Она разделась раньше него, у неё была маленькая грудь и белая кожа, которая казалась ещё белее на фоне тёмных волос, крупными локонами падающих на плечи. Пристально посмотрела в глаза, прижалась бёдрами, прикоснулась рукой.
– Зачем много пил?
– Не знаю, для храбрости.
– Храбрец…
«Может она проститутка, раз так умеет?»
Из комнаты Нила доносились стихи:
– Вы сидели на диване, походили на портрет,
Молча я сжимал в кармане леденящий пистолет!
«Интересно, чьи это стихи?» – мелькнуло в голове.
– Смешной у тебя друг… на артиста похож.
– А он артист и есть.
– Зачем много пил?!
– Для храбрости.
– Храбрец!
– Расположен книзу дулом, сквозь карман он мог стрелять, – чеканил в соседней комнате Нил, – Я всё думал, думал, думал: убивать – не убивать?
– У нас тоже трудности! Может тебя убить? – Лёка вздохнула и посмотрела на потолок, можно подумать, там была написана подсказка.
– Просто я резко нажал на газ, а ты давила на тормоз!
Вова протрезвел и вдруг успокоился, лёг на бок и стал шептать ей на ухо нежные слова. Эти слова выскакивали как-то сами по себе. Она закрыла глаза и улыбалась краешками губ. Затем прижалась. Несмотря на полумрак, её глаза так сияли, что казалось, освещали всю комнату.
«Обычно, когда это происходит, они закрывают глаза, а она улыбается…»
– У тебя есть кто-нибудь? – спросил Вова. Лёка лежала, заложив белые руки за голову.
– Для тебя это имеет значение?
Он кивнул.
– Если будешь каждый раз напиваться, это не будет иметь никакого значения!
– Выстрел, гром, сверкнуло пламя,
Ничего уже не жаль;
Я лежал к дверям ногами
Элегантный как рояль!
– Это стихи Хармса?
– Это стихи Геннадия Шпаликова.
– Который сочинил «Я шагаю по Москве»?
– Именно.
– Интересно.
Нил потом удивлялся:
– Представляешь, Тина, оказывается, парня из армии ждёт!
– Не понял?! – остолбенел Вова. – Вы с ней не того? Только стихи читали, в смысле ничего не было?
– Ещё и как было! Причём, по мере нарастания сексуального поединка, Тина проводила всё новые и новые эротические приёмы.
– Как в дзюдо или самбо! – хмыкнул Вова.
– А твоя, что, не проводила?
– В смысле?
– Приёмы?
Вова не знал, что ответить, а Нил его и не слушал.
– Я уж было подумал, что вот она, судьба, типа того, такая темпераментная хохотунья. А парня всё равно ждёт. Спрашивала, что ему можно в армию послать. И вообще, говорит, сильно соскучилась, и собирается к нему в Заполярье. А твоя?
– Лёка? Нет, никаких запрещённых приёмов не было, и никого не ждёт, говорит, что… и вообще, раньше собиралась замуж за одноклассника. Но теперь уже не собирается.
– О, женщины, вам имя вероломство!
Весь хладокомбинат окружал высоченный забор с мотками колючей проволоки. Однако от воровства это не спасало, очевидцы рассказывали, что иной раз через этот забор перелетали куриные окорока и даже небольшие бараньи туши. А солёную красную рыбу некоторые грузчики выносили в длинных полиэтиленовых пакетах, вероятно специально сшитых, обвязавшись рыбой вокруг пояса.
Льва Иваныча откомандировали с Большевика полтора месяца назад, платили ему, как слесарю, по среднему, и он рассказывал, что тащат со склада всё подряд: и мясо, и рыбу и консервы. И ничего не боятся.
– В русском языке нет слова «несун»! – то и дело повторял бригадир на пятиминутке, – Постольку – поскольку есть слово «вор». Поэтому партия и правительство объявили нешуточную войну этому позорному для светлого будущего явлению!
– Нысуны – нысуны и есть! – добавлял Франкенштейн.
– Дать бы тебе, модаку, пяткой в лоб! – бормотал Нил, – Как думаешь, если разбежаться и врезать ему пяткой в лоб – устоит? – спрашивал он Вову.
– Рабочему человеку воровать незачем, – ворчал Лев Иваныч, – Рабочий человек зарабатывает своим трудом.
