– Поясни, – попросил я его, хотя сам прекрасно понимал, о чем он говорит.
– Ты меня проверяешь, да? Ну смотри. Всем известно… всем, Вадим! Что девушек сейчас заставляют быть пассивными, беспомощными и независимыми. Абсолютно несовместимые понятия, конечно, но правда состоит в том, что новая волна феминизма добилась своего. Да блин, ты же сам это прекрасно понимаешь! Девушки сейчас, как негры, оценивают себя в исторической парадигме. Типа раньше с ними обращались как угодно, да только не так, как нужно, поэтому в современном мире нужно защищаться, ограждаться и сражаться за свои права. Но в то же время девушек заставляют быть девушками. Блин… Да ты с ума сошел, Вадим! Если ты попросишь девушку рассказать о своих требованиях к мужчине, то список окажется размером с «Войну и мир» и будет постоянно, ежедневно пополняться! Потому что современная женщина уверена, что ей должны возместить весь исторический ущерб, поэтому лучше перестраховаться и попросить даже больше разумного. И естественно, что ты никогда – никогда! – не выполнишь всех-всех требований.
Я понял, что Саша раньше думал об этом, и вот его понесло. Я откинулся на спинку дивана, наслаждаясь его страстным честным монологом.
– Так требования еще, блин, могут быть размытыми! Как тебе требование о любви и заботе? Что это, черт возьми, такое? У женщин и мужчин донельзя разное представление об этих формулировках. Да что там говорить – каждый человек вкладывает в эти слова нечто свое! И вот тебе наговорили кучу требований, ты довел человека до истерики… и что дальше?
– Я иду выполнять все эти требования, – с улыбкой произнес я.
– Ага. Только девушка ждет, что ты наплюешь на все эти ее слова, обнимешь ее, прижмешь к себе, поцелуешь и скажешь, что любишь. Что проявишь себя как мужчина. А ты пойдешь выполнять ее требования до скончания века… Погоди… А что, если ты их всех выполнишь? Эти требования?
– Попрошу ее дать мне новые, – я уже смеялся, глядя на его обескураженное лицо.
– Не, ну ты реально долбанутый. Вадим, вот честно тебе скажу, от всего сердца. Ты же прекрасно понимаешь, что таким образом ты никогда… Никогда! Никогда не найдешь себе девушку.
Я лениво пожал плечами в ответ на его пылкие слова.
– А ты не думал о том, что девушка сама может разбить все эти условности и сказать, что хочет быть с тобой, наплевав на требования? – я хитро посмотрел на моего друга.
– Это… – Саша даже задохнулся от возмущения после моих слов. – Это… Да это жесть, Вадим! Это просто нестандартная херня, поверь мне на слово.
– А зачем нам стандартная? Зачем нам херня? – резонно спросил я. – Ведь мы не-мужчины. Зачем нам быть как все?
– Потому что в этом вопросе у нас нет выбора, Вадим. Правила ставит мироздание, а не мы сами. Какими бы крутыми мы себе ни казались. Ты не решишь вопроса своим способом.
– Окей, – согласился я с ним. – А может, я и не хочу решать этот вопрос. Может, я эскапирую. Вот ты… Ты как будешь решать этот вопрос?
Он на секунду задумался.
– Не знаю. Никак, наверное, – честно признал он.
– И я никак. Видишь, ничем от тебя не отличаюсь.
– Ага, – его скептицизму не было предела. – Только выдумаешь всякую хрень, чтобы занять себя.
– А ты как будто нет. Скажи мне, Саш, откуда ты берешь задачи для себя?
– Задачи? Ну… сам себе придумываю.
– Вот, – я торжествующе поднял вверх указательный палец, как детектив, указывающий на улику. – А я беру их от общества, потому что так мне привычнее и прикольнее. Да, возможно, этот вопрос с отношениями мы никогда с тобой не решим, но скажи мне честно. Даже после всех твоих ярких речей и всех твоих логических домыслов… Скажи мне – согласишься ли ты на обычную девушку, которая тебя не любит, а требует лишь любить ее? Обычную современную девушку? Которая прикрывается историей и собственной социальной значимостью? Которая ждет от тебя мужских поступков, но не дает им четкого и понятного определения?
Саша резко помотал головой.
– Нет, конечно.
– Ну вот и все. И зачем мне твои рассуждения о текущей реальности? Я ее знаю. Я ее принимаю. Я с ней не согласен. Я не-мужчина. Я человек. Я личность. Я сам решаю, как хочу жить, опираясь на себя и окружающую действительность. И пусть мир пробует мне помешать, я с удовольствием буду сражаться с ним до последнего вздоха.