Рассказы о животных

Ворона

С этой вороной я был знаком давно, около десяти лет. Она жила в нашем дворе на березе. Там у нее было большое гнездо из прутьев. Когда она сумела построить свое жилище – никто не мог сказать. Это сооружение все увидели – как-то сразу… поздней осенью на березе опали листья, и весь двор познакомился с новым жильцом – вороной. Дерево для жилья, по понятию вороны, она выбрала довольно удачно. Береза росла недалеко от дома и находилась между двух участков для сбора всякого мусора и баков с пищевыми отходами. Конечно, они интересовали птицу в первую очередь. Крышки на баках давно сломались и дворники не пытались эти емкости закрывать. Так, что, ворона со своего наблюдательного пункта всегда видела, где и когда для нее будет накрыт праздничный обед. Одного только не предусмотрела эта птица – жить рядом с людьми довольно опасно. Человек – не предсказуем! Сегодня он тебя кормит вкусной пищей, а завтра… выдернет все перья, а может поступить и еще хуже – сделать из крылатого друга… чучело.

Но, не будем о печальном… это мы оставим на конец рассказа. Вспомним о приятных событиях жизни у нашей вороны. И это касается, конечно, меня.

На эту птицу я редко обращал внимание. Большая, серая, горластая птица, вечно всегда чем-то не довольная. Часто дерется с кошками, мелкими собаками, гоняет голубей и всегда что-то старается украсть. Вот такой я видел портрет этой птицы. Однажды, это хвостатое существо нагадило и мне. А дело было так. До получки у меня оставалось два дня, а как это водится в жизни – у человека искусства никогда не бывает денег. В кармане звенела какая-то мелочь, которую и деньгами смешно было назвать. Дома были еще некоторые продукты: хлеб, подсолнечное масло, пара картошин, три яйца и небольшая банка варенья. Так что с моей мелочью и моим слабым аппетитом можно было легко прожить. Но произошло невероятное в трамвае, на котором я ехал домой с работы. Пухлая дамочка с двумя такими же круглыми детишками аппетитно жевала бутерброды из белой булки, сливочного масла и колбасы. Я стоял недалеко от них, и запах чудесного продукта бил мне в ноздри, нагоняя на меня дикое желание приобрести такую же колбасу, и дома поджарить картошку с яйцом и колбасой. Я сунул руку в карман, позвенел мелочью и понял, что могу рассчитывать на двести грамм. Около моего дома был небольшой мясной магазин, где я решил отовариться. Двери магазина были широко открыты, приглашая всех желающих сделать ценные покупки. Когда я вошел в это колбасно-мясное царство и посмотрел на цены, то понял, что мой кусок колбасы с двухсот грамм резко уменьшился до ста пятидесяти. У прилавка две сухонькие старушки доказывали друг другу преимущество молочной колбасы перед любительской. Продавщица их не торопила и молча наблюдала, какая же колбаса будет в выигрыше. Наконец бабки окончательно переругались и отошли от прилавка к дверям выяснять свои отношения. Следующим покупателем была толстая дама «бальзаковского» возраста и, не глядя на продавщицу, небрежно сказала: «Пятьсот граммов «краковской» и триста граммов «ветчинной». Получив свой товар, дама, ни на кого не глядя, сразу удалилась. Потом к прилавку подошел я. Небрежно побренчав мелочью перед продавщицей, я тихо сказал: «Я бы хотел купить грамм сто «любительской». Хочется порадовать моего кота». Продавщица никак не отреагировала на моего кота. Она просто пересчитала мои копейки, отрезала маленький кусочек колбасы, завернула в бумагу и отвернулась от меня. Из магазина я вышел в хорошем настроении – мой нос ощущал прекрасный завах жареной колбасы с яйцом. Был майский солнечный день, и ничего не предвещало неприятностей.

