Глава 41 ч.2 Правят бал масоны
Виночерпий молвит вдруг о еврейском сыне:
«Вспоминаю я на круг все грехи отныне,
Как по глупости подсел я годков на двадцать.
Если бы не тот пострел, мне б не откопаться.
Чем-то там наверняка свыше сын помазан,
Если не без мастерка, он меня отмазал.
Двинул сын материал по своим каналам,
Вышло всё, как он сказал, видно, дал немало.
Как несчастный хлебодар, я б висел на вязе,
Если бы не Божий дар и крутые связи
Средь влиятельных менял, до сих пор им должен.
Хлопотали за меня всей масонской ложей,
Отвезли наверх бабла, чтобы вглубь не рыли
И менты свои дела на меня закрыли.
Получив всё до рубля от гонцов из МИДа,
На меня сменила взгляд строгая Фемида,
На сокрытых глаз разрез сдвинула повязку,
В миллионов пять на вес оценила ласку.
Правосудия рука отпустила вожжи,
Чтоб меня по пустякам больше не тревожить…
Пережил я тот кошмар, впредь хожу безгрешен,
А Цюрупа-хлебодар у ворот повешен».
(В отдалённых чтоб местах не глазеть на вышки,
Технология проста, может, даже слишком –
По понятию ворюг (будь оно не ладно),
Соберут общак на круг, отвезёт кто надо
И не к чёрту на рога, а к высоким лицам.
Если честен, но богат – следует делиться.
Вверх бабло передадут со всего Поволжья
И на выборы пойдут с неподкупной рожей
Коммунист, единоросс иль что иные лица,
Кто из них всегда готов лишним поделиться.
Фараон у нас не зверь, человек приличный,
Губернаторов теперь назначает лично.
Свой итог я подведу – Правят бал масоны,
Миллиардами крадут, тратят миллионы
Виноделов выкупать не за ради хобби,
А в своих руках держать водочное лобби
Для того, чтоб круглый год им сподручней было
Шмурдяком травить народ, превращая в быдло.
Клан могуч их и хитёр, есть тому примеры:
Раз Премьер на них попёр – вылетел с премьеров…)
Хлебодара фараон из своих предместий
Не с каприза выгнал вон, а потом повесил.
Не злой рок Цюрупу сбил битою бейсбольной -
То Иосиф застолбил место за собою.
Всё провидя наперёд на две семилетки,
Свой народ он приведёт в золотую клетку,
Выведет в имущий класс, обеспечит всходы,
Как Чечне все льготы даст, но лишит свободы.
С ним семиты прилетят воробьиной стайкой
И в Египте посидят на кремлёвской пайке.
Общий антисемитизм птицам не помеха.
Налетят они без виз, чтоб всей стаей съехать.
Приготовится плацдарм к Иегове славе.
Моисей, их командарм, тот Исход возглавит.
Глава 41 ч.3 Разгадка сна о тучных и тощих
Понял царь, что не прожить впредь без Провиденья.
Толкователей гноить – это ж преступленье.
Произволом фараон озабочен очень:
«Будь Иосиф хоть Кобзон – на свободу срочно!»
Отворить пред ним засов, следует депеша.
И ответ уже готов: «Забирайте к лешим».
В зад спроваженный пинком из дверей темницы
Шёл Иосиф с узелком под надзор полиций.
Робу поменял малец на другую форму,
Патлы сбрил и во дворец двинул к фараону.
Фараон его встречать сам навстречу вышел:
«Сны умеешь толковать – о тебе наслышан.
А умеешь – излагай суть не втихомолку,
Не стесняйся, надевай ты свою ермолку,
Снов обрывочных свяжи воедино нити
И подробно изложи тайный ход событий.
Содержанье моих снов ты, конечно, слышал:
Семь упитанных коров из пучины вышли,
В тростники прошли межой символы успеха.
Я же с малою нуждой путался в доспехах.
Сбился в сторону флакон между сапогами,
Постоянно фараон с мокрыми ногами…
Оглянулся я, и вот непотребных видом
Семь других коров идёт, тощих словно выдры.
Враз сожрали всех коров кругленьких и тучных.
Не встречал среди скотов я худей и злюще.
Хоть сглотнули, как циклоп, семь коров на пробу,
Неприметно было, чтоб раздались утробы.
Мослаки, крестцы, спина сделались острее.
Так беззубая война жрёт и не жиреет.
