Глава 17 Похоже, не ошибся Грибоедов
Бог создал человека из земли.
Пока в неё не возвратится снова,
Господь ему в делах благоволит
И, будь он еретик иль прозелит,
В нём божеский проект реализован.
Чтоб показать величие Своё,
Господь и человека возвеличил,
Назначил господином над зверьём -
Любуйтесь на творение моё -
И наделил его своим обличьем.
Дрожит перед людьми любая плоть,
Бежать ей повелел Господь по кочкам
От человека. В драчке за ломоть
Кого угодно может заколоть
Кто выше всех на пищевой цепочке.
(Поставлен сверху не из пустяка
Там человек всесильным управдомом,
Чтоб ясно было даже дуракам,
Что пресловутой власти вертикаль
Не кем-нибудь придумана, а Богом!
Снопу и то положен прочный жгут,
Что воедино свяжет все колосья,
Как в армии, когда «вам здесь не тут».
Но если этот сноп нещадно бьют,
Останутся на нём одни лишь ости).
Бог людям уши дал, глаза, язык
И обучил таблице умноженья.
Кто головою думать не привык,
А любит заложить за воротник,
Тем сердце дал Господь для рассужденья.
В сердцах для осуждения и зла
Нет места, добродетельность здесь в тему.
Расписаны вселенские дела,
А вот с теплом, что мать недодала,
Похоже, и у Логоса проблемы.
О Разуме исписаны тома,
И с мудростью дружить совсем не вредно.
Петлёй на горле глупости тесьма.
Но в том, что много горя от ума,
Похоже, не ошибся Грибоедов.
На разум полагаться без конца
Не каждому дано, поедет крыша…
И потому на добрые сердца
С умильным выражением лица
Взирает милосердный наш Всевышний.
Какие б ни сложились в голове
Дороги в рай, не в разуменье сила -
Куда важней в рациональный век
Не те пути, что выбрал человек,
А то, что выбор предопределило.
Не зря Господь в Писании сказал:
«Остерегайся, сын, неправды всякой».
Когда вранья и злобы – за глаза,
То невозможно спрятаться от зла,
Которое летит как брызги в слякоть.
Обязанности к ближнему, Господь,
Всем заказал (но не сказал о дальних,
Когда и не совсем чужого вплоть
До смерти на конюшне запороть
Возможно без особых оправданий).
Бог сделал так, чтоб человек постиг
Величие всех помыслов сакральных.
Завет с ним заключил, дал Книгу книг,
И в довершенье славных дел Своих
Как Свой удел определил Израиль.
Всё в городе, как солнце перед Ним,
И на путях евреев Божьи очи
(Как на ладони даже их интим.
Не зря же богоизбранным Своим
Быть тот народ Господь уполномочил).
Неправду и грехи скрыть – дело швах,
Их утаить и нечего стараться.
(Но если с высшей силою в друзьях
И миром управляешь на паях,
То нет нужды чего-нибудь бояться).
Господь, покорность в принцип возведя,
С язычеством намучился изрядно
И к компромиссу с гоями придя,
Бог каждому народу дал вождя,
Чтоб в мире хоть какой-то был порядок.
Но по делам оставил за собой
Бог право всех судить … (И пусть с отсрочкой
Придёт конвой однажды за тобой,
Будь ты зелёный, красный, голубой,
С любой окраской огребёшь по почкам.
И потому – огнём оно гори,
Когда судьбину не переиначить…
А если ты, безгрешный гамадрил,
Не пил, не сквернословил, не курил,
Свой срок по жизни отмотал ты, значит).
Нам милостыня наша как печать
Поставлена Творцом, зеницу око
Ей охранять нас… (Если ж отвечать
И нам придётся, бить нас сгоряча,
Конечно, будут, но не так жестоко).
Оставь грехи и к Богу обратись,
Молись пред Ним, покуда не разверзлась
Пучина. От неправды отвратись,
Уменьши преткновения, окстись,
Зело возненавидь любую мерзость.
Всевышнего хвали, ты жив пока.
