Глава 22 ― Великий Круг
Бони
Золотой гримуар.
Правда записанная Кишь.
Так армия Санкааров стала сильнее, и они победили своих врагов. Велла не останавливалась, совершенствовала своё заклинание. За её творение, Санкаары любили её, а люди ненавидели. Двадцать семь лет правления, процветания силы. Как и все заклинания Санкааров это было названо ― «Кровавый ритуал». Велла так же создала «Кровавую клятву». Люди не могли называть их магию иной. Замешанная на крови, эта сила казалось наказанием. И если многие думали, что так Матерь наказывала своё творение, то скорее страдали обычные люди, кому не повезло родиться на этом материке.
Человечество хотело вымереть, хотело спастись. Люди убивали своих новорождённых детей, чтобы спасти их. Они искали способ, как убить себя и других. Быстро и без боли, не продолжая Кровавую Эру. Для них всё смешалось, превратилось в один большой комок ужаса и бесконечной боли. Но резкое снижение населения среди людей вызвало опасения. Велла не могла позволить этому произойти, а потому она принуждала каждого давать Кровавые клятвы, но люди использовали их, чтобы быстрее покинуть этот мир, тогда Велла создала вязь подчинения и превзошла старые наработки, создав «Первую печать», после неё ни один Санкаар не мог сотворить ничего подобного. И эта печать остановила вымирание, укрепила население.
Дворец дышал магией. Ничто так не манило к нему, как схожий мотив мелодии, что таился и в ней. Когда-то она откликалась куда более охотно, потому что ей повезло родиться чародейкой. Живя большую часть сознательной жизни на острове Изагния, Бони вместе с сестрой, часто обращала взор на немыслимо притягательную гладь моря Бесов, где за линией горизонта, как за высоким порогом, существовала чужая страна, как живой организм. И они могли слышать, как бьётся сердце, обещая спасение. Песня звучала для каждого, в чьих венах текла чародейская кровь. Именно поэтому они с сестрой смотрели в морскую даль, позволяя мелодии приманивать их. И они поддались. Наивные бабочки, которых манил свет, прежде невиданный.
И теперь Бони смотрела на себя в отражении, любуясь на платье, которое принёс её друг. Блеск шелка, что вытягивался в шлейф, и объёмные рукава действительно напоминали бабочку. Её время на исходе. Красота опадёт, как нежнейшие лепестки пиона, а жизнь застынет в крыльях, что обречены быть затоптаны. От неё ничего не останется. Только яркий отблеск в жизни близкого человека.
Бони отдалилась от толпы и приблизилась к одному концу серпа Белого замка. Все стремились утонуть в царских садах, где лавочки ждали усталых гостей. Ночь набирала темноту, как кисточка краску. И её душа вибрировала на других частотах. Несмотря на трагедию, что случилась с ней, в Роменклаве было нечто особенное, что способно удержать здесь каждого, кто обладает хоть каплей магии.
Цари не вышли дальше тронного зала, а слухи приобретали новые слои, приукрашенные красивыми, лестными словами, за которыми скрывается большой страх. Мир в стране обусловлен чередой ужасных кровавых событий. Но внутренние склоки и разломы не могут вызвать тот трепет, что проступает, когда возникает мысль об угрозе извне.
– Где же твой друг?
За спиной возникла фигура, которую нельзя было детально рассмотреть в отражении. Бони едва повернула голову, как мужская рука легла на её плечо, а пальцы вернули подбородок в исходное положение. Тонкая материя перчатки, внезапно, обжигала, и холодное лето не показалось уж таким суровым. Её новый знакомый по-прежнему носил капюшон, только острый подбородок выглядывал из тени, и тонкие губы слегка изгибались в улыбке.
– Он делает то, что ты приказал, ― ощетинилась Бони, продолжая смотреть вперёд.
– Я не приказывал, лишь просил. Твой друг согласился куда охотнее, но ты до сих пор смотришь с желанием убить. Не надо делать глупостей, я лишь хочу избежать лишних жертв. Всё случится быстро, если вы будете слушать. Мой план безупречен.
– Какая тебе от этого польза?
