Глава 26 Жена как сестра. Брак Исава с лесбиянками
Голод пришёл пуще прежнего,
Чем пережил Авраам.
Счастья искать безмятежного
По патриарха стопам
Двинул наследник единственный
На междугорбом седле,
В земли царя филистимского
С именем Авимелех.
Бог повторил обещания,
Что Аврааму давал.
Сын Исаак на прощание
Землю не поцеловал,
Шёл как всегда по наитию,
Ангелов слушал в тиши,
Но отклоняться к Египту им
Бог тогда не разрешил.
(Был для в Египет вторжения
Неподходящий момент:
У перешейка сужения
Сильный стоял контингент
Войск, охранявший все подступы.
Было тогда не попасть
В Фивы безвизовым способом,
Разве что бланки украсть.)
Звуки глухие утробные
Часто для нас – вещий знак.
Думаю, нечто подобное
Слышал в ночи Исаак.
"Сын, рай твой – авимелеховый
Богом завещанный край,
За палисадник ореховый
Руки ты не простирай.
Это вопрос политический
И за Суэц ты не лезь,
У фараонов египетских
Танки советские есть.
В зону чужого влияния,
Сын, не засовывай нос.
Здесь на земле Иордании
Свой ты уладишь вопрос.
Хватит мозгов вам и шнобелей
Мирно проблемы решить,
Премию даже от Нобеля
Сможете вы получить
(Как получил за стремление
К миру потом Арафат.
За терроризм тем не менее
С ним разобрался Моссад).
(Ясир Арафат, который был президентом Палестинской национальной администрации и председателем Организации освобождения Палестины, неожиданно скончался 11 ноября 2004 года в возрасте 75 лет после непродолжительной болезни. С тех пор причина его смерти обсуждалась, и было выдвинуто несколько различных теорий относительно нее.)
Собственно, как и в Аравию,
Сын мой, особо не лезь.
Всё что могу – Иордания,
Здесь утверждай свой прогресс.
Про Палестину не спрашивай,
Не расскажу всё равно.
Все, кто колена не вашего,
Между собой заодно.
Я ж за пророков угробленных
Данью сей край обложу,
А за теракты особенно
Я с Магомета спрошу".
Лишь поселился в Гераре наш
Сын Исаак-демократ,
Филистимляне-товарищи
Свой предъявляют мандат.
С маузером и с амбицией
Главный ему говорит:
"Общей для всех реквизиции
Ваша жена подлежит.
Как детородной в кибуце ей
Будут с начёсом штаны,
Для мировой революции
Крепкие дети нужны.
Лозунг наш жизнью обиженных -
Филистимлянин един!
Энтузиазма не вижу я,
В ваших глазах, господин.
Есть подозренье, что дедовы
Вы утаили дрова.
Так что, товарищ, проследуйте
Для выясненья родства".
Лично-общинные вотчины -
Древних евреев дела.
Всё, что отцы наворочали,
Сын разгребает сполна.
Жив кто духовною пищею,
Не попадает впросак.
Знал, как вести себя с нищими,
Сын-демократ Исаак.
Понял, сейчас изуродуют,
Сразу прикинулся пнём,
Ложь во спасенье использует,
Старый с Египта приём:
"Переселенцев не трогайте,
Мы, угнетённейший класс,
Вам наплодим идеологов,
Главный у нас – Карл Маркс.
Та, что женой на мне числится,
С детства бесплодна, браток,
Муже-она-ненавистница,
Сине-бардовый чулок.
Заанкетируйте сродницу,
Ясность внести здесь пора.
Кем Исааку приходится?
Пишем в анкету – сестра.
Род ведёт из долгожителей,
Полных годов – пятьдесят.
Дед – патриарх, из служителей,
В Месопотамии взят.
Аристократам и выскочкам
Скажем решительно – Нет!
Нищим всех стран шлём мы с кисточкой
Наш пролетарский привет.
С обобществлённой скотиною
Там мы всегда, где народ.
За Палестину единую,
Филистимляне, вперёд!"
Встал на учёт, как положено,
Перепроверен раз пять
И за супругу подложную
Не был убит иль распят.
Выправить паспорт не сложно им.
На Исаака сестре
Миграционный таможенник
Здорово руки нагрел.
Через вопросы бланкетные
Мент набивает карман.
Сын Авраама анкетою
Лживою ввёл их в обман.
