Большой души человек. Хирургия и судьба профессора Галеева

Мама

Ринат Галеев: Почему я стал врачом? Я ощущал страх перед смертью! Не перед собственной смертью, а перед смертью вообще – как явлением. Мне было меньше 5 лет, когда нам мама прочитала рассказ, где умирал человек. Я спросил: «Разве люди умирают? И ты тоже умрёшь?». Все посмотрели на меня. А мама сказала: «Да, люди умирают. И я тоже умру». Меня это расстроило до слёз, и мама добавила, что умершие потом оживают, и перешла на религиозное описание жизни. И ещё в нашей деревне был трагический случай, когда двух мальчиков на велосипедах задавила машина насмерть. Их увезли в Альметьевск в морг. Старший брат мне говорил: «Могут ещё оживить!». В то время в газетах уже писали о реанимации, об оживлении. Но мальчиков не оживили…

После трудного начального семестра в мединституте и удачно сданной сессии Ринат Галеев собирался домой на первые в студенческой жизни каникулы. Полгода учёбы дались непросто.

Айсылу Хамедова, сестра Р. Х. Галеева: Столько надо было силы воли, столько старания, чтобы приехать в столицу из деревни в фуфайке и кирзовых сапогах – поступить и учиться. Ринат рассказывал, что один раз 3 дня ничего не ел, их просто на улицу хозяйка выкинула из квартиры – ночевать негде было, кушать нечего. Всё это пришлось выдержать. Да ещё и русского он не знал. Я сама это испытала: окончила татарскую школу – тяжело было учиться в институте, первый год только язык учила.

Галия Галеева: Акцент у него остался на всю жизнь. Его часто принимали за иностранца или за прибалта. Говорили: «Для иностранца вы очень хорошо разговариваете по-русски!». Ему же золотую медаль не дали потому, что по русскому четвёрка. И то учительница Ландыш Фатыховна чуть не сама за него сочинение написала на экзамене. Она спрашивала: «Ринат, ты когда научишься писать?» – Он отвечал: «Я буду начальником – у меня будет секретарша». И он всегда вспоминал: «Так у меня секретарши и не было! Всё приходилось писать самому!». Историю болезни же сами доктора пишут.

Трудности первого семестра остались позади, Ринат мог гордиться успехами и жаждал о них рассказать маме, отцу, сестрёнке (братья в ту пору служили в армии: Сирин – в Семипалатинске, Рим – в Венгрии). Первокурсник садился в поезд до Бугульмы счастливым, но привиделся ему под стук колёс странный и страшный сон.

Во сне Ринат работал в анатомичке. На каталке завозили трупы. Он подошёл к одному телу, открыл простыню и испугался – на каталке лежала его мать. Вскочил с колотящимся сердцем, но стряхнул наваждение – молодость не может всерьёз думать о смерти. И скоро к нему вернулось отличное настроение.

Айсылу Хамедова: Ринат рассказывал, что по деревне шёл довольный – первый раз на каникулы приехал, студент, сессию сдал. Идёт, улыбается, со всеми здоровается. А на него люди как-то косо смотрят. Все молчат, ничего не говорят.

На улице Ринат встретил друга. Тот его обнял и заплакал. Галеев подумал – не с ума ли он сошёл? У него уже стало возникать ощущение нереальности происходящего. Во дворе дома стола толпа народу, а у дверей выставлена на мороз китайская роза – гибискус – вся в цветах. Люди предупреждали: не держите цветок дома, это символ смерти, особенно когда зацветёт неожиданно. В этот день отец его выкинул.

Галия Галеева: Он рассказывал, что так и не понял, почему народ толпился на улице, почему двери настежь. Подумал, что отец зарезал корову, пригласил гостей. Когда он зашёл в первую комнату – тётя его увидела, бросилась обнимать, плакала. А в следующей комнате – мать лежит.

Айсылу Хамедова: Я тоже увидела, как он зашёл, даже представить не могу, что он ощутил в эти страшные трагические минуты, что почувствовал, каково ему было осознать случившееся… Первый раз приехал на каникулы, и тут мать лежит мёртвая.

Редко кому приходится пережить такое потрясение, но ещё больше горя добавляло то, насколько внезапно, нелепо и бесповоротно всё произошло.

Айсылу Хамедова: И как-то всё закрутились в тот день. Телефонов не было, Ринату отбили телеграмму, но он уже успел выехать в Альметьевск и телеграмму не получил.

Мать умерла от врачебной ошибки – совсем молодая, ей было всего 44 года.

