3. Сильным ударом по религии для меня было то, что можно, оказывается, сильно нагрешить, как это делали бандиты 90-х, а потом прийти в храм с пачками банкнот и выписать себе у батюшки индульгенцию. И так можно было делать бесконечно. Посему, мне ближе как-то гражданское правосудие. Оно хоть и приземлённое, но выходит посправедливее небесного.
Фактические:
1. Вот интересно, те, кто считают себя верующими и с разбега бухают в прорубь на Крещение во искупление грехов, изучали когда-нибудь историю зарождения и развития христианства? Ведь исследовав её, они бы поняли, что любая религия создана людьми. Всё то, на что и как мы должны молиться, на протяжении столетий придумывалось теми, кого сейчас называют отцами Церкви. На многочисленных вселенских соборах они спорили друг с другом и рождали известную ныне нам «истину».
Спрашивается, какого чёрта я должен слепо верить тому, что нафантазировали полтора тысячелетия назад неизвестные мне старцы? Мне скажут: они были боговдохновенны, им снились сны и чудились видения. Ну и что? Любой может заявить, будто ему приснился Хрущёв, заявивший, что он был тайным мессией на Земле, а тех, кто уклонился от поездок на целину, у ворот Ада с нетерпением ожидает чертовский фейс-контроль. Но ведь ему же не поверят, ласково ответят, что всё будет хорошо и потуже завяжут рукава смирительной рубашки. Однако, в откровения Иоанна Богослова, которому явился Ангел, мы почему-то без сомнений верим. Почему? Он, что был честнее? Кто это точно знает, а?
2. Кстати, вот один момент, который меня особенно умиляет. Миллионы людей почитают иконы и их образы, просят что-то у них для собственного благополучия. Но вот если бы решения 7-го Вселенского Собора о запрещении иконопочитания не были бы отменены следующим, Никейским собором, и остались в силе, то сейчас бы ни в одном доме икон в углу не было. И молились бы мы, вероятно, прямиком в космос, стоя на балконе. Однако судьба распорядилась иначе, и поэтому сегодня почти каждую квартиру и машину украшают образы Николы-чудотворца и Казанской Божьей матери.
Логические:
1. Из всех противоречивых мест «Нового завета» более всего меня задевали два из них.
Первый связан с парой распятых разбойников, один из которых якобы покаялся перед Иисусом, а второй поносил его вместе с остальной публикой. Все знают этот пример и теисты любят его упоминать в контексте «покайся и будут тебе райские кущи». Вот только такая умилительная картина присутствует лишь у одного евангелиста, Луки. У Матфея же ОБА разбойника проклинают Иисуса, а у Марка с Иоанном просто молчаливо присутствуют. Но об этом верующие либо не знают, либо предпочитают умалчивать.
Второй связан с этой фразой Иисуса своим ученикам: "Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью, и враги человеку – домашние его" (Мф. 10,34-36)
Вот ответьте мне, чем данный подход Иисуса к пастве отличается от того, что исподволь проповедуют современные секты? Только первого мы обожествляем и отмечаем его день рождения, а вторыми пугаем детей на ночь.
2. Смотря передачи или читая книги на исторические темы, я размышлял – мы, живущие в 21-ом веке, не можем никак определиться, был ли Сталин тираном или эффективным менеджером, собирался ли СССР первым нападать на Германию, летали ли американцы на Луну и была ли Российская Империя до 1913-го года динамично развивающейся державой, либо это была загнивающая тюрьма народов, из которой нас вытащили большевики. По каждому из этих вопросов мнения – полярные. Мало кто представляет себе объективную и правдивую картину, происходившего менее столетия назад.
Однако огромное число наших сограждан, да и зарубежных товарищей тоже, почему-то упорно верят четырём евангелистам, которые мало того, что жили после смерти Христа и писали его биографию с чужих слов, так при этом копировали тексты друг у друга (точнее, у Марка), не забывая приукрасить свои повествования трогательными деталями, как мы видим из предыдущего примера. И как это назвать, кроме, как слепой верой? Неужели не хочется самим разобраться в истоках того, к чему вас приучили верить, с тех пор как в детстве впервые показали, как нужно складывать пальчики, чтобы перекреститься?