Счастлив вполне своей долей гость,
Филистимлянский свояк,
Но получив вседозволенность,
В чувствах размяк Исаак.
Начал играться с Ревеккою,
Где его только проймёт,
То на полянке отведает,
То на лужайке возьмёт.
Слишком у наших двух кроликов
Съехали ролики с рельс -
Места им не было более
Чем лезть к царю под навес.
Как они только ни дрыгались,
Прыгая вдоль, поперёк.
И в результате допрыгались -
Царь из окна их засёк.
Видя, как сладкая парочка
Часто впадает во грех,
Про Авраама и Саррочку
Вспомнил царь Авимелех,
Как пребывал одураченным,
Веря словам наперёд.
Жив аферистами брачными
Весь авраамовский род.
"Шьют они белыми нитками -
Думает Авимелех -
Жён своих держат наживкою,
Всех нас ввергая во грех.
Женщина в теле – кумекают
Наши хлыщи.. Им под стать
Прочие – как бы с Ревеккою,
Думают, им переспать.
А получись всё, что хочется
Тем кобелям невзначай?…
Слишком они озабочены.
Мне же за всё отвечай
Перед еврейским защитником,
Что Иеговой зовут.
Лишь разозли его – прыщиком
Выдавит нас в пять минут.
Всех нас в чистилище пачками
Сгрузят по первой росе.
Сами они в белых фартучках,
Мы же в коричневом все.
Всё у них схвачено, продано,
Бог наверху – их Главком…"
Царь приказал своим подданным
Не соблазняться грехом,
Женщин еврейских не мацать им
Ни полюбовно, никак:
"С их волоокими цацами
Знаться для нас – скверный знак".
Рухнет скорее империя -
Думал царь-антисемит -
Чем мы покончим с евреями,
Если Господь их хранит,
Повод им выдал для гордости,
Взяв их под свой патронаж.
Авимелех с безысходности
Дал всем евреям карт-бланш
Впредь не терпеть измывательства.
Вслух огласил царь указ:
"Малому предпринимательству
Палки в колёса не класть.
Санэпидем-вымогателям
Тех обходить стороной,
Кто с Исааком в приятелях
С миски лакает одной".
Дал царь евреям, как в Греции,
Что только ни пожелать,
Даже пожарной инспекции
Их запретил донимать.
Полною грудью им дышится,
Прыгать им хоть до утра.
Больше Ревекка не пишется,
Что Исааку сестра.
Женщину без реквизиции
Муж сей легализовал,
Мозг его ржавой дрезиною
С рельс от любви не съезжал.
Впредь не терпел от налоговой.
(Толку в ней, раз арбитраж -
Не правосудия логово,
А беспредел, антураж?)
Без произвола чиновников
Резко сын в гору пошёл
И при поддержке сановников
Много добра приобрёл,
Силу, богатство, признание.
Что ему божеский гнев,
Если ценой наказанию
Вся аравийская нефть?
Здесь и рабыни дебелые,
И в сундуках серебро…
(Лучше б добро люди делали,
А не копили добро).
От родовой деловитости
Сын ещё больше б успел,
Если бы повод для низости
У поселян не созрел.
Филистимляне-товарищи
Стали его доставать.
Нищие ведь ещё твари те,
Сколько им ни подавай.
(Сонмы голодных чиновников
Должен народ кормить всласть.
Взять же высоких сановников -
Думать не надо за власть.
Сами те рожи прокормятся
В Думе на вольных хлебах -
По регионам любовницы,
А при жене – олигарх.
Митингами перетёртые
Крепкие все мужики,
Фасами их и апортами
Брать приучили с руки.
В хоре согласно солируют,
Вяжут законы канвой,
По лбу друг дружку лоббируют
Хобби мощней у кого.)
Как себя с ними не знал вести
Сын Исаак, не прозрел.
Повод резонный для зависти
В Счётной палате созрел.
Стал царь народ свой науськивать
Через печать, за глаза,
Маму разыскивать Кузькину,
Сыну её показать.
Горе-писаки продажные
В чёрное красить пиар
Стали словесною сажею.
Царь оплатил гонорар,
Выдал им перья скрипучие.
А ущемлённая чернь
Век добивается случая
Тень навести на плетень.
Ренту природную вспомнили,
Лес не дадим вывозить…
(Сами бы с голоду померли,
Нечего было б делить.
Избранным как наказание
Быдла то бунт, то скулёж…)
Впрочем, известно с Писания,
Что ты с убогих возьмёшь?