Скот худющий – тот же люд, чем бы ни питался,
Как по жизни был он худ, так худым остался.
В тот момент проснулся я и опять забылся.
Головная боль моя, сон мой повторился
С тем различьем, что в ту ночь снов киномеханик
Снял свою бобину прочь про хвостов маханье,
Ролик свой про злых коров заменил он споро,
Перешёл без лишних слов с фауны на флору,
Где зубов не полон рот и кишкам не тесно,
Но и там борьба идёт за святое место.
Семь колосьев напоказ, вниз пригнувших стебли,
Пострадали в этот раз от остистых плевел.
Семь порожних колосков съели семь набитых,
Сериал продлили снов про коров-бандитов.
Третья серия – комбед и на окнах доски…
Стало мне не по себе с этой продразвёрстки.
Если по исходу лет повторится нечто,
Сиднем ждать прихода бед иль идти навстречу,
Или срочно убегать, без поклажи даже
Что от будущего ждать, точно кто мне скажет?
Сон и отдых потерял, на ТиВи прорвался,
Все программы перебрал, смысл понять пытался,
Но разгадки вещих снов так и не добился.
Зоотехник с тех коров струпьями покрылся,
Прочь со скотного двора убежал тушуясь.
Начинает каждый врать, кого ни спрошу я.
Про колосья опросил агрономов здешних…
Оправдай по мере сил ты мои надежды.
Нострадамус подкачал – не успел родиться.
Мне к вредителям-врачам надо обратиться.
Ты ведь, кажется, одной крови будешь с ними.
Может быть диагноз твой паранойю снимет,
Что у царственных особ тенью в изголовье -
Как им гвоздь вбивает в гроб низшее сословье.
Поусердней напряги мозжечок свой серый
И познанью помоги истинною верой».
Знал евреев слабину фараон-психолог,
Вовремя упомянул про всесилье Бога.
На Иосифа сошло свыше озаренье,
И услышал фараон мыслей подтвержденье:
«То, что обнажили сны малою нуждою,
Обернётся для страны страшною бедою».
А какая та беда – для царя загадка.
Фараону иногда тоже ведь не сладко.
И в прострации пока деспот пребывает,
Мы послушаем сынка, он ответы знает:
«Даст Господь тебе совет, словно градус брага,
Зло неотвратимых бед обратит во благо.
Сон увиденный един, хоть разбит на части.
Не ошибся господин, что грядут несчастья.
Распознать значенье снов – нам дорога к Фрейду,
В части психики основ к Господа полпреду.
Доказал учёный наш, что из подсознанья
Мучит нас иная блажь хуже наказанья.
С пальцев капает вода, но не на подворье -
То не малая нужда, а большое горе.
Семь колосьев, семь коров – это будут годы
Изобилия, плодов… А потом невзгоды
Прилетят – семь лет страдать, мучить селезёнку,
В плуг несчастную впрягать тощую бурёнку.
Семь благополучных лет, не придумать лучше,
Вдоволь мяса на обед даже смерд получит.
Про диету в каждый дом, как сжигать излишки,
Миллионным тиражом разойдётся книжка.
На восьмой несчастный год зной придёт и холод,
Вместе с ними недород, а за ними голод.
А когда народ проест все свои запасы,
Обгрызёт монах свой крест, выскочит из рясы,
Поведёт коров худых тучных жрать собратьев.
Саданёт дубьём под дых всем аристократам
Поп Гапон* иль кто иной, либерален крайне.
В центр попрёт народ хмельной с городских окраин.
Новый криминалитет ринется в столицу.
Победивший Ревсовет спляшет ламцу-дрицу
И на части будет рвать жирную породу,
От жилетки рукава выделит народу.
Папандопула-остряк встанет на раздачу,
Будет весело швырять решку на удачу -
И тогда блатная масть свой мандат предъявит.
Из воров в законе власть пасть свою раззявит.
Эта власть потом сожрёт и коров строптивых….
Вот такая, в целом, ждёт двор твой перспектива».
Лишнее не сберегли – ваша песня спета,
Жир накопленный сожгли… а виной диета.
(Голод – страшная беда, по себе я знаю,
От излишков иногда даже голодаю.
Мне секрета не открыть – вес сгоняют плёткой,
Но не следует шутить над пустой похлёбкой.
В год голодный, господа, на погосте тесно
И ирония тогда просто неуместна.)