3. В истории человечества были десятки, если не сотни религий. Самая известная из них завязана на мифах об олимпийских богах. И то, что Боги жили на горе Олимп, в давние времена мало кто подвергал сомнению. Однако затем люди поумнели, нашли для себя более продвинутый религиозный гаджет в виде христианства, и Олимпийских богов преспокойно занесли в книжку «Мифы и легенды Древней Греции», стоящую у меня дома на полке. И почему не все задумываются о том, что если мир знавал столько религиозных культов, но прошествии времени выяснялось, что все они лживы или морально устарели, то почему христианство должно выделяться на общем фоне и быть истинным? С чего это длинная цепочка создания и угасания религий должна закончиться именно на нём? Какие есть тому обоснования? Хотя меня больше интересует вопрос, когда же наконец христианские мифы займут на моей полке своё законное место по соседству с древнегреческими.
4. Когда в дискуссии с теистом начинаешь докапываться до ареала обитания Бога, приводя в пример детские аргументы типа «Гагарин летал, Бога не видал» и почему его не видно даже в телескоп Хаббл, то верующие обычно элегантно сливают, приводя в пример каноническое высказывание Иоанна Домаскина: «Бог безначален, бесконечен, вечен, присносущен, несоздан, неизменяем, непреложен, прост, несложен, бестелесен, невидим, неосязаем, неограничен, беспределен, неведом, непостижим, благ, праведен, всемогущ». Не знаю, как для вас, а для меня этот последний аргумент припёртого к стенке клерикала доказывает лишь только то, что Бога не существует. По-другому интерпретировать все эти слова с приставкой «не» невозможно.
5. Всем знаком шарлатан Григорий Грабовой. И большинство населения также справедливо считает его шарлатаном. Но сам Григорий почему-то уверен, что он является вторым пришествием Христа. И кучка его фанатиков, обрисовывавшая во время его тюремного заключения заборы города Москвы надписями «Свободу Григорию Грабовому», поддерживает его в этом заблуждении. А теперь представьте, что Григорий умрёт когда-нибудь от старости, и его преданные поклонники понесут в мир благую весть о том, что Грабовой был истинным мессией, лечил и воскрешал людей. Опять же пострадал от правосудия в лице современных Понтий Пилатов. Через 50 лет все забудут, каким образом Гриша оживлял безутешным бесланским матерям их детей, а слава его будет лишь расширяться. Благодаря тем самым постаревшим фанатикам и их потомкам, которые будут с апостольским воодушевлением вдалбливать в головы малообразованному российскому населению, что Гриша-де был Христос. А там ещё 200 лет и вот готова новая мировая религия – грабованство. Сценарий вполне реален, если предложенному развитию событий будет способствовать хаос и перемены в государстве. А уж благодаря современным познаниям в области пиара, объявить Гришу вторым пришествием Христа – раз плюнуть. Что собственно, и было уже.
Политические.
1. Мне не нравится, что РПЦ дует в одну дуду с руководством страны. Наблюдая те ужасающие социальные показатели, которых достигла Россия в последние два десятилетия, Гундяев со своей командой должны были просто выть днём и ночью, проклиная тех, кто довёл страну до первых мировых мест по убийствам, алкоголизму, наркомании и проституции. Однако у Кирилла всё чики-пики. Продал служение народу и Богу в обмен на власть и цацки для себя и камарильи священнослужителей – и довольно лобызается с Премьером. А Россия… нехай с ней. Главное, храмов побольше построить, да конфискованную в 17-ом году землицу вернуть, даже если она находится в бывшем Кенигсберге. Аккурат под строительство собственных «свечных заводиков».
И в заключение, как уже сложившийся атеист, хочу сказать, что быть неверующим сложнее, чем верить в какого-то Бога.
Итак, мирно жить рядом атеисты и верующие могут. Примеров этому в прошлом хватает. Теперь же это стало ещё легче, люди стали более терпимы к отличиям других.
А секты?! Вот где опасность!! Почему автор о сектах молчит??
А что о них говорить? Ну есть всякие-разные секты. Их основатели и адепты убеждённо заявляют, что только их вера истинна и правильна.
Ну и чем секты отличаются от религий? Масштабом. Если устоявшиеся религии похожи на массивные крейсера и авианосцы, то секты больше смахивают на проворные, шустрые катера и миноносцы.
Секты опасны!!!!
Ну так и религии опасны. Вон что в России творится. Церковь агрессивно подминает под себя всё, что может. Всё больше захватывает себе земли и недвижимости. Разными способами старается увеличить своё влияние на людей. Именно с этой целью она лезет в школы. В армию. Да что там говорить, если церковь уже в космическую промышленность пробралась. Перед запуском ракеты её уже в обязательном порядке святой водой обрызгивают.