Вместо того, чтобы вкалывать,
А не искать по мордам,
Стали колодцы закапывать,
Что откопал Авраам.
Слал на раскопки колоннами
Лучших рабов Исаак.
Гнал он славян эшелонами
На Красноморский Гулаг.
Выкопает – разом стаями
Чернь налетит отнимать…
Новые земли осваивать,
Вновь Исааку копать.
Всех оделил тем не менее,
Как поступал Авраам
И олигарх наш с оленями -
Каждому дал по рогам,
Дело уладил с бандитами,
Воду в пустыне нашёл…
Авимелех со всей свитою
Сам к Исааку пришёл,
Как перед равным раскланялся,
Вид сделал, что очень рад,
Не потому, что раскаялся -
Силу признал дипломат.
До глубины опечаленный
Тем, как богат Исаак,
Авимелех заключает с ним
Ненападения пакт.
(Мир ещё ходит в подгузники,
Писает в памперсы всласть,
А уже стали союзники
Сила, богатство и власть.)
Авимелеховы подлости
Здесь мы оставил пока
С чернью разборки, колодези
И отвлечёмся слегка
От Исаака с лопатами,
Вспомним Исава-мальца,
Сына с рожденья косматого,
Что огорчает отца.
Выходками неуместными
Всю он родню достаёт
И от обычая местного
Самую мерзость берёт.
Благоухая портянками,
Запахами диких трав,
Как-то с двумя лесбиянками
Пьяный приходит Исав.
Жён в сорок лет без согласия
Предков приводит сын в дом.
(Глядя на их безобразия,
Припоминаю Содом.)
Папка и мамка в прострации:
"Что значит – будем дружить?
Чёрт с ихней ориентацией,
Можно достойно прожить
Даже с двумя лесбиянками,
Но не ужиться с чужой
Верою, бишь с хеттиянками…
Гнал бы ты их по одной".
Мудрых тогда не послушался
Слов зверовидный Исав.
Слишком сынок простодушным был,
В чём шерстяной был неправ.
Сущность его недалёкую
Видел Бог издалека,
Раз с чечевичной похлёбкою
Кинул крысятник братка.
Глава 27 Украденное благословение
Что племя женское коварно и хитро,
Писали классики неоднократно.
На воровство оно идёт порой,
Вам сообщаю, господа, вполне приватно.
Крадёт покой и сон. Желанный ад
Оставим мы для юности зелёной.
Чужое счастье не несут в ломбард,
Но прецеденты есть намного приземлённей.
Суть клептомании избита и пошла,
Без Библии понять мотивы сложно:
Не просто воровство – взяла, ушла,
А так, чтоб с промыслом оно совпало Божьим.
В Писании читаем между строк:
Нельзя «всех лучше» род вести от быдла.
Иакова толкнула на подлог
И ложь Ревекка. Расскажу, как дело было.
Состарился библейский патриарх.
День смерти собственной пророк не знает
(Не видит тайных знаков в небесах),
К аудиенции Исава призывает:
«Возьми, сынок, орудие своё,
Колчан свой, лук свой, налови мне дичи
И приготовь мне кушанье, питьё,
Чтоб ароматов я почувствовал различье.
Тебя благословит моя душа
Без колик, без проклятого гастрита,
И в мир иной уйду я, не спеша,
Где подведу черту эпохе неолита».
Ревекка слышала, что молвил Исаак
Исаву, знала все сынка отличья.
Не забывала она также, как
Сын заставлял её краснеть от неприличий.
Иакову она весь разговор
Передаёт, отнюдь не суесловит:
Пусть мчит сынок на материнский двор
И лучших двух козлят Ревекке сын отловит.
Мать приказала, сын не возражал
Прикинуться Исавом на мгновенье.
Акт первородства он уже украл,
Пришёл черёд прибрать отца благословенье,
Отца по старости немножко подлечить,
Прогнать понты похлеще чем с похлёбкой -
Здесь можно по сусалам получить
Заслонкой от печи, а не вонючей плёткой.
Иаков был большой авантюрист,
Просчитывал ходы все как гроссмейстер,
И если оценить не мог весь риск,
Решенье принимал лишь с мамой вместе.
«Исав обличием косматый человек,
Я ж гладкий, если верить ощущеньям.
Вдруг обрету проклятие навек
Я от отца взамен его благословенья?»