– Ты красивая, ― пальцы в перчатке опустились с её шеи к груди, прошлись рядом с тёмно-синим шёлком, вырез теперь казался весьма глубоким. Он постоянно менял тему разговора, старался увлечь бессмысленными комплиментами. ― Мужчины должны быть без ума от тебя.
– Они слишком боятся моей сути.
– Я не боюсь, ― его голос немного понизился, пальцы продолжали выводить узоры на коже, постоянно касаясь острых ключиц. ― Не будь ты так строга ко мне, я бы с радостью провёл с тобой время. Ты не даёшь мне шанса удивить тебя, подарить множество улыбок и скрасить ожидание.
– Мы сделаем, что ты хочешь, а теперь уйди, ― она отбросила его руку и пошла вдоль стены, приближаясь к лавочке откуда могла смотреть и в центр садов. И так же любоваться тем, как храмы собирали магию, чтобы случилось большое чудо, но мужчина пошёл за ней, будто ему нечем заняться. ― В такую ночь у тебя должны быть другие планы.
Новый знакомый сел рядом с ней, вытягивая длинные ноги в высоких сапогах. Потасканный вид намекал на долгие пешие прогулки, хотя совершенно точно с ней сидел чародей, который мог использовать порталы и переместиться в любую часть мира. Раньше, она только себя и других девантов считала настолько особенными. Это стало особым даром, после их страданий. Она закинула руку на спинку лавки, больше поворачиваясь боком, чтобы смотреть в обе стороны, надеясь, что настолько отчуждённое поведение смутит мужчину, и он уйдёт.
– Я умею доставлять удовольствие женщинам, ― горячее дыхание коснулось её обнажённой шеи, Бони пожалела, что собрала волосы на затылке. Она понимала его заинтересованность, многие смотрели на неё с вожделением в глубине глаз, пока не узнавали её секрет. Но этот человек не собирался так просто отступать. Он давил на неё своей магией, что даже её кости болели, а кожа покрывалась испариной. ― Ты не пожалеешь.
– Ты мне не интересен.
– Ты слишком предвзята. Но, тогда я хочу полюбоваться с тобой на нечто особенное. ― Бони встала, чтобы уйти, но мужчина остановил её, сцепив пальцы на локте, заставляя сесть обратно. ― Только с одной женщиной я любил смотреть на Великий Круг, это было очень давно, и никому прежде не предлагал подобного. Смотри. Ночь сгустила краски, погружая нас во тьму, а город выключает весь свет.
Бони немного осмотрелась. Лучисы, что подсвечивали белый камень дворца погасли, фонари в садах тоже больше не светили. Здание Совета погрузилось во тьму, красный камень стал практически чёрным, а луна в небе скрылась за тучами. Ветер успокоился. Даже голоса от приглашённых гостей умолкали, тишина прокрадывалась в каждый уголок страны. И мелодия умолкла, набираясь сил, и её душа замерла в ожидании. Подобное она чувствовала лишь однажды.
– Ты девант, но суть в тебе та же, что боги подарили людям, когда выступили против Санкааров. Мне жаль, что с тобой случилось подобное, такое должно быть пресечено, но пока я не могу остановить эти зверства. Порою, нужно позволить случиться ужасному для блага большинства. Но я хочу, чтобы ты помнила, кто ты.
– Я больше не чародейка, ― Бони прикрыла глаза, не в силах справиться с воспоминаниями.
– Не закрывай глаза, ― мужчина коснулся её плеча, шепча на ухо. ― Ты должна увидеть, хотя бы один раз.
Она была согласна с этим, ей хотелось увидеть, поэтому распахнула глаза, отдаваясь ощущениям, позволяя тишине окончательно овладеть сознанием, отчего стало невыносимо. Тьма и тишина в тандеме кружили, не позволяя увидеть даже очертания зданий или других людей, приближая новый год. Никто не смел бояться перед даром богов.
Душа молчала, выжидая, и сердце Роменклава сделало первый удар, пробуждая первый ноты после столь длительной передышки. Нутро запело, откликаясь и яркая полоска света отразилась на небе, и Бон посмотрела на храм, верхушка которого отдавала столько света, что глаза заболели и луч полился в стороны, соединяясь с другими обителями богов. Круг света из магии, после приношений и молитв богам поднялся в небо над Белым замком, застывая, паря несколько минут, а мелодия тем временем срывалась сильнее, затрагивая те струны в теле, о которых ни один чародей не подозревает, пока не увидит всё своими глазами. Вскоре Круг стал сужаться, будто стремился захлопнуть весь мир в ловушку, образовалась сфера белоснежного света, что уже не обжигала глаза, вызывая только волну восхищения, и Круг рассеялся, освещая тьму неба настолько, что даже день не может быть насколько ярким.