– Правильно, товарищ токарь с Кировского! Так оно и есть! – бригадир отдуплился, и подскочил на месте.
– Я слесарь! – поправлял Лев Иваныч, – Слесарь-механосборщик! И не с Кировского, а с Обуховского!
– Правильно! Постольку – поскольку и Кировский, и Обуховский, то есть Большевик, – это заводы с крепкими пролетарскими традициями!
– Вот и ыменно што! – подхватил Франкенштейн, – Ыменно!
– Кто не знает про Обуховскую оборону? – продолжал бригадир, – Все знают! – Кто не слышал про героизм рабочих Путиловского? Все слышали!
– Ыменно што!
– Дать бы тебе бревном по башке…
– А пяткой в лоб?
– Нет, сначала бревном, а потом можно и пяткой.
– Зачем мы вообще ходим на эту коллегию грузчиков, если нас никогда не ставят на погрузку мяса? – спросил Нил у бригадира, коллегией грузчиков он называл выдачу нарядов в начале смены.
– Это самый серьёзный участок работы! – пояснил бригадир, – Самый важный! Постольку – поскольку на него мы отправляем самых опытных и ответственных наших товарищей.
– То-то я погляжу, что после вчерашнего, – Нил кивнул на Франкенштейна, – У ответственных товарищей сплошь сизые и одухотворённые лица!
– Не надо переходить на личности! – бригадир задумался, потом, правда, вспомнил, – Постольку – поскольку единица ноль, единица вздор, голос единицы тоньше писка!
– Кто её услышит? – добавил Нил, – Разве жена, и то, не на базаре, а близко!
– Тут мафия, и всюду твёрдая такса, – пояснил Лев Иваныч, – Грузчикам даёт водитель, чтобы погрузили хорошего мяса, и в случае чего закрыли бы глаза на то, что вывозит лишку, грузчики, в свою очередь, дают нормировщице.
– А нормировщица кому даёт? – спросил Вова.
– Нормировщица даёт, кому надо! – скривился Нил.
– Товарищ, вы что-то хотели спросить? – бригадир шёл сзади и мог всё слышать.
– Ага! – отозвался Нил, – Мы тут собираемся на рыбалку, и я хотел выяснить, какая чешуя у плотвы?
– Понимаете, молодой человек… – бригадир посмотрел куда-то вдаль, затем отчеканил:
– Коммунизм, молодой человек, это молодость мира, постольку – поскольку его следует возводить молодым!
Когда бригадир отошёл, Нил проворчал:
– Я думал, что устроился на хладокомбинат, а оказалось, что попал в сумасшедший дом.
– Обрати внимание на этого деятеля, – во время обеда сказал Нил, кивнув на одного мужика, сидящего за соседним столиком. Лев Иваныч в этот момент куда-то отлучился, – Это водитель, я его давно приметил, он возит в кузове специальные металлические бруски.
– Для чего? – спросил Вова.
– Хм… – Нил сделал гримасу, – Перед контрольным взвешиванием водила кладёт груз, вот такие бруски в потайном месте кузова. А после взвешивания прячет их где-то на территории комбината. Если увозит лишний центнер мяса, представляешь, какой навар? Грузчики за хорошее мясо получают четвертной, нормировщица тоже в доле.
– Нам на погрузку мяса не попасть, – вздохнул Вова.
– Можно стырить ворованное мясо и продать самим! – предложил Нил.
– Получится, как будто вор у вора дубинку украл! – усмехнулся Вова. – Нет уж!
– Попробовать то можно! А то, что: пусть другие жируют, а мы будем палец сосать? А ты, между прочим, джинсы хотел купить, да и Лёке своей наверно что-нибудь хочешь подарить?
– Ну, а как стыришь? Куда продашь?!
– Ещё не знаю. Попробуем за ним проследить, надо посмотреть, где он прячет свои бруски.
Через неделю, когда они шли с работы, недалеко от метро Площадь мужества, пересекая широкий двор, заметили знакомый газон. За час до этого они видели, как машина загрузилась мясом под самую завязку, и за такое короткое время разгрузиться ещё не могла. Водителя в кабине не было. Нил вскочил на подножку.
– Слушай, фельдмаршал, сейчас или никогда!
Нил дернул за ручку двери и та подалась.
