Психотерапевт

Кирилл вздохнул, в горле собирался ком, видимо от мороси, которая с октября по март собирается вблизи дорог и незаметно забирается под куртку, забивает глаза и нос.

Ксюша уже сидела у окна в уединённом месте и курила, тогда ещё можно было курить в кафе сколько вздумается, зал условно делился на курящий и нет по наличию пепельницы на столике. Кирилла заставила бросить сигареты Лиза, спасибо ей конечно, у неё всегда все правильно, не даром говорят, что мужчина женатый, за счёт заботы и пригляда, живёт на несколько лет дольше такого же, но одинокого. Насколько счастливо и куда потратить излишки лет – вот вопрос, но счастьемеры несовершенны, а цифры на кладбищенском памятнике да. Ему до сих пор снятся сигареты и он курит их во сне, спасибо снам. Наверняка, это все благодаря соседу, который иногда ночью и по утрам пыхтит в окно снизу его спальни, ему долетает запах табака и во сне он уже сам выбивает сигарету из мягкой пачки кэмела, чиркает спичкой с синей головкой по бумажному коробку и затягивается. От этого воспоминания последнего сна сильно захотелось покурить.

На цветы, которые он ей протянул, и которые так тщательно выбирал, стараясь наполнить смыслом каждый – смесь колючек, хлопка и красных гвоздик – сплошная экзотика тогда, она даже не посмотрела. Дежурно чмокнула его в щеку, а их положила на подоконник, прямо рядом с радиатором.

Была зима и батареи сильно грели, за окном падал снег. Всю дорогу к ней в голове у него звучал текст группы « Би-2» «И зовут, и делят поровну Все мои четыре стороны. Умирать зимой холодно От любви или от голода Э-о, о-о-о! Э-о, о-о-о!». Он помнил, как сердце рвалось от песни, как от холода вечно трескались руки до крови, но совсем не помнил, что было до этого, потому что ощущение какой-то трагедии было, а памяти про неё нет, просто рядовая ссора.

Киса начала говорить.

– Это наша последняя встреча.

«Шутка какая-то»,– тогда пронеслось в его голове,– «почему никто не смеётся?». Такие ссоры каждый день у всех, от этого не рушится мир, не разверзается земля, ничего такого ни с кем не случается. Это словно, прийти с жалобой на небольшую температуру, а уйти с диагнозом, что умрёшь через неделю.

Ещё не понимая, что произошло, пол на всякий случай все таки ушёл у него из под ног, он смотрел на её красивое тонкое почти белое лицо с красными губами, на опечатки помады на окурках, ёжиком торчавшие в пепельнице и не понимал ни слова. В ушах звенело, как после громкого выстрела, он ждал, когда она наконец рассмеётся открыто и просто, обнажив два ряда безупречных зубов, а он, ещё не отойдя от нахлынувшего страха, вытрет потные руки о брюки и все будет кончено.

Она и при жизни с ним была многословна, а уж после условной смерти и подавно её красноречие было, как нельзя кстати, но он, увы, не мог его оценить, потоки слов лились в него, на него, словно извергающаяся лава из вулкана. И напоминали тот самый последний день, и он тот самый – несчастный с картины Брюллова закрывающий плащом голову, чтобы уберечься.

– Житель Помпеи – вслух неожиданно для себя произнёс Кирилл, повторяя воспоминание, как раз проходя мимо Центрального Телеграфа и так громко, что проходивший мимо выпивоха остановился и поучительно подняв палец проорал:

– Вавилона!

Кир обернулся на него, а тот продолжая идти диагоналями, затянул на всю улицу:

– «И мы живём – это Вавилон, Я слышу голоса, они поют для меня, Хотя вокруг нас – Вавилон».

