3. Процесс естественный и неотвратимый (как саморегулируемый рынок). Данный подход с трудом выдерживает критику, но продвигается в массы активной либерально настроенной прослойкой общества. Их вроде бы мало, но их вопли слышны отовсюду.
Но что бы не было движущей силой процесса – он идет. Стираются границы между странами, убирается национальная самоидентификации (все должны стать гражданами мира), облегчается возможность перемещения.
Экономическая и финансовая составляющие процесса – его ключевые аспекты, ввиду чего в мире сокращается количество изолированных друг от друга экономических единиц – они становятся частями единой системы или уничтожаются.
Переведу предыдущий абзац. 1. Кто не с нами, тот против нас. 2. Если враг не сдается, – его уничтожают.
Плюсы глобализации
К достоинствам превращения мира в единую систему относят:
Развитие научно-технического прогресса, повышение качества производимых товаров.
Последствия глобализации связаны с экономией производственных масштабов. Уменьшились скачки в экономике, а следствием этого стало снижение цен. (??? Опять нам с тобой, читатель, про снижение цен талдычат. А мы идём в магазин и видим—дорожает и дорожает).
В международной торговле заинтересованы все субъекты рыночных отношений, а это только ускоряет процесс глобализации.
Внедряемые современные технологии повышают производительность труда.
У стран третьего мира есть возможность догнать передовые государства, улучшив свое экономическое положение.
Минусы глобализации.
Всеобщая интеграция и унификация, раскрывающие понятие, что такое глобализация, привели и к нежелательным последствиям, среди которых:
Разрушение промышленности, рост безработицы, нищеты. А все потому, что глобализация распределяется неравномерно и пока сильные компании получают огромную выгоду, менее конкурентоспособные теряют рынок, становятся ненужными.
Негативное проявление глобализации заключается и в снижении рождаемости.
Деиндустриализация экономики приводит к необходимости переквалификации. В результате человек за свою жизнь может сменить 5 и более профессий.
Отрицательные последствия глобализации кроются и в ухудшении экологии. Мир находится на грани катастрофы: вымирают редкие животные, теплеет климат, засоряется воздух и т.д.
Глобализация и ее последствия затронули трудовое законодательство. Все большее количество рабочих трудится неофициально. Их права никем не защищаются.
Рост спекулятивной экономики, монополизация производства.
Увеличение разрыва между развитыми и развивающимися государствами.
При оценке данного процесса следует понимать, что он существует вне зависимости мнения людей о нем, он является необратимым, представляя собой естественный путь мирового развития.
Глобализация обеспечивает конкуренцию и обеспечивает большую доступность продуктов и услуг для потребителей. Еще одним из преимуществ глобализации является то, что она помогает обеспечить экономическую стабильность в странах с низким экономическим статусом.
Здоровый уровень конкуренции снижает цены для потребителей и помогает поддерживать высокий уровень производства. Это может быть угрожающим аспектом для промышленности, потому что она должна постоянно поддерживать высокий уровень производства и делать потребителей счастливыми, что в свою очередь является плюсом для покупателей. Еще одним из преимуществ глобализации является более высокая доступность продуктов и услуг, поскольку на глобальном рынке больше предприятий, предлагающих продукты и услуги для потребителей. Это означает, что у потребителей больше выбора, когда речь заходит об их покупках.
Экономическая стабильность является одним из важнейших преимуществ глобализации. Более бедные страны могут продавать товары и услуги тем, у кого больше денег, что создает экономическую выгоду. С точки зрения мировой экономики это является неоспоримым благом, так как меньше стран остаются в нищете. Страны, торгующие друг с другом, заинтересованы в благополучии друг друга, что также помогает сохранить политический климат более стабильным. Менее вероятно, что страна будет вести войну с другой, если она зависит от важных товаров или услуг этой страны.
Возможность свободно торговать позволяет обеспечить оптимальный уровень добычи ресурсов. Это связано с тем, что страны могут производить товары и услуги в тех районах, где они наиболее эффективны.
К плюсам культурной и политической глобализации можно отнести потепление в межнациональных отношениях. Когда культуры свободно перетекают из одной в другую становится все меньше разногласий. Политические решения принимаются путем международных переговоров, где обсуждаются все возможные варианты мирного сосуществования.
