извивающейся от удовольствия женой. В его голове звучало только одно имя – «Ирина».

– Я хочу это снять на камеру! – прошептал Аркадий, все еще находясь в Лизе.

– Да… Да! – не унималась Лиза, которая возможно и не услышала его предложения.

Аркадий протянул руку к тому месту на тумбочке, где обычно лежал телефон его жены и, не отрываясь от дела, включил его.

– Сука! – напуганный Аркадий вскочил с постели, – Сука! – заорал он снова и со всего размаху бросил телефон в угол комнаты, после чего подбежал к выключателю и ударил пальцами по кнопке. Спальню озарил свет. В его любимом кресле сидела… сидела бабка. Та самая бабка, которая с утра прицепилась к его семье как банный лист. Он был вне себя от испуга и злости.

Стоя нагишом посреди комнаты, он не мог поверить своим глазам и всеми силами сдерживал себя от того, чтобы силой не выволочить из квартиры назойливую старуху, при этом задевая ее седой, выжившей из ума головой стены квартиры.

– Пошла вон! – крикнул он старой.

– Аркаша, Аркаша, – встрепенулась Лиза, прикрывая простыней свои прелести.

– Закрой рот! Какого хера она здесь делает?

Аркадий схватил бабку за шиворот и стремительно, но стараясь все же не нанести увечий выволок из квартиры. Старуха заорала. Ее визг моментально заполонил квартиру, подъезд и в конечном итоге вырвался на улицу.

– Мама, не кричите, Маша спит! – произнесла Лиза. На ее глазах выступили слезы., – Аркаша, не надо!

– Мама? – Аркадий удивленно посмотрел на старуху, которая выглядела, мягко говоря, раздосадованной.

– Да! Это твоя мама! – закричала Лиза, кажется позабыв о спящей дочери.

– Но… – Аркадий, опомнился, что стоит совсем голый и, схватив лежащую на полу в прихожей рубашку, прикрылся, – Дура! Не мели ерунды! Это поехавшая бомжиха! Она вообще не разговаривает.

– Она мне показала… – взмолила Лиза и заплакала.

О продолжении соития не могло идти и речи. Кровь, наполняющая его детородный орган, уже давно равномерно распределилась по всему организму. Он был вне себя от злости из-за всей этой ситуации, от того, что Лиза скрыла, от того, что все время, что он был дома, в квартире находился посторонний. За какие грехи на его долю выпали эти потрясения? А само осознание того, что за их любовной сценой наблюдала какая-то полоумная бабка и вовсе поражало Аркадия.

– Я все терпел! Все твои выходки, но это! – Аркадий разразился криком в адрес супруги.

Он, суетясь, напялил на себя брюки, новую рубашку, схватил сумку с рабочими документами и, пробежав мимо заплаканной Лизы, покинул квартиру.

Радовало лишь одно – наконец из его головы словно тараном вышибло образ сексапильной Ирины.