И волны магии, засияли разными оттенками, приковывая к себе внимание. Подарили миг спокойствия и благодарности.
Глава 23 ― Якорь
Драгана
Золотой гримуар.
Правда записанная Кишь.
Перед своей смертью Велла укрепила своего старшего сына. Аллек жил очень долго, он почти утопил свою страну в крови. Его правление растянулось на двести шестьдесят семь лет. Своих детей он тоже усиливал ритуалом матери. Его жёны жили по сравнению с ним скромную жизнь и короткую. От трёх он избавился, потому что слишком много требовали. Он женился больше шестнадцати раз, каждая родила ему ребёнка. Но последней его женой стала обычная женщина. Аллек женился в последний раз за шесть лет до своей смерти. Когда он увидел её, то не стал медлить. Зарра отказывала ему, умоляла оставить. У неё был муж и двое маленьких детей, она просто не понимала зачем она правителю. Аллек не спорил с ней. Он убил её семью и забрал к себе в столицу. Для Зарры всё изменилось. Искорки жизни в голубых глазах померкли, улыбка больше не расцветала на лице.
Всё казалось нереальным и неосуществимым, но происходило. Боль ушла резко, как и появилась. Тихий шёпот, оказался криком и мольбой. Невидимая кровь схлынула, покрывая дощатый пол липким красным ковром. Тёмная комната со столом и одиноким стулом, две дороги в разные стороны и страх, клубящийся у её ног. Драгана проливала слёзы и не могла вымолвить ничего внятного. Снова и снова мысленно просила неведомого выпустить из ловушки.
Силы остались только умолять, чтобы это закончилось и никогда не повторялось. Её трясло и ломало, кости болели, мышцы выворачивало. Она вновь была в той синей свободной рубашке, пропитанной потом, кровью, грязью. Костяшки, сбитые в мясо и спутанные волосы, которые так и тянуло повыдёргивать от бессилия.
Иллюзия растворялась, как мёд в горячем чае. Образы мелкими быстрыми вспышками мелькали перед глазами, провоцируя новые приступы.
Иная боль отвлекла её. Драгана посмотрела на свою руку. Указательный палец кровоточил, рана опоясывала палец, повторяя кольцо.
Кольцо.
Бевиалис.
Якорь, удерживающий в правильном мире. Не позволяющий потеряться или забыться.
Драгана нырнула в эту жгучую, раздражающую боль и открыла глаза. Крепкие руки опоясывали талию. Они сидели на полу. Михаил прислонился к стене, удерживая её, содрогающуюся в руках и крутил кольцо на её пальце возвращая из грёз. Она сидела между его ног, выгибалась и билась спиной в твёрдую грудь, старалась вырваться, спрятаться от всепоглощающего безумия, которое вышло на охоту, как голодный зверь. Хриплое дыхание приходило в норму, Драгана почти перестала задыхаться. Гребень, запутавшийся в волосах, причинял дискомфорт не только ей.
– Тише, ― шептал бархатистый голос. ― Ты больше не в Библиотеке. Очнись.
Михаил умолял её.
– Вернись, ― повторял он, раз за разом. ― Всё, что ты видишь нереально.
Место похожее на Сферу, где её душу пытали и разрывали на части, затягивало. В глазах прояснялось, но Драгана никак не могла разглядеть очертаний существующей в реальности комнаты, а не созданной в её голове отголосками воспоминаний. Лёгкие плавились, под ногами разливалась чужая кровь. Ника смотрела на неё и не видела. Что-то схватило за волосы, и Драгана пролетела по коридору, врезалась в шкаф и испытала немыслимую боль. Рёбра затрещали, а в следующую секунду она вновь стояла перед Никой и срывалась с места, ускользая от цепких лап собственной вины.