Ещё один идеалист. Глобализация обеспечивает конкуренцию. Он всерьёз думает, что без глобализации не бывает конкуренции? Экономическая стабильность является одним из важнейших преимуществ глобализации. Где он её увидал? Читатель, не подскажете мне? Может, то, что стабильно растут цены, это и есть «экономическая стабильность»?
Глобализация – это естественный процесс, который фактически невозможно остановить. Само собой, что данная тенденция имеет массу неоспоримых достоинств, что уже в принципе хорошо. Но, также она имеет и множество очевидных недостатков, над которыми человечеству еще долго придется работать. И раз уж процесс глобализации, так или иначе, будет происходить, то человечеству для благополучного и мирного сосуществования необходимо брать все лучшее что данная тенденция предлагает и избавляться от негативных факторов.
Надеюсь, что данный процесс всё-таки ещё можно остановить. Потому что… Читатель. Давайте подумаем головой. Да, именно головой, а не теми разными местами, которыми думают некоторые люди.
Мы—люди всего мира—вовлечены в процесс, который действительно не имеет аналога в прошлом. Потому что те попытки глобализации, которые нам известны из истории, никогда не достигали нынешнего уровня. То есть то, что происходит сейчас лично с нами, не происходило раньше ни с кем из землян. То есть мы вовлечены в процесс, который объективно оценить не можем. Мы попросту не знаем, что нас ждёт дальше.
С какого-такого бодуна мы должны свято верить, что процесс глобализации принесёт нам агромадную пользу? С какого перепоя мы должны убеждённо считать, что плюсы глобализации обязательно перевесят минусы?
Знаете, на кого похожи проповедники и пропагандисты глобализации? На революционеров. На тех же самых большевиков. (Напомню, что эти большевики тоже были глобалистами. Их Мировая революция—идея Карла Маркса о неизбежности всепланетного объединения человечества в справедливом коммунистическом обществе—самая настоящая глобализация. И в эту самую глобализацию большевики свято верили.
В. И. Ленин в письме Свердлову и Троцкому от 1 октября 1918 года указывал, что «…Международная революция приблизилась… на такое расстояние, что с ней надо считаться как с событием дней ближайших». 6 марта 1919 года он же в заключительной речи при закрытии I (учредительного) конгресса Коминтерна заявил:
Победа пролетарской революции во всём мире обеспечена. Грядёт основание международной Советской республики.
Председатель Исполкома Коминтерна Г. Зиновьев уже в октябре 1919 года заявил, что в течение года мировая революция распространится на всю Европу).
Теперь-то мы знаем, что из коммунистической глобализации ни хрена не вышло. Да и выйти не могло.
Но теперь нам навязывают другую разновидность глобализации. Причём её пропагандисты и проповедники (точно также, как и большевики в своё время) заранее убеждены и в успехе глобализации, и в том, что будет счастливая жизнь для всех.
Помните, читатель, как эти самые большевики действовали?
Сначала—пропаганда. Сказки о том, как будет замечательно жить при коммунизме. Потом этот самый коммунизм начали строить, одновременно продолжая рассказывать сказки. И попутно ломая всё, что мешало. Потом оказалось, что ничего не вышло и коммунизма не получилось.
А что же делают глобалисты?
А тоже самое. Рассказывают о том, как будет замечательно жить при глобализации. И строят глобализацию, ломая всё, что им мешает и продолжая рассказывать о том, что в глобальном обществе будет просто замечательная, просто великолепная жизнь.
На чём основаны эти рассказики? На внутренней убеждённости.
В точности как у большевиков. Те тоже были внутренне убеждены.
Большевики были убеждены, что если они поломают всё, что им мешает, наступит замечательная
жизнь. Для всех. Для всего человечества.
То же самое говорят глобалисты. Если они поломают всё, что им мешает, наступит замечательная
жизнь. Для всех. Для всего человечества.
Аналогов нынешней глобализации нет. Но глобалисты внутренне заранее убеждены, что всё будет хорошо. А если нет? Если мы просто-напросто не увидели и не учли отдалённых последствий? Которые угробят всё человечество?
