Минувших дней людские судьбы

Взвесив все обстоятельства, А. Бари принял решение вернуться на Родину. В этом же году он со своей семьей возвратился в родной Петербург, оставаясь гражданином США.

США, Филадельфия. Российская делегация ИМТУ, 1876 г. А. В. Бари стоит второй справа

Соединенные Штаты, где Бари уже прожил б лет, казалось бы, самое подходящее место для человека такой кипучей энергии и деловой изобретательности. Однако А. Бари был уверен, что со своими способностями он добьется успеха и в России, стоящей на пороге промышленного подъема.

Россия – это его родина, где прошли детство и юность. Здесь он смотрел на жизнь глазами впечатлительного подростка. А когда повзрослел, то увидел мир уже глазами делового человека с честолюбивыми желаниями и заманчивыми планами.

Но первая попытка создать с младшим братом Вильямом собственную небольшую фирму по проектированию и изготовлению электродвигателей в Петербурге, не увенчалась успехом.

По воспоминаниям Зинаиды Яковлевны Бари, «жена брата, эта подлая женщина Амалия, устроила подлог документов и обокрала в свою пользу Александра. Адвокат предлагал начать судебное дело против брата, ручался за выигрыш процесса. Александр целую ночь ходил возле Невы, а на утро решил, что судиться с братом он не станет. Это будет слишком тяжело для матери»^[34]. Жизнь надо было начинать с нуля. Первое заманчивое предложение о работе в Японии осталось без ответа – не для этого он возвратился в Россию. Александр Вениаминович встречается с Николаем Сытенко, с которым познакомился на Филадельфийской выставке. Н. Сытенко знакомит А. Бари с Людвигом Нобелем. После обстоятельной беседы Людвиг Эммануилович предложил Александру Вениаминовичу должность помощника по инженерной части. Так Бари поступил на службу к братьям Нобелям – «Товарищество Бранобель», которое в то время занималось разработкой бакинских нефтяных месторождений на Апшероне. Л. Нобелю нужен был инженер, знакомый с нефтяным делом в США, каким и оказался А. Бари. Помощником и консультантом Людвига Нобеля по юридической части работал Нерсес Иосифович Нерсесов – будущий сват А. Бари (в последующие годы дочь А. Бари, Евгения, вышла замуж за Александра Нерсесова, сына Нерсеса Иосифовича).

Людвиг Эммануилович Нобель

Фонтанирующая нефтяная скважина. Баку, 1880 г.

Узкоколейные паровозы с искрогасителями завода Болдуина (Филадельфия). 1877–78 гг. Саратов

Нефтеналивной пароход «Зороастр», изготовленный по заказу Л. Нобеля на заводе «Мотала» в Швеции. 1877–78 гг.

Караван верблюдов с нефтепродуктами

Еще в 1870-х годах старший брат Людвига Нобеля Роберт отправился на Кавказ с целью организации заготовки древесины твердолиственных пород – кавказского ореха, самшита, хурмы – для изготовления ружейных прикладов. В то время их фирма имела деловые связи с Ижевским оружейным заводом. Но эта поездка не принесла успеха. Зато Роберт приобрел в Балаханах (район Баку) несколько нефтяных участков. Однако из-за болезни он не смог развернуть дело добычи, транспортировки и переработки нефти. Из Петербурга в Баку срочно переезжает Людвиг Нобель и весной 1876 года принимает руководство предприятием на себя^[67].

К 1876-му году фирма «Бранобель» располагала в Баку небольшим заводом по очистке керосина, несколькими емкостями для его перегонки и буровой скважиной на острове Челекен. Фонтанирующая нефть собиралась возле буровых скважин в ямы, которые назывались земляными амбарами. Транспортировка нефти осуществлялась с помощью верблюдов в кожаных бурдюках, далее по деревянным лоткам в емкости – деревянные чаны. По железной дороге и по водным путям керосин перевозили в деревянных чанах на деревянных баржах. Перегонка нефти давала только осветительный керосин, мазут в лучшем случае использовался как топливо (мазут – искаженное арабское слово «грязь»), а бензин и вовсе шел в отход – бензиновый двигатель был изобретен лишь в 1883 году.