Бесконечный бег, обувь скользит на пролитой крови, впереди поворот, тупик, полки с книгами. Проблеск света и насыщенный запах другого человека.
Где она?
– Ты никогда не вернёшься туда. Обещаю.
Образ комнаты с двумя дверями постоянно меняющимися номерами на них ухищрённая пытка, удар под дых, освобождающий и без того пустые лёгкие. Драгана досадливо заскулила, вырываясь из чужих рук, продолжающие крутить Бевиалис на пальце, пока её сознание плавало в киселе бесконечных сожалений.
– Вернись ко мне. Прошу. ― Михаил не сдавался. ― Слушай мой голос.
Драгана слышала, но не слушала. Картинки перед глазами сменялись всё быстрее. Низенький столик и два чёрных кожаных дивана сменились стеной из полок. Тепло чужого тела прерывалось холодом, пронизывающим насквозь. Запах бергамота подавлял металлические нотки крови.
Паника так крепко вцепилась ей в горло, что стало казаться сейчас выдернет трахею и оставит задыхаться.
– Драгана, ты здесь, со мной, ― вторил Михаил. ― Ты не в лабиринте.
Страх только сильнее укоренялся, а сил почти не осталось. Скорбь прорастала в разорванных ранах, отравляя разум ядовитой пыльцой прекрасных цветов с золотой сердцевиной, утягивая за собой на дно. Искупление одиночеством обессилило, лишило преимущества, она больше не могла верить чужим словам.
– Я рядом. Ты со мной.
Кто не выдержал первым? Тело или мозг? В какой-то миг больше ничего не имело смысла. Она не знала за что следует бороться и жить дальше. Границы стёрты, образы развеяны. Боль тупой пульсацией отдавалась в висках. Тихий томный голос и тепло мужского тела убаюкивали. Когда столько испуганных глаз, смотрящих на неё из видений, обвиняли, презирали, уничтожали последние частички спокойствия и веры в лучшее. Полностью искореняя надежду на спасение.
Силы оставили её тело. Драгана смотрела прямо перед собой. На незнакомый столик, слушала голос, проникающий в сознание и замерла в ожидании.
Драгана вымоталась. Каблуки перестали упираться в пол, тело расслаблялось. Она уронила голову на плечо Михаила и вырубилась, абсолютно обессиленная.
***
Мышцы заныли и свело судорогой, это вытолкнуло из вереницы снов. Драгана часто заморгала, осматривая комнату, где сидела в чужих объятьях на полу, отсидев себе всё возможное. Шторы были задёрнуты не плотно, и полоска света просачивалась через них. Голова болела, но уже не так, чтобы желать снять с себя скальп и почесать раскалёнными щипцами мозг.
Драгана сидела тихо, не шевелясь, припоминая все ключевые точки событий ночи.
Они облажались.
Нога дёрнулась сама по себе. Драгана замерла увидев, как по паркету прокатился пистолет. Михаил зашевелился и немного ослабил хватку на её талии, позволяя глубже вдохнуть. Кажется, он тоже уснул.
– Не дёргайся, ― попросил он. ― Двигайся медленнее.
Мышцы не сразу послушались. Пришлось заставлять себя шевелить конечностями. Понемногу, привыкая к покалывающим волнам, чтобы не свалиться на пол в конвульсиях. Михаил поднялся первый и помог встать. Ноги не держали. Туфли казались дико не удобными, каблук неустойчивым. Он наклонился, помог расстегнуть застёжку на обуви и снять. Босые ступни, стёртые в кровь от вчерашнего приступа, коснулись пола. Холод по коже пополз вверх.
– Как себя чувствуешь? ― Михаил вытянулся во весь рост и потянулся ладонями к её лицу. ― Ты бледная.
Большие пальцы коснулись её губ, и сейчас Драгана ощутила, как стягивало кожу. На его пальцах осталась засохшая кровь. Вчера она не заметила, как кровь пошла носом и залила весь подбородок и шею.
– Где мы? ― спросила Драгана и ужаснулась своего голоса. Непривычно глухой и скрипучий.
– У меня дома. ― Михаил не улыбался, серьёзный взгляд принадлежал только ей. ― Здесь безопасно, я должен был знать, что нас никто не найдёт. Что ты помнишь последнее?
