Прощай Хвалибога
«25 июня Зборы Крыки шум и досвидания Хвалибога которая мне очень надоела за отдых. Проболел 3 дня а сегодня с радости чувствую хорошо выехали в 8 ч. вечера я даже не оглянулся на эту проклятую деревню ехали всю ноч и часов до 10-ти дня».
Из оперативной сводки Совинформбюро за 25 июня 1944 года:
«В течение 25 июня западнее города Витебск наши войска, развивая наступление, форсировали реку Западная Двина на фронте 30 километров и с боями заняли более 150 населённых пунктов…
К югу от города Витебск наши войска… с боями заняли более 300 других населённых пунктов…
Таким образом, в ходе наступления наши войска завершили окружение группировки немцев в составе пяти пехотных дивизий в районе Витебска.
На Оршанском направлении наши войска… с боями заняли более 40 населённых пунктов…
На Могилёвском направлении наши войска… с боями заняли более 150 населённых пунктов…
Войска 1-го Белорусского фронта, перейдя в наступление из района юго-западнее города Жлобин, прорвали… сильно укреплённую оборону немцев, прикрывающую Бобруйское направление, на участке протяжением 35 километров и за два дня наступательных боёв продвинулись вперёд до 30 километров, расширив прорыв до 80 километров по фронту. Одновременно севернее города Рогачёв войска фронта форсировали реку Друть и прорвали сильную, глубоко эшелонированную оборону противника на фронте протяжением 30 километров и продвинулись в глубину на 12 километров…». (т. 7, с. 8)
«26 июня Промахали 90 кл. ехали через Сорокы, Чернятин через Северную Буковину где переправлялись через Днестр на восточный берег в городе Залещыкы в которых мы переправлялись и во время наступления дальше ехали деревень селений я незнаю которых мы проехали А сейчас остановились на прывал у деревни Колымдяны в лесу где я лежу прыготовился уснуть и записываю дневник под крыкы ребят которые тоже размещаются по лесу погода хорошая
27 июня Сегодня мы снова двинулись в путь в 9 00 ч. Ехали быстро, прырода кругом красивая меня поражает своей красотой. Проехали множество деревень которые так хорошо расположены на месности. Проехалы Гусятин где проходыла граница с Польшей повидали свою родную територию передали ей горячий привет но только не вслух а каждый себе мысленно проехали Скачай и остановились у города Медынь на передышку где я и записываю. Только что вычистил свой автомат, бинокль уснул а ребята ушли сообразить на счет выпить. Проехали сегодня 130 кл. погода прекрасная».
– Всегда ли солдат знал, куда он направляется во время марша?
– Нет, не знал никогда. Раздавалась очень часто совершенно неожиданно команда построиться или погрузиться в машины, и – вперёд. Куда мы идём или куда нас везут, даже не все офицеры знали. Но нам, разведчикам, которым, как правило, поручалась рекогносцировка будущего места дислокации, такие сведения доверяли. В дневнике я это, по понятным причинам, не записывал. Остерегался одинаково как немцев, так и своих.
«27 на 28 июня Сегодня выехали в 8–00 ч. ехали по проселочным дорогам где так тряско все сидят от боли с посными лицами Ехали всю ночь и пол дня.
28 июня Ехали по границе то и дело то на своей територии то на польской проехали через города Янполь, Каменец Дубно и множество разных деревень в которых названия прычудливые Чорта з два запомниш. И вот прыехали мы в виде на место в лес и вернулись встречать свою автоколонну. Вот меня сейчас поставили на перекрестке Луцк – Ровно под г. Дубно и направляю свои машыны к нашей остановке а сейчас сижу с девками полячками которые кудато шли и остановились возле меня отдохнуть. Болтаем на разные темы но мне здесь некогда с ними Каждый взгляд так и просит прыгласи в ресторан Проехали мы сегодня 140 кл. погода хорошая С последней машыной и сам уехал в разположения где дали мне взебку. Зделали себе шалаш с дубовых веток а дождь жарить все мокрые как куры. Я как то в темноте напоролся на одну палатку и завалил ее и вот ложусь спать под интенсивный огонь матерщыны. Я отстрелялся тем же».