Людвиг Нобель оценил обстановку и принял план действий – немедленно обеспечить инженерное решение всего комплекса нефтедобычи и ее переработки, опередить конкурентов. Для этого необходимо было установить уже известные паровые насосы, провести металлические трубопроводы, как в Америке; заменить земляные ямы металлическими резервуарами, организовать перевозку готовой продукции по Волге и Каспию в наливных металлических пароходах или баржах; а по железной дороге – в металлических цистернах; вовлечь сеть железных дорог России в перевозку керосина по всей территории страны. Он обратился к нефтепромышленникам России с просьбой построить нефтепровод на общие средства. Одновременно вел переговоры с судовладельцами фирмы «Кавказ и Меркурий» о постройке нефтеналивных судов, но повсюду недоверие, подозрительность. И в результате – отказ.

Л. Нобель осуществляет свой план в одиночку, проявляя титанические усилия, неукротимую энергию и находчивость. В 1877 году он на свои средства заказывает в Швеции на судостроительном заводе «Мотала» первый для России нефтеналивной пароход «Зороастр», думает об устройстве нефтехранилищ и вагонного парка в Царицыне.

Затеи Людвига вызывали нескончаемые пересуды о сумасбродстве богатого человека, желающего выбросить деньги на такое рискованное дело. Российское купечество в большинстве своем еще не успело отказаться от старых привычек: «сумлеваться», чесать в затылке и злословить.

В «Повести о великом инженере» Л. Арнаутова подмечены эти намеки:

«– Слыхали новость? Людвиг Эммануилович выписал бурильщиков из Америки, да еще, говорят, лабораторию какую-то устраивает…

– Это что! Толкуют, что он какой-то особый пароход в Швеции заказал, чтобы нефть возить!..». Откликнулся четверостишием и А. К. Толстой:

 
И вот пришли три^[35] брата,
Варяги средних лет,
Глядят – земля богата,
Порядка ж вовсе нет.
 

В знаменитой семье Нобелей было четыре брата – Роберт, Людвиг, Альфред и Эмиль – самый младший – погиб от взрыва в химической лаборатории Альфреда в Швеции.

К середине 1870-х гг. сложилась критическая ситуация с судьбой российской нефти – иностранные компании давили российских нефтепромышленников. Уже к тому времени всемирно известный изобретатель динамита Альфред Нобель оказал своевременную солидную финансовую помощь брату Людвигу (после смерти Альфреда на проценты от перечисленной суммы будет создан финансовый фонд нынешней Международной Нобелевской премии)^[68].

А нерешенными оставались еще многие задачи: усовершенствование бурового оборудования, постройка более современных нефтеперегонных заводов, транспортировка и хранение нефтепродуктов.

Именно в этот момент (1878) Людвиг Нобель пригласил Александра Бари на должность помощника по инженерной части. А. Бари закупил известные в то время насосы фирмы «Блэк» и миниатюрные паровозы с искрогасителями американского завода Болдуина (Филадельфия) для перевозки нефти по временным узкоколейным дорогам в пределах нефтехранилищ.

Паровозы доставлялись в разобранном виде, а сборка их производилась в Саратове, в Покровской слободе (ныне г. Энгельс). Часть паровозов оставалась на нефтебазах в Саратове, часть перевозилась по Волге до Апшерона.

По мере реализации плана Л. Нобеля объем работы «Товарищества Бранобель» стал довольно быстро расширяться.

В Петербурге Александр Вениаминович неожиданно встретился с Владимиром Григорьевичем Шуховым. Эта встреча и предопределила их совместную дальнейшую творческую деятельность на всю оставшуюся жизнь.

