– Гюнтер, держи его голову выше. Герман, следи за его дыханием. Не думаю, что дозировка не подошла, но всё-таки перестраховка не помешает. ЦзыСянь, ради Бога, не оглядывайся по сторонам так часто, из-за твоих рваных движений мы выглядим ещё более подозрительно.
Мы не прошли и пяти минут, даже за угол не завернули, не отошли от забора, как Герман, дрожащим голосом произнёс:
– Скот, у него что-то с дыханием.
– Что? – Опешил я. Я даже не сразу поверил.
– Дыхание сначала упало, а сейчас учащается. Господи, Боже, что с ним?
ЦзыСянь мгновенно побелел. Мальчика начало еле заметно потряхивать.
– Так, спокойно, – скомандовал я. – На землю его, живо! Расстёгивай ему рубашку. Доставай воду. – Я давал короткие указания, не заботясь об именах, просто указывал пальцем наугад. – Что это? Аллергическая реакция пошла?
Дело становилось всё хуже. К тому моменту, как мы уложили мальчонку на сырой асфальт, его уже трясло в конвульсиях.
– Голову держи, чтобы он не ударился! – Я продолжал отдавать указания. – Что у нас с собой? Какие антигистаминные? Боже правый, не стойте столбом, сделайте что-нибудь.
К сожалению, мы не были медицинскими братьями. Неотложную помощь и медикаменты мы знали, но не более. Звать на помощь? И как же объяснять людям припадок сироты Тома посреди ночи?
Тем временем его трясло всё сильнее. Изо рта пошла белёсая пена, глаза открылись и закатились. Зрелище было жуткое. Но даже это не было самым страшным за сегодняшний вечер.
Герман побежал искать подмогу, да только в этот час на дорогах не было ли души. Кого он найдёт? Какой шанс, что ему на пути повстречается медик? Гюнтер держал мальчика за руки, а ЦзыСянь пытался удержать в руках себя.
Я задней мыслью уже подумал о том, что это и есть та самая смерть, которая уготована ребенку с дополнительной цепочкой ДНК. Что же, тут уж ничего не поделать. Ему на роду написано умереть в ближайшее время. Я уже начинал снимать шляпу, когда кто-то толкнул меня в бок.
Я вздрогнул. Ни Гюнтеру, ни ЦзыСяню не было дела до того, что со мной происходило они пытались помочь Тому.
Оказалось, что меня толкнул тоже ребёнок, должно быть, он увидел нас из окна детского дома и выбежал. Почему же он не спал в такой час, оставалось загадкой. Когда ребёнок заговорил, голос у него был хриплый, Боже правый, он, должно быть, болеет, а всё равно выбежал к нам на улицу:
– Возьмите, это противоядие. – сказал он.
В его крохотной ладошке был зажат шприц. Такой же, как и у меня в портфеле. Тот, которым я чуть не убил Тома. А в этом что? Действительно ли противоядие? Я часто заморгал, пытаясь разглядеть ребенка. Весь укутанный в плащ, на нём шляпа. И всё. Ребенок отдал мне шприц и побежал куда-то. Должно быть, обратно в пансион. Мне некогда было наблюдать за ним. Я повернулся к Тому.
– Ну ка, задерите его рукав!
Понятное дело, у меня не было ни одной причины верить этому маленькому незнакомцу. Но единственное, о чём я думал было то, что он знал об аллергии Тома и, как только увидел, что ему плохо, взял лекарство и побежал к нам. Кто же это? Его друг? У Тома тут всё же есть друзья?
Придётся довериться. Тому было всё хуже. Словно под водой я услышал жуткий акцент ЦзыСяня:
– Смиты, сердце почти остановилось, а пена не прекращается. Он умирает.
– Что ты задумал? Мы закатали его рукав, как ты и велел. – Сказал Гюнтер.