Из оперативной сводки Совинформбюро за 28 июня 1944 года:
«Войска 2-го Белорусского фронта, форсировав реку Днепр на участке протяжением в 120 километров, прорвали вторую оборонительную полосу немцев… и штурмом овладели крупным областным центром Белоруссии – городом Могилёв, а также с боями заняли… более 450 других населённых пунктов…
Войска 1-го Белорусского фронта… овладели городом и важным железнодорожным узлом Осиповичи и продолжали вести бои по уничтожению группировки противника, окружённой в районе города Бобруйск… Освободили за день более 200 населённых пунктов… Северо-западнее деревни Ядрево, Витебской области, рота немцев при поддержке двух орудий днём 25 июня контратаковала позиции нашего подразделения. Впереди себя, на расстоянии 50 метров, гитлеровцы гнали толпу женщин и детей. Наши миномётчики дали залп по немцам и метким огнём отсекли их от мирных жителей. Советские граждане начали разбегаться. Немцы залегли и открыли по ним огонь. Стремительной атакой наши бойцы разгромили немцев и освободили оставшихся в живых советских граждан». (т. 7, с. 14–16)
«29 июня Сегодня долго спал Чистил автомат бинокль который на дожде так заржавел что ели до чистился Ходил по лесу рвал клубнику которой здесь воз и маленькая тележка перестраивали свой шалаш по последнему слову техники. Тихо погода хорошая ребята поют баян играе даже сердце как то замирает когда вспомнишь домашние эпизоды в таком же вкусе только не в военной форме Записываю в густом лесу дубовом от которых и света не выдать Ну итти ужинать та залегать в свою берлогу погода хорошая».
Из оперативной сводки Совинформбюро за 29 июня 1944 года:
«Войска Карельского фронта…освободили от немецко-финских захватчиков столицу Карело-Финской ССР город Петрозаводск, заняли город Кондопога… Враг понёс большие потери. Только на одном участке уничтожено до 3 тысяч финских солдат и офицеров… Советские бойцы освободили 30 тысяч мирных жителей, томившихся в финских концентрационных лагерях в городе Петрозаводске…
Войска 1-го Белорусского фронта… завершили ликвидацию окружённой в районе Бобруйска группировки немцев. При ликвидации окружённой группировки противника наши войска уничтожили более 16000 немецких солдат и офицеров и взяли в плен 18000 немецких солдат и офицеров». (т. 7, с. 16–17)
«30 июня Сегодня с утра ездыли за 8 кл. машыной к речке купатся. Помылись покупались и пошли по деревне в разведку боем с целью узнать какие есть спиртные напиткы. Выпить к одним зашли Молодухи которые строили глазкы. Я сразу разгадал их тактику что здесь иначе не чего не добеся кроме нашего совместного чувства тогда пей хоть бочку но нам сейчас не до этого не когда всего каких небудь 15 м. в нашем разпоряжении. После неудачной атаки мы бросились на следующый участок т.е. в соседний дом. Где и выпили грам по 500 и уехали в свое разположения где получил от брата Миши фото. Под вечер в меня было много скандала которого не хочу даже и писать Прыходил ко мне друг мой Лях поговорили и разошлись Погода хорошая».
– В войну женщины «голодными» были. Уговаривать мало кого приходилось. Особенно в Польше. Там женщины этим занимались даже при своих мужьях. Мы удивлялись и между собой называли их мужиков «недоразвитыми». Называли так ещё и потому, что среди них было немало таких, кто гордился большим количеством любовников у своей жены. Вон, мол, какая у меня жёнка – нарасхват.
Кроме того, на территории Польши во многих домах группами жили молодые женщины, которых немцы вывезли из нашей страны. Особенно много было украинок. Жили они впроголодь, а наши солдаты их подкармливали чем могли.