Тогда все её слова сливались в одну невообразимую массу, не предвещавшую счастливой жизни и старости под одним одеялом. Он пытался насмотреться на все время вперёд, наслушаться, ловил отдельные слова, пытался запомнить, как что-то бесконечно ценное, как что-то, что можно оставить себе и унести домой в кармане. На Ксюшином лице откуда-то взялась и бесконечно блуждала самодовольная улыбка, видел ли он её когда такой, он не помнил, будто она мстила ему за то, что он перестал держать удар и сейчас она добьёт его. Неосознанно, но с самого начала Кирилл знал, что так и будет, что в череде скандалов, когда он расслабится и перестанет верить, что они могут привести к реальному разрыву, когда примет все происходящее за норму отношений, Киса, как настоящая женщина, дождётся, когда он будет совсем не готов и уйдёт побольней.

Кир видел со стороны свою ссутуленную вдавленную в кресло фигуру, как он смотрит на её волосы, пальцы в кольцах, шею, сигарету и как бледен и не смеет даже закурить, чтобы не упустить ни секунды, чтобы она не испарилась, когда он не нащупав пачку в кармане переведёт взгляд вниз и секунды будет достаточно, чтобы его любовь вся целиком и без остатка исчезла в рукаве официанта. Это продолжалось долго, потому что они сидели до закрытия, уже выключили свет на кухне и персонал нервно посматривал на часы. Было сильно накурено и темно, лампа над столом освещала его унижение и хотя в зале никого не было, ему казалось, что сейчас его одного выхватывает из сумрака и несёт на вид всему миру, вырвав отсюда на все горящие экраны города. Кажется, что он не проронил ни слова за всю встречу, да и как это сделать, когда он лежал на полу весь в крови с ножом или с разрывом сердца, с широкооткрытыми глазами, почти покойник, как бы не хотел, уже не мог ничего сказать, его тело и создание разбил паралич, он умирал прямо сейчас у неё на глазах, на глазах у всего света, и никто, совсем никто не мог остановить этот произвол. Он видел некоторое разочарование в её лице, ей не хотелось, чтобы это выглядело, как молчаливое согласие, ему не хотелось не меньше, нужно что-то сказать, нельзя же вот так просто безвольно вытекать из-под придавившей тяжести бетонной стены. Он бы сейчас выкрикнул ей в лицо: «Так надо было рассчитывать силы, тупая ты сука! Чтобы я мог ещё сопротивляться», но только молчал.

Она встала, когда официант подошёл второй раз, напомнить о закрытии. Надела пальто, взглянула на цветы на подоконнике.

– Красивые,– грустно сказала она, потому что всегда грустно, когда пропадают цветы, и ушла, не забрав их.

– Суууука— протянул тихо Кирилл.

Когда он подошёл к красивому подъезду жилого дома с массивной стеклянной дверью в стиле модерн, растительным орнаментом по фасаду и вывеской «Нотариус» слева от двери, настрой был, что надо – хоть в петлю лезь. Его встретила ослепительная блондинка около сорока с короткой стрижкой и отличной фигурой, которую выгодно подчёркивал строгий светлый дорогой костюм. Кирилл аж присвистнул в уме, конечно он ожидал, что-то холеное и утончённое, что будет дышать духами и туманами, задавать вопросы и соблазнять, как в фильме про Основной инстинкт, но не настолько.

– Евгения Александровна, – представилась психолог и протянула руку, чтобы сразу стало понятно, что она-то никого никуда соблазнять не собиралась. И вообще Кирилл сам уже догадался, насколько она не его поля ягода. «Тем лучше», – подумал он и протянул руку в ответ.

– Кирилл, – подумал и, чтобы хоть как-то уровнять позиции, прибавил, – Викторович.

– Отлично, проходите, располагайтесь и мы начнём, – она указала рукой на кресло с оттоманкой, позволявшее занять полулежащее мечтательное положение. Весьма может быть, что многие платят баснословные деньги, чтобы помечтать на людях, но у Кирилла была вполне конкретная задача, а главное волна, на которую он себя настроил, не предполагала расслабление.

– А можно мне пока просто сесть в кресло? – спросил он с небольшой иронией, – а то я как-то пока не готов ложиться.

Глаза Евгении Александровны немного расширились от удивления, однако вслух она произнесла.

– Конечно, вы можете сесть в кресло, но уверяю вас, там вам будет комфортней, – и кивнула в сторону кресла.