Я, не раздумывая, вколол Тому шприц. Только сейчас заметил смешную этикетку на нём. Она гласила «противоядие». Надо же. Как банально. Противоядие от чего?
В мгновение ока Тома прекратила бить дрожь, он начал успокаиваться, пена изо рта прекратилась. Гюнтер принялся протирать его своим платком, смоченным водой из бутылки, а ЦзыСянь закутывать обратно в одежды. Вернулся Герман и почему-то подумал, что мальчик уже мёртв.
Когда мы немного успокоились он спросил:
– Что это было и как вам удалось его привести в себя?
Гюнтер и ЦзыСянь посмотрели на меня. Мне кажется, я сейчас выглядел очень плохо. Волосы растрепались, а глаза так и не приобрели нормальную форму – были больше, чем обычно. Я поднял шприц со смешной этикеткой:
– Вы же не думали, что я не взял антигистаминное?
Коллеги позволили себе облегчённо улыбнуться. Конечно же, я не собирался рассказывать правду, второго ребенка в суматохе всё равно никто не заметил, кроме меня.
Он появился, словно ниоткуда, и так же странно исчез. У него было лекарство, он как-то узнал о том, что происходит тут, на углу, он каким-то чудом успел. Но кто он, откуда он. Я этого не знал. И, пожалуй, это и было самым страшным за сегодняшний вечер.
22 мая 1836 г.
Малец оказался смышлёным. Несколько минут нам потребовалось, чтобы успокоить его. Конечно же, он был в шоке и совсем не понимал, что с ним происходит. Потом он начал браниться (о, Боги, и откуда только он знал все эти нечестивые словечки). Я хотел бы остаться с ним наедине, чтобы сразу же всё рассказать, но мои коллеги ни на секунду его не оставляли. Все мы переживали за него и вот, когда он очнулся, и мы убедились, что с ним всё в порядке, начали свой рассказ.
В основном изъяснялся Герман, а я сидел на табуретке в углу, положил ногу на ногу и кусал от волнения ногти. Я размышлял. Что же я скажу ему? Как смогу убедить в том, чтобы он взял машину времени? Как отвлеку коллег? И как заставлю Тома молчать? Вопросов было много, ответов не было совсем. Ещё я переживал и за то, что машина может убить мальчика. Но ведь я тешил себя тем, что и дополнительная цепочка погубит его.
Когда Герман, наконец, рассказал о том, какой Том уникальный и попросил взять кровь на анализ, мальчик выпучил на нас глаза и обескуражил своей бесцеремонностью:
– Дяденьки, – сказал он. – За мою кровь вам придётся заплатить! Требую награды, раз я такой уникальный и вам без меня никак!
Гюнтер, который совершенно не умел общаться с детьми, а тем более с такими бессовестными, уже устал от его выходок и, я был готов поспорить, в скорости бы задушил бедолагу, но на его защите всегда стояли Герман и ЦзыСянь. Я же взял совершенно нейтральную позицию, мало говорил и почти не смотрел в их сторону. Оттого, должно быть, я был самой интересной фигурой для Тома, так что он постоянно оборачивался в тот угол, где я сидел и поглядывал на меня с любопытством.
Наконец, спустя по меньшей мере полдня долгих споров и пререканий, Том позволил взять у себя кровь, и мои коллеги, радостные, ушли в лабораторию. Я же так и остался сидеть на стуле. Том не сводил с меня взгляд.
– Тебе, наверное, очень интересно, кто я такой? – Спросил я у него, стараясь делать голос как можно более загадочным. Если не заинтересовать его своей таинственной персоной, то как же ещё с ним разговаривать?
– Мне интересно, – ответил Том, – почему ты, как и те другие шалопаи, не заинтересован в моей крови и не бегаешь вокруг меня?
Ишь чего захотел! От его напористости мне хотелось смеяться, но я сдержался.
– Ты ведь знаешь, что моя кровь уникальна?
– Знаю. – Сказал я. – Но я тут по другому поводу.