А вы хоть знаете, что творят сектанты??
– Небяспека сектаў відавочная. Той, хто туды трапляе, знаходзіцца пад большым ці меншым дэструктыўным уплывам, ён больш не можа прымаць самастойныя рашэнні. Звычайна кіраўнікі сектаў настолькі дамінуюць над адэптамі, што могуць даваць ім самыя жудасныя распараджэнні, нават да забіцця самога сябе. У вялікай ступені гэта датычыць таксама нетрадыцыйных рэлігій.
Прочитал я слова ксендза и вспомнил о самосожжениях раскольников-староверов. Ну и в чём разница? В масштабах, конечно. Именно за счёт масштабов церковь способна причинять гораздо больше вреда, чем секта.
Давайте послушаем, что говорят бывшие монахи и монахини?
Когда мне было лет 12−13, мама ударилась в православие и стала воспитывать меня в религиозном духе. Годам к 16−17 у меня в башке, кроме церкви, вообще ничего не было. Меня не интересовали ни сверстники, ни музыка, ни тусовки, у меня была одна дорожка – в храм и из храма. Обошла все церкви в Москве, читала отксеренные книги: в 80-х религиозная литература не продавалась, каждая книжка была на вес золота.
В 1990 году я закончила полиграфический техникум вместе со своей сестрой Мариной. Осенью нужно было выходить на работу. И тут один известный священник, к которому мы с сестрой ходили, говорит: «Поезжайте в такой-то монастырь, помолитесь, потрудитесь, там цветочки красивые и такая матушка хорошая». Поехали на недельку – и мне так понравилось! Как будто дома оказалась. Игумения молодая, умная, красивая, веселая, добрая. Сестры все как родные. Матушка нас упрашивает: «Оставайтесь, девчонки, в монастыре, мы вам черные платьица сошьем». И все сестры вокруг: «Оставайтесь, оставайтесь». Маринка сразу отказалась: «Нет, это не для меня». А я такая: «Да, я хочу остаться, я приеду».
Собственных денег у сестер, естественно, не было, а документы – паспорта, дипломы – хранились в сейфе. Одежду и обувь нам жертвовали миряне. Потом монастырь завел дружбу с одной обувной фабрикой – там делали ужасную обувь, от которой сразу начинался ревматизм. Ее покупали по дешевке и раздавали сестрам. У кого были родители с деньгами, те носили нормальную обувь – я не говорю, красивую, а просто из натуральной кожи. А у меня мама сама бедствовала, привозила мне рублей 500 на полгода. Сама я ничего у нее не просила, максимум гигиенические средства или шоколадку.
Матушка любила говорить: «Есть монастыри, где сюси-пуси. Хотите – валите туда. У нас здесь, как в армии, как на войне. Мы не девки, мы воины. Мы на службе у Бога». Нас учили, что в других храмах, в других монастырях все не так. Вырабатывалось такое сектантское чувство исключительности. Я домой приезжаю, мама говорит: «Мне батюшка сказал…» – «Твой батюшка ничего не знает! Я тебе говорю – надо делать, как нас матушка учит!» Вот почему мы не уходили: потому что были уверены, что только в этом месте можно спастись.
А еще нас запугивали: «Если вы уйдете, вас бес накажет, лаять будете, хрюкать. Вас изнасилуют, вы попадете под машину, переломаете ноги, родные будут болеть. Одна ушла – так она даже до дома не успела дойти, сняла на вокзале юбку, стала за всеми мужиками бегать и ширинки им расстегивать».
Мы привыкли к монастырю, как привыкают к зоне. Бывшие зэки говорят: «Зона – мой дом родной. Мне там лучше, я там все знаю, у меня там все схвачено». Вот и я: в миру у меня ни образования, ни жизненного опыта, ни трудовой книжки. Куда я пойду? К маме на шею? Были сестры, уходившие с конкретной целью – выйти замуж, родить ребенка. Меня никогда не тянуло ни детей рожать, ни замуж выходить.