Сомневаться не приходилось, со вкусом сделанный в Югентстиле, и видимо отсылавший к Юнгу и Фрейду, стильный кабинет, словно вода обволакивал со всех сторон своими растительными изгибами, продолжая архитектуру самого здания когда-то построенного несчастливым инвестором накануне Революции.

– Ну что ж, я попробую, раз вы настаиваете, – сказал Кирилл, и закинул ноги на оттоманку, а про себя подумал:

«Чем это может быть удобнее? Может тем, что я буду смотреть в потолок, и разговаривать сам с собой? Но вообще разговоры самого с собой первый признак шизофрении и непонятно в связи с этим, чем же оно может помочь, разве только заработать ей побольше денег на лечении сложного случая».

Как только он лёг, сразу захотелось закрыть глаза.

День уже заметно прибавил и когда он вышел на улицу только начало смеркаться таким весенним серо-синим цветом, и он решил, вопреки данному Лизе обещанию обратно вернуться на такси, пойти пешком. Идя по Кузнецкому, ноги сами завели в бар, а настроение задержало там на полтора часа. Сеанс терапии, как ожидалось, слабо походил на поход в кино с поп-корном, ему с трудом удалось не захлебнуться в воспоминаниях. А может все таки не удалось. Волна за волной накатывали и не давали отдышаться, отпустило только после второй порции джина.

Когда Кирилл вернулся домой, его с расспросами ждала Лиза, намазывая лицо кремом и водя по нему чем-то напоминавшим мужской половой орган, она спросила:

– Ну как всё прошло? Что так долго?

– Мне кажется, что я был на высоте, – стараясь сохранить видимое спокойствие и обычную иронию произнёс Кир, стаскивая в коридоре обувь.

– Ты вошёл в роль и решил, что же будет, если я брошу тебя сегодня за ужином?

– Вроде того, а ты собираешься? – Кирилл посмотрел на неё фальшиво вопросительно и улыбнулся.

– Только когда ты разбогатеешь и после развода я смогу рассчитывать на безбедную старость в одиночестве, или в компании молодых, прекрасных и раскрепощённых.

– Тогда пока я беден, могу без страха и опасений есть твой суп и рассчитывать на твою верность, – произнёс Кирилл, радуясь гармонии и взаимопониманию в их семье.

– Котлеты, – поправила Лиза, – сегодня на ужин котлеты и верность, – помедлила, – и картошка.

– Картошку я люблю больше всего из этого.

– Кто бы сомневался. Так, как прошёл приём? Польза была какая-то?

– Да, обязательно, я понял , что основная работа психолога – задавать вопросы и молчать.

– Это потрясающее заключение не тянет на десять тысяч рублей, надеюсь, ты это понимаешь?

– Ну извини, – он развел руками, – еще я понял, что вся терапия в том, чтобы наводить на размышления, чтобы человек как-то там что-то подумал, осознал и перестал переживать. Может я не прав, но мне так показалось.

– Ну, наверное, так и есть, задавая правильные вопросы, можно привести к правильным выводам.

– Если честно, можно привести к каким угодно выводам, удобным себе, тебе или тому человеку. И психологи страшные люди в этом смысле, не только, когда отнимают у тебя сколько денег.

– Это классика, мне кажется по этому сценарию книжек уйма написана. Ну а как прошла сама встреча? Страшные мысли говоришь, а мне говорили что она красивая, – закинула Лиза удочку провокации.

– Это да, красивая, но все равно очень опасная – начал чуть на распев и медленно Кир, – потому что ты там лежишь.. – он скосил взгляд на жену, проверяя, услышала ли она, что он там лежал?

– Лежишь?! – незамедлительно отреагировала Лиза и вытаращила глаза.

Попалась, подумал Кир, и продолжил:

– Именно! Так вот, ты лежишь там перед ней почти голый, как в реанимации, —мечтательно запрокинув голову продолжил Кир.

– Голый?! Лежишь?? Ты где вообще был?!!! – всерьёз занервничала Лиза, подспудно понимая, что он смеётся над ней.