– По какому же?
Том полулежал на кушетке, вокруг его локтя была перевязана марля, выглядел он как больной в стационаре, но глаза его горели.
– Я хочу предложить тебе кое-что поинтереснее, чем забор крови. Но ты должен пообещать мне молчать.
– Молчать? Я уже говорил, что за кровь я возьму дорого! А за молчание… – Том шкодливо задумался, поднял глаза к потолку и приложил палец к губам. – За молчание возьму ещё дороже! Ну как? Согласен делиться своим секретом?
Я тоже лукаво улыбнулся:
– Ты знаешь, почему ты здесь, Том?
– Вам нужна моя кровь.
– Нет. То есть, кровь, конечно нужна, но будь ты примерным мальчиком, мы бы просто пришли за тобой в пансион, и, с разрешения сотрудников детского дома, взяли бы у тебя кровь. Но ты не обычный ребенок. Нам пришлось караулить тебя полночи. Так почему же ты здесь, Том?
Кажется, любопытство брало вверх. Неужели мне удалось закинуть удочку?
– Почему же?
– Потому что… ты чуть не умер.
– Что? Вот здорово! Когда? – Опешил Том. Мне показалось, что его пробрала мелкая дрожь. Парень храбрился, но было видно, что он немного волнуется на самом деле.
– Этой ночью.
– Но я ничего не помню. Я уже говорил вам, что помню только четыре тёмные фигуры в плащах, а потом темноту. Вы меня чуть не убили?
– Можно и так сказать. – Задумчиво проговорил я.
– Вот здорово! Я был при смерти и выжил? Расскажите, как это было? Я даже ничего не почувствовал. Честно!
Вот тебе и на! Ему говорят о том, что он мог погибнуть, а ему интересно! Так я подумал, но в голове у меня зародился неплохой план. Если уж ему так интересно узнать, то почему бы не воспользоваться этим? Почему бы не предложить ему…
– Рассказать? А что есть я предложу тебе самому посмотреть?
– Посмотреть? Это как? – Не понял мой собеседник.
Я снова перекинул ногу на ногу. Необходимо было выдержать паузу. Затем я продолжил самым загадочным голосом:
– Я же просил тебя молчать, помнишь? Так вот, я расскажу, а ты уж пообещай, что никому не расскажешь, договорились?
Забыв о гонораре, Том интенсивно закивал. Я продолжил:
– Итак, представь себе, что у меня есть прибор, который переместит тебя в прошлое, как раз во вчерашнюю ночь. Что скажешь? Здорово? Ты сможешь посмотреть со стороны, как был при смерти и как тебя спасли.
– Серьезно? Вы не шутите? – Забияка даже с кровати подскочил.
Я встал со стула, положил свой портфель, с которым приехал, на стол и выудил оттуда небольшой коробок.
– Вот он, этот прибор.
Том потянулся было к машине времени, но я вовремя одёрнул его, несильно шлёпнув по руке. Том ойкнул, принялся дуть на ладонь и даже обиделся на меня, смешно надув маленькие губки. Правда долго он комедию не ломал – ему всё-таки было очень интересно.
– Хорошо, обещаю молчать, только дайте взглянуть. – Сказал он.
– Всё по порядку, – попросил я и первым делом пошёл замкнуть дверь. Нужно убедиться, что она плотно закрыта на замок. Не хочу, чтобы мои коллеги ненароком вошли, когда я их не жду. – Том, обещай, что не будешь там ни с кем разговаривать и тем более сам с собой. – Пока Том беспрерывно кивал головой, обещая всё на свете, я выставлял на приборе вчерашние дату и время. – Будь внимателен, тебя не должны увидеть, а если я тебя перемещу чуточку раньше, подожди в сторонке, хорошо? Так ну вот, вроде бы всё готово. А ты сам-то готов?
– Да! – Мгновенно ответил мой испытуемый с неизвестным номером.