Недалеко от моего дома, на дороге, группа ленивых толстых голубей клевала какие-то куски засохшего хлеба. И, конечно, среди них возвышалась моя знакомая ворона. Когда я был недалеко от нее, она пристально посмотрела в мою сторону и о чем-то задумалась. Я не обратил на птицу никакого внимания. Пройдя шагов десять, я услышал женский голос, обращенный ко мне: «Мужчина, ворона у вас из портфеля что-то тащит!» Я резко повернул голову и обомлел – серая воровка вытягивала из прохудившегося угла портфеля кусочек моей колбасы. Этому портфелю было лет десять, углы его давно протерлись, я их прошивал нитками, а те рвались часто. Вот из этой дырки и торчал кусок колбасы. Моей неряшливостью воспользовалась птица. Сначала, она почувствовала пикантный запах, а потом заметила и саму колбасу. Незаметно подкравшись сзади, она легко вытащила часть моего обеда. Я остановился, вытащил из сумки остатки колбасы, печально посмотрел на них – треть куска была уничтожена прожорливой птицей. Вспомнив про опасный птичий грипп, я с отвращением и злостью запустил этим объеденным куском в серую ворюгу. Та легко взлетела на ветку дерева и спряталась в свежей листве. Я прошел несколько метров, остановился, и стал наблюдать за дальнейшим поведением птицы. Увидев, что ей ничего не угрожает, ворона подлетела к колбасе и быстро его съела. Потом, не спеша почистила перья и полетела по своим делам. Я чертыхнулся несколько раз и на себя, и на ворону – так было жалко потерять этот аппетитный кусок колбасы. Если бы я своевременно зашил свой любимый портфель, то сейчас бы наслаждался вкусной пищей. С такими печальными мыслями я подходил к своему дому. И тут снова увидел злосчастную птицу – она спокойно прогуливалась в нескольких метрах от меня. В клюве ворона держала какую-то нитку с бисерным украшением золотистого цвета.

«Наверно утащила у детишек игрушку, а теперь хвастается передо мной» – подумал я. Но ворона эту нитку бросила на моем пути.

«Неужели у нее есть совесть, и она решила расплатиться со мной ценной вещью?»

Я подошел ближе, и хотел было протянуть руку к нитке, но ворона слету схватила свою ценность и исчезла на дереве.

Вот такое необычное происшествие произошло со мной.

Так как серая плутовка построила свое жилище рядом с моим домом, я часто видел ее из окна подъезда или в гнезде, или гуляющую во дворе. Слово «гуляющая» к этой особе мало подходит, она всегда «промышляла» что-нибудь вкусное для своего обеда или для себя нужную вещь.

В нашем дворе рабочие ремонтировали трубы, а после закрывали их теплоизолирующим материалом и перевязывали тонкой, гибкой проволокой. Обрезки проволоки валялись около труб. Вот этот материал ворона использовала для укрепления своего гнезда. Я сам видел из окна подъезда как птица своим мощным клювом крутила проволоку в ветках гнезда. Видимо, она решила жить не менее ста лет и иметь для этой цели такой же крепкий дом. Она не только укрепляла свое жилище, но и утепляла. В холодное время года гнездо хорошо было видно, и я часто наблюдал как серая плутовка, утащив теплую тряпку, приспосабливала ее для затыкания дыр в ветвях гнезда. Был я и свидетелем, как ворона пыталась утащить рукавичку с рук малыша, сидящего в коляске. Две молодые мамы, с колясками, встретившись после долгой разлуки, никак не могли закончить долгий разговор, позабыв о своих детях. У одной из них была низкая коляска, и малыш находился довольно близко к земле. Вот этим и воспользовалась ворона. Она незаметно для мамы малыша подскочила к коляске и, схватив клювом за мягкую пушистую рукавичку на ручке малыша, сильно дернула. Но рукавичка была пришита к рукаву шубки. Своим поведением птица напугала малыша, и мать отогнала ворону.