Ещё утром она чувствовала себя прекрасно, встала и сказала: «Сегодня Ринат приедет! Он любит печёное. Я поставлю тесто – что-нибудь испеку!».

Айсылу Хамедова: Она все хлопотала по дому и решила постирать шторы. Когда печку топили, тюли собирали копоть, их несколько раз в год стирали. А тут сын приезжает из Казани, для Альметьевска это было почти заграница. Она встала на стул, чтобы снять шторы, и упала от боли. Её увезли – и больше она уже не пришла.

Когда Ринат Харисович Галеев уже стал известным врачом, профессором, анализируя известные ему данные, он пришёл к выводу, что у матери, видимо, была киста. Она лопнула – это адская боль, которая и спровоцировала падение. С высоты современных знаний и технического оснащения, можно было бы и не торопиться с операцией, понаблюдать. Но в те времена такой возможности не было. Общий наркоз был масочный, усыпляли эфиром, его передозировка очень опасна.

Айсылу Хамедова: У мамы два раза была клиническая смерть. Её приводили в чувство, но она так и не очнулась. Может быть, поэтому Ринат не захотел, чтобы я становилась медиком.

В этот раз судьба сделала всё, чтобы потрясение молодого Рината Галеева было наибольшим. По возвращению в Казань его ждало письмо матери, написанное незадолго до смерти.

Айсылу Хамедова: У него на всю жизнь осталось эта боль, он так и не смирился с потерей матери. Как приедешь, как встретимся, у него первый разговор о маме. Когда он про мать рассказывал, я почему-то больше жалела его, чем себя. Он очень тяжело переживал утрату, и сердечная рана не затянулась, несмотря на время.

Галия Галеева: Мне кажется он даже на день не забывал о ней. Мы вместе прожили 40 лет, он мог каждый день вспоминать. Я говорила ему: «Ринат, ты уже сам дед. Оставь память матери, дай упокоиться душе и себя не тревожь». А он отвечал: «Вы не поймёте, что значит потерять мать в 19 лет». Видимо, это особый возраст, когда уже осознанно понимаешь, что рядом с тобой нет самого близкого человека – матери – и уже никогда не будет.

Ринат Галеев: После смерти матери для меня стало важным (может, это не совсем нормально) хоть на сутки продлить жизнь человека. На втором курсе мединститута, когда начались занятия на кафедре общей хирургии и патологической физиологии, я взял тему реанимации и в течение 2 лет занимался оживлением собак. Сначала мы до остановки сердца выпускали кровь, а потом оживляли. Уже когда я стал врачом, ко мне обращались все больные и родственники больных, которых считали обречёнными. Если у человека есть шанс на продление жизни в любом возрасте хоть на несколько месяцев или на год – я делаю самые сложные операции. Иногда мне говорят – зачем продлеваешь мучение человека? Я считаю, что жизнь – это не мучение. А мы, врачи, должны и можем продлить человеку жизнь без мучения.

Связь с матерью у Рината Харисовича была так сильна, что вызвала ощущение мистики. Р. Х. Галеев умер 14 января 2019 года, а похоронили его 16 января – в день смерти матери. Может ли такое быть простой случайностью?

Айсылу Хамедова: Когда мама умерла, я вообще перестала разговаривать, слова для меня потеряли смысл. И только когда Ринат приехал на каникулы летом я постепенно оттаяла. Он копал погреб, а я что-нибудь приготовлю, чай поставлю и кричу: «Ринат-абы, пойдём чай пить!». Когда он приезжал летом, я набирала вечером ведро яблок, и мы сидели с ним книжки читали. Потом смотрим, а яблоки закончились, рука по дну скользит. Когда он уезжал на учёбу, снова становилось так скучно, тоскливо на душе.

Но здесь важна ещё такая деталь: потеряв свою мать из-за врачебной ошибки и некомпетентности, Ринат Харисович Галеев каждый день старался избежать ошибок. Нет, он не боялся принять решение и взять на себя ответственность. Бездействие – тоже может быть ошибкой и вызвать смерть пациента. Он был смелым хирургом, умел рисковать, но его риск был всегда взвешен, подкреплён мастерством, отработанной методикой, многолетними наблюдениями за человеческим организмом, пониманием законов его бытия. Это позволяло не совершать ошибок, исправлять ошибки менее опытных коллег.

И ещё раз возвращаясь к теме того, какую судьбу готовят родители, старшие своим младшим. Случайно ли, что невестка, которую не приняла и никогда не простила суровая свекровь, умерла безвременно рано? Неизвестно. Но вопрос остаётся открытым.