– Ну я в переносном смысле. Имею ввиду, что абсолютно беззащитен, как младенец, бери и делай, что хочешь, – улыбаясь Кирилл развёл руками.

– Знаешь, дорогой, я подумала, я наверное сама схожу на следующий приём, а то мне что-то не по душе эти твои обнажённые горизонтальные позиции в обществе красивых дам, пусть даже метафоричные.

– Отлично, это мне и нужно, – произнёс Кирилл и откинулся на спинку кресла, вполне довольный произведённым эффектом.

Если подводить итоги, из общения с Евгенией Александровной Кирилл вынес три основные идеи для своего будущего бизнеса. Первое – это то, что нужно задавать, как можно больше вопросов, второе – что в итоге все вопросы должны подвести к мысли, что ты жертва, потому что сам захотел стать жертвой, и третье – лечение заключается в осознании и корректировании действий. На самом деле третий тезис самый убийственный во всей этой психологии, он почти невыполним и к тому же полон противоречий. Зато три этих тезиса закрывали все три основные проблемы, которые они для себя обозначили и нужды тратить время и деньги на консультации больше не было. Но Лиза вдруг засомневалась, решила, что мнение одного человека, особенно, если речь идёт про Кирилла, может оказаться совершенно неверным и похерит все дело на корню.

Уже перед сном, ворочаясь в кровати в попытках уснуть при свечении работавшего Лизиного ноутбука, Кирилл вспоминал свой монолог в кабинете психолога. Сперва было как-то странно полулёжа что-то говорить, он все время старался повернуть голову и искал глазами её, чтобы видеть к кому обращается, но откинутое положение кресла почти напрочь лишало этой возможности. В конце концов он расслабился и с удивлением обнаружил, что кресло оказалось невероятно удобным. После того, как красивая девушка исчезла из виду, оставив вместо себя только приятный голос с едва уловимым кошачьим мягким «р» в голосе, кресло обняло и согрело, нежелание чем-либо делиться с незнакомым человеком сменилось на противоположное, в конце концов он видит её первый и последний раз, какая разница, что она там подумает. Тем более, что он никогда ни с кем этим не делился, столько лет прошло, все равно что рассказать чужую историю, про другого себя, незнакомца. Может Евгения Александровна сможет поставить себя на её место, и объяснить, что все таки произошло, даст ответ на мучавшие вопросы. Его несло без перерыва почти целый час, он смотрел в идеальный белый потолок и воскрешал в памяти все образы, детали, свои мысли и её слова. Он высказал все то, что не сказал тогда в кафе. В общем полегчало, точнее стало казаться, что сделан какой-то шаг с места, на котором он уже много лет стоял прибитый и боялся пошевелиться.

Глава 5

Утром следующего дня за чашкой кофе Кирилл зашёл в интернет и вбил в строку поиска – Ксения Шилова. Умная машина выдала тонны нерелевантных Ксений, там были художницы, стримерши, астрологи, тарологи и просто прекрасные девушки. Но ничего похожего на Кис на первой странице не было, и на второй, и так далее. Точно также проскроллив вкладку с картинками около пяти минут и добравшись до дна выдачи, ни в одном лице не нашёл её черт. Это будет не просто, подумал, добавил дату рождения, по-прежнему ничего. Ввёл в латинской транслитерации, пробовал Кис, Кисса, Kissa, Ксюша, Ксю, Ксют, Kis – без толку. Полез в записную книжку и обнаружил, что там пусто. Вспомнил, что удалял телефон ещё тогда, чтобы поскорее вырезать вырвать и убрать болезненную память. Бэкап должен был храниться на старом ноутбуке, там может быть получится достать её старый номер телефона и найти через него. Кирилл открыл список дел на сегодня, и записал его первым: «найти бэкап в старом ноуте». Он размышлял, что должны быть ещё какие-то способы, предшествующие ток-шоу «Найди меня», когда позвонила Ева.