Судьба В. Шухова в то время складывалась не совсем удачно. По возвращении из Америки Владимир Григорьевич работал начальником чертежного бюро Варшавско-Венской железной дороги в Петербурге. Работа в бюро тяготила деятельную натуру В. Шухова, тем более, что остались в его душе яркие впечатления от заокеанской командировки в составе российской делегации. Он был поражен, когда впервые увидел пишущую машинку фирмы «Ундервуд». А на швейной машинке «Зингер»^[36] А. Бари продемонстрировал ему свое установленное изобретение. В. Шухов увидел и другие интересные приборы и механизмы, которых еще не было в России. Однако в целом ему в Америке не все нравилось – многие технические вопросы решались интуитивно – прямо «с колес». Но ему импонировала американская деловитость, оперативность и предприимчивость, их неистощимая изобретательность, проявляющаяся в создании всевозможных приспособлений, ускоряющих или облегчающих работу. В последующие годы В. Шухов будет и сам уделять этому вопросу серьезное внимание и проявлять заботу о механизации труда рабочих на заводах будущей фирмы А. В. Бари, а пока…

Кроме основной работы, он поступил вольнослушателем в Военно-медицинскую академию. Такая нагрузка была для него сверх меры. Врачи рекомендовали ему отказаться от совмещения работы с учебой. Сырой и холодный климат Петербурга (особенно в ноябре-декабре) был для него изнуряющим. Бесконечные простуды, бронхит – полшага до туберкулеза. «Собравшийся у постели консилиум врачей единогласен в своем приговоре – никакого совмещения учения и службы и немедленный, срочный переезд в теплые края. Иначе неминуемая чахотка», – пишет А. Б. Иванов.

«Уехать бы на юг, поправить здоровье. Но такой возможности нет, – пишет другой исследователь жизни и творчества В. Г. Шухова Л. Арнаутов, – и тут сама судьба приходит В. Шухову на помощь в образе инженера А. Бари, с которым он познакомился на Филадельфийской выставке».

При петербургской встрече с В. Шуховым А. Бари поинтересовался судьбой тех знакомых, с которыми встречался в Филадельфии. Разговор закончился тем, что Александр Вениаминович сделал предложение Владимиру Григорьевичу – для начала возглавить вместо себя инженерное руководство в Баку, а самому, как он наметил, перебраться в Москву для организации собственного дела с последующим объединением усилий в создании Строительной конторы с проектным отделом.

Замысел А. Бари был как бы отражением планов самого Л. Нобеля: «Чтобы обеспечить инженерное решение всех проблем, связанных с нефтью, нужен только комплексный подход к решению широкомасштабных задач». А для этого необходимо основать систему единого исполнителя – проект, строительство и сдача объекта заказчику – все в одних руках. Сегодня такая структура носит название системы инжиниринговых услуг. Александр Вениаминович, как грамотный инженер и опытный руководитель, обладал широким кругозором. Он прекрасно разбирался в общих проблемах нефти как в США, так и в России. Знал возможности конкурентов и их техническую оснащенность. В 1880-х годах многие научные идеи, предлагавшиеся Д. И. Менделеевым, оставались нереализованными. Но для А. Бари они были путеводным маяком.

В той сложной ситуации с конкурентами на нефтепромыслах Баку требовался свежий инженерный взгляд на многие, казалось бы, уже решенные вопросы. И проницательный ум А. Бари подсказывал ему, что только В. Шухов способен осмыслить конкретную задачу и обеспечить ее решение на более высоком инженерном уровне.

Но, чтобы реализовать новаторские инженерные решения, нужны деньги – необходим базовый капитал. Тогда и будет возможность осуществить систему инжиниринговых услуг.

А. Бари, как и Л. Нобель, понимал, что только при качественном и быстром исполнении заказа будет обеспечен авторитет фирмы, а с другой стороны – вся полнота ответственности возлагается на него, как хозяина всего дела. И он внутренне принял эти условия. Но было еще одно, непременное условие – никогда не порывать дружеских и творческих связей с «Товариществом Бранобель».