«1 июля Сегодня до завтрака мораль после завтрака стирал гимнастерку все рукы потер но надлежащего вида не добился Я зделал с этого вывод что в этом искустве у женщын есть талант которого в мужчин нету После чего был вызван в ш. Мне предложыли одну должность от которой я отказался под вечер шол дождь и мы залегли в свои норы. Я получил от Соколовского писмо который был шкет когда я шол в армию».
– В этот день меня вызвал начальник штаба полка майор Косульников и предложил должность командира комендантского взвода при штабе корпуса. Мол, служба почти тыловая, на ней до конца войны можно дожить. А в полку вряд ли живым останешься… И подчеркнул, такое, мол, предлагают не каждому.
«2 июля Сегодня я целый день сачковал и как то мне было не по себе после одной не удавшейся мне истории т.е. лицом в грязь попал. Шол дождь Смотрели кино "Жди меня" замечательная картина».
– «Лицом в грязь» – это значит было стыдно, что мне предложили тыловую должность. Хотя кроме Косульникова об этом никто не знал.
Из оперативной сводки Совинформбюро за 2 июля 1944 года:
«Сдавшийся в плен в районе Витебска командир 197-й немецкой пехотной дивизии полковник Прой рассказал: «Наши войска не выдержали сокрушительных ударов русских и стали отступать, не имея на то приказа. Русские преследовали нас, расчленяли наши полки и наносили им тяжёлый урон. Наше положение ухудшалось с каждой минутой. Полки таяли буквально на глазах. Солдаты бросали орудия, транспортные средства, боеприпасы, военное имущество и даже личное оружие и, как безумные, разбегались. Со мной остались 7 офицеров и 100 солдат. Я приказал всем сложить оружие, и мы сдались в плен». (т. 7, с. 26)
«3 июля Сегодня тоже целый день сачковал все в том же духе а вечером ходил на концерт за что моему другу отвесили 5 суток губы а я как то бортом прошол и теперь ношу ему еду а он сидит как медвежонок в зверинце. Погода меняется то дождь то солнце нечего не поймеш».
– Это Ляха посадили на «губу». Он приставал к одной медсестре, а она оказалась любовницей Косульникова. Другой бы морду набил или ещё жестче расправился бы с солдатом. Но Косульников был не такой. И хотя в тех условиях гауптвахты не существовало, он приказал запереть Ляха в пустой блиндаж.
«4 июля Сегодня продолжение сачкования переписывал и учил песни. А сейчас надо отнести в зверинец покушать он наверное выглядывает меня Вечером получил писмо от Скицкого которого ни чорта не понял Погода хорошая».
Из оперативных сводок Совинформбюро за 3 и 4 июля 1944 года:
«Войска 3-го Белорусского фронта при содействии войск 1-го Белорусского фронта, в результате стремительно проведённой операции с глубоким обходным маневром с флангов, 3 июля штурмом овладели столицей Советской Белоруссии городом Минск, а также с боями заняли более 450 других населённых пунктов…».
В течение 4 июля наши войска на разных фронтах с боями заняли более 890 населённых пунктов.
«При очищении лесов от противника северо-западнее города Бобруйск взята в плен группа немецких офицеров численностью 60 человек и среди них командир 35-го армейского корпуса генерал-лейтенант Лютцов». (т. 7, с. 26–28)
«5 июля Сегодня тоже дурака валял шнырял по лесу рвал ягоды а вечером играл в городкы где меня обыграли Ночю была тревога и я несся как Олень рога на плечи и только пяткы в жопу влипали Дождь было собрался но разошолся выдать пожалел нашу шкуру которая прывыкла хорошо дрожать
6 июля Сегодня я был назначен на одно место которого я не люблю до нет спасу отказать я не мог и прышлось мне его прынять Хуй. Сегодня шел дождь».
– Майор Чернуха всё же настоял на своём и меня назначили его ординарцем. Из уважения к нему я вначале согласился. Но потом пришлось долго уговаривать его, чтобы отпустил обратно к разведчикам.