– Привет! Я нашла инвестора под твой проект! Встреча вечером, он готов дать денег, но хочет просто пообщаться с тобой. Как всегда внезапно, словно снег на голову, никаких прелюдий. Нежданные радости вдвойне радостней.

– Отличные новости! Умеешь поднять настроение! Что мне нужно сделать, чтобы понравиться ему?

– Ничего не нужно делать, просто будь собой, его все равно не провести. И потом, я уверена, что ты будешь в его вкусе, – Ева весело хихикнула на той стороне провода.

– Ева, я пока не готов к таким жертвам, – с напускной суровостью ответил Кирилл, понимая, что подруга ни в коем случае не подвергнет испытаниям его честь, совесть и достоинство.

– Не переживай, просто продашь ему душу. Значит, я тебе скину место эсмэской. Бери Лизу, мы со Стёпкой тоже там будем. Надеюсь, ты не против, тем более Игорь настаивал?

– Конечно, нет! Постой, Игорь – это не Игорь ли Викторович?

– Он самый, всё, дорогой, чмоки, мне ещё пудрить нос к вечеру, свидимся!

– Пока! – сказал Кирилл и повесил трубку.

«И в этот момент мне попёрло» – подумал Кирилл, чьё настроение в миг с лирического сменилось на деловое. Он изначально рассчитывал больше на деньги друзей и свои, потому что считал, что едва ли кто согласится на место третей F в уравнении FamilyFriendsFools. Изначально он запланировал два варианта развития событий под два разных бюджета. Условно скромный, где инвесторами выступал он, возможно друзья и родители, и второй, где все было, как он мечтал, на случай смерти престарелой незнакомой родственницы с вывезенными из царской России миллионами, но внезапное наследство откладывалось, а желание идти «в люди» не появлялось. Где-то в глубине души он надеялся на чудо, и откуда бы ему ещё было взяться в его жизни, как не от Евы. Кирилл захлопнул макбук и набрал Лизе.

Место выбрал Игорь Викторович в одном из переулков Мясницкой. Как сообщила Ева в коротком диалоге, когда они встретились у входа, это клуб какого-то его знакомого. Место напоминало берлогу престарелых рокеров и не очень подходило для деловых встреч. Кирилл сразу понял, что его вид совсем не соответствует месту. Ева, видимо, была в курсе, куда идёт, потому что сама была в джинсах и косухе. Под стать ей был одет и Степан – вместе они составляли отличную пару. Кирилл и Лиза в свою очередь вырядились по первому разряду: костюм, спасибо, что не смокинг, на Кирилле и вечернее шёлковое платье на Лизе.

Ева с трудом сдержала смех, когда увидела их, чем вызвала явное негодование Лизы:

– И что тут смешного? Ты могла предупредить?

– Ой, ребята, простите, я вообще не подумала, простите. Лиза, хочешь я дам тебе свою одежду и надену твоё платье? – попыталась исправить ситуацию совестливая Ева. Хотя, что там уже было исправлять? Разве только смелым движением руки оборвать подол платья и отломить каблуки туфель, чтобы вид был более неформальный.

– Ага, сейчас, чтобы ты его растянула? – Ева и впрямь была немного выше Лизы, но размер у них был определённо один. Когда у жены портилось настроение ничего хорошего это не предвещало, Кирилл это знал, в лучшем случае будут вечерние слезы, в худшем сейчас никому не поздоровится, и совершенно точно она будет огрызаться на бедную Еву до конца вечера.

– Правда, извини – повторила Ева, осознав свою ошибку.

– Брось, все не так плохо! – попытался разрядить обстановку Кирилл, – И в конце концов, это не сельская дискотека, где в конце придётся убегать.

На самом деле может быть на фоне Евы и Степы они выступали контрастом, но само по себе всё выглядело не так плохо. Он снял галстук, сунул в карман, Лиза по-прежнему недовольная взяла его под руку, и они зашли в клуб.

Игорь Викторович уже был там и сходу предложил между всеми упростить отношения и перейти на ты и по имени. Обстановка этому способствовала, и страна уже почти тридцать лет выковыривала из себя нормы русского речевого этикета и шла по проторенной дороге западного упрощения обращений, но Кириллу до сих пор с трудом удавалось переходить на ты с людьми старше него.