* Георгий Аполлонович Гапон (1870–1906) – священник Русской православной церкви.Организатор рабочей забастовки и массового шествия рабочих к царю, чтобы вручить Грамоту с требованиями. Демонстрация была расстреляна, а ее зачинщик поп Гапон бежал из России. По официальным данным в этот день было убито 130 человек и несколько сотен ранено.
Глава 41 ч.4 Антикризисная программа Иосифа
Отгадал Иосиф сон, фараон доволен,
Только ход событий он изменить не волен.
Что бы ни было с того – молодец Иосиф.
(В передачу «Где, Кого…» милости мы просим.
За разгадку вещих снов за минуту быстро
Стал бы он у знатоков в звании магистра
И хрустальною совой награждён за резвость,
А с судимостью его разберётся ******.(известный адвотак либеральных взглядов).
При Давидовой звезде пребывал в обнимку
Он бы в обществе друзей на фамильном снимке.
Что знаком с самим *****, горд был чрезвычайно,
Знал отлично, кто такой Вовочка *******.
(… магистры передачи "Что? Где? Когда?" )
С ним мы не были друзья, разве что знакомы.
За минуту он меня, думаю, не вспомнит.
Всех не уместит строфа здесь людей приличных.
Для истории сей факт просто безразличен.
Набиваются к ней в клеть типажи культуры,
Мы ж в историю влететь можем только сдуру.
Что ни скажем – этот мир от обид не вспучит,
А Иосиф – наш кумир, образец для «лучших».
Как кормил он задарма свой народ в неволе,
То великий Томас Манн описать изволил.
Как взлетел сын высоко, про его интриги
Кто копает глубоко вынесет из книги.
(«Иосиф и его братья» – роман-тетралогия Томаса Манна, написанный в 1926–1943 годах. В основу сюжета положены известные библейские истории, описанные в Книге Бытия.)
Я же не читал, к стыду, золотые строчки.
Для меня даёт руду сам первоисточник.
На понятья не ведись, равенство, свобода…
Основная в Книге мысль, как закон природы:
Жизнь построить на понтах – выдумка пустая,
В человечестве и так подлости хватает.
Чем быть по уши в дерьме, глупостью гордиться,
Лучше вспомнит обо мне друг мой из магистров).
Но вернёмся мы туда, где обычай древний,
Где Цюрупу без суда вешают на древе
И лишают головы, чтобы не торчала,
Вид столицы, Древних Фив, впредь не омрачала.
В снах чужих поднаторев, одарённый малец,
Бишь Иосиф, как сбергреф, свой провёл анализ,
Сон на части разложил, сумму подытожил…
Уличить его во лжи было невозможно.
Про жару и про мороз рассказал по ходу,
Не иначе, взял прогноз из Бюро погоды.
Экономикой пять лет Ося занимался,
Но любимый был предмет у него – финансы.
Антикризисных шагов выстроил цепочку,
Чтоб на происках коров впредь поставить точку.
По призванью эскулап и стукач до кучи
В экономике завлаб фараона учит:
«Сделай так, как поступал будущий Иосиф -
Разберись ты без серпа с кадровым вопросом.
Где станки не антураж – всё решают кадры.
За простой и саботаж отправляй на нары.
Перебрав весь пантеон с думскими богами,
Пусть отыщет фараон с крепкими мозгами,
Можно с кем стакан винца на госдаче выпить.
Пусть поставит мудреца над землёй Египта.
Чтоб страной он мог рулить из своей качалки,
Полномочия вручи аж до чрезвычалки.
Обряди его в камзол ты не ради власти,
Беспредельничать дозволь за народа счастье.
Чушь отменную несут сотни мудрых лысин.
Пусть загонит царь в сосуд дух инакомыслия,
Надзирателей везде выставит опричных
При Давидовой звезде в подчиненье личном.
Пусть растит свой ананас мытарь легитимный,
Пятую с дохода часть в фонд резервный снимет.
Мир от голода пока схватки не скрутили,
Он от рябчиков бока пусть хранит и крылья.
По пустыне Нил течёт, ил даёт в натуре.
Пусть гешефт муж извлечёт с этой конъюнктуры.
Чем богат кормилец Нил иноземцам впарит,
Цену выставит на ил аж по сто за баррель,
А закончится илок, курс пойдёт пониже,
Черканёт о том мелок на Чикагской бирже.
Нефтедолларов поток схлынет понемногу,
Напророчит нам пророк новую дорогу.