«7 июля Сегодня с утра лазил по лесу рвал вишни стрелял галок с автомата а остальное время проспал на поляне После обед выполнял одно задание с одним штымпом от чего у нас вышел скандал до д – ы. Погода хорошая».
– Если со «штымпом», то есть с незнакомым мне солдатом, значит было какое-то блатное задание. Могли послать за выпивкой или провести разведку насчёт женщин. Поскольку разведчикам было доверено больше, чем другим, и они больше, чем другие, должны держать язык за зубами, такие задания мы тоже выполняли.
«8 июля Сегодня был в наряде а под вечер быстро все собрались и досвидания Ехали ночю от деревни Бокуйма а через какие хер их знае Я дорогой даже глаз не открывал такая пыль что нельзя смотреть
9 июля Утром рано остановились на отдых простояли целый день и остались на ночь А ребята уехали на передовую а меня оставили за что я был очень злой за то что оставили в этих кустах которые в пыли как черти стоять дотронутся нельзя погода знойная
10 июля Сегодня шлялся целый день по двору Мы стоим в паньском имении между деревень Хроброго и Чаруково здесь эвакувированных много и все девчата но какие то в них рожи не обыкновенные кислые посные с обязаной улыбкой На каждый вопрос только и слышиш "так, так" А сегодня иду в наряд Погода хорошая
11 июля Сегодня читали указ о браке перемещеных славян порядок как нужно ебатся А вечером мы выехали на передовую
12 июля Сегодня я был на передовой но потом меня командировали вверх и предложыли мне одну должность от которой я ели отказался Но не знаю новерно мне еще будет за это трепка. А отуда я ушол пешком а итти надо 40 кл. Но все же под вечер я прышол к своим мокрый всю дорогу дождь мочил костыли болять С часок отдохнул и ушол на передний край на Н.п. Куда прибыл темнело и начал за фрицами наблюдать Только холодно замерз. Целую ноч идет арт минометная перестрелка».
– Майор Косульников приказал мне в этот день доставить в штаб корпуса пакет. В штабе пакет вскрыли при мне и говорят: «Будешь назначен командиром комендантского взвода». Ах, вот в чём дело. Начштаба, значит, решил действовать таким методом. Нет, не избавиться от меня хотел. Наоборот, Косульников ко мне относился очень хорошо. И я понимал, что это – самое большее, что он мог сделать для меня. Конечно, я снова отказался. Но здесь уже никто не уговаривал. На такую должность желающих было много. Косульников и день, когда послать меня в штаб корпуса, выбрал неслучайный. В этот день наш полк менял место дислокации, о чём он меня намеренно не предупредил. Полк я потом нашёл по следу наших машин.
Сандомирский плацдарм
«13 июля Сегодня с утра началось наше наступление Сперва сделали хорошую артподготовку потом пошли танкы и пехота С хода сразу овладели передним краем так стремительно что немцы не поспели удрать и их забрали в плен Его артилерия иногда огрызалась но наша им дыхать не давала так начали трамбовать что через 5 м. от них ни одного выстрела не было Мы начали за ним по пятам гнатся но в переди нас еще Буг который очевидно немцы укрепили Погода пасмурная».
– Когда мы шли в прорыв, вслед за танками снималась противотанковая артиллерия – чтобы в случае контратаки немецких танков поддержать свои. А за артиллерией начинали двигаться миномётчики. Наш полк, как правило, придавался какой-то танковой бригаде. В своих порядках первыми обычно выходили мы, разведчики, а за нами – связисты.
«14 июля Сегодня идет тяжелый танковый бой воздушный. Перемалывая немецкую силу с ожесточенными боями мы движемся вперед
15 июля Сегодня немцев обратно потеснили он бросается в контр атаку что стоит ему больших потерь вот уже двое суток стоит не выносимый грохот не хуже чем под Белгородом. А Илы наши все трамбуют его. Погода хорошая».
– Это были бои под Сокалем. Они очень походили на бои на Курской дуге, под Белгородом. Тогда наши танкисты утрамбовали пахотные поля, чтобы на них могли садиться ИЛы. В тех боях ИЛы на свои аэродромы не возвращались, их заправляли прямо на поле. С этих утрамбованных полей каждый самолёт летал на штурмовку до тех пор, пока его не собьют.