С этими мыслями А. Бари и В. Шухов прибыли на встречу с Л. Нобелем, Людвиг Эммануилович знал деловые качества Александра Вениаминовича, но Владимира Григорьевича видел впервые. И хотя Л. Нобель располагал внушительными финансовыми возможностями, он не был склонен сорить деньгами, знал счет каждой копейке. После делового обсуждения цели встречи и планов предстоящей работы Л. Нобель высказал и свои опасения:

«Молод, слишком молод Ваш инженер, господин Бари! – кивает Нобель в сторону Шухова. – Ну, да ладно, это Ваша забота. Так вот о деле, милостивые государи…» (Л. Арнаутов).

А. Бари убедил Л. Нобеля в реальности замысла, что позволило обеспечить надежное финансирование намечавшихся работ.

Подписав контракт с Л. Нобелем о поставке нефти Московским отделением «Товарищества Бранобель», А. Бари срочно выехал в Москву для организации нефтеперерабатывающих заводов. А В. Шухов – в Баку, где остался один на один со многими техническими проблемами российской нефти. А ведь ему было в то время всего лишь 25 лет.

Людвиг Нобель доверяет Александру Бари, А. Бари верит в В. Шухова… Своевременная ставка на В. Шухова – это был гениальный ход А. Бари, как сказали бы шахматисты. Такой союз через 5–6 лет будет способен реализовать многие инженерные и научные идеи Д. И. Менделеева и Л. Нобеля.

В последней четверти XIX века в нефтяном деле в России стали выделяться незаурядные яркие личности – Д. И. Менделеев^[69], который занимался изучением нефти еще в начале 1870-х годов и уже в то время предсказал возможность получения из нее целого ряда ценнейших химических соединений и первым в России предложил транспортировать нефть с помощью трубопровода; Л. Э. Нобель^[70], поверивший А. Бари и финансировавший его первые шаги в нефтяном бизнесе; В. Г. Шухов – этот генератор инженерных решений поставленных задач по всему комплексу – от добычи нефти до ее потребления.

У каждого из них свои заслуги перед Россией!

1880 год… В Россию устремился иностранный капитал, инвестировавший значительные финансовые средства в развитие промышленности и нефтяного дела. Российская экономика получила возможность ускоренного развития. Работы было много, простор для реализации творческих замыслов – необычайно широк. Однако Д. Менделеев, Л. Нобель и А. Бари понимали, что запасы нефти не безграничны. Чем больше добывалось нефти, тем меньше оставалось ее запасов. И поэтому их формирующийся союз ставил перед собой главную задачу – российская нефть прежде всего должна служить развитию России.

У российской нефти своя история, связанная с судьбами людей, посвятивших свою жизнь нефтяному делу.

Эта история обстоятельно освещена в работе И. Г. Фукса, В. А. Матишева и А. А. Матвейчука «Иллюстрированные очерки по истории российского нефтегазового дела». Это уникальное издание в двух томах выпущено под редакцией профессора А. И. Владимирова^[37]. В этих очерках подробно и убедительно раскрывается многогранная деятельность Людвига Эммануиловича Нобеля, российских ученых и инженеров, а также рядовых первопроходцев по многим направлениям нефтяного дела в России, начиная со времен Петра I. Российская нефть была открыта в 1721 году на реке Ухте (Коми) Г. Черепановым, а затем повторно Ф. С. Прядуновым, который в 1745 году обнаружил «обильный нефтяной ключ, бьющий со дна реки…»

Промышленная же добыча нефти в более позднее время стала развиваться на Апшеронском полуострове^[71]. Решающую роль в развитии России во второй половине XIX века сыграли два обстоятельства:

– Отмена крепостного права – это и раскрепощение мыслительного процесса нации. Через каких-то 15–20 лет происходит прорыв аккумулированного интеллекта России, что дало поразительный эффект не только в науке и инженерном деле, но и в литературе, философии и истории, в различных видах искусства – музыке, театре, живописи… Россия переживала свой Серебряный век и опережала развитые страны по многим направлениям.