«Не бойся – утешала сына мать,
Ведь вы ж, как ни крути, родные братья,
Готова на себя проклятье взять,
За жизнь достаточно наслушалась проклятий.
Козлиной кожею, на слабый взгляд
Отца, мы скроем руки, шею – шарфом…»
Шашлык из двух отобранных козлят
Мать приготовила умаслить патриарха,
Добавила в огонь полынных трав,
Чтоб источало мясо запах серны,
Что так умел готовить на кострах
Исав, по метрикам её сыночек первый.
Одетому в Исава гардероб
Вручает мать Иакову шампуры,
К отцу де-факто посылает, чтоб
Главенство рода застолбил сынок де-юре.
Иаков с яствами несёт поднос.
Отец к нему взывает: «Кто ты, где ты?»
«Твой сын, Исав, я здесь» – себе под нос
Бурчит Иаков, чтобы было неприметней
Отличье. От козлиных шкур тошнит,
Краснеют от стыда и зуда уши,
Шерсть лезет в нос и в рот, гортань першит,
Что голос делает утробнее и глуше.
«Я сделал всё, как ты, отец, сказал,
Твой первенец, ты сына знаешь рвенье.
Поешь шашлык, попробуй мой бальзам
И одари меня своим благословеньем».
«Что скоро так нашёл ты серн своих,
В глухих полях так быстро обернулся?»
«Мне твой Господь послал навстречу их,
С тропою серн мой путь к тебе не разминулся».
Сомнение закралось у отца:
Вовек Исав не говорил так складно.
Иакова здесь голос, подлеца,
Звучит напевно-сладко, лживо, ну да ладно -
Ведь на руках растёт Исава шерсть…
Ощупал шею, не забыл колени -
Да нет, Исав, косматый, весь он здесь.
На ум отца пришли слова благословенья.
Попил вина, отведал шашлыка,
На запахе одежд остановился,
Растрогался, поцеловал сынка
И окончательно с решеньем утвердился.
«Небесную росу тебе даст Бог,
Вина и хлеба от земного тука
Пошлёт в той дом. И множество рабов
Тебя будут носить в плетёнке из бамбука.
Перед тобой склонятся племена.
Будь господин над братьями твоими!
На все отпущенные времена
Народы прочно ты возьмёшь рукой за вымя.
Всем проклинающим тебя конец
Придёт с небес, засыплет как Помпею
Хулящих род твой. Господа гонец
Благословит тех, кто к тебе благоговеет».
(Когда бы мог достойный патриарх
На ощупь различать детей по лицам,
Не по козлиной шерсти на руках -
Поменьше было бы у избранных амбиций.)
Благословение отца даёт
Господню благодать, главенство рода,
Богатый урожай в голодный год
И в злую засуху колодезную воду.
Благословенен тот, кто на мели
Переживёт отчаянье и скуку,
Кому в подмогу – горсть родной земли,
А в час любви земной – недолгая разлука.
Вдыхай отец покой и запах трав,
Прекрасная у сына перспектива…
Но возвращается с полей Исав
И разговор пересыпают инвективы.
Пред слепеньки глаза пришёл сынок,
Принёс отцу огня и папиросы.
Как только обнаружился подлог,
За ним пошли уже ненужные вопросы.
«Зачем мерзавца я благословил? -
Вострепетал отец и за ответом
Он сам к себе – Уж лучше б отравил
Меня Иаков, аферист, хитрец отпетый.
Где мой Исав, обкраденный вконец,
Оставленный мной без обеспеченья?
Обманутый, какой же я слепец -
Не уберёг, глупец, своё благословенье».
Что Бог ни делает, Ему видней
Кого и как оставить вне закона.
Кто в первородстве должен быть главней
Легко понять, друзья, из братьев лексикона.
Звериный извергает рёв Исав,
В отчаянье даёт отцу советы:
«Благослови меня и будешь прав,
А с братиком-козлом я разберусь конкретно.
Запхнул меня за пояс пару раз,
Кидать братишку взял обыкновенье,
Прогнул на первородство, педераст,
Теперь прибрать решил отца благословенье.
Уже прибрал? Какой же брат ишак!
Поймаю, суку, настучу по репе»…
Пустился в причитанья Исаак,
И охватил его весьма великий трепет:
«О, Боже мой, отец мой Авраам!
Как возвратить благословенье сыну,
Когда оно – не жертвенный баран,
Не разделить его, Исав, наполовину.