Кто станет восхвалять Творца из ада?
От мёртвых прославленья – молока
С козла скорей получишь. Все века
Лишь от живущих Господу награда.
Кто Бога славит будучи здоров
За милосердьем обратиться вправе.
Господь воздаст ему без лишних слов,
Без волокиты – Сам посредством снов
Стези укажет или через равви.
Но многого всего Господь не даст.
Когда проситель наш совсем не хилый,
Он не бессмертен, как любой из нас,
И даже всё, что завернул в палас,
Ему не унести с собой в могилу.
Не может в человеке быть всего.
Хорошее, плохое – их пропорций
По-разному бывает у него.
Светило ярко светит, что с того?
Затмения бывают и на солнце.
За силами космическими Сам
Бог наблюдает. Свет Творца не слепит,
Он Сам подвесил солнце к небесам.
И если нам не верить в чудеса,
То люди для Него – земля и пепел.
Глава 18. Гордость за буддистов
Что создал ты такого, человек,
Что может с Господом поставить вровень
Тебя, твой род с царями во главе,
Со всеми, кто хранит Его завет
Готовыми к труду и обороне?
Что может человек один, как перст?
Когда ж объединить всех повсеместно
И до такого довести прогресс,
Чтоб разом на Земле поставить крест -
Так это синергетика от беса.
Глобализация. Её итог -
Парады извращений несусветных,
Чтоб сатана в них воплотиться смог.
А всё, о чём сказал когда-то Бог,
Не больше чем разменная монета.
Проделкам бесов оправданья нет,
Людей они дурачат в лучшем виде.
И много раз за миллиарды лет
Поправшие Творца авторитет
В Содоме гибли или в Атлантиде.
Всё в мире сотворил во все века
Живущий. Но само понятье время
Придумано людьми, наверняка.
Течения времён, его река -
У Бога приводной ремень творенья.
Когда ремень износится вконец,
Не приведя людей к благополучью,
Как соблазнитель деву под венец -
Изменит русло времени Творец
Для новых поворотов и излучин.
Кто даже как мудрец собаку съел,
Исследовать тому не подфартило
То, в чём Создатель мира преуспел.
Ни умалить, ни увеличить дел
Всевышнего живущим не под силу.
Что человек есть, польза в чём его?
Пора всё завершить – лишь начинает
С долгами разбираться делово,
Что свыше наложили на него.
Как их вернуть, он толком сам не знает,
Но надо, надо… тянет и свербит,
И спорить человеку не пристало
С тем, что внутри занозою саднит…
Чтоб завершить достойно свои дни,
Сто лет прожить – то много или мало
Понять, что благо есть, а что во вред
Себе, другим? Пока жив, за ограду
Не попадёшь по стрелке «На тот свет» …
Когда с того, кто умер, спросу нет,
То долг за жизнь вернуть при жизни надо!
Всевышний к людям долготерпелив
И милость на послушных изливает,
Строптивых же готов испепелить,
И чтобы тех от этих отличить,
За миром наблюдает как дневальный.
Как пастырь своих пестует овец,
Так человек у Бога на учёте…
Какой ужасный ждёт людей конец,
Провидит милосердный наш Творец
И сострадателен ко всякой плоти.
Бог обличает и без всяких квот
Заблудших принимает к исправленью.
Когда ж на землю рухнет небосвод,
Шанс оставляет, что спасётся тот,
Кто следовал господним наставленьям.
Прими, мой сын, благотворенья дар
Сей жизни без упрёков и укоров,
Не оскорбляй словами никогда
Того, кто тебе в жизни недодал
Внимания иль обделил поп-корном.
Там, где разумные благодарят
Дарителя, лишь глупый или алчный
За недодачу станет укорять.
И глупо, откровенно говоря,
Ждать от господ каких-либо подачек.
Заботься о себе пока здоров
И тело закаляй болезней прежде.
Испытывай себя до всех судов,
Среди своих немыслимых грехов
Живи на исправление в надежде.
Смирись не после слабости, а до.