Обычный бой начинался так. Ночью – артподготовка часов пять. Рано утром, как правило на рассвете, идут танки и пехота. Артиллерийский огонь в это время переносится с первой линии немецкой обороны на вторую, потом ещё дальше и часа через два прекращается. А в белгородских боях и здесь, под Сокалем, артиллерия, кажется, вообще не прекращала огня. Кошмарный грохот стоял с ночи до ночи.
«15–16 июля за два дня упорных боев прорвали вторую линию укрепления и заняли город Горохув и много других населенных пунтов которых я незнаю. Немец бежыт. Мы гоним по пятам
17 июля Сегодня продолжаем двигатся в перед и занят город которого я забыл названия и много населенных пунтов. Дождь сильный идет. Мы все время не высыхаем
18 июля Гонимся за фрицем который убегает во все лопаткы стараясь аторваться от нас и задержать нас на Буге. Заняли много населенных пунтов а сейчас записываю свой дневник у деревни Комаров погода хорошая».
Из оперативной сводки Совинформбюро за 18 июля 1944 года:
«Войска 1-го Украинского фронта, перейдя в наступление, при поддержке массированных ударов артиллерии и авиации, прорвали сильную, глубоко эшелонированную оборону немцев на Львовском направлении и за три дня наступательных боёв продвинулись в глубину до 50 километров, расширив прорыв до 200 километров по фронту». (т. 7, с. 53)
«19 июля Сегодня мы вплотную подошли к Бугу. Отсюда я ходил в разведку откуда вернулся целым и сейчас же форсировали Буг северо-западнее города Сокаль. Фрицы оказывали упорное сопротивление где их попало много в плен. Здесь меня покарябало разорвался возле меня снаряд ободрал правую ногу и плечо друга моего сильно ранило. Я ему оказал помощ и отправил в санчасть Да! Я сейчас за границей мы сегодня ее перешли которая проходила по Бугу. Здесь настоящая Польша. Погода скверная дождь».
– Произошло это по нашей же беспечности. Мы оказались на гороховом поле. Лежим плашмя в горохе и с удовольствием едим его. А на краю поля был колодец с «журавлём». Некоторые подползали к колодцу, чтобы напиться. Немцы, наверняка, видели, что «журавль» «кланяется», и стали бить по нему. Слышу «жииувуу…», и бац рядом со мной. Тот, кто был справа страшно закричал – ему ногу оторвало. А поскольку и мне ногу сильно припекло, я посчитал, что тоже оторвало. Потрогал, есть нога, только полная штанина крови. Зажал раненую ногу одной рукой, другой солдата этого подхватил и потащил подальше от этого гиблого места. Потому что знаю, сейчас немец начнёт сюда беглым бить. Потом из моей разодранной штанины вывалился горячий осколок, который только кожу снёс.
Из оперативной сводки Совинформбюро за 19 июля 1944 года:
«На Львовском направлении наши войска, продолжая наступление, овладели районными центрами Львовской области городом Сокаль, городом Мосты Великие, а также с боями заняли ещё более 100 населённых пунктов… В районе севернее и южнее города Сокаль наши войска форсировали реку Западный Буг». (т. 7, с. 55)
«20 июля Сегодня мы успешно продвигались в перед и заняли много населенных пунтов из которых я один запомнил Винники. Населения нас встречае с радостю с цветами очень рады нам и помогают чем могут. 2 раза за день подвергались бомбежке часа по два кружились над головами но к исходу дня наши соколы появились и мы без препятствий двинулис в перед».
– По стилю дневниковые записи во многих местах очень похожи на газетный текст. Видимо, приходилось писать во фронтовые газеты?
– Нет, в газеты не писал и читал их редко. До нас доходила, в основном, только корпусная газета. Её практически никто не читал, потому что почти всё, о чём в ней писалось, нам было уже известно. Однако газета шла нарасхват – на раскурку брали.