Возвёл я господином над тобой
Иакова, будь век ему неладно,
Отдал стада, наложниц, всех рабов.
И это всё уже не заберёшь обратно.
Впредь будет пропитание твоё
С земли, куда мы все уйдём однажды.
В скитаньях опираясь на копьё,
Росой небесной утолять ты будешь жажду.
Служить Иакову тебе, в расцвете лет
Работать на него все выходные,
Но воспротивишься, придёт момент
И свергнешь брата ты с многострадальной выи».
(Восстанет наш обобранный народ,
На «Лучше всех» батрачивший не ропща,
Назад свои активы отберёт
И пиво пить рванёт в берёзовые рощи.
Семнадцатый опять настанет год,
Раздавит власть имущих, как мокрицу…
Как скоро это всё произойдёт
В Писании о том, увы, не говорится.)
Не ведая, какую глубину
В слова вложил отец подслеповатый,
Исав всего за несколько минут
Решил, как позже чуть он разберётся с братом.
В сердцах тогда поклялся зверолов:
«Едва по нашему отцу отплачу,
Я оплачу сполна отцовский долг
И брата-ишака дубиной охреначу».
Ну, как так грубо можно начинать
Род «лучше все»? На то вполне резонно
Расклад решила мать переиграть,
Слегка подправить устаревшие законы -
Суть изменить, но форму сохранить,
Чтоб на подлог закрыл глаза Всевышний…
(Вошло в привычку у людей хитрить
И в оправданье говорить: закон не дышло.)
Услышала Ревекка рёв осла,
Повадки дикие сыночка знала.
Пока отца кончина не пришла,
За младшеньким Иаковом она послала:
«Твой брат, Исав, тебя убить грозит
И ведь убьёт, лишь подвернётся случай,
Зарежет как овцу, стрелой пронзит
Иль дедовщиною казарменной замучит.
Господень гнев не смоется дождём,
Не перестанет Отче брови хмурить.
От ветра, что внесли мы в отчий дом,
Посеянной с тобой не избежать нам бури.
Пошлю-ка лучше я тебя пожить
В родной Месопотамии объятьях.
Богатым люди рады услужить.
Приют тебе дадут мои родные братья.
Лаван знатнейший там в моём родстве,
С ним поживёшь ты в городе Харране.
На нашем с Исааком сватовстве
Брат целое себе составил состоянье.
Гонца пришлю обратно за тобой,
Когда Исава победим без боя -
Смирится он с предписанной судьбой.
Зачем мне в день один лишиться вас обоих?
Исав со временем иссякнет весь
И паром изойдёт котёл кипящий.
В край племенных непуганых невест
Езжай в Харран, сынок, за парой подходящей».
Еврейских женщин мудрость Бог хранит.
И как-то мужу между дел житейских
Ревекка Исааку говорит,
Не любит, дескать, дочерей она Хеттейских.
Последние они отравят дни,
И если старый в этом с ней поспорит,
Она, конечно, согласится с ним,
Но дальше жить в таком согласии не стоит.
Подходит срок Иакова женить,
Не импотент сынок и не калека,
А жён с Двуречья надо привозить
Откуда родом будет и сама Ревекка.
О чистоте задуматься не грех
Черт родовых, бишь о своём народе…
Чтоб вывести породу «Лучше всех»*,
Заботились тогда жрецы о генофонде.
Муж соглашается без лишних слов,
Уж брачный договор лежит в конверте,
Что Хеттиянки в доме – это зло…
А дальше дело женской техники, поверьте.
О первородстве слов не обронив,
В тылы подальше от горячей точки
Без приписного и любой брони
Ревекка отошлёт любимого сыночка.
* «Лучше всех» – представители "богоизбранной нации", которой дозволительно всё в установлении своей власти над другими народами.
Глава 28 Сон Иакова про однополярную ермолку
Призвал Исаак Иакова
И сына благословил:
"Дщерь в жёны бери не всякую,
Желательно, по любви.
Из дочерей Ханаанских, сын,
Невест себе не веди.
Происхождение хамское
Не скроет размер груди.
В родную Месопотамию
Ты свой собирай рюкзак.
С Двуречия твоя мама мне
Досталась не просто так.
И хоть удалось родителей
Ей уговорить с трудом,
Два скромные долгожителя
Мы в благости с ней живём
Под сенью благословения,
Что передал мне отец,
Того, что в одно мгновение
Ты скрал у меня, наглец.