Укороти шаги свои саженьи -
Не всяких вожделений закидон
Рукою Бога к истине ведом.
Молиться нет нужды по принужденью.
Заранее, к чему препятствий нет,
Исполни всё предписанное свыше,
Чтоб угодив нежданно на тот свет,
Когда за все грехи держать ответ,
Не развести руками – мол, так вышло…
Всё наихудшее произойдёт
Лишь с тем, кто отклонился от Завета.
Бронируя билет на самолёт,
Ты помни, что отмщение придёт
Ещё до объявленья конца света.
Забывчивостью ты не искушай
Ко гневу Господа. Во дни богатства
Не забывай, как жил ты без гроша,
Какую дрянь от голода мешал
В свои, теперь изысканные, яства.
Меняет берега теченье рек.
Пред Господом, как миг, всё скоротечно.
Во дни грехов в отпущенный свой век
Остережётся мудрый человек
Вести себя до крайности беспечно.
В доступных к пониманию словах
В подробностях изложит в виде притчи
Про то, как был наказан вертопрах -
За похоть оказался на бобах,
Погиб от вожделений неприличных.
Кто по блудницам не большой ходок
Не будет век работать на аптеку.
А кто в соблазнах слаб на передок
И с вечным зовом справиться не смог,
Врагам себя представит на потеху.
К роскошной жизни, сын, не привыкай,
И не ищи в пирах увеселенья.
На занятые деньги не гуляй,
Коль пуст кошель, в долги не залезай,
Чтоб, обнищав, пойти на преступленье.
Так не ходи вслед похотей твоих,
От пожеланий лучше воздержись ты…
Сирах мудрец воистину велик -
Слова его читая в Книге Книг,
Испытываю гордость за буддистов.
Глава 19 Молчать – оно куда благоразумней
Работник, склонный к пьянству, так и знай:
У пьющих всё всегда везде неладно,
Обогатиться – даже не мечтай,
И как бюджет семейный ни латай,
Последнее и то придёт в упадок.
Разумных развратит вино. Мадам
Всегда найдётся, чтобы стать причиной.
Тот, кто к блуднице как бы по делам
Спешит от благоверной – ну не хам?!
А прежде был супругом благочинным.
Транжиру состояние не впрок,
Ему легко спустить любые суммы.
Кто по натуре не скопидомок
И что нашёл не прячет под замок,
Тот никогда не станет толстосумом,
Оставит за собой никчемный прах,
И дерзкая душа да истребится…
(Не любит расточителей Сирах,
Ему милее будет олигарх
Чем тот, кто стать богатым не стремится).
Доверчивого слишком на пари
Спокойно облапошит кто захочет.
Ксендзам легко такого охмурить,
Сектанты вовсе могут уморить,
На собственность лишив всех полномочий.
Кто легкомыслен, тот себе во вред
Среди утех не думает о вечном,
А чтобы на земле оставить след
Не только от продвинутых штиблет,
Ему и похвалиться будет нечем.
Кто вожделенья сможет обуздать,
На удовольствия наложит вето,
Такому путеводная звезда
Осветит путь к блаженству навсегда,
Когда для всех конец наступит света.
Болтливость ненавидящий весьма
Своим молчаньем в мире зла уменьшит.
Обилье слов и мыслей кутерьма
Как снежный ком – совсем не от ума
(За редким исключением у женщин).
Не повторяй, что слышал от других,
Тебе от слов досужих не убудет,
Чурайся их намерений благих.
А что в тебе Мюнхгаузен погиб,
Никто тебя за это не осудит.
И если промолчать совсем не грех
(Чай, не в суде на Библии клянёшься),
Замкни свой рот для этих и для тех,
Хорошим всё равно не стать для всех,
А на непонимание нарвёшься.
Тебя, допустим, выслушает друг,
Остерегаться будет изначально,
Изменит отношение к утру,
Потом, как солнце чёрную дыру,
Тебя возненавидит, что печально.