– Какая же другая информация опережала газетную?
– От наших радистов. Они сегодня рассказывали нам всё, о чём только через несколько дней напишут газеты. К тому же на каждом танке стояла рация. Правда, включать её разрешалось только во время боя. Но, по нашему мнению, все инструкции касались только командиров, а для солдата не было такого запрета, который бы он выполнял.
«Правда», «Красная звезда», другие центральные газеты оставались у офицеров. Мы видели лишь их обрывки – когда попросишь у офицера бумаги и получишь клочок какой-нибудь центральной газеты.
Политинформации-«головомойки» регулярно проводились в сапёрном батальоне, а здесь их не было. Мы иногда сами подходили к старшему лейтенанту Хараханджанцу. Он – армянин, плохо говорил по-русски, но ответить мог практически на любой вопрос. К замполиту полка мы не обращались – слишком большая для нас шишка. Иногда на отдыхе уделит нам внимание, а так мы его почти и не видели. Агитаторы-офицеры, о которых я узнал только после войны, к нам не приезжали. Парторга полка мы, полковые разведчики, тоже редко встречали – он почти всё время находился в дивизионах и батареях.
Случалось, попадал в руки изданный типографским способом фронтовой боевой листок. А своих листков в дивизионах, в полку мы не выпускали. Беседующего с солдатом на передовой начальника политотдела, как об этом, к примеру, было написано в «Малой земле», я не видел ни разу. Политотделы находились от передка километров за 30–40. Когда посылали с каким-нибудь заданием в тыл, часто поручали забрать в политотделе газеты. Мы хорошо знали: если направляют в политотдел, значит, ты едешь в самое безопасное место.
Из оперативной сводки Совинформбюро за 20 июля 1944 года:
«Войска 1-го Украинского фронта… штурмом овладели городами и крупными железнодорожными узлами Владимир Волынский и Рава Русская…». (т. 7, с. 56–57)
«21 июля Сегодня ночю заняли штурмом город Тимашов и много других населенных пунтов. Часов у 10 утра нас крепко бомбили немецкие коровы Хейнкеля Бомб сыпали много а вреда нам никакого не прычинили
22 июля Сегодня заняли город Олещыки и Любачев и много других населенных пунтов взяли много пленых водягы сейчас хорошо выпили и затянули песню про походы».
Из оперативной сводки Совинформбюро за 22 июля 1944 года:
«Юго-западнее города Владимир Волынский наши войска, продолжая наступление, овладели городом Томашув…
К западу и югу от города Рава Русская наши войска, развивая успешное наступление, овладели районными центрами Львовской области городом Любачёв, городом Немиров, а также с боями заняли более 150 других населённых пунктов, в том числе… железнодорожные станции… Любачёв, Олешицы». Только в районе Любачёва взято 400 пленных. (т. 7, с. 61–62)
«23 июля Сегодня гоним фрицев без остановкы заняли много населенных пунтов и вышли к водному рубежу реке Сан севернее города Ярослав. Самолеты мешают дышать. Под вечер пошел дождь мокрый как курица
24 июля Сегодня мы форсировали реку Сан немецкая авиация напрасно так усердно действовала всеодно славяне форсировали реку. Мы з другом нашли водкы и напились лежым та смотрым как мистера пикируют. Дожидаем темноты чтобы в темноте покончить эту фрицевскую песню. Погода хорошая».
– Водку мы случайно нашли в оставленной немцами телеге. Не пропадать же трофею. Правда, накануне или во время боя до пьяна мы никогда не напивались, хотя и возможность подворачивалась. Специально для храбрости не напивались, потому что все знали: храбрее ты будешь или нет, а вот беспечнее – точно.
Из оперативной сводки Совинформбюро за 24 июля 1944 года:
«К западу от города Рава Русская наши войска вышли к реке Сан на фронте 80 километров, заняв при этом более 60 населённых пунктов… Наши войска на ряде участков форсировали реку Сан». (т. 7, с. 66)
«25 июля Сегодня бои идут по разшырению плацдарма на западном берегу Сан. А вышень сколько здесь. Мы сегодня сварили курицу которую убили фрицы А прыготовить было нелегко разов 5 прыходилось бросать ведро с курицей а самим прятатся в щели».