Когда б не любовь Ревеккина,
За то, что ты сделал мне,
Ходить бы тебе калекою
Иль рабство влачить в ярме.
Наш Бог всемогущий в благости
На Авраама призрел,
Ножонки внучку за гадости
Повыдергать не велел.
Заветам его покорным быть
Религия нам велит.
С того ты такой откормленный
И даже не инвалид.
Господь даёт обещания,
А нам выполнять их впредь.
Недолго тебе в скитаниях
Мозоли, сынок, тереть.
В Вирсавии земли странствия
Господь тебе передал
Наш род продолжать, династию
Мыслителей и менял.
Не просто от делать нечего
С Двуречия жён нам шлют,
Наш фонд племенной по женщинам
Дороже любых валют.
Отцов родовую линию
Налево ведёт семит
С потребностью кобелиною
Всех женщин осеменить.
Когда все стремленья к лучшему
Повергнет Грядущий Хам,
Надежда одна у Сущего -
На наших достойных мам.
Путями, сын, не окольными
По жизни неси свой крест
И выбери не прикольную
Невесту из нужных мест.
Любая неправда вскроется
В глазах у любви твоей.
На лжи счастье не построится,
Запомни мой прохиндей".
В дорожку они поплакали.
Супругу себе искать
Отец отослал Иакова,
Как раньше решила мать.
Спрямлять родовую линию
Пошёл Авраама внук.
Назад от любви обилия
С собой приведёт аж двух
Он жён, Иеговой меченных,
И выправит сбитый крен.
От них и рабынь с Двуречия
Двенадцать пойдёт колен.
В них Бог воплотит намеренье
Себя лицезреть порой,
Поставив их над евреями,
Что маркою сорт второй.
Исав на отцово действие -
Иаков благословлён,
В причине такого бедствия
Своих обвиняет жён
Происхожденья слабого:
"Виною ваш Ханаан -
Певцов цитадель и лабухов,
Паломников и цыган.
Всех их первобытным табором,
Смешав языки всех стран,
В дуду дуть одну с арабами
К рукам приберёт Коран.
Привычка во всём солировать
Исчезнет у нас вконец.
Не хочет ассимилировать
С туземцами мой отец.
Цыгане ему не нравятся.
Он взглядом своим косым
Огромную видит разницу -
Где пейсы, а где усы".
(Усы смоляные с пейсами
Из самых различных сфер
Чуть позже сроднит в Освенциме
Эсесовский офицер.
Не мне изрекать пророчества -
Посею что, то пожну…)
Привёл в дом Исав сверх прочих двух
От Измаила жену.
Рабыни Агари семечко
И кинутый первород -
Плодить им не помаленечку
Продвинутый свой народ.
Инцеста тень не грозила им,
Господь возражать не стал -
Пристойно вполне с кузинами
Народ зачинать с листа,
Желательно только ночью чтоб.
Припомним, как пьяный Лот
С дочурками непорочными
Продолжил свой славный род.
Во всём виновата женщина.
За взгляд её на Содом
Не дал ей Господь затрещину,
А сделал её столбом -
Стоять, под дождём слезинками
Солёными обтекать,
А ей бы букварь с картинками
Да Лоту детей рожать…
Иаков пошёл в Вирсавию
Дорогою на Харран,
Где новые испытания
Устроит ему Лаван.
В пути нелегки условия.
О многом, пока он спал
При камушке в изголовии,
Иаков из снов узнал.
Увидел длины невиданной
Он лестницу в небеса,
Ступеней на ней не считано
И ангелов без числа.
Благословенны в семени
Размножатся племена
На север, восток, по времени -
К полудню – узнал из сна
Иаков решенье Божье. (Здесь
Увидел я слабину -
Как можно за ложь и подлости
Полмира отдать вруну?
Иное моё суждение:
Хоть век проведи в пути,
Обманутым поколениям
До Господа не дойти.
Дорога распалась тропками,
Сходящимися в кружок.
С тельцами народы, с чётками,
У каждого свой божок…
Жрецов, колдунов испарина,
Вводящих в экстаз свой плебс,
Масонские ложи, партия,
Программа КПСС…
"Всех лучше" дождутся случая
Мир сделать на свой фасон
И царство благополучия
Построить для ВИП-персон.