Как за свои проделки сорванец
От резких слов не может отвертеться,
Так и узнав, что вовсе не мудрец,
Такую муку вытерпит глупец
Как женщина, рожая – от младенца.
Как ругань двух соседок через дверь,
Так в сердце дурака летят наветы
И клевета. Словам не всяким верь,
Семь раз отмерь и всё перепроверь,
Не отнеси заранее к отпетым
Врагам кто навредил тебе с лихвой.
В подробностях узнай, как дело было,
И перед тем, как ты его того,
Определи, как этот деловой
Сумел в твои дела пролезть без мыла.
Что до друзей, иной пять раз на дню
Себя оклеветать оставит повод.
Руби все наговоры на корню.
Но если подложил твой друг свинью,
Пусть впредь себе такого не позволит.
Всевышнего закону место дай.
Чем ближнему грозить, ты изначально
Про страх Господень всем напоминай.
Где страх – там мудрость плещет через край
Сосуда разуменья и печали.
Кто отсидел своё и поумнел
Вполне резонно не спешит на зону.
Когда борзых да резвых не у дел
Безумный оставляет беспредел,
То мудрость – в исполнении закона!
Нет разума, где грешников совет
Осуществить задумает худое.
Ущербен воровской авторитет.
Особого ума на это нет -
Содеять зло и пребывать на воле.
Лукавство – это мерзость в голове
С деянием неблаговидным вкупе.
И лучше скудный знаньем человек,
Кто в Божьем страхе не смыкает век,
Чем знанием богатый, но преступный.
Изысканная хитрость в мире есть,
Но беззаконна и она. В итоге
Наступит час, когда не сможет лесть
Присяжных обеспечить перевес,
Чтобы не гнить мошеннику в остроге.
В унынии лукавый, но внутри
С коварством его мысли неразлучны.
В бессилии он тих и не дурит.
Окрепнет лишь, тебя он предварит
И навредит, едва наступит случай.
По виду узнаётся, кто каков,
Недаром ведь встречают по одёже.
Походка, осклабление зубов
Позволят распознать без лишних слов
Что верно в человеке, что негоже.
Кто по обличью ангел во плоти
Пред всеми рот не осклабляет втуне…
Не огрести, за умного сойти
И даже с кем совсем не по пути
Молчать – оно куда благоразумней.
Глава 20 Мудрость под семью замками
Гораздо лучше дурня обличить,
Чем на его грехи сердиться тайно.
Но так, чтоб через чур не огорчить
И от него в ответ не получить,
Как если вместо вира крикнуть майна.
Наедине учить, с глазу на глаз,
А не честить при всём честном народе,
Себя тем выставляя напоказ,
Как будто обнародован указ,
Что ты умней, а все глупее вроде.
Особого потребует труда
Кого-то обличить не попрекая.
В том польза несомненная видна -
Тот предостережётся от вреда,
Кто обличён и выказал раскаянье.
Так избежит заблудший вольный грех,
Чему легко распахивал он двери.
Не каждые ступени – путь наверх,
И как ко злу ведёт иной успех,
Так и находка может быть в потерю.
Ведь обличить– ещё не осудить,
Не лес в тайге валить по приговору…
Остережётся буйствовать бандит,
Охальник передумает блудить.
Коль впрок пойдут толковые укоры,
То евнух пожелание в тиши
Растлить девицу выполнит с натяжкой…
А дуракам оно – хоть кол теши
На голове. Ты с ними не спеши
Советом оградить от доли тяжкой.
Закончит плохо жизнь наглец и хам.
Как насморк – не спасенье от зловоний,
Не смолкнет так сварливая сноха.
Легко спастись от вольного греха
И невозможно, если грех невольный.
Иной молчит, за мудрого слывёт,
А кто-то ненавистен за болтливость,
За то, что свой не закрывает рот.
Не жалует таких простой народ,
Тщеславных безрассудных – особливо.
Трепач всем опротивеет. Спасти
Авторитет такого невозможно.
Безмолвный многословье не простит,
А кто не прекращает дичь нести
Возненавиден будет непреложно.