Я посмотрел на него. Наверняка, опять ничего не получится и мальчика просто разорвёт пополам здесь и сейчас, прямо на моих глазах. Но что-то подсказывало мне, какая-то невиданная сила, что дело именно в этой пресловутой дополнительной цепочке ДНК! Я знал, я верил, и я хотел проверить свою догадку! Хотел, будь я самым сумасшедшим учёным на всём белом свете!
– Стойте, дяденька, – вдруг опомнился Том.
– Прошу, зови меня Скот.
– Хорошо, мистер Скот, я не могу на улицу в таком виде. – Он указал на себя. Действительно на нём не было куртки.
– А где же твоя одежда?
– Я не знаю.
Том пожал плечами, и я задумался. После того, как мы его вчера принесли сюда, куда мы положили его куртку? Так, некогда раздумывать, он так может и отказаться. Время теряем! Я подошёл к ближайшему шкафу, молясь, чтобы он не оказался пустым. Открыл. Там висел приличного вида плащ и шляпа. То, что нужно! Я нацепил всё это на Тома:
– Вот, пойдёшь в этом, так тебя точно не узнают!
Рукава оказались слегка большеватыми, но вот полы шляпы отлично скрывали лицо Тома. Плащ почему-то показался мне каким-то странным. Словно знакомым. Кто его обладатель? Неужели я виделся с ним на какой-нибудь конференции? Том снова вывел меня из раздумий.
– Это всё, что нужно? Я могу уже отправляться? Ой, а как же я вернусь?
– Очень легко, – ответил я. – Я выставлю вот тут показатели сегодняшнего дня. Ты побудешь в прошлом немного, а потом вернёшься сюда же, в это же время.
– Ого, дяденька, ну, то есть, мистер Скот, знаете, если всё получится, обещаю дать вам столько моей крови, сколько попросите! Это же очень здорово! Вот расскажу мальчишкам из детского дома, они локти будут кусать от зависти! Ой! – Это я на него грозно посмотрел, и он замолчал. – Точно, я же пообещал молчать. Ладно, не буду никому говорить, честное слово.
Я задумался и огляделся:
– Так, что ещё, что ещё? – Я первый раз отправлял человека в прошлое с такой огромной надеждой, что он вернётся, потому очень волновался. К тому же, это был первый ребёнок. – Может уколоть тебе успокоительного? Или антигистамина? Постойте-ка!
И тут меня словно кто-то по голове ударил. Вот оно! Я вспомнил, как мы переживали за Тома, пока его друг из пансиона не пришёл на помощь. Я решил:
– Том, я дам тебе одно лекарство, передай его нам в прошлом, хорошо?
– Какое? – Спросил мальчик.
– Ты же будешь при смерти, помнишь? А я дам тебе лекарство, которое облегчит твоё состояние. Тебя, конечно, потом спасут, но это будет только после некоторого времени, а я хочу, чтобы это случилось поскорей, ты понял меня?
Я открыл коробочку со шприцами. Как раз оставался один. Сейчас наполню его лекарством.
– Отдать вам этот шприц? Вы так и не сказали, отчего я чуть не умер.
– У тебя началась аллергическая реакция на снотворный препарат, который мы тебе вкололи, чтобы ты спокойно пошёл с нами. – Я объяснял, пока набирал шприц.
– Что? – Разозлился Том. – В детском доме все знают, что у меня ужасная аллергия на всякие там успокоительные! Ну вы даёте! Чуть не убили меня!
– Прости. Вот тут. Твоя доза. Это поможет до того, как твой друг не прибежит.
– Друг? – Не понял Том, но я, возбуждённый от приближавшихся событий, уже не слушал его. – Нет у меня никаких друзей.
Я передал Тому шприц, а сам отвернулся и принялся прибираться на столе – нужно было разложить всё по местам. Том сказал:
– И что это? Обычный шприц. Вы возьмёте его у меня и даже не поверите, что это лекарство! И всё будет напрасно, надо его подписать.