– Курица – это уже для разнообразия. Потому что во время боёв старались хорошо кормить. На отдыхе нам было положено 650 грамм хлеба в сутки, на передке – 850. Правда, во всех случаях по 100 грамм сбрасывали на голодающих в тылу детей. И каждый день – по 100 грамм водки. Иногда "задолжают" водку. Это значит ушла наша водочка куда-то налево – или командирам, или старшина на что-то променял.
Из оперативной сводки Совинформбюро за 25 июля 1944 года:
«Наши войска завершили окружение войск противника в районе города Львов и завязали бои на окраинах города. Нашим войскам сдался в плен вместе со своим штабом серьёзно раненый командир 13-го немецкого армейского корпуса генерал от инфантерии Гауффе». (т. 7, с. 70)
«26 июля Сегодня прорвали линию обороны и вышли на западною окраину города Ярослава ну и жара была фрицы везде засели на чердаках в домах и их прыходилось выковыривать
27 июля Сегодня бои шли по разшырению плацдарма прычем было "ух-ты" Фриц оказывает упорное сопротивление но все же мы продвигались на всех направлениях погода хорошая».
– «Ух, ты» на солдатском языке означало так: «Мы побеждаем, только наши спины болят». Это значит, что мы наступаем, но нас же и бьют.
Из оперативной сводки Совинформбюро за 27 июля 1944 года:
«Войска 1-го Украинского фронта штурмом овладели городом Львов. Окружённые в районе Львова войска противника разгромлены… Места боёв завалены трупами гитлеровцев, разбитой техникой и вооружением, брошенным противником». (т. 7, с. 75)
«28 июля Сегодня окончательно збили фрицев с ихних насиженых мест и заняли город Ярослав и много других населеных пунтов остановились в деревне Ненадева где нашли водкы и думаем газануть прыехали наши ребята которые остались з заду и прывезли нам 500 л. водкы вот мы и начали целою ночь кутили з девками поляками прычем замечаю с удивлением пють водку как воду но я их напоил до чертиков».
Из оперативной сводки Совинформбюро за 28 июля 1944 года:
«Войска 1-го Украинского фронта, форсировав реку Сан, прорвали оборону противника…Стремительным обходным маневром наши части окружили город Ярослав. Вражеский гарнизон ликвидирован. Большое количество немцев сложило оружие и сдалось в плен». (т. 7, с. 77)
«29 июля нас бросили на другой участок фронта поехали через города Прухник Пшевурск и остановились в одном панском имении откуда я водил пленых фрицев чорт бы их забрал сейчас ногы болят».
– Это были уже не те пленные, которых мы тащили со связанными руками, а они кричали: «Вам капут!». Теперь почти все кричали: «Гитлер капут!».
«30 июля поехали дальше зделали за ноч 100 кл. и выехали на передовую деревня Домбровице полякы встречают с радостью цветами забрасывают машыны все стоят по улицам словно у них сейчас только на свет родились. Был я сегодня возле рекы Выслы река большая как Кубань и мы готовимся форсировать здесь фрицы все держать под обстрелом. Крепко обстреливает переправы которые мы строим но очкы мы ему скоро утрем. Были в городе Баранув полякы нас хорошо угостили водкой разсказывал им что то отчего они смеялись до икоты. Девки "ух" по руски плохо понимают но мне как бутто лутше погода хорошая
31 июля Сегодня весь день ездил в разведку лутшей переправы ночю на 1 августа форсировали Выслу Был налет Хейнкилей но их зинитчикы с успехом отразили
1 августа Сегодня мы находимся на западном берегу Вислы Бои идут по разшырению плацдарма утром мы налетели на засаду фрицев которые нас обстреляли с пулеметов и автоматов. По пластунски прышлось пули градом сыпались но стрелкы по моему они плохие С выгодной ихней позыции и внезапности они даже ни одного не ранили. Сегодня заняли деревни Осека Грабовец и много других населенных пунтов которых я незнаю».