Вопрос вызвал головную боль. Она дёрнулась, но Михаил всё ещё держал её лицо в своих ладонях. Она посмотрела на него с мольбой и немного помедлив, он отпустил, но держался близко, чтобы поддержать, если охватит слабость. Отступив на шаг, Драгана коснулась своего лица и закрылась руками.
– Не важно, ― сдался он. ― Тебе нужно принять ванную и прийти в себя.
– Томас, ― прошептала она.
– Уверен, с ним всё в порядке. ― Михаил успокаивал её. ― С ним осталась Анна и её брат, они способны его защитить.
– Он волнуется.
Драгана сделала ещё несколько шагов от него и схватилась за голову.
– Безусловно.
Михаил размял шею и плечи, снял часы с запястья и положил на столик. Повернувшись к Драгане, он посмотрел на неё и хотел будто что-то сказать, но передумал и вышел из гостиной.
Драгана подняла со столика тяжёлые наручные часы, почти час дня. Они отправились к лабораториям в пол третьего ночи. Томас не просто волнуется, он в бешенстве, не зная, где она и что с ней происходит. Михаил принёс стопку чистых вещей и показал, где ванная.
Разглядывать интерьер было не время. Драгана сразу нырнула за дверь и открутила массивный вентиль крана, пуская поток горячей воды. Наблюдая, как уровень воды поднимался выше, она гадала почему за ней не пришли раньше? Раскрытием каких тайн угрожал её отец Совету?
Первые дни после Библиотеки ей дались особенно тяжело. Тогда день и ночь смешались, сон не сразу приходил. Страх проснуться в лабиринте был настолько высок и не спать казалось правильным выбором, который в итоге пошатнул здоровье. Ночной кошмар перебрался в реальность, когда Драгана сделала первые попытки выйти на улицу. Впервые в жизни Драгана оглядывалась так часто. Она хотела знать причину почему так просто её отпустили.
Больше месяца она боялась, что за ней придут. Начнут допрашивать или сразу решат отправить обратно. Даже думать об этом невыносимо, но каждый день она ждала этого, даже готовилась. А сегодня ночью окончательно поняла, что сделает всё, лишь бы н возвращаться в тот кошмар.
Драгана выпутала из волос гребень и мотнула головой, сбрасывая накопившееся напряжение в затылке и постаралась забыть сейчас обо всём. Она устала, хотела принять ванну и заставить себя поверить в наличие шанса, способного спасти их шкуры.
Расстегнуть платье было физически тяжело. Молния на спине не поддавалась. Драгана со злости рванула ткань высвобождая себя. Тяжёлый стон облегчения сорвался с потрескавшихся губ, а мышцы потеряли остатки сил, и она облокотилась на раковину, чтобы немного отдышаться. Мозоли на ступнях защипало от прикосновения с водой. Больно, но можно вытерпеть. Вода обжигающим импульсом поглощала и принимала её тело в объятья.
Опустив руку под воду, Драгана размачивала засохшую рану от беспрерывного вращения кольца, вытянувшего из иллюзий. От запёкшейся крови Бевиалис повернулся не сразу. Импульс магии прошиб тело и стало только хуже. Силы вновь покинули её, боль разлилась по венам. Она сняла кольцо и положила на широкий бортик ванной. Рану жгло, но сейчас это не имело смысла. Только тот факт, что все отсрочки исчерпали себя, имел значение.
Спустя некоторое время Драгана спустила остывшую воду и вновь набрала горячую. Чужая ванная стала маленьким островком свободы. Почему-то именно сейчас она смогла ощутить себя в безопасности, но в конечном счёте назойливые мысли заставили её вынырнуть и пойти решать навалившиеся проблемы.
Одежда почти пришлась в пору. Светлые брюки и тонкая серая кофта приятно касались кожи. Драгана высушила волосы полотенцем насколько возможно и вытерла запотевшее зеркало. Синяки под глазами выделялись, весь её вид был уставшим и осунувшимся. Она взяла кольцо и крепко сжав его в ладони, вышла из ванной комнаты.
В гостиной, Михаил стоял у окна. Распахнутые шторы показали пейзаж.
– Мы не в Астерии?