– Бурный экономический рост России в последние десятилетия XIX века был бы невозможен без нефти. С увеличением притока рабочих рук на бакинских месторождениях началось ускоренное развитие нефтяного дела. И это позволило создать отправную базу для развития всей промышленности.

В 1872 году вышло правительственное «Положение о производстве нефтяного промысла», которым по инициативе Л. Нобеля была отменена откупная система на нефтяные участки и положено начало свободной конкуренции. Поиски и добыча нефти разрешались «всем лицам российского и иностранного подданства».

Планы Л. Нобеля воплощались в реальность с неимоверным трудом. Добыча нефти на Апшероне, эксплуатация скважин, хранение, переработка и транспортировка продуктов ее переработки – все это находилось в руках нефтепромышленников самого разного калибра. Людвиг Эммануилович раньше других понял, что необходимо определиться с перспективой запасов нефти. И он начал разведку новых запасов нефти в Средней Азии, на Южном Урале, в районе Грозного.

Следующие поколения ученых и инженеров уже в начале XX века и в советское время продолжили дело своих предшественников. И наиболее выдающейся фигурой среди многих ученых был Иван Михайлович Губкин, чьим именем назван Российский Государственный университет нефти и газа.

У бакинских месторождений закрутилось более сотни известных и малоизвестных, отечественных и зарубежных обществ, товариществ, объединений, различных торговых домов и фирм. Среди предпринимателей разворачивалась жесткая конкуренция, что дало толчок к развитию более совершенных методов разведки нефти и всего нефтяного дела. К большой российской нефти привлекались и огромные финансовые ресурсы, создавались банки. Здесь была и своя политика.

Среди азербайджанских нефтепромышленников известны имена Гаджи Тагиева, Мусы Нагиева, Шамси Асадуллаева, Аджарбека Ашурбекова, Муртазы Мухтарова, братьев Мирзоевых. Баку был в те времена интернациональным городом, где работали русские и немцы, персы, азербайджанцы и евреи, армяне и татары…

Нынешние специалисты-нефтяники^[38] проявляют заботу об истории нефтяного дела в России. В периодических изданиях и, в частности, в журнале «Нефть России» (1999–2002) публикуются статьи о деятельности коренных бакинских предпринимателей, работавших с «Товариществом Бранобель» и другими российскими предпринимателями. В статьях приводятся интересные сведения о деловой стороне их совместной деятельности. Но небезынтересно знать и о некоторых бакинских предпринимателях – пионерах развития нефтяного дела в Баку^[72].

Крупной диаспорой считалась и армянская. Выходцы из нее были также солидными предпринимателями-нефтепромышленниками. Среди них были и мультимиллионеры – С. Г. Лианозов, А. И. Маташев, И. А. Егиазаров, И. Е. Питоев, И. Н. Тер-Акопов, С. М. Шибаев и многие другие. Среди русских предпринимателей выделялись В. А. Кокорев и П. И. Губонин…

Но наиболее яркой фигурой среди всех нефтепромышленников в Баку был Людвиг Нобель. Только он мог противостоять сильнейшим конкурентам – рокфеллеровскому «Стандард Ойл» и Парижскому торговому дому Ротшильдов (немецкие и английские фирмы значительно уступали всем перечисленным предпринимателям). Российский рынок был забит американским (пенсильванским) керосином. Сверхсложная задача выпала на долю Людвига Нобеля – в первую очередь вытеснить с российского внутреннего рынка «Стандард Ойл». А затем обеспечить лучшим и дешевым керосином и внешний рынок. Только не останавливаться и действовать решительно, – считал Л. Нобель.