– Как потом выяснилось, это были мадьяры. Позицию они занимали выгодную (на пригорке в густой роще) и могли здорово нас пощипать. Но, видимо, со страху стреляли не прицельно. Понимая, что мы здесь в роли удобной мишени, в бой не стали ввязываться и отступили. А на другой день эта группа мадьяр сдалась в плен.
«2 августа Сегодня утром немцы зделали налет на окраину деревни и начали резать мирных жытелей поляков. Их сейчас же выбили, здесь сейчас идут ожесточенные бои за существование плацдарма на западном берегу Вислы Погода плохая».
Скорее всего, это тоже были не немцы. Такие штучки, как правило, проделывали власовцы. Учиняя дикую резню, они выдавали себя за советских солдат, чтобы тем самым вызвать у местного населения ненависть к нам.
«3 августа идут ожесточенные бои по расшырению плацдарма. Больше всего сейчас действует артилерия с обоих сторон у немцев ванюша а у нас Катюши которые дают выпить Ванюше. Идет сильный дождь».
Из оперативной сводки Совинформбюро за 3 августа 1944 года:
«Юго-западнее города Сандомир наши войска форсировали реку Висла. Первыми переправились через реку на подручных средствах советские пехотинцы. Затем была организована переправа танков на понтонах и плотах. Немцы построили здесь сильные укрепления, использовав для обороны дамбу. Противник всеми силами стремится отбросить наши войска на восточный берег реки Висла. Однако под ударами советских войск немцы теряют одну позицию за другой». (т. 7, с. 88)
«4 августа Сегодня идут ожесточенные бои. Немцы стараются прорватся в одном районе но несут большые потери
5 августа з боями заняли несколько населенных деревень фрицы бросаются в контратаки но все их попыткы вернуть утеряное кончается для их плачевно погода хорошая
6 августа идут ожесточенные бои. В перед продвигаимся медлено. Немцы оказывают упорное сопротивление заняли несколько населенных пунтов погода хорошая
7 августа идут ожесточенные бои с утра до вечера стоит сплошной артилерийский гул. Заняли несколько деревень. Прыходится выковыривать фрицев с каждого куста каждый метр берем боем
8 августа Сегодня идут ожесточенные бои на подступах… Фрицы несколько раз переходили в контр атаку но резултат один и тот же несут только потери. А мы продвигаемся в перед».
– Вперёд, но какой ценой? Ведь у нас тоже были большие потери не только в начале, но и в конце войны. Очень часто просто неоправданные. Которых можно бы избежать. Да командирская прыть мешала: быстрее взять, чтобы быстрее отрапортовать.
Перед моим последним ранением, уже в сорока километрах от Берлина, произошёл такой эпизод. Наши танки накопились в низине, перед железнодорожной насыпью. Мы лежим на насыпи, наблюдаем в бинокли. Немцев пока не видно. Но мы знаем, что это место – за железной дорогой – ими пристреляно хорошо. К тому же они повалили здесь перелесок и тем самым сузили пространство, на котором могут разворачиваться в боевой порядок наши танки.
Вдруг залетает в низину «Виллис» и останавливается под прикрытием насыпи. Оказывается, это сам командующий армией Катуков. Конечно, никто не ожидал его появления здесь. А он выскакивает из машины и кричит матом: «Какого … вы тут сидите?!». К нему подбегает командир танкового полка, докладывает, что дальнейшее продвижение невозможно. На склоне, за насыпью, уже горят четыре «тридцатьчетвёрки». Катуков опять матом: «Да на … мне сдалась тысяча танков в Берлине?! Там мне будет нужен только один – для парада!». И танки пошли все сразу. Набросились на немцев как кавалерия. Наверное, сотня танков атаковала на таком небольшом участке. Если бы немцы по ним стреляли, не надо было и прицеливаться. А они в панике побежали.