– Так что ты имеешь в виду под… «убежит»? – переспросил я его после моего краткого душевного прочувствования.
– То самое. Они поднимают руки, закрывают лицо и убегают прочь со всех ног. Боятся.
– Боятся отношений? – уточнил я.
– Скорее просто боятся. Им не хватает практики, а общество им эту практику запрещает по моральным принципам, делая из них пассивных, зашуганных существ без воли и свободы выбора. Они обречены знакомиться в своих узеньких загончиках, в которые их засовывает жизнь, или часто просто остаются одни.
– Но… несмотря ни на что, сейчас все равно очень многие девушки выходят замуж, – непонимающе возразил я.
– Они все равно остаются одни, Вадим. В этом и парадокс. Просто они понимают его, когда становится слишком поздно.
Я тупо смотрел на Мишу, пытаясь осознать и понять его последние слова. Мне никогда не приходила подобная мысль в голову – как можно стать одиноким, если ты замужем?
А потом я почему-то вспомнил (мое сознание работает поистине странно) политические очерки разных авторов про начало карьерного становления в Москве господина Ельцина. Писали, что его окружало множество сторонников и помощников, но он все равно ощущал себя донельзя одиноким, вдали от своей родной Свердловской области. Да, тебя посадили на место. Да, с твоим мнением официально считаются. Но никто не является тебе другом, все думают лишь о собственных интересах, а к тебе подходят, лишь когда им это надо.
Неужели девушки в замужестве чувствуют такое же одиночество, встречаются с таким же непониманием? Я вспомнил рассказ Олега про то, как его жене не хватало внимания. Что же все-таки она имела в виду на самом деле? Кто в этом мире сможет это объяснить?
Я тряхнул головой, освобождая ее от мрачных мыслей.
– Ну… – только и смог произнести я.
Миша подумал, что я ничего не понял, поэтому решил быстро перевести тему.
– В общем, забудь, не парься, – он небрежно махнул рукой. – Это все на самом деле ненужные мысли. Все равно понять других людей мы никогда до конца не сможем, все равно нам надо думать лишь о себе.
– Это немного эгоистично, – я слегка улыбнулся.
– А как иначе? А как по-другому? Они бегут, а я не могу их догнать, это уже будет насилием. Поэтому я принимаю в свой мир лишь тех, кто хочет этого.
– Так все же получается? Ну, знакомиться? – я оживился, чувствуя, как разговор постепенно переходит на позитивный лад.
Но последующие слова Миши грозили свалить меня в очередную темную депрессию на ближайшие выходные. Впрочем, так и получилось.
– Да… – он немного замялся. – Получается. Да…
Он нервно рассмеялся.
– Что такое? – я начал уже слегка нервничать.
Мое сознание, убаюканное алкоголем, вдруг пришло в состояние ожидания неминуемой тревоги.
– Я старался не встречаться с этими самыми… ну, кого я тебе расписывал. Те модельные куклы. Я хожу по обычным разным улицам, знакомлюсь с обычными хорошими девушками. И… да, некоторые принимают мое предложение о свидании.
– И-и-и-и? – мое сердце невольно начало отбивать неровную чечетку, стуча все быстрее и быстрее.
– Они все равно хотят от меня определенного поведения, хотят, чтобы я проявлял истинно мужские качества, не отходя от регламента ни на шаг. И я делаю все это, не сопротивляясь, а затем…
Я молчал, давая ему сформулировать до конца свою страшную мысль.
– Затем они все переводят в стадию секса, отдаются мне. Легко и непринужденно, без задних мыслей. И… – он на мгновение задумался, а его взгляд тревожно метался из стороны в сторону. – Мне вначале это нравилось, даже очень. Но потом я понял, что дальше не хочу с ними встречаться, они вдруг представлялись мне какими-то… пустыми. Я не могу до конца это объяснить… Как будто их и не существует вовсе, как будто…
Он обреченно посмотрел на меня, печально качая головой.
– Как будто они просто кусок мяса, которое я купил в магазине. Хорошее мясо, вкусное, в чем-то даже интересное, но о нем быстро забываешь после того, как его съел…
Мне вдруг стало очень плохо. Мир слегка пошатнулся, меня замутило, и я резко вспомнил тот самый стейк, который мы с Олегом заказывали в дорогом ресторане.
Так не должно быть… Только не по отношению к людям…
Миша сидел молча, неподвижно, положив голову на руки.
– Вадим… по старой дружбе… можешь сказать честно? Я мудак? – тихо спросил он у меня.