Перебрав весь пантеон с думскими богами,
Пусть отыщет фараон с крепкими с мозгами
На кого не погрешу, пусть не без порока.
Об одном лишь попрошу – чтобы не пророка.
Неизвестно для чего он готовит почву,
У евреев от него аллергия к ночи.
У него отец юрист – оказалось мало,
Генетически не чист – мама подкачала».
(Где мздоимцы правят бал, путь страны неясен,
Большевик-национал там вдвойне опасен.
Показательный урок царь задаст мальчишкам -
Максимальный влепит срок Эдичке за книжку.
Посидит тот лидер пусть, а его нацболов
Дустом выведет Минюст. С пьяну без приколов
Генерал начнёт растить пейсы понемногу,
К покаянию ходить станет в синагогу
И однажды показать, как евреев любит,
Край не станет обрезать – полностью отрубит,
Чем задел себе создаст у электората,
Призовёт рабочий класс "не лепить горбатых!"
Нам такого одного даже с лишкой будет…
Удавить бы всем его и с другим иудой.
Не прямой для простаков смысл в строфу рифмую,
Но за нищих стариков – можно и впрямую.
Наш народ тогда попал, как Христос с Иудой,
Разобравшись обозвал лидеров паскудно,
Одним словом передал всё его отличье.
Я с заборов передрал это неприличье.
Педерастом алкаши обзовут за дело.
Это качество души, а не прихоть тела.
Не хочу я здесь гнобить гомосеков касту,
Всех ориентаций быть могут педерасты.
Любит девочек порой семьянин примерный,
Но в политике герой гей первостепенный.
Объяснить загадку ту сложно, но возможно -
Гомосека за версту чувствует художник.
В голубых полутонах кто наш мир рисует,
Мягким облаком в штанах нынче не рискует.
Мы на шалости любви смотрим толерантно.
Можно женщин не любить и не без таланта,
Словом ласковым сравнить с милиционером…
Как пол слабый оскорбить, Дума в том примером -
Дать бы Жирику лет пять, а не тут-то было -
Депутата обижать Дума запретила.
Трансвеститам в Думе той править бал недолго,
Слабый пол обидит кто, тот обидит Бога.
Доживут до лучших дней жёны наши с вами
И получат от властей вспомоществованье).
Извините опус сей, отошёл чуть влево
И растёкся как кисель мыслями по древу.
Стоит ли меня винить за мои виденья,
Если столько в наши дни с Книгой совпадений…
Глава 41 ч.5 Благодатный это край, где кради, что хочешь
Авиценна, Гиппократ, Путина полпреды…
Исцеляют доктора, лечат мироеды.
Времена переплелись… Вслушаемся лучше,
Что влагает финансист в царственные уши:
«Перебрав весь пантеон с думскими богами,
Пусть отыщет фараон с крепкими мозгами
Делового пацана тёртого конкретно,
А не облако в штанах голубого цвета.
Нужно чтоб он выступал с нашею программой,
А не тролль-бисексуал выл под фонограмму.
Заберёт излишки он с нищего народа.
Сохранит свой генофонд тучная порода,
Кому надо рот заткнёт, жвачкою залепит,
Пудры в полость наметёт на десятилетья
Как с "500 дней", подведёт под разбой платформу,
Со страною проведёт нужные реформы:
Так жилищной саданёт – хуже, чем болванкой,
Пенсионною добьёт старость, как подранков.
На вход-выход возведёт всюду турникеты,
В чистом поле разобьёт биотуалеты,
Огласит решенье вслух: Впредь мочиться платно!
Запретит гонять в катух по нужде приватной.
Он не семь, а тридцать аж лет голодных сдюжит.
Вот такой царю типаж в управленцы нужен.
Дело надо начинать с кадровых вопросов
И метлой поганой гнать всех единороссов».
Фараон на те слова взял мальца за лацкан:
«Ты, Иосиф, голова, правильной закваски.
Чую силу не юнца я в тебе, Иосиф,
Не случайно без конца ты торчишь в Давосе,
Мировому, как никто, глобализму предан.
Быть тебе, мой конь в пальто, впредь моим полпредом».
Обратился к слугам царь, к думской своей свите:
«Где найти нам молодца, при какой элите,
Чтоб совсем не с кондачка был он богом избран,
Каждой клеткой источал дух капитализма?
Надышался я сполна затхлостью бомонда,
Лучше пахнет от слона или анаконды.