Он нашел заинтересованных нефтепромышленников, получил своевременную финансовую поддержку от брата Альфреда, привлек к совместной работе Д. И. Менделеева, К. И. Лисенко, А. А. Летнего, Л. Г. ГУрвича, И. Н. Стрижова, О. К. Ленца, А. В. Бари, В. Г. Шухова, братьев П. А. и А. А. Бильдерлингов^[73] и других инженеров, ученых, мастеровых и производственников. Теперь, с объединенными капиталами и передовыми умами, можно оперативнее маневрировать на рынке ценных бумаг, быстрее производить разведку нефти и бурение скважин, грамотно эксплуатировать скважины и полнее использовать добытую нефть, быстрее и без потерь транспортировать продукты ее переработки. Словом, привлекать к нефтяному делу все самое современное – более прогрессивное оборудование и новейшие технологии, содержать лучшую в мире службу пожарной безопасности. В этих условиях могла выручить, как основа всего задуманного дела, свежая инженернонаучная мысль, воплощенная в систему инжиниринговых услуг. Но не только передовая техника и более совершенные технологии решали дело. За всем этим стояли живые люди, о которых необходимо было проявлять заботу и оказывать самое серьезное внимание устройству их быта. Социальная сфера – это ключ к достижению конечного результата^[74].

* * *

В 1878 году Владимир Григорьевич Шухов, прибыв в район бакинских нефтепромыслов, с головой уходит в работу. За время работы в Баку он серьезно вникает во все проблемы добычи, хранения и транспортировки нефти, на месте разрабатывает комплексные технические решения. Обладая мышлением аналитика, В. Шухов в короткие сроки по собственным формулам производит расчеты и выдает данные для проектирования и изготовления глубинных насосов новых конструкций для откачки нефти, рассчитывает оптимальные размеры металлических трубопроводов для ее транспортировки.

Не прошло и года, как закончилось строительство первого десятикилометрового нефтепровода в Баку (Балаханы – Черный город). Трубы были заказаны в Америке, так как сроки поставки и качество их были вне конкуренции.

Заказ Людвига Нобеля был выполнен с честью. Второй нефтепровод строился уже с учетом производительности и надежности первого, работу которого В. Шухов скрупулезно анализировал. Позднее, впервые в мире им будет спроектирован и построен подогреваемый трубопровод для транспортировки мазута, а далее – нефтехранилища, нефтеналивные баржи и т. д. Кроме того, В. Шухов занимался и проблемами переработки нефти^[75].

Пока В. Шухов работал в Баку, Александр Вениаминович причислился к московскому купечеству. На паях был куплен участок земли, пайщики объединились на долевое участие в строительстве первого нефтеперерабатывающего завода и было образовано «Товарищество Русско-Американского нефтяного производства».

13 сентября 1880 года в канцелярию московского генерал-губернатора было подано прошение инженера А. В. Бари, отставного инженера-полковника Н. А. Сытенко и титулярного советника М. А. Рубинского «О разрешении устройства и открытия нефтяного завода в Московском уезде». Через два месяца все документы были подписаны.

К 1880 году филиал «Товарищества Бранобель» в Баку стал как бы фундаментом здания, названного впоследствии «Нефтяной империей Нобелей». Если в 1877 году у Людвига Нобеля был один нефтеналивной пароход «Зороастр», то к 1880 году Швеция построила по его заказам еще 7 судов такого типа. Основной капитал бакинского филиала Товарищества составлял 3 млн. рублей^[76]. Александр Вениаминович Бари не обладал таким капиталом, как братья Нобели, и он не мог конкурировать с ведущими нефтепромышленниками. Поэтому свою основную задачу на начальном этапе он видел в исполнении заказов «Товарищества Бранобель». Для разработки проекта и строительства нефтяного завода в Москву возвратился В. Шухов, работавший в Баку. Этот приезд был обусловлен прежней договоренностью с А. Бари.

Сохранилось письмо от 18 февраля 1881 года Зинаиды Яковлевны Бари к сестре, в котором она пишет: «…Саша, по обыкновению, сильно занят все вечера в конторе, В. Шухов с октября месяца живет в Москве и служит у Саши. Как помощник по инженерной части получает 200 рублей жалования в месяц, кроме процентов. Кроме Шухова, у Саши в конторе занимаются бухгалтер, конторщик и артельщик. Вообще могу тебе сказать, что жизнь в Москве мне не нравится, и я часто скучаю по Петербургу».