Римская империя погибла. Исчезла, потому что исчезли римляне. Вымерли. Как динозавры. Как трилобиты, индрикотерии и мамонты. Но цивилизация уцелела. Сделанное римлянами подхватили, восстановили, дополнили и продолжили другие. Те, кого презрительно называли варварами. Кто не был вовлечён в римскую глобализацию.
Нынешняя глобализация стремится к тому, чтобы вовлечь в себя весь мир. Всех. Без исключения.
Сглаживание культурных различий. Столетие назад англичанина можно было легко отличить от немца или русского по одежде и манерам. Не менее сильно отличалась архитектура и внутреннее убранство жилья. Сегодня же люди во всём мире одинаково одеваются, слушают одну и ту же музыку, смотрят одни и те же фильмы, одинаково оформляют своё жильё и прививают детям одни и те же ценности.
На самом деле ничего подобного ещё не произошло. Тут просто-напросто желаемое выдаётся за действительное. Но—к подобному стремятся.
Если «Рим №2» накроется медным тазом, как и первый, то варваров уже не будет. Некому будет строить цивилизацию заново.
Ребята, да вы хоть сами видите, как при глобализации поменялась ваша психология? Вы искренне убеждены, что вам не нужны дети. Вы их просто не хотите. Вы хотите жить для себя. Вы хотите сначала разбогатеть. Сначала построить карьеру. Хотите сначала получить образование. Хотите сначала купить себе квартиру.
Немного раньше я привёл мнения разных людей о плюсах и минусах глобализации. То, что глобализация приводит к снижению рождаемости, увидел только один человек. Негативное проявление глобализации заключается и в снижении рождаемости.
Остальные не увидели.
Посмотрите на самих себя. Вот вы—люди эпохи глобализации. Вы—другие. Вы—уже не такие, как ваши родители. И уж тем более, вы совсем другие, чем ваши бабушки, дедушки, прабабушки и прадедушки.
В вашей системе ценностей нет места для детей. Вам не нужны дети.
Именно поэтому вы под разными предлогами откладываете детей на потом.
Повторяю. У вас поменялась психология.
Этот феномен отмечают многие современные демографы и социологи, которые отмечают все увеличивающуюся пропорцию неженатых и бездетных мужчин, не желающих заводить семью. Существует даже социологическая теория (выдвинутая Жаком Аттали, одним из идеологов современной глобализации), согласно которой абсолютное большинство современных людей, следуя рациональной логике, в скором времени превратится в «кочевников» – людей без национальности, без родины и без постоянных привязанностей, готовых при неблагоприятном изменении ситуации в любой момент полностью изменить свою жизнь: поменять род занятий, место жительства, страну пребывания, круг общения и т.д. Разумеется, такие «кочевники» совсем не склонны заводить семью и детей, которые являются для них лишь обузой.
**************************************************************************************
Глобализация способствует распространению в обществе особой психологии «кочевников» – людей, стремящихся не связывать себя никакими постоянными и длительными обязательствами. Разумеется, заведение детей и обременение себя обязанностями по их воспитанию совсем не вписывается в эту психологию. Причем, по мере продолжения и углубления глобализация число людей с такой психологией растет, они постепенно превращаются в большинство, что приводит к неуклонному снижению рождаемости.
Впрочем, для того чтобы объяснить падение рождаемости в условиях глобализации, нам не обязательно погружаться в психологию тех или иных групп населения. Приведенных выше фактов достаточно для того, чтобы дать этому феномену самое простое объяснение. Как было показано выше, глобализация всегда усиливает экономическую нестабильность, безработицу, кризисные явления в экономике и подрывает у людей уверенность в завтрашнем дне. Совершенно естественно, что в таких условиях они откладывают решение о том, чтобы завести ребенка, до более благоприятного периода в своей жизни, поскольку не уверены в том, будут ли в состоянии его воспитывать в нынешней ситуации. Но такого благоприятного периода (какого бы они желали) никогда не наступает, потому что чем далее развивается глобализация, тем более усиливается экономическая нестабильность и растет безработица. Разумеется, чем дольше они откладывают свое решение, тем меньше вероятности, что они вообще когда-нибудь заведут ребенка.
Теперь я уже не удивляюсь тому, что многодетных ненавидят. Люди с психологией «кочевника» иначе просто не могут. Точно также в прошлом настоящие кочевники ненавидели земледельцев.