Льют за пазуху Шанель девки на панели,
Мне ж солдатская шинель запахом милее.
Кто бы так благоухал? Из номенклатуры
Подходящей не сыскал я кандидатуры.
Отгадал Иосиф сон про худых и тучных.
Среди множества персон не найти нам лучше.
Не хапуга, не бандит, пострадал от женщин,
С ним значительный кредит МВФ обещан.
Представляю на коне нового премьера,
Чрезвычайные в стране объявляю меры».
Царь свой перстень с пальца снял, в нём карат без счёта,
И на Осин нанизал высший знак почёта.
Золотая цепь на грудь… После всех примерок
Любо-дорого взглянуть стало на премьера…
То не мэра гардероб, кепка на макушке…
Стал Иосиф первый жлоб в касте самых лучших.
Подписал монарх указ, волею Господней
В доверительный сдал траст все свои угодья,
За собой оставил лишь престоловладенье –
Если вдруг мальчиш-плохиш с гадским поведеньем
Всю страну введёт в обман, злой монетаришка,
И в офшоры задарма сдаст зерна излишки.
Так Иосифу сказал грозный повелитель:
«Ты не просто феодал, ты земли правитель.
Весь египетский народ без тебя отныне
Ни рукой не поведёт, ни ногой не двинет.
Чтобы нищие у касс не вопили хором,
Сформируй мне средний класс, в нём теперь опора.
Тощий скот переведи ты на упрощёнку,
И хранилища найди – где хранить сгущёнку.
(Упрощённая система налогообложения (УСН) – специальный налоговый режим в России)
Знает пусть простой народ и проныра прыткий:
Чем заткнуть кому-то рот, есть у нас в избытке.
Вырвать чтоб никто не смог царственный наш скипетр,
Создадим единый блок "Родина – Египет".
(Малый бизнес в сто пудов встанет понемножку…
Пусть растит близ проводов поц свою картошку.
Даст прибыток огород, меж опор разбитый,
Если с дачи не сопрёт бомж все реквизиты
И с посудой дармовой, взятой у бабули,
Сдаст потом тот лом цветной, а получит дулю…
Лом в Литву отправит жлоб. А мужик окстится,
И за проводом на столб, чтоб опохмелиться…
А сгорел дурак – не лазь без перчаток в небо,
Чтоб цветметовская мразь жизнь вела небедно.
Жилы со столбов снимай в кошках на калошах…
Благодатный это край, где кради, что хочешь).
Разделение слоёв вырастит безмерно,
Ведь без классовых боёв скучно благоверным.
Хлынут под столичный кров дети разных наций
Всех оттенков и цветов и ориентаций.
Чёрный слой и голубой будут как прокладка
Между тем, кто за тобой, и кому несладко.
Поведут всех за собой тучные коровы.
Для формации такой нужен лидер новый.
Чтоб в общении с людьми им язык не мучить,
Имя новое прими проще, благозвучней,
Чтобы лишних гласных груз не давил на череп,
Ветерком срываясь с уст восхищённой черни».
(Звучным именем в веках расписались оба:
Ося – Цафнах-панеах, Наш Иосиф – Коба.
И пошли они в народ, в Фивы, в Кутаиси,
Их история ведёт за одни кулисы.
Лишь наслышанный про них ведает подробно,
Что работали они на охранку оба.
Из Сибири на Кавказ в лютую погоду
Коба дёру дал пять раз за четыре года.
Не на льдине дрейфовал он, аля Папанин -
Кто-то пропуск доставал. Даже не был ранен
Грабил наш герой когда банки, пароходы.
А что руку волочил – извините, годы
Так враги России всей говорят про Кобу,
В русофобии своей заходясь от злобы,
Словно заклевать грозит их орёл двуглавый,
Ненавистен им грузин тем, что спас державу).
Был другой Иосиф вхож в мир, где крысы дохли,
И прикармливать вельмож руки не отсохли.
Нёс Иосиф им в подвал вина гулкой ранью
И судьбу придворных знал за три дня заранее.
Знал он, якобы из снов, ждать кому регалий,
А кому впредь суждено быть без гениталий.
В тридцать лет Иосиф пред фараона лице
Был представлен при дворе от лица полиций,
От начальника тюрьмы с кучей поощрений,
В чём причина, видим мы, взлётов и падений…
На верху не абы как чёрт из табакерки,
Шит на лидере пиджак с ФБР примерки
Иль других подобных служб, чьи везде грибницы.