Эта птица отличалась редкой сообразительностью. Кто-то из кормящих голубей старушек, вместе с сухарями подбросил в корм несколько орехов с крепкой кожурой. Наша ворона, конечно, присутствовала на этом пиршестве и занимала самое почетное центральное место. Когда все мягкие сухарики были съедены, ворона обратила свое внимание на странные маленькие орешки. Постучав клювом по крепкой кожуре и не добившись положительного результата, она схватила один из этих плодов и засунула под колесо машины с работающим двигателем. Умная птица сообразила, что эта машина скоро поедет и решит ее задачу. Так оно и случилось – автомобиль двинулся, раздавил орех, и плутовка съела вкусную сердцевину. С другим орехом ей не повезло: машин с включенным двигателем больше не было, и ворона подсунула свой плод под ближайшее к ней колесо. Поскучав минуты три около толстых голубей, она полетела по своим делам.

О том, что вороны размачивают в лужах твердые сухари – я слышал, но с нашей вороной этого не замечал. Зато я видел, как она быстро сориентировалась, как проще добыть лакомый кусок у одной из двух женщин.

Из мясного магазина с сумками и пакетами выходили женщины. У одной молодой дамы сосиски лежали довольно открыто в сумке, но она шла быстро. Другая, старая женщина, тоже несла сосиски в похожей сумке, но этот продукт был завернут в пленку, и достать его было тяжелее. Ворона пропустила молодую особу, а пристроилась к старухе. Та шла очень медленно, смотрела только себе под ноги, поэтому воровку нашу не замечала. А та, порвала мощным клювом пленку и не торопясь лакомилась вкусными сосисками. Ворона, наверно бы уничтожила все купленные продукты старушки, но ее предупредили о наглой птице и бабка отогнала непрошенного провожатого.

Еще один странный случай произошел с этой птицей.

Во дворе травили крыс в мусорных ящиках, куда складывали пищевые отходы. Работники разложили аппетитную, но отравленную приманку на видные места. Масса всякой живности собралась вокруг этих ящиков, почтили своим вниманием эту пищу и огромные морские белоснежные птицы. Итог этого пиршества был довольно печален: две морские птицы, раскрыв клювы и опустив огромные белые крылья, мотали головами, делали попытку взлететь, но безуспешно. Вся остальная мелкая живность или ползала вокруг ящиков, или уснула мертвым сном невдалеке от них. Самое интересное в этой истории то, что ворон не было не одной. Как они могли догадаться об отравленной пище? Загадка!

Наша дворовая ворона была не только заносчивой и вороватой птицей, но в ней теплились элементы добра и сочувствия к попавшим в беду пернатым. Помню такой случай, который произошел в ноябре. Погода была скверная, холодный дождь сменялся резкими заморозками. Все мелкие и крупные пернатые попрятались по своим зимним квартирам, и только одна глупая канарейка выпорхнула из своей теплой клетки, проскочила в форточку и оказалась на холодной улице. Подобные случаи я видел и раньше. Такую желтую красавицу обычно окружали воробьи и страшным гвалтом показывали свое отношение к этому событию, призывая всех окружающих присоединиться к их удивлению. Наша желтая красавица немного попорхала под дождем и снегом, обессилила, замерзла и упала на землю. Там нашла ее наша ворона и притащила птичку к себе в гнездо, чему я был свидетелем.

«Наверно, решила попробовать заморской пищи» – подумал я, глядя из окна подъезда. Я живу на шестом этаже, часто хожу пешком к своей квартире, а когда отдыхаю, то всегда, если видно гнездо, интересуюсь жизнью вороны. Вот и сейчас она притащила замерзшую желтую птичку и бросила на дно гнезда.

«Теперь вкусно пообедает» – сказал я себе.

Но каково было мое удивление, когда я через несколько дней увидел сидящую в гнезде ворону, а рядом канарейку. Эту добрую картинку мне удалось увидеть только один раз. Гнездо от дома находилось в пятнадцати метрах, и жизнь обитателей гнезда была хорошо видна, но я принес бинокль, изучил каждый сантиметр гнезда – желтой птички не было. В этой истории меня поразил тот факт, что ворона сохранила жизнь попавшей в беду птичке.