В. Шухов за два неполных года работы на Апшероне обрел уверенность в себе, узнал, что ему под силу решать сложные технические задачи, находить собственные пути их решения. Знакомство с нефтяным делом дало ему инженерно-научный фундамент для будущей работы в Москве. Здесь он принял инженерное руководство и возглавил строительство первой очереди завода. Для организации строительных работ была создана первая строительная контора.

Так началась совместная деятельность А. Бари и В. Шухова. Оба были сравнительно молоды, полны энергии и надежд на исполнение планов. В декабре 1880 года было подано еще одно прошение, но уже на расширение производства, которое было подписано 29 января 1881 года генерал-губернатором В. А. Долгоруковым: «Разрешить вышеозначенным господам производить выделку минеральных масел».

8 июня 1881 года нефтяной завод (первая очередь) выдал первую продукцию, а завод по производству минеральных масел продолжал строиться. Оба завода по технологической цепочке должны были объединиться в комплекс – нефтеперерабатывающий завод.

Нефть доставлялась пароходами из Баку по Волге в Нижний Новгород, а оттуда по железной дороге в Кусково^[77] на нефтехранилища московского отделения «Товарищества Бранобель», которое и снабжало завод привозной нефтью.

Владимир Григорьевич Шухов (слева) и Александр Вениаминович Бари. Москва, 1885 г.

Правление нефтяного завода «Товарищества Русско-Американского производства» находилось в Москве – Неглинный проезд, «в доме Поляк, против Государственного банка». Рекламный проспект того времени свидетельствует о выпускаемой заводом продукции:

• Цилиндровые масла высшего качества для перегретого пара производятся в Кусково на вновь поставленных американских вакуум-аппаратах.

• Осветительные продукты: керосин, астралин, пиронафт, вазелиновое масло и парфюмерные масла для изготовления гарного и лампадного масла.

• Для двигателей: топливо и смазка, нефть натуральная и моторная.

• Смазочные масла – машинное, веретенное, цилиндровое и другие.

• Твердые смазки (мази): себонафт, акселин, мадия, тавот, графитное сало. Смолы, дегти, жиры, колесная мазь и т. д.

• Для химических заводов, красильных фабрик – савонит и аппретурные масла.

Золотые медали и высшие награды на выставках в Париже, Чикаго, Антверпене и Нижнем Новгороде.

Завод был небольшим, численность рабочих составляла 80 человек.

К 1889 году Александр Вениаминович создал финансовую базу (стартовый капитал) и решил завести собственное дело. Для этого он продал свою долю акций Товарищества известному предпримимателю Петру Губонину, а деньги вложил в акционерный пай кузнечно-котельного, медно-литейного и механического заводов – будущего котельного завода. По мере сокращения работ по заказам Л. Нобеля и «Товарищества Г. М. Лианозов и K°», связанным с нефтяным делом, А. Бари обращает внимание на водотрубные паровые котлы американской компании «Бабкок и Вилькокс». В то время теплоэнергетические установки различных систем поставлялись в Россию, как правило, из-за рубежа. В России компания «Бабкок и Вилькокс» считалась наиболее известной и имела дочернее отделение – Товарищество с ограниченной ответственностью^[78].

Бари привлекает Шухова к разработке котлов более совершенной конструкции. Владимир Григорьевич с новым порывом отдается решению свежей задачи и с головой уходит в работу. Для её решения В. Шухов изучает все достоинства и недостатки котлов, поставляемых в Россию. За основу расчетов он принимает труды американского изобретателя парового котла Барлоу (1793 г.).

В 1890 году был изготовлен первый шуховский образец котла^[79]. А с 1891 года начинает строиться котельный завод в районе Симоновской слободы (ныне Московский завод «Динамо»^[39]).