А не то – объелся груш, извини, подвинься.
Выкинут из высших сфер выскочку в мгновение.
Всем с Иосифом пример лучшим подтверждением.
Глава 41 ч.6 Реформатор Иосиф
Ося почему взлетел, угадать несложно -
Связь надёжную имел он с масонской ложей.
Полицмейстера фискал стал главней. Иосиф
Свой налоговый оскал выказал под осень,
Жал Египет хлеб серпом. С Цафнаха указки
Заполняли куль зерном строго под завязки.
Вкалывал без выходных, был душой он молод,
Уговаривал тупых, в ход пуская молот.
Приносила же земля из зерна по горсти,
Не напрасно на полях гнили чьи-то кости.
Плёткой били от плеча. В рабской той отчизне
Можно было лишь мечтать о капитализме.
Сфинкса вырубить киркой – вам не чресла нежить.
Впрочем, строить лучший строй – методы всё те же.
Как закладывал Гулаг Троцкий и компашка*,
Ося, Цафнах-панеах, был ещё милашка…
Средь заснеженных равнин аж в глазах рябило
От бесчисленных корзин из-под крокодила,
Что когда-то на спине нёс крестьянин с песней
О невиданной стране всех иных чудесней.
Женщину из высших сфер дали в жёны Оське.
Тесть у Оси Потифер, жрец Илиопольский.
Асенефу Бог хранит, в изобилья годы
Карапузов двух родит жреческой породы.
Подвиг в том иль кретинизм, как сказать. В Египте
Хуже антисемитизм был чем где б то ни б то.
Получая в огород лишь сплошные камни,
Проходил святой народ божеский экзамен,
Мёртвой хваткой за добро всё одно цеплялся,
Когда вывести народ Моисей пытался.
(Вековые за Суэц войны шли в страданьях,
Семидневная вконец портит ожиданья,
Что Египет сбросит гнёт всех предубеждений
И к Израилю примкнёт не по принужденью.
Как ошейник до сих пор нечто на Египте.
Так и слышится апорт, только на иврите.
Историческая месть в воздухе порхает,
Юдофобы наши здесь просто отдыхают.)
Фараон без параной был иных мудрее,
К управлению страной он привлёк еврея.
Царь с Иосифом тогда не ошибся слишком.
Ося в сытые года накопил излишков.
Когда нефть летела вверх аж под сто за баррель,
Он не праздновал успех, а лепил амбары.
Столько в них тогда сложил он зерна на старость,
Что у пропасти во ржи ржицы не осталось.
Реформатором сбергреф, действовал умело,
На чужой забрался шлейф, суть пока да дело.
Недра лихо извлекал, как землечерпалкой,
Аравийский шейх пока не освоил палку,
А подрос, встал на мыски, стал махать не глядя -
На песочницы мои, мол, не зарься дядя.
Весь накопленный в веках с мезозоя гумус,
Гнал налево, ил толкал за большие суммы,
И пока кормилец-Нил не случился болен,
Интенсивное внедрил Ося травополье,
Про запас зерно тащил, сыпал, сколько влезет,
И землицу истощил он тогда донельзя.
Неслучайно, что при нём голод приключился.
В реформаторстве своём сильно отличился
Ося – Цафнах-Панеах со своей дубиной.
Дело было не во снах – кто сидел в кабине
И процессом управлял, ведь страна, что ослик…
А каким Египет стал – всё вали на Осю.
Но не станем осуждать, был он молод слишком.
Тридцать семь, что за года – попросту мальчишка.
Потерял бы со штанин он в момент лампасы,
Не скопи тот господин хлебные запасы.
В специальных городах прятал всю пшеницу
Ося – Цафнах-Панеах, Коба для партийцев.
(За свои приняв общак, вождь не без амбиций
На любой пойти мог шаг, лишь бы не делиться.
Генецвали грабанул кассу, ради смеха,
Снёс к вождю Камо** баул, тот в Женеву съехал,
Где безбедно проживал вождь всех нищих Вова,
Свои тезисы писал, низвергал основы.
Чтоб Камо не донимал с долей непомерной,
Вождь его в охранку сдал, знал – стальные нервы,
Низкий болевой порог у Камо с рожденья.
Так партийные сберёг Ленин сбереженья.
А Камо не подкачал, большевик примерный
Сколько Ленин задолжал, позабыл наверно…)
Изобилия семь лет прочь умчались мухой.