Когда я вернулась домой, так радовалась, что теперь не надо работать на стройке! В монастыре мы работали по 13 часов, до самой ночи. Иногда к этому прибавлялись и ночные работы. В Москве я поработала курьером, а потом опять занялась ремонтом – деньги-то нужны. Чему в монастыре научили, тем и зарабатываю. Выбила у них трудовую книжку, мне записали стаж 15 лет. Но это копейки, на пенсию вообще не катит. Иногда думаю: не будь монастыря, я бы замуж вышла, родила. А это что такое за жизнь?
Да, не густо тут с самостоятельными решениями.
Когда я попал туда, мне все понравилось. Я пребывал в некой эйфории. Я чувствовал внутреннее движение и ждал какого-то счастья. Даже хотел бросить вуз (я учился на юриста), отказаться от всего и постричься в монахи. Правда, игумен мне не разрешил уйти из университета, и за это я ему теперь очень благодарен, потому что такой его поступок довольно нетипичен. Часто духовники говорят молодым – бросай все и приходи в монастырь. У меня было иначе, игумен благословил закончить образование. Но я искренне верил, что смогу жить по книжкам 5-7 века, – вот так смиренно и аскетично. Возможно, в этом был какой-то инфантилизм.
У нас была сетка послушаний – такой график дел на неделю, в котором каждый день был расписан. В храме обеспечивали богослужение трижды в день: петь, читать, богослужебный инвентарь готовить. Кто-то мыл туалеты, кто-то накрывал и убирал в трапезной трижды в день, кто-то дежурил на вахте. Кроме того, были келейные монашеские обязанности. За день я должен был прочитать 500 молитв, один акафист, сделать земные поклоны, прочитать что-то из духовных книг. Выходить за территорию монастыря можно было только по благословению, по сути, по разрешению настоятеля. Мобильные телефоны тоже были запрещены до тех пор, пока не оказалось, что у всех они уже есть.
Помимо кровати, в келье было два стула, стол, шкаф и полка для книг. В келье ничего нельзя было изменить без благословения. Чтобы, например, переставить стол или вбить гвоздь в стену, нужно было получить благословение настоятеля. Сначала меня это радовало, но спустя годы начало напрягать.
Туалет был на этаже, его мы мыли по очереди, а вот душ через какое-то время стал запираться. Мыться можно было только раз в неделю. Если нужно чаще – выпроси благословение.
Похоже на тюрьму.
Да, только добровольную.
Когда я шел в монастырь, я думал, что получу какой-то результат от моей такой аскетической деятельности – обрету душевный покой, единение с Богом, мир. Но я увидел, что ничего этого не получаю. Мне было плохо и эмоционально, и физически. Сначала я от этого отмахивался, ведь в монашеской традиции говорится "вам будет плохо, но нужно перетерпеть; перетерпевший до конца – спасется". Эта мысль идет всюду красной линией. Но никакого единения с Богом и внутреннего умиротворения я не получал.
Я очень испортил там желудок. Нас кормили в принципе хорошо, но очень вредно. Главной же проблемой стала психосоматика. Я сильно себя измучил эмоционально и физически, у меня развилась хроническая астения – патологическая усталость. К примеру, я просто не мог проснуться в 6 утра на службу. Я просил своего соседа по келье будить меня. Он стучался утром ко мне в дверь, по договоренности обливал меня из пульверизатора холодной водой, после этого я говорил ему "спасибо", ложился на холодный линолеум, чтобы не заснуть… и засыпал. Спал я до обеда, пропуская службу. И очень многие так и живут в монастыре – на постоянном чувстве бессилия.
Церковь – это система. И люди, когда попадают в монастырь, должны перестать взрослеть. Они должны как бы остаться детьми, которыми легко управлять. Когда мои "розовые очки" начали трескаться, я увидел, что являюсь бесплатной рабочей силой, что я всего лишь шестеренка в большом механизме, которая не должна создавать проблем.
Повторю твою фразу: "Церковь – территория лжи". В чем ложь?
Во всем. Начиная с того, что православная церковь – единственно истинная. Подозреваю, что любая религия этим грешит, но глубоко я знаю только одну религию. "Кому церковь не мать, тому Бог – не отец" – это тоже ложь. Потому что церковь никому не мать, она очень жестокая мачеха. Это просто манипуляция.
Я видел, как хорошие люди в церкви портятся. Я видел, как наш игумен, духовный человек, со временем начинал строить себе дворец с мраморным камином и художественным паркетом. Люди, начинавшие ради Христа, заканчивали ради золотого креста.
Как ты адаптировался после выхода из церковной системы?