Студент. Интерн. Ординатор
1965—1971

Устоялось представление о студенческой жизни, которое отражает её непреходящие черты – трудность учёбы, радость познания, обретение наставника, первые шаги в науке. И, конечно же, оптимизм и жизнерадостность молодости, дружба, любовь, а также бедность, стремление подработать. Сходные истории рассказывают многие состоявшиеся врачи и учёные, организаторы здравоохранения. Это как лыжная трасса – все должны её пройти, не сойти с дистанции, но каждый проходит крутой поворот или подъём в гору по-своему.

Первый курс

Галия Галеева: Когда Ринат приехал в Казань, он был простым деревенским мальчишкой 18 лет и с трудом понимал русский язык. Письменные контрольные выполнял на «отлично», а говорить не мог – получал «двойки».

Новиков Евгений Геннадьевич, одногруппник: Деревенским учёба давалась гораздо сложнее, чем нам, городским. Сначала нужно было услышать по-русски и перевести на татарский, затем сформулировать мысль на родном языке и снова перевести на русский. Это непростая задача, но Ринат трудности преодолел, овладел языком в совершенстве и вырос в большого учёного.

 

Галия Галеева: С первого курса завязалась у Рината дружба на всю жизнь с одногруппником Эдиком Локшиным. Мать у него была татаркой, и знание родного языка их сблизило. Амина Фаизовна постоянно наказывала сыну: «Эдик, приглашай Рината домой». Поначалу Галееву частые визиты казалось неудобными, но душа требовала общения на родном языке, на котором говорили мать и отец. Погрузившись в родную речь как в стихию, он вновь обретал силы. Ринат был искренне признателен маме Эдика за то, что благодаря ее радушию, он паренёк из татарской глубинки, чувствовал себя в их семье даже не дорогим гостем, а по-настоящему родным человеком.

Локшина Элеонора Касимовна, жена друга и одногруппника Локшина Эдуарда Давидовича: В группу к Ринату Эдик попал не сразу. В институт он поступил одновременно с сестрой Раей. В эту группу собрали всех медалистов. После первой недели семестра Рая пожаловалась брату: «Не могу я там учиться! Все отличники, носы задирают». Тогда и пришла идея поменяться группами с Эдиком. Эдик учился хорошо и был коммуникабельным, поэтому быстро вошёл в новый коллектив.

Евгений Новиков: Никакого чванства в нашей группе не наблюдалось, что «я из великой касты врачей» или что «мы казанские, а вы из деревни». Помню только добрые дружеские отношения и взаимопомощь. Из группы вышло много настоящих профессионалов, заслуженных врачей России, Татарстана, Чувашии, Марий Эл. Один наш одногруппник – полковник медицинской службы, работал в группе приёма космонавтов на Байконуре. Людмила Потапова была главным терапевтом Татарстана. Лида Никонова стала доктором медицинских наук, доцентом кафедры госпитальной терапии КГМИ, главным физиотерапевтом республики¹⁴.

Элеонора Локшина: Мы из анатомички не вылезали. Анатомию студенты изучали на трупах. Сейчас этого нет, проходят по видео или на макетах. А мы каждую кость или позвонок держали в руках. Учили нас серьёзно!

Общежитие Ринату Галееву полгода не давали, поскольку отец прилично по тем временам зарабатывал и семья считалась обеспеченной. Здесь пригодилась лесная закалка, Ринат начал заниматься лыжами, выступать на соревнованиях. Спортсменам давали талоны на усиленное питание – существенная добавка к стипендии в 23 рубля. Галеев занимал призовые места, получал грамоты, и вскоре перспективного спортсмена и надежду института поселили в общежитие по улице Маяковского.

Евгений Новиков: На курсах повышения квалификации один профессор ГИДУВа рассказывал, что участвовал в межвузовских соревнованиях по лыжным гонкам среди преподавателей. Оторвался от соперников и уже представлял себя на пьедестале почёта на первом месте. И вдруг сзади гулко раздаётся: «Лыжню!» И ничего не поделаешь – таковы правила, приходится уступать. Мимо проносится Ринат Харисович и финиширует первым. Ринат всю жизнь увлекался спортом. Никогда не курил, алкоголь употреблял редко и в незначительных количествах.