А ведь многодетные спасают общество. Или хотя бы пытаются спасти.
Веская причина для ненависти, ничего не скажешь.
Ладно. Вы, читатель, обдумайте это на досуге. А я пока опять приведу цитаты из одной умной и толковой книги.
В античности демографический кризис (Греция IV-III вв. до н.э.) начался тогда, когда началось формирование глобальной рыночной экономики, то есть общего рынка государств Средиземноморья. И он продолжился в других странах (в Италии начиная приблизительно с I в. до н.э., в Испании, Галлии и римской Африке – примерно начиная со II в. н.э., в Британии – примерно с IV в. н.э.), по мере того как соответствующие страны или территории оказывались втянутыми в этот общий рынок. То же самое происходило в Европе, начиная с XIII в. Демографический кризис, охвативший почти все европейские страны с конца XIII в. до конца XV в., совпал с формированием общего рынка в Европе. Затем этот кризис прекратился – население везде стало опять быстро расти – и это совпало с 60-летним военным противостоянием Испании и Франции, нарушившим в этот период формирование общего рынка. Военный конфликт закончился в 1557 г., и начиная с 1560-х годов до середины или конца XVII века почти во всех странах Европы опять начался затяжной демографический кризис, совпавший с ростом и укреплением глобальной рыночной экономики.
**************************************************************************************
Если Франция, хотя и в очень ограниченном виде, но проводила протекционистскую политику с конца XVII в., то Голландия и Фландрия совсем не были защищены в течение XVII-XVIII вв. от внешней конкуренции, таможенные пошлины здесь были самыми низкими в Европе. Соответственно, демографический кризис в XVIII в. здесь был даже острее, чем во Франции. Если во Франции численность населения, начиная с 1720-х годов, стабилизировалась, то население Голландии продолжало сокращаться и в последующие десятилетия. В целом в период с 1680 г. по 1750 г. оно сократилось с 883 до 783 тысяч человек. Такие же тенденции были и в соседней Фландрии (нынешней Бельгии), где население также сокращалось в течение XVIII века. И хорошо известно, что основной причиной такого положения была низкая рождаемость или нежелание иметь детей. Как указывает экономический историк М.Баркхаузен, в Брюсселе число подкидышей, найденных в течение лишь одного 1785 года, составило 2570 детей при общем населении города 70 тысяч человек. Таким образом, можно рассчитать, что почти половина брюссельских женщин, родивших в 1785 г., решили таким образом избавиться от своих новорожденных малышей.
**************************************************************************************
Почему открытость экономики и интенсивная внешняя торговля приводят к падению рождаемости? Для того чтобы ответить на этот вопрос, нужно исследовать две области – во-первых, демографическую: какие мотивы людей в первую очередь влияют на рождаемость, – и во-вторых, экономическую: к каким последствиям приводит глобализация. Думаю, что после исследования этих областей ответ на данный вопрос выяснится сам собой.
Но прежде чем заняться указанными исследованиями, давайте сразу уточним, что речь идет, конечно, не столько о рождаемости в физиологическом смысле, сколько о желании иметь детей. Мы видели на множестве примеров, что, хотя в прошлом не было эффективных средств контроля за рождаемостью, но это не мешало массам людей ограничивать количество детей, шла ли речь о массовом детоубийстве в античную эпоху или о тысячах подкидышей в христианской Европе, также обреченных почти на верную смерть. То есть физиологическая рождаемость была высокой, а фактическая – низкой, так как никто не хотел иметь и воспитывать детей. Сегодня население умеет лучше, чем оно умело в прошлом, ограничивать количество детей «цивилизованными методами» (противозачаточные средства, аборты). Но проблема подкидышей или детей-сирот, от которых отказались родители, все равно стоит очень остро; и она не менее злободневная, чем проблема малого количества рождающихся детей. Обе эти проблемы вызваны одной и той же причиной – массовым нежеланием иметь детей, что и является на самом деле основной проблемой. Поэтому хотя в настоящей книге употребляется термин «рождаемость», надо понимать, что речь в действительности идет именно о желании (или нежелании) населения иметь детей.