Я все еще адаптируюсь. Только два года прошло. Мне непросто, потому что нет трудового стажа, опыта работы, какого-то нажитого имущества. Взрослая жизнь, которую люди начинают еще будучи студентами в свои 20, мне пришлось начать в 34. Но в моей жизни произошло много положительных изменений. Сейчас я живу в Одессе, у меня есть любимая жена, работа. Мне интересен вопрос предпринимательства. Я же много лет убеждал себя, что духовный человек должен быть нищим. Теперь я понимаю, что деньги сами по себе – это не зло и не добро. Это просто инструмент, который можно использовать как во зло, так и во благо.
Монастырь – это прямая дорогая потерять себя и никогда уже не найти. А я очень хочу найти себя подлинного. И хочу, чтобы такая возможность была у каждого человека.
Ну и чем такая монашеская жизнь отличается от жизни в секте? Похоже, что ничем. И вообще, что такое секта? А то вокруг постоянно кричат, что секты—это очень плохо, а что такое секта—не говорят.
Секта—это добровольно-принудительное сообщество людей (сектантов), удерживаемых вместе с помощью религиозных догм и зачастую имеющих авторитарного лидера-вожака, которому сектанты беспрекословно подчиняются
Секта – это "группа лиц, замкнувшихся в своих мелких, узких интересах", оторванная от народных масс.
Секта – это объединение лиц, отделившееся от какого-либо вероучения, либо возникшее на основе принятия самостоятельной доктрины или религиозно-мистического опыта отдельной личности; использующее совокупность специфических вероучительных представлений и культовой практики в качестве инструмента воздействия на людей; как правило, осуществляющее свою деятельность в противостоянии основным религиозным традициям страны.
Сектой является всякая религиозная организация вне истинной Церкви Христовой.
Религиозная община, отколовшаяся от господствующей церкви.
Любая обособленная группа людей.
К сожалению, до сих пор не существует единого определения такого понятия, как "секта", правильнее будет сказать, что существуют многие десятки определений.
Озадачили вы меня. Вокруг старательно убеждают, что секта—это плохо. Но общего понимания, что же такое секта, нет. Каждый под этим термином понимает своё.
С 1980 по 2016 год на территории Беларуси документально зафиксирована деятельность 1047 сект, культов, новых религиозных движений.
Ничего себе. Это что ж такое получается? Кругом одни сектанты, что ли? Что же государство не запрещает их, раз они все такие-сякие плохие?
Ну, секты бывают разные. Одни вредные, а другие безобидные. Вредные—это которые тоталитарные секты, деструктивные. Вот их и запрещают. А за остальными просто присматривают.
Понял. Благодарю за разъяснение, читатель.
Итак, я лично не вижу никакой разницы между попаданием в тоталитарно-деструктивную секту и попаданием в монашескую жизнь. Разрушение личности и индивидуальности будут в обоих случаях. Лучше не попадать ни туда, ни сюда.
Если человек становится монахом, из вещей ему уже ничего не принадлежит – даже шариковая ручка. И не потому что это запрещено (хотя, это запрещено), а потому что не нужно.
Когда у монаха нет своих вещей—это хорошо. Когда у сектанта нет своих вещей—это плохо.
Монастырь – большая семья.
Что-то похожее говорят и сектантам. И не просто говорят—активно внушают.
Никогда бы не подумала, что окажется так тяжело постоянно ходить с покрытой платком головой. Она постоянно чешется, волосы через какое-то время начинают выпадать. Хотела облегчить себе жизнь и подстричься, но благословения не получила: мол, оставь косу для пострига!
Поклоны – это довольно унизительно, на взгляд обычного человека. Встаешь в центре храма или трапезной и, пока все едят, делаешь земные поклоны – их может быть три, а может – сорок. В зависимости от того, насколько силен гнев игуменьи. Послушницы прилюдных поклонов стесняются. Взрослые монахини делают их равнодушно и быстро, как отжимания: упал – лбом об пол – подскочил…
А вот некоторые характеристики тоталитарных сект.
Жесткий контроль над временем вступившего в секту человека: четко исполняемый режим дня, загруженность ритуалами до полного отсутствия свободного времени. Требование спрашивать разрешение у руководителя по поводу любого действия вне секты с последующим подробным отчетом: когда ушел, где был, что делал и т.п.
Не понял—это про сектантов или про монахов?
По-возможности полная изоляция неофита от внешних связей – друзей, супруга, родителей. Сужение круга общения исключительно до круга «семьи духовных братьев и сестер».