Близость гнезда к жилому дому обернулась для нашей вороны трагическим событием, ее подстрелил какой-то горе-охотник. Соседка по подъезду говорила, что это сделал десятилетний мальчишка. Балкон его квартиры был ближе всех к березе, где наша ворона устроила себе жилище. Может это и так, но мне не верилось, что пулька из пневматического ружья могла пробить толстые перья вороны. Скорее всего, горе-охотник стрелял из мощного охотничьего пневматического ружья специальной тяжелой пулей. Да, и какая разница, теперь дворовой вороны не стало. Около десяти лет она находилась рядом с нами, и мы все считали ее своим соседом, пусть не всегда добрым, а иногда наглым и грубым. Но соседей не выбирают!

И последнее, что мне захотелось написать о жизни и смерти этой птицы. После смерти, падая из гнезда, она толи случайно зацепилась ногой за вплетенную в ветки проволоку, а может, хотела удержать, и после своего ухода, припрятанное в гнезде имущество. Но ее мертвое тело повисло под гнездом, пугая всех пролетающих птиц.

Джулбас

Арон проснулся внезапно, постель со стороны жены была холодной и неприветливой. Он лениво протянул руку, стараясь нащупать желанную теплоту, и не нашел. Натянул на себя одеяло, тепло медленно возвращалось в его постель. «Пора вставать!» – надоедливая мысль все больше тревожила его; с трудом открыл сонные глаза… черный потолок, серое окно, где на стекле слабо светились бусинки воды. В проеме двери виднелся отсвет огня, видимо, жена еще только растопила печь. Интересно, который час? Раньше петух своим резким пением тревожил его сон. Начиная с четырех утра и до семи, каждый час, отбивая положенное время. За такое усердное рвение красавца петуха отправили в котел; вместо него купили большие настенные часы, но и те (не хуже петуха) не давали Арону спать, и он отключил их бой. Потом приобрели сразу три будильника: два электронных, которые сломались в течение месяца, и один механический. Последний работал усердно, но почему-то «бежал» в сутки на десять минут. Ручные часы тоже были на прикроватной тумбочке, но маленький размер цифр трудно разглядеть в утренней полутьме. Вернее всего – жена! Она просыпается по своему внутреннему чутью… и всегда вовремя! Со стороны окна раздался скрип: черная ветка терлась о стекло, капли воды бежали вниз кривыми ручейками, вырисовывая какое-то изображение. Арон долго смотрел на причудливую картину, и вдруг ему показалось, что есть какое-то сходство с силуэтом собаки. Сон, как «рукой сняло» – должна была ощениться его любимица, огромная кавказская овчарка. Она каждый год радовала хозяина своим приплодом (приносила от трех до пяти щенков). Их продажа была одной из финансовых статей у Арона, поэтому ему приходилось серьезно относиться к этому делу. Дорого стоили крепкие, рослые собаки, а слабые только отнимали время и корм; он тщательно отбирал свой живой товар, без всякой жалости решал, кому из них жить, а кому уйти в иной мир. Так делали его родители и все знакомые владельцы чистопородных собак.

Арон откинул теплое одеяло, опустил ноги на холодный пол, и стал нащупывать тапки, которых, как всегда, не было на месте. Настроение постепенно ухудшалось; пришлось встать на колени и осмотреть все прикроватное пространство. Наконец, тапки нашлись и он, накинув на себя старый халат, не спеша отправился на кухню, где было светло и тепло. Жена, растопив печку, месила тесто для лепешек. Постояв около жены и перебросившись парой незначительных фраз, Арон посмотрел на мутное стекло, поежился и отправился во двор. Не успев пройти и двух метров в сторону сарая, почувствовал сильный озноб. Пришлось вернуться в дом, набросить на себя еще пару теплых вещей, надеть резиновые сапоги и только тогда отправиться к собаке.