Иной молчит, как кладезь пустоты,
Небытия, что было до Творенья.
Когда у в рот набравшего воды
Молчанье не уход от суеты,
То мудрый ждёт и выбирает время.
Печаль проявит при чужой беде
И строго не осудит за проступок,
Любезен будет в сущей ерунде,
Тогда как, сколько глупым ни трындеть,
Кому нужны любезности от глупых.
Даяние – оно не дар с небес.
Нам про Пандору ведает преданье.
За подаянье, где коварный бес
В особое доверие пролез,
Сугубое бывает воздаянье.
Даяние принять от дурака,
Что воду брать из грязного ушата.
Немного даст и в том наверняка
Прилюдно будет громко попрекать,
Уста свои раскрывши как глашатай.
Кто дал взаймы и требует назад
Что под проценты лишь ссудил на время,
Тот ненавистен Господу стократ.
Когда для Бога он как казнокрад,
То что сказать о банковской системе?
Иной хитрец заниженной ценой
Всех обманул, не получил по роже,
Устроил показной аукцион…
Каким бы прощелыгой не был он,
Заплатит после, но в семь раз дороже.
На невезенье нечего пенять.
Для славы унижение возможно -
Перетерпеть и голову поднять…
Корону, скипетр, царского коня
Порою обретёт былой острожник.
И не совсем законченный дебил,
Помеченный пятном как обречённый
(За то, что он державу развалил,
Не сослан и в тюрьму не угодил)
Фонд образует, типа Горбачёва.
«От друга моего – сказал глупец –
Нет благодарности моим деяньям.
Ест хлеб мой и везде как хитрый льстец
Всем говорит какой я молодец,
Но мне важней иное почитанье».
Смеяться будут люди над таким
Желающим признанья доброхотом,
Дающим хлеб с намереньем благим,
Чтобы за всё, что сделал он другим,
Им люди восхищались до икоты.
В виду имея всех злых на язык,
Чьё жало для людей страшнее смерти,
Сказал Сирах всем прочим про таких:
«Итак, придёт паденье скоро злых» -
Не уточнив, в каком тысячелетье.
Безвременная басня – человек,
Кто неприятен в запахах и в прочем.
Он будет на дурных устах у всех
Невежд и прочих умственных калек
Тех, кто и сам в приятности не очень.
Желанье слыть умней глупцам под стать.
И станет отвратительною притча,
Когда звучит не к месту на устах
У глупого. И это неспроста -
Откуда взяться у глупцов приличью?
Потребность в малом, скудость – не позор.
По лености иной не будет шляться,
Чтоб скарб чужой снести к себе на двор.
И тем, что грех не совершил как вор,
Он в воздержании не станет сокрушаться.
Хороший дал нам всем Сирах урок,
Поправ экономическую прессу -
Чрезмерность человечеству не впрок,
И склонность к потребительству – порок,
А вовсе не движение к прогрессу!
По робости загубится душа,
К безумному когда лицеприятна.
С ума свихнулись, скажем, кореша,
На площадь с декабристами спешат
И как остановить их непонятно.
По робости предать не захотел.
Безумные, они порой как дети.
К друзьям своим душою прикипел,
И тем, что вместе с ними на расстрел,
Ты душу загубил иль обессмертил?
Иной из-за стыда наобещал
Делиться щедро, став других богаче.
Настал дефолт, он разом обнищал,
Из буржуа попал в разряд мещан,
Нажил себе врагов как плут-обманщик.
Порок из самых злейших – это ложь.
Невежеству она второе зренье.
Уж лучше вор, укравший в лавке нож,
В сравненье с тем, кто тем уже хорош,
Что может врать без совести зазрения.
В намереньях серьёзных, в баловстве
Им оправданья нет, а это значит,
С позором и с бесчестием в родстве
Тот и другой во лжи и воровстве
Наследуют погибель, однозначно!
Кто мудр в словах себя превознесёт.
Вельможам очень нравится разумный,
Им угождает пахарь, скотовод.