Повторяю предыдущий вопрос.
Создание режима информационной изоляции. Требование читать, слушать и смотреть только то, что «разрешено» учителем или руководителем группы. Чтение только специальной литературы, просмотр только специальных видеофильмов, прослушивание только специальных аудиозаписей. Запрещается читать газеты, журналы, слушать радио, смотреть телевизор.
Не повторяю предыдущий вопрос.
Применение психологических методик, приводящих к стойкому торможению нервных тканей коры головного мозга (многочасовые повторения однообразных мантр, стояние или сидение в определенных позах, медитация, специальные дыхательные упражнения, особый рацион питания). Цель: на основе стойкого торможения нервных клеток коры головного мозга создать у человека состояние безразличия, утраты ориентации во времени, добиться ликвидации динамичного логического мышления с целью подавить личность неофита и сделать его послушным чужой воле. Признаки такого человека: отсутствие каких-либо желаний, безразличие, эмоциональная серость, апатия, отсутствие спонтанности, творческих проявлений и чувства юмора (чувство юмора исчезает в первую очередь).
Хм. А кто вообще попадает в секты?
Потребность в любви, в приятии, в безопасности является для человека базовой. И если мы эту потребность не удовлетворяем в своей семье, в ближайшем окружении, то начинаем испытывать эмоциональный голод. Формируется чувство неудовлетворенности. Человек находится в состоянии постоянного стресса. Ощущение – он не принят, ему нужно выживать, страх, растерянность.
Именно в таком состоянии многие попадают на крючок секты, где всё устраивается так, чтобы удовлетворить базовые потребности человека. Первое впечатление от посещения сектантских сходок – здесь меня любят, здесь меня принимают, здесь меня выслушали.
Как это ни странно на первый взгляд, но в большинстве случаев вербовка в тоталитарную секту происходит на добровольной основе и ложится на почву, уже подготовленную предыдущей жизнью потенциальной жертвы. Человек, вполне удовлетворенный собой и своим положением, вряд ли откликнется на ненужное ему предложение и контакт.
– Кто чаще всего становится жертвами нетрадиционных религиозных течений?
– Можно выделить несколько общих черт: например, отсутствие способности к критическому мышлению, всестороннему осмыслению любых возникающих на жизненном пути ситуаций. Неспособность принимать самостоятельные решения и нести ответственность за свои поступки. Отмечу еще один нюанс: исследования, проведенные во всем мире, доказывают, что чаще всего в секты вовлекаются люди с техническим образованием. Гуманитарии, изучавшие хотя бы на базовом уровне философию, историю, религиоведение, как правило, крайне редко становятся адептами подобного рода организаций. Тот факт, что сегодня во многих странах принижается важность гуманитарных дисциплин как на уровне среднего, так и высшего образования, говорит о том, что количество вовлекаемых в деятельность сект и культов людей, увы, будет расти. Наконец, существенную роль играет отсутствующая или чисто формальная принадлежность к традиционной религии. Например, воцерковленные православные верующие практически никогда не уходят в секты или другие подобные организации.
Интересная точка зрения. Есть над чем подумать. Действительно ли гуманитарии-лирики защищены лучше технарей-физиков?
С сектами разобрались. А теперь вспомним, что на нас смотрят наши же дети. Они видят, что мы делаем. Слышат, что мы говорим. Понимают, совпадают эти две вещи или же друг другу противоречат.
Вопрос—наши дети уважают нас или нет?
Ну вы и спросили. Это ведь зависит от многого. В том числе и от честности. Если родители говорят одно, а делают другое, то дети редко их уважают. Проверено практикой. А если слова родителей совпадают с делами, то шансов на детское уважение значительно больше.
Это вовсе не значит, что дети будут с вами согласны. Их мнение может быть противоположным вашему. Параллельным. Или вообще перпендикулярным.
Давайте попробуем представить, как можно жить в обществе согласия атеистов и верующих.
Вот вариант. Вам сделали предложение:
«Давайте помолимся!»
А давайте не будем. Когда вы сидите за семейным обеденным столом, и вам предлагают взяться за руки, склонить головы и поблагодарить Всевышнего, скажите: «Нет, спасибо. Я атеист. Поэтому я молиться не буду». У неверующего человека есть полное право возразить, когда ему предлагают принять участие в ритуале, связанном с суевериями. А если это делается в присутствии детей, он морально обязан выступить с таким возражением.