На вечном пути к спасению
Сиянием рамп из тьмы
Подвергли нас искушению
И не устояли мы.
За жвачкою побежали мы,
Как рыба спешит на жмых,
Пророков своих не жалуем
Во имя богов чужих,
Хоть мы не вруны, не нытики…
Так кто он Всемирный босс?
А может, геополитика
Ответит на тот вопрос?
Расширить свою империю
На север, восток – лишь с тем
В четвёртое измерение
Библейский нас ввёл Эйнштейн.
К полудню (читай, в полжизненный,
Не в самый конечный срок)
Бжезинские, Сорос, Киссинджер
Продвинутся на восток,
На север до моря Лаптевых.
Норильск, Уренгой, Таймыр -
Не вечно богатства хапать им…
К полудню проснёмся мы,
Исполним слова Творения.
Не вечен бзежинских срок.
За жадность от несварения
Развяжется их пупок.
Востока цивилизации
На запад обрушат град
И ввергнут они в прострацию
Зажравшийся миллиард.
Над миром его владычество
Скукожится как паук,
Гламура его Величество
Испустит тяжёлый дух,
Ермолка однополярная
Вмиг сдвинется набекрень…
Одно лишь меня не радует -
Что долог полярный день.
Про север, восток пророчества
Сбываются, сон не врёт,
И очень дождаться хочется,
Когда же обед придёт.)
Доносит до нас Писание:
В те давние времена
Иаков в тиши Вирсавии
Весьма убоялся сна:
"Как страшно для смертных место здесь.
Отсюда в Господень дом
Врата нас ведут небесные,
Коры здесь земной разлом".
Другой бы застыл как вкопанный
И мокрый, как обелиск.
Но был с детских лет рискованным
Иаков-авантюрист.
На камень из подголовия
Елей вылил, фармазон,
И Богу свои условия
Поставил, как лорд Керзон.
(Ультиматум (Нота) Керзона – нота правительства Великобритании, составленная министром иностранных дел лордом Керзоном и вручённая Советскому правительству 8 мая 1923 года)
"Когда Бог в моих скитаниях
Меня сохранит и даст
Трёхразовое питание,
Свою обнаружит власть,
Домой возвратит одетого,
От горя спасёт и бед
Богатого не бездетного -
Я с ним заключу обет
Обряд выполнять и прочее:
Десятую часть с тех сумм,
Что мне принесут рабочие,
Я Господу вознесу.
Налоги с трудов неправедных
Я праведно заплачу.
Фискалов своих во здравие
Спалю не одну свечу,
Верну мзду без сожаления.
Спокоен сон будет мой.
Господним благоволением
Не станет мне мир тюрьмой".
На службы своей условия,
Иаков что описал,
Нахмурил, возможно, брови Бог
Но спорить тогда не стал,
За этакую безделицу
Коры не разверз разлом.
Когда барышами делятся,
Какое же это зло?
Иаков свой сон про лестницу
Воспринял как вещий знак -
У Господа индульгенцию
Себе откупил монах.
(Крестьянство, интеллигенция,
А с ними рабочий класс -
Нам всем нужна индульгенция.
Ведь кто без греха у нас?
Про власть речь вести излишне здесь -
В неё до кончины дней,
В её прохиндеев нынешних
Не хватит швырять камней.
На залежи не посетуем,
В достатке камней у нас,
Подробно о них поведает
Чуть позже Екклесиаст.
Пред Господом во прощение
Грехов своих и долгов
Сын пустит на возмещение
Десятую часть всего,
В небесную канцелярию
Баланс отошлёт, итог,
Чтоб не отобрал Вирсавию
Его неподкупный Бог.
В налоговую инстанцию
В квартале от райских врат
С налогами декларацию
Представит усопший раб,
Под вывеской с Зодиаками
Откат сдаст и был таков,
Чтоб мирно спалось Иакову
Без всяких кошмарных снов.
Для Господа десятиною
Он свой искупил обман.
Церковники долей львиною
Набьют накладной карман.
Им купленное прощение
Поставит Господь на вид,
И Лютер от возмущения
Полмира перекроит.
(Ма́ртин Лю́тер – немецкий христианский богослов, бывший католический монах-августинец, инициатор Реформации, ведущий создатель протестантизма, именем которого названо одно из его крупнейших направлений – лютеранство)
Получит весь клир затрещину
Такую, скажу вам я,
Что Папство потом даст трещину…
А всё началось с вранья.)