В 1894 году в Московское Губернское правление (2-е отделение 3-го стола) от А. В. Бари поступает прошение об открытии перечисленных заводов на арендуемой земле П. П. фон Дервиза. Оформлением документов занимался инженер Николай Костальский. Дело было начато 7 февраля 1894 года и окончено 21 марта 1895 года. В оригинале документ выглядит так:

«В Московское губернское Правление

от Московского Временного 1-ой гильдии купца Инженера Александра Вениаминовича Бари, имеющего жительство в Мясницкой части 1-го участка по Мясницкой улице в доме Художественно-Промышленного музея

Прошение

Желая открыть в 5 стане Московского уезда, близ Симонова монастыря, на земле, арендуемой у Гвардии Корнета П. П. фон Дервиза, кузнечно-котельный, медно-литейный и механический заводы, имею честь покорнейше просить Губернское Правление выдать мне на производство работ установленное разрешительное свидетельство.

Инженер А. В. Бари»

Оборудование устанавливали в двух круглых кирпичных зданиях (ротондах), соединенных между собой продольным корпусом. Почти целый год производились перестройки внутри корпусов и каждый раз их освидетельствовали члены управы, исправники и санитарные врачи. Проверялись нормативы по вентиляции, освещенности, отоплению и санитарным нормам. На заводе работало уже 300 человек (между прочим, клеймо на кирпичах свидетельствует, что кирпич приобретен на Мытищинских заводах – «Челноков» и «В. К. Шапошников/М. В. Челноков и K°»).

В 1900 году А. В. Бари встретился на Всемирной Парижкой выставке с П. П. фон Дервизом (бывший Гвардии Корнет, Штаб-Ротмистр, С.-Петербургский купец 1-ой гильдии) и обратился к нему с просьбой о покупке арендуемой под заводом земли. Павел Павлович фон Дервиз, находясь в стесненных финансовых обстоятельствах, был рад встрече и они, что называется, «ударили по рукам». (Первоначально эта земля была куплена П. П. фон Дервизом у В. И. Солдатенкова). Для оформления купчей были назначены доверенные лица: Статский Советник Александр Антонович Яблонский (от А. В. Бари) и Статский Советник Марк Порфирьевич Шафир (от П. П. фон Дервиза).

Доверенность на имя А. А. Яблонского была оформлена в Российском Императорском Консульстве в Париже 26 июля 1900 года за № 1539 и удостоверена во 2-ом отделении Департамента Министерства Иностранных дел. Купчую оформляли уже в Москве у нотариуса Владимира Константиновича Пулькина. Порядок оформления происходил в присутствии свидетелей с обеих сторон. В документах^[40] имеется запись исполнителя управляющего делами нотариальной конторы Владимира Петровича Бабичева: «…явились в контору в Спасской части, по Гороховой улице, д. № 41…». За 19 331, 87 кв. саженей было уплачено 98000 рублей (издержки – 3 руб. актовых, 3 руб. – за печать и за оформление купчей крепости – 3920 руб.).

Расходы на оформление купчей разделялись пополам, участок железной дороги использовался по особому соглашению с П. П. фон Дервизом и Московско-Казанской железной дорогой (Лизинская ветка – Бариевский проезд). Александр Вениаминович создает страховой семейный запас, а сам довольствуется текущей зарплатой. Стоимость земли и недвижимости он оформляет на имя жены, матери и свояченницы Екатерины Кохманской, капиталы у которой заимствовал для покупки земли и оборудования для завода. Так же поступали и другие известные российские предприниматели – Перловы, Мамонтов, Губонин, Кокорев…

Не прерывая деловых связей с «Товариществом Бранобель», А. Бари продолжал выстраивать систему инжиниринговых услуг.

Для проверки инженерно-научных расчетов В. Шухова было создано опытно-экспериментальное производство на базе котельного завода. По своим задачам – это своего рода испытательный полигон для проверки его идей. Первая скромная строительная контора со временем выросла в солидную организацию с проектным отделом и исполнителями строительных работ.