Сарай, где находилась собака, раньше считался летним жильем, но по своей ветхости превратился в нежилое помещение; Арон его утеплил и там размещал всех домашних животных. Их было не мало: десяток куриц (без петуха), свинья (вернее кабанчик), коза с двумя козлятами и собака. Всем хватало места в помещении. Одно не нравилось хозяину – неудачно расположенный вход, чтобы попасть к животным, надо обойти пристройку по заросшей тропе. Сколько раз он собирался расширить дорожку, почистить от веток и травы… но все не хватало времени! Вот и приходилось мучиться от сырой, непролазной поросли. Приняв на себя холодный душ с веток, он, наконец, добрался до заветного места, отбросил щеколду, толкнул дверь ногою и осторожно вошел в темноту, зажег свет. После холодного двора в помещении было тепло и уютно. Курицы в своем закутке недовольно захлопали крыльями – холодный воздух разбудил их. Кабан, здоровый и толстый, повернулся к нему задом и неприветливо хрюкнул, наверно, чувствовал, что жить ему осталось совсем немного и скоро из него наделают много колбас, и другой мясной вкуснятины. Коза за своей перегородкой, слабым блеяньем пыталась успокоить двух своих резвых детишек, все что-то деливших между собой. Места хватало всем, правда, немного тесновато, но между собой не ссорились! Около окна стоял большой столярный верстак, где ему часто приходилось заниматься ремонтными работами. Под этим верстаком, на охапке чистой соломы, лежала его любимица – чистокровная кавказская овчарка, приносившая каждый год породистых щенков. Вот и сейчас, Арон ожидал появления нового приплода; каждое утро приходил к своей овчарке. Он боялся опоздать, беспомощных новорожденных могли погубить большие прожорливые крысы, однажды такое произошло! Заглянув под верстак, увидел свою красавицу, а около ее брюха копошилось несколько темных комочков.

«Успел!» – радостно сказал он себе и, направив свет на собачье семейство, увидел такую картину: два комочка уже освоились в новом мире, захватив плотно мамашины соски, ожесточенно высасывали живительную влагу. Три других в каком-то онемении, слабо двигали ножками, точно раздумывали: остаться ли во вчерашнем сне или сделать шаг в будущее. Понаблюдав, хозяин решил: двух присосавшихся щенят оставить, а остальных трех… утопить, чтобы сами не мучились и другим не мешали жить. Только он принял это решение, как один из трех слабых комочков, почувствовав свою страшную участь, задергал сначала одной лапой, потом остальными, разинул беззубую пасть и, барахтаясь, пополз к соску матери. «Ишь ты, как захотелось жить! Сразу очухался!» – тихо засмеялся Арон. Поднявшись с колен, он пошел за ведром с водой. Скоро два не проснувшихся щенка, так и остались в неведении о живом мире – тихо погрузились в холодную воду и ушли в небытие.

Хозяин, погладив по животу свою красавицу-собаку, с ведром вышел во двор; сырая скользкая тропинка вывела его в дальний конец сада, а там, через огород к речке. Выплеснув содержимое в воду, он, поежившись от утреннего холода, направился к дому, выполнять свою обычную работу по кормлению живности. Потом, плотно позавтракав, поехал на базар, где работал сторожем, уборщиком и продавцом у своего тестя. Базар находился далеко от дома, и добираться до него было сущим мучением: сначала надо было ждать на остановке автобус, который ходил не по расписанию, а как получится, потом попасть в переполненную машину и минут тридцать ехать до работы. Как он мечтал иметь собственную машину! Хотя бы плохонькую, но свою!