– Да как мы поедем, ключей ведь нет?! – прошептал Вова.
– Только не надо переживать! – Нил пошарил в бардачке, отомкнул какую-то крышку, вытащил несколько проводов и нужные соединил напрямую, от чего машина вдруг завелась.
– Как это? – испугался Вова.
– Учись, матрос, пока я жив!
– Ты умеешь водить?!
– Курсы закончил ещё до армии, пару месяцев даже возил командира авиаполка.
– Куда ж мы это мясо денем?!
– Ещё не знаю, главное процесс, а результат подскажет ситуация.
Фургон, неровно дёргаясь, всё же тронулся с места, проехал по улице, повернул за угол, потом ещё за угол, и, оказался на широкой дороге, которая была Гражданским проспектом. В колонне машин Нил почувствовал себя увереннее, и грузовик набрал скорость. Затем свернул на проспект Науки, куда-то ещё, стал разворачиваться и машина заглохла. Нил глухо выругался.
– Смотри! – Вова кивнул на противоположную сторону улицы, там стоял постовой, который распекал водителя легковушки.
– Валим? – спросил Вова.
– Погоди, – Нил сделал ещё несколько попыток завести машину, чем привлёк внимание милиционера. Тот отпустил легковушку и направился к ним.
– Ваши права и документы на машину?
Нил пошарил в бардачке, похлопал себя по карманам, делая вид, что ищет документы.
– Так, документов нет?
– Не знаю, куда-то положил…
– Откройте фургон.
– Зачем это?
– Откройте! – повторил милиционер, – Может, вы вместо мяса боеприпасы возите?
– Боеприпасы не возим!
– Открывайте!
– Куда-то делся ключ от замка…
– Всё ясно, машину вы угнали. Я вас задерживаю! – добавил постовой и по рации вызвал наряд.
– Зачем угнали грузовик с мясом? – спросил старлей, когда их доставили в ближайшее отделение милиции.
– Мы хотели помочь… – пробормотал Нил.
– Кому это хотели помочь?!
– Милиции, то есть вам.
– Помощнички… Теперь получите по 5 лет.
– Мы же хотели помочь!
– Интересно, каким это способом? Путём угона государственной собственности?
– Да, потому что мы видели, как шофёр этой машины вывез почти центнер лишнего мяса!
– Ещё чего выдумаете?
– И ничего не выдумываем, а сами видели!
Вова сидел, зажав руками голову, и молчал.
– Ладно, вот бумага и ручка, пишите.
– Что писать?
– Пишите, как всё было.
Старлей какое-то время походил по кабинету и вышел.
От волнения Вова весь взмок, и совершенно не знал, что писать.
– Вот вляпались!
– Давай напишем так, – стал подсказывать Нил, – Мол, давно следили за машиной, и знали, что водитель ворует мясо. И вышло так, что пришлось эту машину угнать.
– Так за угон статья?!
– Ну, да, ну, да… про угон тогда вообще не будем упоминать. Тогда напишем, что решили доставить машину в милицию, но не знали, в какое надо отделение, поэтому поехали в отделение, которое на станции Ручьи…
Открылась дверь, и вернулся старлей, а с ним какой-то человек в сером костюме. Они не сразу и поняли, что это Лев Иваныч, потому что он выглядел довольно непривычно.
«А его-то за что?!» – остолбенел Вова, когда, наконец, вышел из оцепенения.
– Ёкаламене! – выдохнул Нил.
Лев Иваныч усмехнулся:
– Ну, что Робин Гуды, попались?
– Я что-то не понял?.. – Нил вытянулся в лице.
– А что тут понимать? – Лев Иваныч продолжал улыбаться, – Мы третий месяц раскручиваем дело о хищениях с хладокомбината, не хватало одного звена, а вы нам своей самодеятельностью здорово помогли! Водитель грузовика с ворованным мясом, когда мы, с вашей подсказкой, ему сели на хвост, почуял неладное и смылся, испарился, только его и видели.
– Вроде того… – робко сказал Нил, – Мы так и хотели…
А Вова недоумевал: «Да чем мы помогли то?!» Однако помалкивал.
– Вы же нашли эту машину? – повторил Лев Иваныч, – Нашли! Только немного поторопились, надо сперва было в милицию позвонить, а вы решили её сами доставить к нам.