Галия Галеева: Ринат рассказывал, что в детстве они с братьями попробовали покурить. Отец их застал и заявил: «Вы уже такие взрослые, курите – так что живите самостоятельно!» Ринат и Рим сразу бросили. Старший Сирин бывало курил. Уже став профессором и доктором наук, Ринат даже 31 декабря оперировал до 6 вечера, а во время праздничного застолья отказывался от спиртного с мотивировкой: «Меня ночью вызовут!»

Практика. Усатый нянь

Элеонора Локшина: Начиная со второго курса, каждый год в сентябре студенты ездили на картошку. Нас посылали в колхозы в Апастовский район и Верхнеуслонский. Эдик с Ринатом на картошку не ездили, поскольку трудились в стройотряде и лишь в августе возвращались. Сентябрь у них был продолжением каникул.

Галия Галеева: Они с Эдиком Локшиным ездили на целину в Казахстан – строить кошару для овец. Эдику там стало плохо, у него был ревматоидный полиартрит, и Ринат сильно за него переживал. Тем не менее, они там немало заработали, и Амина Фаизовна – мать Эдика – сказала: «Ринат, пойдем вместе в ателье, я тебе помогу сшить костюм!».

Элеонора Локшина: Моя свекровь очень любила Рината. Он с искренним уважением относился к ней. Они подолгу беседовали на татарском языке – для обоих это было ценно и значимо. Амина Фаизовна заказала ему костюм. Раньше было сложно найти ткань, мастера, добротно сшить. Ринату очень нравилась обнова, костюм сидел на нем как влитой.

Галия Галеева: Костюм был тёмно-синий – пиджак и брюки. Это было настоящее событие, потому что это был первый костюм в его жизни. Он часто вспоминал тот день.

После четвёртого курса Локшин и Галеев на производственную практику ездили в Альметьевск. Жили в Надырово, у отца Рината, а работать должны были в Центральной районной больнице. Однако будущих медиков ждал сюрприз.

– Товарищи практиканты, с сегодняшнего дня вы направляетесь в детский сад номер такой-то, поскольку в данном учреждении зафиксирована вспышка дизентерии.

– А что мы там делать будем? Мы же лечить не имеем права.

– Объясняю. Лечить будут наши врачи. Но детский сад закрыт на карантин, воспитанников по домам не распускают, чтобы избежать распространения инфекции. Ваша задача – находиться с детьми круглосуточно, наблюдать за их состоянием и в случае осложнений – вызывать специалистов.

– То есть носы соплякам утирать.

– Носы – это в лучшем случае. Симптомы дизентерии вам известны.

Так началась эпопея. Друзья ночевали в группах, старались успокоить и подбодрить детей, чтобы те не плакали и не шалили от безделья. Читали им вслух книги, пели песни, играли, кормили, укладывали спать. Дети у них буквально по спине ползали.

Много лет спустя при встрече друзья не раз вспоминали этот эпизод юности.

– А помнишь того мальчишку, что целый день за тобой ходил?

– Привязался как к родному отцу!

– А того помнишь, которому я обещал, если будет хорошо себя вести, ляжет спать, я его завтра домой отпущу?

– Дёрнул же чёрт тебя за язык!

– Он утром проснулся и приходит: «Я же хорошо себя вёл! Вы обещали домой отпустить!».

Когда десять лет спустя вышел фильм Владимира Грамматикова «Усатый нянь» с Сергеем Прохановым в главной роли, друзья только руками развели – будто про нас снято, под копирку!

Учителя. Предшественники

Казанская медицинская школа известна во всём мире. Это открывает большие возможности для овладения наукой врачевания – через примеры великих учёных, которые внесли вклад в развитие медицины. Они ходили по тем же коридорам, читали лекции в аудиториях, в которых сейчас висят их портреты. Но осталось большее, чем память и даже научные открытия, остался дух великих ученых и гуманистов. Благодаря этому, изучая написанные ими учебники и монографии, можно проследить за движением их мысли. Есть и ещё один важный канал передачи традиции – учителя отразились в учениках, отпечатались в них. И теперь они, сами став мэтрами, передают тот же образ сегодняшним студентам. Материя тонкая, которая выражается порой в особой интонации, жестах, фразеологии. Казало бы детали, а по сути – ключи, коды доступа к вселенной мысли великих врачей и учёных. Вот почему так важен личный контакт.