Арон давно копил деньги на свою мечту: каждый щенок, козленок, поросенок, для него превращался в «хрустящие бумажки», которые тщательно собирались и прятались в укромном месте. У его приятеля-соседа уже давно стоял во дворе «Москвич»… ему помогли родственники! Арону приходилось надеяться только на себя! Лет двадцать назад он приехал в этот небольшой городишко из своего горного аула. Приятель его отца пригласил Арона погостить у себя, пообещал устроить на работу и дать возможность немного заработать. Арон недавно пришел из Армии; работа пастухом его не устраивала и он с радостью согласился. У друга отца были свои взгляды на него – надо срочно пристроить младшую дочь, которая переболев в детстве опасной болезнью, хромала на левую ногу. Арон – высокий, стройный, красивый, а главное покладистый и работящий, сразу понравился старику-отцу девушки и… через год его женили.

У старика было две дочери: старшую – красавицу, выдали замуж давно; она жила в другом городе и редко посещала своих родителей. А вот с младшей… пришлось помучиться, с трудом устроили и ее жизнь!

Старики жили в небольшом, но удобном доме с садом и огородом. Половину дома они предоставили молодым. Часто, за чашкой чая, они вспоминали историю постройки этого жилища. Много лет назад тесть со своим приятелем, после службы в Армии, завербовались на строительство химического комбината в центре России. Молодым строителям пообещали сразу предоставить общежитие, а комнату или квартиру позже. Друзья пять лет ждали обещанного, но так и не дождались! Общежитие, со своим «койко-местом» и кривой тумбочкой рядом, им надоело. Решили строить дом сами. Всеми «правдами и неправдами» приобрели на краю города небольшое полуразвалившееся строение. Два молодых парня, после работы на комбинате, строили свой дом, куда собирались привести своих любимых. Дом строили на две семьи. Чтобы не ссориться из-за расположения квартиры, решили в конце строительства бросить жребий: кому жить с окнами на улицу, а кому в сад. При покрытии крыши шифером, приятель тестя поскользнулся на сырых досках и упал с высоты шести метров. Пока вызывали «скорую» и ждали врачей, он умер. Тесть один достроил дом; поехал к себе на Родину, где мать подобрала ему девушку в жены. Женился! Приданное у жены было небольшое: маленький чемодан с личными вещами и щенок чистокровной кавказской овчарки. Привез жену к себе домой и счастливо зажил. Все вроде бы хорошо складывалось, но работа на химическом комбинате повлияла на его здоровье… «забарахлили» легкие и печень! Он уволился с производства и устроился сторожем-уборщиком на местном рынке, куда его взяли только из-за огромного пса, который сразу распугал своим видом всех воришек и бездомных животных. Заодно, стал приторговывать бараньим мясом, которое привозили родственники из аула. Торговля шла довольно удачно, и скоро ему удалось открыть небольшой магазин по продаже мяса. Этот магазинчик кормил его с женой и двух родившихся дочек. Мужа второй дочки он пристроил работать к себе на базар.

Так два семейства, старое и молодое, приросло к этому городу. Мужчины с утра до вечера трудились на рынке, а женщины занимались дома хозяйством. Охраной дома занимались кавказские овчарки, которых щенками привозили через каждые пять-семь лет. Разведением этих собак занимались и они. Щенки пользовались большим спросом, но почему-то, эта порода собак мало жила и часто болела. Если в горах кавказские овчарки доживали до пятнадцати лет, выполняя свою тяжелую работу, то в этой местности их жизненный срок уменьшался в два раза. Может химический комбинат так отрицательно действовал на их здоровье! Последних крепких щенков привез Арон. Через два года, кобель – крепкий здоровый пес погиб под колесами автобуса. Осталась одна сука; щенков она приносила почти ежегодно; ее специально возили к другим кобелям, такой же породы. Вот эта сука и принесла пять щенят, двоих он забраковал, а трех оставил для продажи.