*************************************************************************************
Что касается «демографического перехода», то есть устойчивой тенденции к снижению рождаемости, наблюдаемой в Европе и ряде других стран мира в течение последних двух столетий, то попытки объяснить его индустриализацией и урбанизацией натыкаются на целый ряд фактов, противоречащих такому объяснению. Поэтому на сегодняшний день среди демографов нет общего взгляда ни по этому вопросу, ни в целом по вопросу о том, какие причины влияют на изменения рождаемости.
Вместе с тем, существует одна гипотеза, которая заслуживает внимания. Английский демограф А.Карр-Саундерс в 1930-е годы выдвинул предположение, что данный феномен (устойчивое снижение рождаемости) может объясняться ростом конкуренции. Действительно, приводимые К.Кларком данные, например, по Франции в разные периоды XX в., показывают, что среди различных групп населения наибольшее число детей в семьях было как у людей, связанных с сельским хозяйством, так и, в частности, у специалистов с высокой квалификацией: инженеров, врачей и т.д. Вместе с тем, именно две указанные категории лучше всего защищены от конкуренции, по сравнению со всеми остальными профессиями. Занятые в сельском хозяйстве защищены, отмечает К.Кларк, уже потому, что наличие рабочей силы в сельской местности ограничено, и наем дополнительных работников, как правило, связан с необходимостью их переезда и обеспечения жильем. А высокие специалисты защищены уровнем своей квалификации: для того чтобы стать квалифицированным инженером или врачом, надо потратить как минимум 10 лет на напряженную учебу и освоение профессии, поэтому переход на эту работу людей, имеющих другие профессии, практически исключен. К.Кларк приводит ряд данных по разным странам (Франция, Великобритания, Япония, США), которые показывают, что именно среди указанных двух категорий перемена профессии случалась реже всего. Так, среди фермеров, сельскохозяйственных рабочих и высококвалифицированных специалистов меняли свой род занятий в течение жизни лишь порядка 20-30%, в то время как в других профессиях эта цифра составляла 50-80%. И именно указанные категории населения, наиболее защищенные от конкуренции, как мы видим, были склонны заводить наибольшее количество детей.
Таким образом, социологические данные показывают, что, если и есть какая-либо общая закономерность, которая регулирует уровень рождаемости в обществе, то это не благосостояние людей, а уровень конкуренции. Но конкуренция – важный стимул развития любого общества, невозможно себе представить, как будет оно выглядеть, если постараться совсем оградить его членов от конкуренции. Поэтому в практическом смысле имеет смысл говорить не о конкуренции вообще, а о справедливой конкуренции, при которой одни члены общества не ставятся в заведомо неравное положение с другими, будь то жители одной страны по отношению к жителям других стран, или местные жители по отношению к иммигрантам, или одни сословия, национальности или расы по отношению к другим.
Что такое конкуренция, причем, не в абстрактном, а в конкретном и практическом понимании, знают сегодня все. Показателем конкуренции в обществе является безработица: чем выше уровень безработицы, тем выше уровень конкуренции в обществе. Можно даже, по-видимому, утверждать, что, если безработица очень высокая, как, например, сегодня в странах Восточной Европы и бывшего СССР, то это уже признак несправедливой конкуренции: часть населения лишена возможности нормально жить и работать; а эти страны, вместо того чтобы развивать собственное производство и рабочие места, увеличивают импорт, тем самым сокращая рабочие места и увеличивая свой внешний долг, который когда-нибудь придется отдавать (или «проедая» невозобновляемые сырьевые ресурсы). Если к этому добавить еще и проблему нелегальной иммиграции в эти страны из стран третьего мира и из бывших азиатских республик СССР (а речь также идет о несправедливой конкуренции), то стоит ли удивляться, что в указанных странах: России, Латвии, Украине и т.д. (не исключая и в прошлом благополучные Венгрию, Чехию и Восточную Германию), – все больше нарастают социальные конфликты и происходит дальнейшее снижение рождаемости, которая и так уже достигла катастрофически низкого уровня.