Итак, Игорь пришёл не один, а со спутницей, которую сразу всем представил.

– Это Даша – моя гордость и радость. – торжественно произнёс он.

– Она, походу, ему не дочь, – шёпотом на ухо сказал Степа Кириллу.

Ева, стоявшая рядом, услышала, больно наступила на ноги сразу двоим и прошипела:

– Идиоты!

Честно говоря, при первом же взгляде на Дашу становилось понятно, что чресла этого низкорослого плотного человека никак были не способны произвести на свет смуглую и стройную девушку с глазами Бэмби. На вид ей было чуть больше двадцати, и она вполне походила на элитный эскорт, что в общем, конечно, являлось больше характеристикой Игоря, и по мнению Кирилла отнюдь не положительной. Ну не похож он был на человека, чьё самомнение или похоть захочет ублажаться таким образом. Хотя может быть первое мнение было ошибочным. Очень неприятно разочаровываться в людях, даже незначительно. Ещё вчера филантроп и сибарит, сегодня чревоугодник, делец и развратник. Кирилл подавил в себе ханжеские настроения, потому что приятная беседа не получится с неприятным человеком, а неприятным людям денег по собственной воле не дают.

Все сели у бара, и настроение Лизы испортилось окончательно, потому что лезть на высокий стул в её платье было максимально неудобно, подол цеплялся за каблук, норовя порвать дорогой шёлк.

Игорь подвинулся к Кириллу и улыбнулся. Только сейчас Кир увидел брекеты, которых чудесным образом вчера не заметил. Совсем не молодой, говоря откровенно, некрасивый человек, носит брекеты – это странно. Зубы не сделают его краше и не прибавят ни одного достоинства.

– Я скоро их сниму, – словно прочитал мысли Игорь и указал пальцем куда-то в район рта, пошире его приоткрывая, чтобы наглядно показать предмет обсуждения.

– Что? – попытался выразить деланное недоумение Кир, хотя понял, что слишком откровенно пялился.

– Мои брекеты, я знаю, что улыбка железного человека мне не идёт. Но я завершаю гештальт, мне посоветовал один человек.

– Психолог? – услышав про гештальт, тут же уточнил Кир.

– Почти. Дочь. Ей пятнадцать и зубы, как у меня – кривые, но хорошие. И, когда я её уговаривал на брекеты, привёл в качестве аргумента, что сам в её возрасте мечтал. А она мне, представь, сказала, что поэтому у меня всё и плохо в жизни, что я гештальт с зубами не закрыл. Ну и в итоге пришлось подать пример и поставить себе тоже.

– Неудобно, наверное? – спросил Кир, чтобы поддержать беседу, хотя на языке вертелся другой вопрос, что же такого плохого может быть у здорового человека при деньгах с молоденькой любовницей. Всё-таки ему с ним дела вести, хотелось бы знать.

– Быстро привык, и вообще не жалею. Я такого внимания давно не видел, как с этими железками. Мне иногда кажется, что они мне лет десять скидывают. Типа есть ещё, что терять, и можно мыслить на перспективу. – Игорь рассмеялся.

– Дочь молодец, заботится о вас.

– Вроде того. Мне Ева рассказала про твою идею, и я хочу поучаствовать, – вдруг изменил тему Игорь, как бы объявляя начало переговоров, и завершая раунд прелюдии.

– Спасибо! Ева говорила, что у вас большой опыт инвестиций в подобные проекты, – поддержал Кир, стараясь соблюсти формальные приличия и расставить всех на позиции для дальнейшего диалога.

– Вообще никакого, – как ни в чем ни бывало произнёс Игорь, – если не считать, что у меня когда-то была своя пекарня. И хорошо, что ты напомнил. Потому что для меня важны все подсмыслы предприятия.

– Вся подноготная вы имеете ввиду? Конечно, я предоставлю все расчёты и прочее, чтобы вы могли убедиться, что деньги вернутся, и когда это ожидаемо произойдёт. Сами понимаете, там всё не моментально.