– Это Кемпер, портовый город на юго-западе Роменклава. ― Михаил повернул голову и осмотрел Драгану. ― Хорошо, что вещи тебе подошли.
– Да, спасибо. Чья это одежда?
Драгана спросила его, а сама разглядывала поляну за окном. В клумбах цвели цветы, которых она не знала. Голубые и жёлтые бутоны покачивались на ветру. Рядом стояли ещё одноэтажные домики, здесь было тихо и спокойно. Солнце светило ярко и лето здесь словно настоящее, а не промозглое напоминающее осень, как в столице.
– Моей мамы, ― ответил Михаил, сжав челюсть.
– Она живёт здесь?
– Нет. Моя мама тяжело больна. Иногда один день в году, она может провести здесь время. ― Слова дались ему с большим трудом, и тема показалась чрезмерно болезненной. ― Один день в году, мы можем быть семьёй.
– Прости, я не знала, ― Драгана ощутила вину за то, что спросила его. Но ей нужно знать кое-что ещё. ― Ты можешь прочитать мои мысли?
– То, что случилось вчера ― не повторится.
Вчера вся боль Драганы проявилась особенно извращённым способом. Сублимировалась и ворвалась в тело тысячами игл. Двери воспоминаний, прежде прочно закрытые, распахнулись. Девант залез к ней в голову, вгрызался в её память и мысли, пытаясь отыскать нужный фрагмент, необходимый Виктору. Ощутить чужое «присутствие» приравнивалось к надругательству и осквернению. Драгана обрадовалась, когда поняла, что чародей не способен залезть к ней голову, как навязчивый гость, но девант смёл все преграды, и его насильственное погружение в её сознание стало пыткой. Драгана поняла насколько сильно она уязвима для подобного рода манипуляций и надеялась, что для Михаила её разум по-прежнему непреступен.
– Девант мог сжечь твой мозг.
– Как это работает?
– Я не могу просто залезть в голову любого встречного. Кто способен читать мысли должен приложить немало усилий, действовать осторожно и пробираться сквозь разум незамеченным. Нужно сосредоточиться на одном человеке. ― Михаил направил взгляд глубже в неё. Драгана ощутила, как его черты становятся привлекательнее, серебро в глазах плавилось, а её потянуло к нему. Наваждение. ― Обычно я сразу вижу, что человек пытается скрыть. Он как будто старается перекрыть самые важные воспоминания, самыми пустяковыми, пытается увести по извилистой тропинке, но быстро отступает.
Наваждение пропало. Михаил стоял ближе на шаг, запах цитрусов окружил его. Он тоже успел принять ванну, волосы ещё влажные. Пряди упавшие на лоб почти высохли. Он снова повёл подбородком, обдумывая дальнейшие слова и пятерней убрал волосы назад. На нем были другие брюки и вместо рубашки с пиджаком футболка.
– Когда я пытаюсь прочесть твои мысли, залезть в твою память, то ничего не вижу. Не просто чёрное полотно, а настоящая пустота, затягивающая и манящая. Вчера девант пытался зарыться в эту темноту, отыскать проблеск света. Для этого нужен физический контакт, чтобы магия потянулась разрушить барьер. Но это опасно ― пережмёшь, и человек умирает. Были времена, когда чародеи так жаждали узнать чужие тайны, что переходили черту. Жертвы исчислялись сотнями. Другие чародеи и люди учились защищаться, выстраивать стены в голове. Думаю, в твоём разуме стоит подобная стена, и девант смог прорваться через неё. Что ты почувствовала, когда он сделал брешь в защите?
– Лавина будто накрыла с головой. Все воспоминания вперемешку обрушились на меня, а через секунду осталась только Библиотека.
– Сейчас твой барьер цел, пустота также звенит и заманивает. ― Михаил испытывающее на неё посмотрел. ― Я слышал, как чародеи, блуждая в подобной тьме и умирали, истощая себя до критической нормы.
– Почему ты мне это говоришь?
– Пустота в твоей голове будто старается сделать так, чтобы я заблудился. Защитный механизм. Я с трудом могу остановиться, чтобы не бродить в бездумье.
– Откуда у меня такой барьер?