(Представил я, как вместо взяток скот
Пригонят в Государственную Думу.
То, что скотом возможно почитать,
Широкое имеет разночтенье.
Где яркий свет, порядок, чистота,
Там своего достаточно скота,
Любой парламент в том не исключенье).
Кто в состоянье при больших деньгах
Кормить с руки чиновников ораву,
Успешный в государственных делах,
Получит (как сегодня олигарх)
Помилованье в случае неправды.
Соломки подстелить иль подсластить
Пилюлю – подношения успешно
Помогут затруднения решить,
Глаза на очевидное закрыть,
И мудрецы в пристрастьях не безгрешны.
И даже если эти господа
К дающим не относятся с почтеньем,
То отказать не могут иногда.
Подарок в их устах как бы узда,
А с полным ртом какие обличенья?
Сокровище, когда утаено,
И мудрость скрытая, то и другое
Что в погребе забытое вино
От времени прокисшее давно.
Какая людям польза от обоих?
И если разговор у нас пойдёт
О тех, кто под рубахой прячет камень
Или иное что в карман кладёт,
То лучше дурь сокрывший идиот,
Чем тот, в ком мудрость под семью замками.
Глава 21 В гробу Шекспир перевернётся
Бывает, согрешил и был таков.
Ведь человек, считай, с рожденья грешен,
Впадает в искушения легко.
Но ты не совершай иных грехов,
А каждый божий день молись о прежних.
К греху, как к змею, сын, не подходи.
Укусит и столкнёт с обрыва в реку.
Как лев клыками иль ножом бандит
Не кошелёк, а душу из груди
Грех вынет и порвёт как Тузик грелку.
Чурайся беззакония. Оно
Меч обоюдоострый. И как ране,
Что от меча получена давно,
Без шрама зарасти не суждено,
Не избежит проступок наказанья.
Меч правосудия того найдёт,
С законом кто считаться не захочет.
И если государство подождёт
За преступленье выставить свой счёт,
То перед Богом кару не отсрочить.
Насилье, устрашенье могут лишь
Опустошить богатство… Принужденье
Охоту отобьёт и обозлит,
И даже развитой социализм
Перерастёт, по сути, в богадельню.
На дядю безвозмездный труд и тот
Хоть ожиданьем должен быть оплачен.
Меня прекрасно, думаю, поймёт
Кто валит лес в фуфайке круглый год
Или солдат на генеральской даче.
А где вольнонаёмные кругом,
То если к ним не отнестись с почтеньем,
Уйдут они тогда за окоём,
Высокомерного покинут дом,
И в нём наступит мерзость запустенья.
Всех нищих явно невзлюбил Сирах,
Сказав про суд над ними неизбежный,
Что их моленье лишь у них в ушах…
Но если те никчемные в делах,
То почему Христос им дал надежду?
Кто обличенье ненавидит, тот
Один из тех, кому пруд по колено,
За грешным без оглядки он идёт
И вслед за ним в трясину попадёт,
В которой оба сгинут непременно.
Кому все обличения не впрок,
Тот человек для благости пропащий.
А вот боялся б Господа милок,
Советом мудреца не пренебрёг,
То раньше срока не сыграл бы в ящик.
Заметен человек издалека,
Кто сильный языком, что твой Овидий
Иль Цицерон, прославленный в веках.
Такого речь, что бурная река,
Но в ней разумный все пороги видит,
Где спотыкнётся, оборвёт свой путь
Кто сильный языком, но греховодник.
В них неразумный может утонуть,
Приняв за берега сплошную муть,
Что взбили волны слов на мелководье.
Кто на чужие деньги строит дом -
Что камни тащит для своей могилы.
И лишь случись с застройщиком облом,
Любой, кто с ипотекою знаком,
Вам скажет не про камни, а про вилы.
Где собран беззаконников шалман,
То куча пакли и конец их – пламень.
Как Змей Горыныч так дыхнёт с холма,
Что даже близстоящие дома
От глупости соседской запылают.