**************************************************************************************
Читатель может спросить: неужели и в прошлом конкуренция могла оказывать большое влияние на социальную жизнь общества? Безусловно, и есть множество тому примеров. Все примеры глобализации, происходившей в разные исторические эпохи, были связаны с резким усилением конкуренции, поскольку многократно увеличивались объемы экспорта и импорта товаров и миграции людей. Причем, в большинстве случаев речь шла именно о несправедливой конкуренции. Одним из показательных примеров в этом отношении является античность. Выше уже говорилось о том, что эффективность зернового сельского хозяйства в Северной Африке в античности была примерно в три-пять раз выше, чем в Италии. В Африке средняя урожайность составляла в среднем сам-10, что, при двух урожаях в год, давало за год урожайность сам-20. А в Италии средняя урожайность была сам-4 – сам-8, при одном урожае в год. Разумеется, при такой разнице в эффективности сельского хозяйства римские крестьяне не имели никаких шансов на нормальное существование, пока существовала конкуренция со стороны Африки, то есть (до середины II в. до н.э.) со стороны Карфагена. С их точки зрения речь шла о несправедливой конкуренции: Рим был завален дешевыми импортными продуктами из Карфагена, который имел невероятное ценовое преимущество не как результат больших усилий, а в силу очень благоприятных природно-климатических условий. Поэтому войны Рима с Карфагеном возникли не случайно, а, как пишет греческий историк Полибий, они возникли по инициативе и единодушному решению всего римского народа. Именно под давлением римского народа, поставившего вопрос о войне на народное голосование и принявшего такое решение, римский сенат (а он был сначала против) был вынужден начать Первую Пуническую войну, продолжавшуюся 23 года. И готовность римских крестьян продолжать эту войну, несмотря на чудовищные потери, поскольку они не видели иного выхода из того экономического тупика, в котором оказались, – решила дело в пользу Рима. Тем же объясняется невероятное упорство Рима введении Второй Пунической войны – против Ганнибала, продлившейся 27 лет. Известно, что Рим во время Второй Пунической войны мобилизовал в армию около половины всего мужского населения, способного носить оружие. Потери Рима и в Первую, и во Вторую Пуническую войну составили несколько сотен тысяч человек; согласно античным источникам, за время последней было разрушено 400 римских городов. Историки удивляются, каким образом после такой мобилизации и потерь Рим мог продолжать войну, а государство и экономика Рима не рухнули.
*************************************************************************************
Похожа и история начала Третьей Пунической войны и разрушения Карфагена. Начать эту войну и уничтожить Карфаген потребовала римская толпа, возглавляемая римским патриотом Катоном. Будучи большим специалистом в сельском хозяйстве, он съездил в Карфаген и убедился, что сельское хозяйство там по-прежнему процветает, и никакие контрибуции и ограничения, наложенные на Карфаген ранее, не помогают уничтожить эту язву римской экономики. И действительно, как писал греческий историк Полибий, несмотря на потерю всех своих заморских владений (Испании, Сицилии, Сардинии) и непомерные контрибуции, которые он перед этим выплачивал Риму, Карфаген перед началом Третьей Пунической войны был по-прежнему самым богатым городом мира, богаче самого Рима. Вернувшись в Рим, Катон стал выступать в сенате и перед народом, демонстрируя продукты карфагенского сельского хозяйства, которые поставлялись в Рим по баснословно дешевым ценам – то есть, говоря современным языком, речь шла о явном демпинге и подрыве экономики Рима. Но в то время мир еще не дорос до таможенного протекционизма и сознательной борьбы с демпингом, и римский сенат, опять под давлением народных масс, был вынужден принять решение (против которого были очень многие сенаторы) об уничтожении Карфагена.
Ранее возможность такого решения проблемы неоднократно обсуждалась, в частности, в конце Второй Пунической войны в 203 и 201 гг. до н.э. Но тогда логичные доводы, приведенные видными римскими политическими деятелями, убедили римский сенат отказаться от него. Они состояли в том, что уничтожение Карфагена не приведет к прекращению конкуренции со стороны африканского сельского хозяйства. Напротив, как говорил Квинт Цецилий Метелл, выступая в 201 гг. до н.э. в римском сенате от имени победителя Ганнибала – Сципиона Африканского, на таком плодородном месте все равно вскоре опять поселятся люди – местные жители или римские колонисты, которые «сами будут нам страшны и будут вызывать у нас зависть, имея страну столь обширную и много лучшую, чем наша».