Вам выскажут мнение:
Каждый человек глубоко в подсознании понимает, что ему нужен МИР с Богом.
Вы можете спокойно ответить—мне не нужен мир с чем-то несуществующим.
И вам тоже будут возражать. Не соглашаться с вашими атеистическими взглядами.
Как-то один атеист говорил о том, что Бога нет. Услышал это верующий и с удивлением отвечает ему: Как это Бога нет? Я только сегодня утром с Ним разговаривал.
Будут споры. Но споры разумные.
– По-вашему, без религии Земля была бы более приятным местом?
– А вы попробуйте себе представить этот мир: никаких террористов-смертников и 11 сентября, крестовых походов и охоты на ведьм, войны между Израилем и Палестиной, не было бы кровавой резни между сербами, хорватами, мусульманами, не было бы преследования евреев как «убийц Христа», преступлений «чести», телевизионных проповедников в сверкающих костюмах…
– Да, но не было бы и Сикстинской капеллы, кантат Баха, «Реквиема» Моцарта.
– Согласен, какие-то выдающиеся произведения искусства не случились бы в таком мире. Но знаете, искусство всегда следует за деньгами. Не было бы заказов художникам от церковных князьков, им всегда мог бы заказать картину какой-нибудь король. Микеланджело или Моцарт нашли бы вдохновение в чем-то другом, может быть, и в природе.
Звучит разумно.
Свобода вероисповедания не означает свободу навязывать всем окружающим своё вероисповедание.
Согласен.
Безусловно, верующие имеют право на свою веру. Но у них нет изначального права выставлять свою веру напоказ, не ожидая при этом критики. Религию следует подвергать анализу с позиций здравого смысла и рациональным оценкам.
Ее нужно открыто обсуждать, как мы обсуждаем вопросы политики, искусство и погоду. Почему же мы должны стесняться, уклоняясь от открытого разговора о религии? Почему считается невежливым вести дебаты на эту тему, особенно в условиях, когда люди верующие часто говорят о своей вере и пытаются навязывать ее остальным?
Действительно, некоторые верующие и говорят много о своей вере и навязать её другим стараются.
Главная заповедь для верующих—держи свою религию при себе.
Грубовато сказано? Но сказано явно человеком, которого достало навязывание чужой веры или религии. Так что понять его можно.
«Ты не имеешь права критиковать мои религиозные убеждения».
Не согласен. Никто не имеет права делать необоснованные заявления или ручаться за истинность бездоказательных утверждений на основе «священных» текстов, рассчитывая при этом на то, что никто из числа мыслящих людей не станет ему возражать.
Вы должны уважать мои религиозные чувства.
Мы должны уважать религию ближнего, но только таким же образом и настолько же, насколько мы уважаем его мнение о том, что его жена – красавица, а его дети – вундеркинды.
Почему ты не веришь в бога?
Зачастую первый вопрос, который задают человеку, когда узнают, что он атеист. Причина должна быть для того, чтоб что-то делать, а не наоборот. Тем более, если речь о решениях, способных полностью изменить мировоззрение человека и как следствие – его жизнь. Согласитесь, к формированию своего образа мышления нужно отнестись серьезно. Когда автору задают подобный вопрос, он часто спрашивает, почему мой собеседник не верит в Сета / Зевса / Вишну? У многих верующих этот вопрос вызывает смех или недоумение. Ответ все же весьма прост – нужны весомые основания.
Если бога нет, а я в него верю, я ничего не теряю. Но если бог есть, а я в него не верю, я теряю всё.
Ваш аргумент, более известен как пари Паскаля и несостоятелен по нескольким причинам:
1) Паскаль считает, что веря в бога, человек не теряет ничего. На самом деле из-за веры люди часто теряют здравый смысл, свободу выбора, здоровье и даже жизнь (запрет на переливание крови у мормонов, мученичество во имя бога, примеров много), приобретая при этом такие черты, как фанатизм, нетерпимость и т.д. Возьмем двух человек: первый живет, оглядываясь на старую книгу, второй поступает так, как считает нужным, в согласии исключительно со своей совестью. Разве будут эти люди одинаково свободны? Сам факт наличия убийств из-за религии доказывает, что человечество уже потеряло много невинных жизней, а вера не такая уж безобидная вещь. Вера очень сильно меняет человека, если бы это было не так, то какой смысл был бы в ней?