– Я не совсем это имел ввиду, хотя расчёты тоже посмотрю. Вот ты спросил про мой прошлый бизнес, – Кирилл в общем не спрашивал, но ему было действительно интересно услышать про подводные камни и прочее, но Игорь повёл разговор про другое – Я ведь не просто так решил печь хлеб. Я не выбрал какие-то там сдобные булки, это было для меня чем-то изначальным, фундаментальным, идеологической базой всех будущих проектов. Я не думал тогда особо про деньги и не мыслил свой продукт, как основу для колбасы с маслом. Я и в выпекании участвовал сам, священнодействовал, выводил закваску, замешивал и формовал.

– А что стало с тем бизнесом?

– Разорился, мой хлеб стоил слишком дорого для рынка и слишком мало по-моему мнению, не попали в резонанс и резона не вышло. – Игорь засмеялся своему каламбуру, – мне не хватило маркетинга проще говоря. Но я уже сказал, что я это все не для денег делал, хотя всё окупилось в том смысле, что тот опыт сделал для становления моего мира больше, чем вся школьная и институтская программа. Если кто-то после неудачи выходит испуганный на всю жизнь, я вообще перестал чего-либо бояться, потому что получил значительно больше, чем рассчитывал. Я до сих пор вспоминаю этот запах закваски, от которого голова кружится, сладко-маракуйевый и дрожжевой. Я может потому из всех напитков люблю больше других шампанское за запах хлеба, но и водку конечно, – подытожил Игорь.

– Ну я вас, к сожалению, не могу порадовать такими глубокими смыслами. Мне просто интересно сделать продукт на стыке двух историй. Вы может слышали что-то про дизайн-мышление.

– Если смысла нет, его стоит придумать, а иначе бессмысленно начинать, – перебил его собеседник, – Да, конечно, слышал. Отвратительная мода придумывать названия тому, что было всегда и выдавать за нечто новое.

– По сути да, просто это понятие максимально точно описывает весь путь и саму идею. Творческая психотерапия в бизнесе. Человек будет приходить в кафе, где ему будут предложены несколько сценариев. Оговорюсь, я вообще склонен думать, что паттерны поведения достаточно шаблонны, иначе, например, не было столько успешных стандартных книг по бизнесу, психологии и тому подобных. У всех условно одни и те же проблемы, в том числе находящиеся в юрисдикции психологов. Каждая из проблем имеет стандартное решение с некоторой долей кастомизации. Так вот фишка места будет заключаться в том, что человек может прийти в кафе и идти по сценарию. Каждый сценарий имеет свою цену, он будет в себя включать что-то из еды, напитков, чьё описание уже будет элементом психотерапии и будет содержать задания и/или утверждения. Плюс мы пока не продумали, но там же будут какие-то задания, активности, позволяющие усилить эффект и получить комплимент или скидку для дополнительной мотивации. Например, назначь пять свиданий в тиндер, напиши в соцсетях пост про то, какой ты красавчик, расскажи трём знакомым, что тебе нужна помощь, займи сто кусков у трёх друзей, ну и тому подобное, по запросу так сказать.

– Заведение для одиночек. Всё это звучит очень интересно, только я бы сделал бар. Потому что «Руси есть веселие пити, не можем без того быти», а уж когда невесело и подавно. А ты сам разбираешься в психологии?

– Я думал, конечно, обязательно получать лицензию на алкоголь. А в психологии я разбираюсь в той мере, чтобы об этом рассуждать, но лечить не взялся бы.

– Но ты же берёшься по сути. Сейчас объясню. – Игорь устроился поудобнее, и повернулся к Кириллу, – мне просто, как инвестору, не подумай, что это праздное любопытство, нужно знать, насколько ты готов пойти до конца. Я несколько раз брал на себя смелость влезать в чужую шкуру и исполнять роли, на которые меня не назначали. И теперь я уже достаточно стар и опытен, чтобы закрыть окна, из которых может продуть.