Но в 147 г. до н.э. никакие аргументы не могли убедить Катона и римскую толпу, и сенат под их давлением принял решение об уничтожении Карфагена. Римляне заставили карфагенян сдать оружие и выдать заложников, после чего обещали им сохранить жизнь и имущество. Когда же это было выполнено, они объявили им о принятом решении. Несмотря на то, что карфагеняне сдали все оружие, они отчаянно сопротивлялись, но бесполезно: город был стерт с лица земли, все его жители были либо убиты, либо обращены в рабов, а на территориях, где раньше были поля и оливковые рощи, было запрещено что-либо сеять и выращивать.
Вопрос о несправедливой конкуренции, таким образом, был решен радикальнейшим образом. В том же году (146 г. до н.э.) такая же участь постигла Коринф в Греции, который также был стерт с лица земли и перестал существовать, а жители уведены в рабство. А в течение ряда последующих лет в ходе систематических, заранее спланированных операций, римскими войсками были вырублены все виноградники в Эпире, практически все местное население было уничтожено или уведено в рабство, а территория Эпира была превращена в пустыню. И оба эти мероприятия также были не случайны: Коринф был единственным городом эллинистического мира, имевшим прямой выход в Адриатическое море, омывающее берега Италии, и он, единственный из крупных греческих городов, с давних времен специализировался на экспорте в Италию как своих собственных изделий (керамика, стекло, изделия из металлов), так и товаров из других районов Греции. То же в отношении Эпира (нынешняя Албания и северо-запад Греции): он находился на расстоянии всего нескольких десятков километров морем от южной оконечности Италии и экспортировал туда многие виды своей продукции. Причем, как отмечают историки, в то время греческое вино было лучше итальянского, и нет сомнений, что ввоз вина из Эпира в Италию, так же как ввоз туда ремесленных изделий из Коринфа, составлял очень сильную конкуренцию продукции итальянских виноделов и ремесленников и должен был доставлять им немало неприятностей и вызывать их недовольство или зависть.
Итак, мы видим, что именно конкуренция заставляла Рим обрушиваться с неимоверной жестокостью на своих соседей и целенаправленно уничтожать жителей ближайших стран, оказавшихся более удачливыми и успешными товаропроизводителями, чем римские крестьяне и ремесленники. Именно эта сила дала мощный толчок ко всему последующему завоеванию Римом Средиземноморья и к образованию одной из величайших империй, когда-либо существовавших на планете.
**************************************************************************************
Понятие несправедливой конкуренции и примеры из римской истории приведены выше не для того, чтобы кого-то в чем-то обвинить. Как уже было объяснено, под несправедливой конкуренцией имеется в виду такая конкуренция, которая ставит в неравные условия население одной страны по отношению к другой, или одну его часть по отношению к другой части, при этом неважно, кто виноват, и виноват ли вообще в этой несправедливости. Как правило, в ней никто не виноват: она либо установлена природой, как в данном примере, либо является следствием исторического развития отдельных стран и регионов.
**************************************************************************************
Другим примером, когда несправедливая конкуренция вызвала крупное социальное явление, является гражданская война в США в 1861-1865 гг. Вы когда-нибудь задавали себе вопрос – почему, казалось бы, сравнительно благополучная Америка в 1861 году разбилась на два лагеря и воевала со страшным ожесточением целых четыре года? За это время страна потеряла убитыми более 600 000 человек, еще полмиллиона было ранено или покалечено, большие территории подверглись разрухе и запустению. При этом население США составляло в то время всего 30 миллионов, то есть был убит примерно каждый двенадцатый мужчина, способный носить оружие, не считая миллионов пострадавших: покалеченных, потерявших своих близких и людей с исковерканными судьбами. И все это – ради того, чтобы освободить три миллиона чернокожих рабов? Как-то плохо в это верится. В последние десятилетия, как только где-то начинало гибнуть слишком много американцев, скажем, больше чем две или несколько тысяч (то есть сотые доли процента от взрослого мужского населения США) – то в Америке начинали требовать прекратить войну, и американским лидерам приходилось учитывать мнение своего населения. Почему же за свободу трех миллионов негров американцы положили убитыми около 8% своего мужского населения, способного воевать, и еще почти столько же ранеными и покалеченными – то есть число, сравнимое с количеством негров, освобожденных от рабства?