Путь грешников – дорога в никуда,
И сколько ни мости ту автостраду,
Как много ни вложи в неё труда,
За терминалом страшного суда
Конечным пунктом будет пропасть ада.
Живи своим умом, но соблюдай
Закон, который, говорят, что дышло.
Как мудрость страх Господень почитай,
Все указанья дышла выполняй,
Когда оно развёрнуто Всевышним.
И даже если жизнь не сладкий мёд,
Не будь пустым хулителям подобен.
Абы кому Господь не подаёт.
Смышлёный эту истину поймёт
И не усвоит тот, кто не способен.
Лишь у особо одарённых есть
Способность, умножающая горечь,
Увидеть то, что для других – бог весть,
О чём в досужих книгах не прочесть,
Но можно почерпнуть из книг пророчеств.
Источник жизни знанье мудреца,
Что полнится рекою в половодье,
Чьё русло не наполнить до конца…
Иное дело – сердце у глупца,
Которое не дружит с головою.
Оно с рожденья треснутый сосуд,
Что знанье никакое не удержит.
И если притчи умного спасут
Тем, что в себе познание несут,
То на спасенье дурня нет надежды.
Услышит слово мудрое, в карман
Положит кто умнее, дабы после
Блеснуть приобретённым задарма
В кругу друзей и просвещённых дам.
А лёгкий в мыслях подберёт и бросит
То слово, что по случаю нашёл,
Но рассмотрев не встретил интереса.
Кто с детства понимания лишён
Так и останется ни с чем мешок.
А что иное ждать нам от балбеса?
Тупого речь обузою в пути.
В разумного устах приятность людям,
Умение собранию польстить
Так, чтобы сохранилось до шести
Что он изрёк сегодня пополудни.
Принять закон такая кутерьма,
А вспоминая речь единоверца,
Сподручнее законы принимать,
Когда слова идут не от ума,
А от того, что согревает сердце.
Как дом разрушенный, так дураку
Избыток знаний – лишь развалин груда.
Совсем не нужно, чтоб на свадьбе кум
Цеплялся к молодым, пропив свой ум:
«Быть иль не быть? Не пей вина, Гертруда!»
Возвысит в смехе глупый голос свой,
Благоразумный тихо улыбнётся…
И даже сам, возможно, голубой,
Как Гамлета насилует иной
Узрев, в гробу Шекспир перевернётся.
Безумным наставленья – тяжкий груз,
Оковы на ногах и цепь на правой
Руке. Их осуждать я не берусь.
Им на роду – творить любую гнусь,
И нету на помешанных управы.
Другое дело умный человек,
Преодолевший возраст подростковый.
Он примет наставления от всех
И драгоценный носит оберег
Там, где у глупых цепи и оковы.
Тогда как глупый в дом чужой спешит,
То многоопытный людей стыдится.
А то ведь наваляют от души,
Когда без приглашения решит
Девицу навестить в её светлице.
Умом не шибкий норовит сквозь дверь
Узреть предмет не для чужого ока
И может получить по голове.
А кто благовоспитан станет вне
И будет наблюдать неподалёку.
Подслушать, есть там кто-то или нет,
Стоять под дверью – крайнее бесстыдство.
И даже если это туалет,
Где час назад не выключили свет,
Благоразумный этим огорчится.
Многоречивый целый день несёт
Чужое, как не выключенный зуммер.
У тех, кто мудр, словам особый счёт,
И потому как каждое своё,
То взвешены слова благоразумных.
Как сердце бьются глупого уста,
Тогда как голос мудрых в самом сердце.
И если он звучит, то неспроста -
Опоре человечества под стать
На слово мудрых можно опереться.
Когда же нечестивый сатану
Клянёт или хулит, по крайней мере,
Не удивляться нужно – ну и ну,
И тем себя позволить обмануть,
А Станиславским выкрикнуть: Не верю!
Личину добродетеля надев,
Наушник злобой оскверняет душу,
И ненавидим будет он везде,
Пока мы отражаемся в воде
И Божий свет над нами не потушен.