Через два месяца по двору носились и весело лаяли три крупных, толстых «шара», еще мало чем напоминая «грозу волков» – кавказских овчарок. Скоро одного забрали хозяева кобеля, который сделал нужную работу для появления приплода, второго купил знакомый Арона, долго ждавший этого счастливого момента. Третьего тоже хотели выгодно продать, но тесть намекнул Арону, что сука стала стара для производства хорошего потомства, и надо оставить щенка себе. Так и сделали, щенка назвали Джулбасом и поселили около матери в большой конуре… пока, а потом и ему построили хороший домик.

Арон продолжал работать сторожем и дворником на рынке. В ночное дежурство брал собак на работу – помощниками. Рынок по величине был размером с футбольное поле; по его центру располагались места для продажи продуктов частниками; слева и справа – разные продуктовые магазины, а спереди и сзади – две свободные площадки с открытыми стойлами, где можно было купить коров, телят, лошадей, поросят, коз и всякую птицу; но в рабочем состоянии была только одна площадка, вторую, в основном, использовали как склад и свалку ненужной тары, и мусора. Окружала рынок с двух сторон решетчатая ограда, а с двух других – деревянный высокий забор. Со стороны решеток к рынку примыкал небольшой парк, где прогуливались отдыхающие и выгуливали разномастных собак. Решетчатый забор был старый и давно требовал ремонта, через его дыры уличные собаки делали набеги на рыночную помойку, которая в праздничные и воскресные дни привлекала всех своими аппетитными запахами. В деревянных заборах дыр было меньше, с этой стороны некому было пролезать кроме кошек, там находились частные владения.

В ночные часы Арон раза три проходил по своему участку, уделяя особое внимание неосвещенным магазинам; позади плелась старая сука, которая своим устрашающим видом распугивала всю базарную живность встречающуюся по дороге. Вокруг нее носился Джулбас, который был в два раза меньше матери, но страх на ночных обитателей нагонял больше чем его родительница. Его молодой энергии хватало на все: засунуть нос во все щели, облаять попавшуюся на дороге крысу или кошку, пригрозить голодной собаке за забором. Однажды он вспугнул ночного воришку, который устроившись за боковой стенкой магазина, аккуратно вынимал доску за доской, стараясь сделать себе лаз в помещение. Сторожа прошли мимо, но Джулбасу захотелось заглянуть в дыру и он, просунув свою лохматую голову, напугал неудачного воришку, тот с перепуга, громко закричал, а собака яростно залаяла. Арон прибежал на шум; три сторожа препроводили неудачника сначала в сторожку, а потом сдали приехавшей милиции. Так Джулбас стал знаменитостью рынка!

Со временем Арон перестал брать старую суку для охраны – от нее было мало толку: собака все дежурное время лежала около входа сторожки, не обращая ни на какого внимания. Ее оставили дома, где она большую часть времени проводила лежа на крыльце и своим грозным видом пугала прохожих.

Подросший Джулбас считал себя хозяином на рынке, распоряжался всеми живыми тварями, которые находились на этой территории. Особой заботой для него было разгонять скопление собак и кошек на свалке. Он незаметно крался вдоль забора и внезапным громким лаем пугал незваных гостей. Правда, его хозяин не разрешал гоняться за кошками: облаять их было можно, но задирать – нельзя! Кошки тоже играли роль сторожей, уничтожали крыс! Джулбас со временем это понял и перестал обращать на них внимание, но бывали случаи, когда некоторые наглые коты переходили дорогу прямо перед его мордой или лезли своими носами в собственную миску пса… тогда собака становилась охотником и без предупредительного лая бросалась на несчастную жертву. Коты быстро это поняли, поплатившись жизнью нескольких своих собратьев, и перестали задевать собаку.

Кроме котов, Джулбас не любил больших птиц – ворон, которые часто таскали из его миски вкусные куски. Это были очень умные птицы; они добывали себе пищу всегда в паре: одна отвлекала собаку, другая тащила все с его «стола». С ними Джулбас справиться не мог; ему приходилось или съедать всю пищу за один раз, или делиться с «не прошеными гостями».