– Думаю, я осмелюсь, в конце концов это всего на всего бар и консультации со специалистами никто не отменял, – Кир сейчас физически ощутил, как тает возможность получить от Игоря денег, потому что на самом деле не мог в обозримом будущем достать из кармана корочку о высшем психологическом образовании и даже, если задуматься, из карманов ближайших друзей достать не мог, то есть фактически был абсолютным профаном и в этом вопросе. Опыта открытия и развития точки общественного питания тоже не было. И, как он ни старался, даже для него всё не выглядело достаточно убедительно, чтобы вкладываться. Была внутренняя уверенность в своих силах, но кто даёт деньги под чужие какие-то там ощущения?

– Я понял. Это как в Голливуде на съёмках исторических фильмов, когда иногда зовут консультантов и никогда не стесняются факапов. Тогда у меня ещё одна просьба.

– Слушаю, какая?

– Я очень прошу тебя, до того, как ты начнёшь тратить мои деньги, завершить свой гештальт.

– Да у меня вроде все в порядке, – смущённо заметил Кирилл, неожиданно обрадованный, что все-таки похоже Игоря идея зацепила и он будет участвовать.

– Не похоже, – ответил тот, – Знаешь, не бывает психологов, пришедших в эту сферу без проблем. Каждый из известных мне случаев имел основанием организацию собственных тараканов.

Почему-то это отеческое поучение очень возмутило Кирилла, в конце концов короткое общение сегодня давало повод поразмышлять над адекватностью потенциального инвестора, все эти смыслы непонятные. А не получится ли так, что он потом решит, что смыслов мало, потребует деньги назад, Кирилл вернуть их, ясное дело, быстро не сможет, и его мордовороты водители решат его бессмысленную судьбу. Внутри всё содрогнулось, не девяностые же сейчас с одной стороны, и без денег плохо – с другой. Промолчать, согласиться – лучшее из возможного. Он уже лет пять как дорос до осознания, что если каждому доносить своё мнение, далеко не уедешь, а если быть конкретнее, то останешься в полной жопе, и роскошь говорить, что думаешь и поступать, как хочешь, пропадает ровно в тот момент, когда тебе становится есть, что терять. Эта логика полностью свободным делает только хиппи-нищеброда, поклоняющегося Солнцедару и Пшеничной. Поэтому сейчас было самое время глубоко вдохнуть любовь и выдохнуть благодарность.

Игорь почувствовал, что задел за живое и примирительно похлопал Кира по плечу, но тот и сам почти справился с собой.

– Честно говоря, я не собираюсь заниматься терапией, это все-таки просто бар, где можно выпить и поразмышлять над своим будущем. Красивый маркетинговый ход и всё, – спокойно объяснил Кирилл, – Я уверен, что вреда никому не будет.

– Просто считай это пожеланием, – Игорь широко улыбнулся железной улыбкой.

В этот момент к ним подошла Лиза и встала рядом, словно что-то хотела сказать, но не смела перебивать. Вид у неё был уставший, похоже, что с непривычки долго ходить на высоких каблуках она не могла и переминалась с ноги на ногу.

– И ещё, возьми в штат консультанта или психотерапевта, – добавил Игорь, – потому что идея хорошая, и её было бы неплохо поддержать чьим-либо дипломом.

– Киря, правда, – Лиза заметно оживилась, видно было, что её тоже волновала их общая некомпетентность в вопросе психологических консультаций, – это отличная идея, можно было бы договориться, чтобы вечерами на неделе или даже в выходные он сидел в зале и изображал «незнакомого собеседника», который ко всему прочему, имеет диплом, но спустился с небес на землю и готов выслушать и поддержать профессионально. И чтобы каждый мог подсесть и всё такое.

– Хорошая идея, но это дополнительные расходы, – Кирилл развёл руками, ему совсем не хотелось брать в штат такого человека, учитывая, что он уже успел ощутить на своём кошельке, сколько это всё стоит. В голове защёлкал калькулятор – три дня по пять часов, четыре недели – у него нет полумиллиона в месяц, как бы весело это не звучало.