Евгений Новиков: Во время учёбы меня поразили лекции по пропедевтике внутренних болезней недавно вернувшегося в Казань из Благовещенска В. Ф. Богоявленского¹⁵. Вот кто умел на конкретных примерах доходчиво объяснить азы медицины, привить любовь к профессии врача. На старших курсах неизгладимое впечатление произвели лекции видного невропатолога, открывателя остеохондроза профессора Я. Ю. Попелянского¹⁶. Замечательный курс по физиологии читала И. Н. Волкова¹⁷. Наш поток оказался первым, который прослушал на кафедре физиологии возрождённые лекции по генетике профессора Изосимова В. В¹⁸. Профессор был уже в весьма преклонном возрасте, и его везде сопровождала супруга. Это выглядело очень трогательно и интеллигентно. Всеволод Владимирович читал лекции, а его спутница жизни занимала место на пером ряду в аудитории и со студентами внимательно слушала.

Галеева Г. Ш.: Ринат проходил практику на кафедре факультетской хирургии, которой заведовал Иван Фёдорович Харитонов¹⁹, ученик А. В. Вишневского. Харитонов даже попросил оставить ему в интернатуру «вот этого усатого».

 

Галеев Р. Х.: Я считаю себя учеником выдающегося представителя казанской медицинской школы Ивана Фёдоровича Харитонова. Прекрасный знаток топографической анатомии, он в совершенстве владел техникой операций на органах мочеполовой системы, в том числе и у детей. Он автор монографии «Анатомия мочеточников», получившей высокую оценку ведущих урологов страны. Иван Фёдорович был к тому же и великолепным человеком, который никогда не гнушался общением с начинающим врачами. В клинике находился с семи утра до позднего вечера, такое же ответственное отношение к работе передал своим ученикам.

Ринат Харисович Галеев именно такой режим работы предпочитал всю жизнь. Вот так и отпечатываются учителя в учениках – своим примером, своей жизнью. Не затрачивая время на убеждение, просто оставляя образец и ощущение правильности происходящего – «а как ещё по-другому может быть?»

Шаймарданов Равил Шамилович, профессор кафедры хирургии КГМА: Иван Фёдорович Харитонов был выдающийся уролог, хирург и наш учитель. У каждого времени свой уровень, сейчас медицина ушла далеко вперёд, но для того времени сделанное Харитоновым – это очень большая хирургия.

Галеев Р. Х.: Первая операция мне запомнилась. Будучи субординатором, я работал в клинике Вишневского под руководством Ивана Фёдоровича Харитонова. Я осмотрел пациента, которого вёл, и мне не понравился ритм сердца. Написал: «аритмия». Утром обход и разбор пациентов. Врач ознакомился с историей болезни и говорит: «У больного аритмия. Значит, наркоз ему давать нельзя». Тут Харитонов говорит: «Ну-ка, Галеев, подними руку!». Я поднимаю и сам вижу, что часов на ней нет. Стал он меня спрашивать, как я без часов определил аритмию. Мне не поверили и пригласили кардиолога, который ко всеобщему удивлению подтвердил аритмию. Оперировали совместно с Харитоновым под местной анестезией, что во многом осложнило операцию и нашу работу, зато спасло больного.

Заработок

Студенческая пора – время учёбы, но учёбы не только в институте, но и в школе жизни. Молодым людям приходилось самостоятельно решать множество вопросов – от очерёдности уборки в комнате до дополнительного заработка. И это тоже было важно, тоже создавало фундамент для будущего.

Галия Галеева: Уже во втором семестре Ринат стал подрабатывать. А где может студент работать? Разгружал вагоны!

Айсылу Хамедова: Брат рассказывал, что радовался, если предстояло разгружать картошку или овощи. Кроме денег, ещё и картошку давали. А если приходилось грузить цемент – это было ужасно.

Галия Галеева: Со второго курса он уже работал санитаром на скорой помощи, позднее медбратом. А на третьем курсе, после практики – стал фельдшером на скорой, работал по специальности, с больными. И мог для себя зарабатывать деньги. Хватало на еду, жилье и даже не приятные мелочи.

Айсылу Хамедова: Ринат приоделся тогда – пальто хорошее купил, ботинки. Домой приезжал прилично одетый, мне подарки обязательно привозил. В это время брат Рим-абы вернулся из армии – у него вообще надеть нечего было. Ринат говорил: «Всё, что было на мне одето, я полностью снял и отдал ему».

Галиев Рим Харисович, брат Р. Х. Галеева: Я в 1968 году приехал после армии, после трёх с половиной лет службы. Ринат ещё учился, но одновременно работал. Помню потому, что он мне помог с одеждой, буквально одел. Я приехал к нему в гости в Казань, жил у него в общежитии. Он мне купил костюм. До сих пор помню и до сих пор благодарен.