Когда становилось скучно, он бежал от сторожки к забору, располагающемуся со стороны парка и там, наблюдал за отдыхающими людьми, и собаками. У него не было привычки облаивать прохожих, он просто сидел и смотрел в их сторону. Вот если кто-нибудь пытался пролезть через ветхую решетку, тогда, конечно, инстинкт сторожевого пса брал вверх над добропорядочностью; пес бросался на нарушителя, демонстрируя оскал своих мощных зубов. Связываться с таким сторожем ни у кого не было желания; уже в годовалом возрасте рост Джулбаса в холке достигал почти восемьдесят сантиметров, а вес равнялся шестидесяти килограмм. Его шерсть достаточно густая, а за счет плотного подшерстка вид собаки становился еще более массивным. Бурый окрас в вечерние сумерки делал его мало заметным на фоне серых досок сараев и прилавков; когда перед нарушителем внезапно появлялось такое чудовище, клало ему лапы на грудь, раскрывало страшную пасть, то жертве оставалось только падать на землю и при последнем издыхании молиться о быстрой кончине.

Так называемые «бывалые люди» говорят, что с любой собакой можно справиться… надо только суметь схватить ее за уши, но уши кавказской овчарки по стандартам породы, подлежат купированию; ее призвание защищать стада овец от нападения волков; вступать в бой с хищником. Любая собака инстинктивно бережет уши, как наиболее болезненную часть тела. Именно поэтому в раннем щенячьем возрасте этих собак лишали хрящевой ткани ушей. Джулбасу тоже купировали уши и вместо них на его голове торчали маленькие обрубки, которые играли роль слуховых органов.

Во взрослом периоде жизни пес имел настойчивый, смелый и решительный характер; если его не задевали, то Джулбас был похож на большого увальня, лениво прогуливающегося или просто сидящего по ту сторону забора. Некоторых собак за изгородью раздражало такое спокойствие пса, и они всячески старались ему испортить настроение. Особенно надоедали две собаки: маленькая – всегда визжащая истеричным голоском и большая – красавец дог, который в нем видел единственного соперника, которого надо, по собачьим законам, обязательно унизить в глазах окружающих. С ними у Джулбаса и произошло две стычки.

Маленькая собачка на руках худой, длинной особы, всегда появлялась днем. Дама проносила ее вдоль ограды и та сумасшедшим завыванием поносила Джулбаса, как только может пигмей ругать великана, находясь в безопасности. Иногда, когда она сходила с рук, для выполнения нужды, подбегала близко к решетке и из травы, откуда ее даже Джулбасу трудно было разглядеть, высказывала свое собачье превосходство. У всего есть начало, но и всегда виден конец. Вот этот конец и настал для маленькой забияки.

Как-то днем, когда Джулбас на небольшом возвышении за забором сидел и рассматривал проходящую публику, появилась дама со своей любимицей. Собачка попросилась с рук на землю и, подбежав к ограде, принялась за свою обычную работу – поносить овчарку. У Джулбаса в этот день, видимо, было плохое настроение, может из-за дождливой погоды, а может из-за надоедливых ворон, которые сумели утащить прямо из-под носа кусок жирного мяса… причины нам не узнать! Одним словом – не повезло, наглецу! Внезапно овчарка бросилась на старую изгородь, раздвинула грудью ржавые полосы железа и оказалась рядом с визжащим «недомерком», придавив его лапой и открыв ужасную пасть, куда вместилось бы несколько таких собачонок, Джулбас угрожающе зарычал. Писклявый звук сразу куда-то исчез; собачонка дернулась тощим тельцем и… испустила дух. Гигант обнюхал мертвое тельце, еще раз что-то прорычал и с гордым видом вернулся на свое рабочее место. Худая дама – хозяйка собачонки, сначала онемела от увиденного, потом, издав воинственный вопль, бросилась к телу своей любимицы, громко призывая милицию. Джулбаса они больше не беспокоили!