В ход пустили свой кастет голод и разруха.
Кто когда-то попадал под тех лет раздачу,
Не забудет никогда, как детишки плачут
И однажды навсегда замолчат мальчишки…
Осе почести воздать надо за излишки.
На чужой земле пекли пышки из соломы.
Там, наверное, свои были агрономы,
Не радетели страны, а простые воры.
Всем правителям иным дал Иосиф фору,
Ссыпал хлеба в закрома он на семилетку.
Был Иосиф и весьма управленцем крепким.
Голод на земле крепчал. В ругани и в давке
Люд голодный натощак шёл громить прилавки.
Разорения страны не желая вовсе,
Хлеб на рынок в три цены выбросил Иосиф.
(Так Бориска Годунов открывал амбары.
Взбунтовался всё одно люд младой и старый,
В город шёл из дальних сёл снять с бояр излишки
И в итоге на престол сел Отрепьев Гришка.)
На питание всегда, на батон пшеничный
Даже в сытые года спрос неэластичный.
На продукты Милых Мил со Смирновской*** вкупе,
Сколько цену ни ломи – всё равно раскупят.
Не один провидца дар выдан был герою.
Так Иосиф хлебодар стал богаче втрое.
Это рынок, господа, кто ж его осудит.
Предприимчивый всегда не в накладе будет,
А особенно когда за тобою плётка
И большие города под твоей подмёткой.
(С бизнес-леди мне пример вспомнился не к ночи.
Муж простой столичный мэр с кучей полномочий…
Но того лишь ждёт успех, кто к нему стремится.
Нашей мэршой «Лучше всех» можем мы гордиться.
И тебе их клан, и мне будет пусть примером -
В работящей их семье все миллиардеры.
Всё гребут они совком с гордостью без лени…
А что гордость та с душком, с мэром им до фени.)
Осе служат не за страх бывшие бандиты.
У людей рябит в глазах от затылков бритых.
Не в раю под звуки арф денежки куются.
Лентой траурною шарф может обернуться.
Отвращенья на лице Бог наш не скрывает.
Деньги средство или цель – дела не меняет.
Деньги делать тот же секс – радость в перспективе,
Но одно различье есть – сам процесс противен,
Даже если ты не жлоб, не скупец паршивый.
Звучно слово филантроп, да звучит фальшиво.
Был Иосиф не фашист, деньги брал без боя,
По закону финансист всё себе присвоил.
Честь воздать ему пора за его прогнозы,
Что от царского двора отвели угрозу.
С бунтарями был суров, поприжал рабочих,
Тучных спас тогда коров от нападок тощих.
Благодетелем назвал я б его с натяжкой.
От реформ и стар, и мал застегнули пряжки,
Затянули ремешки до последней дырки,
Тот, кто прыгал за флажки, парился в Бутырке.
От апатии страну вылечил Иосиф,
Тех, кто всех тянул ко дну, крокодилам бросил.
(Авиценна, Гиппократ, Путина полпреды…
Исцеляют доктора, лечат мироеды.
Лекарь или мироед – вечная дилемма,
Пять миллениумов лет для беседы тема.
Ждём, вот-вот оно придёт чудное мгновенье,
В миг один произойдёт наше исцеленье.
Без ответа на вопрос, как изъять излишки,
Засыпают в мире грёз глупые детишки.
Пусть узнает детвора правду про полпредов:
Исцеляют доктора – лечат мироеды.)
Ося – Цафнах-Панеах в годы недорода
Поступил как патриарх и спаситель рода.
Мне ж не видится в веках разницы особой -
Чем был ихний Панеах дальновидней Кобы?
Совпадений здесь не счесть, прозорливцы оба.
Но различье всё же есть между Осей с Кобой.
Коба наш не падал в ров, где лежал не ропща,
Тучных не любил коров, а Иосиф – тощих.
* Первые трудовые лагеря в России появились в мае 1918 года по приказу Троцкого. Они создавались для размещения пленных из чехословацкого корпуса. А через год туда стали помещать и гражданских лиц.
** Симон Аршакович Тер-Петросян (псевдоним Камо) (15 мая 1882 – 14 июля 1922) – российский профессиональный революционер, один из организаторов подпольных типографий, транспорта оружия и литературы, денежных экспроприаций.
*** "Милая Мила" – торговая марка фирмы, производящей молочную продукцию. "Смирновская" – водочная марка.