– Библиотека могла заставить тебя выстроить стены, чтобы пережить происходящее. Или нечто иное повлияло на их происхождение. Ты не помнишь, как выбралась, поэтому это тоже могло стать причиной возведения стен в разуме. Я не могу сказать наверняка. ― Михаил кивнул на диван. ― Сейчас нужно залечить твои раны.
Чародей взял Драгану за руку и усадил на диван, сам сел на столик и положил её ступни себе на колени. Она попыталась снять с него ноги, но он не позволил. Со столика он взял небольшую склянку из тёмного стекла, открутил крышку и достал пипетку, заполонённую тёмно-жёлтой жидкостью.
– Данный исцеляющий экстракт очень дорогой и редкий. У него не существует аналогов. Этот эликсир способен исцелить любую смертельную рану. Один из основных ингредиентов ― перо с крыла Жар-птицы. Но их популяцию уничтожила пару тысячелетий назад одна царица Роменклава. Теперь такой эликсир дороже любого куска металла. Наверное, теперь за один подобный флакон можно получить любую страну, кроме Роменклава.
Длинные пальцы поудобнее обхватили её ступню и несколько капель упало на глубокие мозоли и те мгновенно затянулись. Михаил обработал вторую ступню и аккуратно поставил её ноги на пол. Драгана сжалась, как и пальцы на ногах, утопая в мягком ворсе ковра. Мужчина придвинулся ближе и взял её руку в свою, забирая кольцо. Меньше половины полноценной капли упало на палец, проникая в рану и заживляя кожу, и она принялась рассматривать свою руку. Не осталось и следа от опоясывающей глубокой царапины.
– Ты должна научиться справляться с паническими атаками без кольца. ― Михаил надел украшение на палец. ― Драгана, ты слушаешь меня?
Но вместо ответа она лишь смотрела на него, забыв поблагодарить, а дальше выдернула ладонь из его пальцев. Ей вдруг стало не по себе. Внезапно захотелось осмотреть весь дом, а не быть под его прицелом.
Она бросила взгляд на склянку с эликсиром. Драгана только слышала о нём, не думала, что он ещё существует. Пара капель спасёт от смерти, исцеляет рак и другие страшные болезни. Драгана посмотрела в серебряные радужки, и на неё вылили ушат холодной воды, когда она поняла, что мать Михаила этим не спасёшь. Нет лекарства от душевных болезней.
– Мы не знаем, как всё будет складываться дальше. Есть вероятность, что мы окажемся в ловушке или тюрьме, где у тебя заберут кольцо. ― Михаил смотрел, как Драгана прижала руку к груди. ― Нам нужно быть осторожнее.
– Какой в этом смысл? У Виктора есть Видящая на поводке, а у той есть свои замыслы.
– Ты сказала: «Видящая»? ― Михаил замер от удивления. ― Кто?
– Это Рада. Не знаю её фамилию. Видела только в Совете, но думаю бал она тоже посетила. Высокая, красивая, с голубыми глазами и чёрными волосами.
– Проклятье! ― сокрушался чародей.
Серебряные глаза сверкнули, волны магии разошлись от Михаила в стороны. Драгана сжалась, не позволяя панике сломить её. Она прекрасно понимала причину его злости.
– Нужно было догадаться! ― Михаил выглядел так, словно упустил нечто важное, что всегда находилось перед носом. ― Никто не понял. Все лишь дивились тому, что Виктор завёл молодую любовницу. Он спрятал её на виду у всех.
Драгана пожала плечами.
– Видящих всегда почитали, строили ими шикарные дома и задаривали подарками. Неужели они видят всё? Тогда почему будущее не меняется после того, как они всё расскажут.
– Видящие не просто видят будущее, они видят все его вариации. Они знают, каждый возможный путь развития событий. Они не те прорицатели кто видит отголоски. Видящих Кишь благословила лично. Если они расскажут, что произойдёт, будущее не изменится. И они могут подсказать, как избежать того или иного поворота судьбы, если так сами пожелают.
– Хочешь сказать, что у Виктора есть ходячий справочник, который подскажет ему, что делать и как победить?
– Если нам удастся убедить Видящую перейти на нашу сторону у нас будет шанс.
– Шанс? ― удивилась Драгана. ― Не обольщайся! Ей весьма весело наблюдать за тем, как мы играем в кошки-мышки с её хозяином.