Том принялся возиться рядом со мной на столе, но я не особо смотрел на него. Очень зря. Когда я уже заканчивал с раскладкой лекарств, я сказал ему:
– Ну всё, Том, когда будешь готов, вставай сюда, я нажму на кнопку и отправлю тебя.
Том встал передо мной:
– Я готов!
– Отлично, нажимаю.
Я уже нажал на кнопку, но в тот момент, когда Том начал словно растворяться в воздухе, в мои глаза бросилось что-то очень странное. Что-то, от чего волна мурашек накрыла всё моё тело. Я узнал его! Узнал этого Тома. Почему же я, дурак, сразу же не догадался?
Том растворился в воздухе за пару секунд, а я даже пикнуть не успел. Его не разорвало. Он пережил прыжок. Ну конечно же, он пережил. Конечно же, я уже знал, что всё будет хорошо и что он вернётся! Я же узнал его, это был он!
Растворившийся в воздухе Том держал в руке шприц со смешной этикеткой на нём: «противоядие» …
Чуть позже
Я пробыл без Тома в кабинете вряд ли больше пяти минут. Но за это время миллион мыслей успели пронестись у меня в голове.
Во-первых, самая главная мысль – машина времени заработала! Это точно. Том первый и единственный человек, кто не умер в ней сразу, он растворился в воздухе, а значит, машина его перенесла. Ещё один факт в пользу этого – я видел его прошлой ночью. Это он подал мне шприц. Я, конечно же, сразу его не узнал. Но теперь я всё понял, это был он, прошлой ночью это был Том. Я узнал и этот плащ, и эту шляпу, но самое главное, я узнал этот шприц с этикеткой. Ошибки быть не могло – Том переместился в прошлое и дал мне шприц, подготовленный мной же несколькими часами позднее. Парадокс! Это удивительно!
Во-вторых, моя догадка о том, что дополнительная цепочка ДНК влияет на возможность прыжков во времени, подтвердилась. Все прошлые испытуемые умирали, но Том… у него совершенно другая ДНК и он смог прыгнуть. Я понял, что люди с этой цепочкой долго не живут, а это значит, перед мной встаёт самый главный вопрос: если Том спасён сейчас, обозначает ли это, что теперь он в безопасности и ему ничего не угрожает? Сможет ли он жить дальше как обычно, или ему ещё ни раз придётся умереть и спасти себя? Что же, на этот вопрос я пока ответить не могу, время покажет. Самое главное, что дело сдвинулось с мёртвой точки и теперь я могу изучать машину времени уже на другом уровне! И Том мне в этом поможет.
В-третьих, нужно решить, что я скажу своим коллегам. Ни в коем случае нельзя рассказывать им о машине и Томе. Пусть себе и дальше изучают ДНК, а я в это время буду изучать Тома с другой стороны.
Что же дальше будет с машиной? Явить ли её миру? Или держать в секрете? Изучать всё самому или довериться кому-то и изучать вместе? Как поступать с Томом и ему подобными?
Вопросы роились у меня в голове, но их прервал странный высокочастотный писк, я закрыл уши руками, потому что голова у меня пошла кругом от этих звуков.
А ещё через секунду из ниоткуда материализовался Том. На нём лица не было, он был очень бледным и ноги его подкосились. Я вовремя подбежал, чтобы подхватить его мягкое тельце на руки.
Я перенёс его на кушетку, где несколькими минутами ранее (неужели это правда было так недавно) и снял с него этот дурацкий плащ и шляпу. Том еле дышал, старался что-то мне сказать, но только открывал рот, как рыба. Наконец, я разобрал:
– … такое увидел, мистер Скот…
– Том, – попросил я, проверяя его пульс на запястье. – Успокойся, отдышись.
Не успел я договорить, как Том перехилился через кровать, позеленел и в мгновении ока исторг из себя всё, что было у него внутри.
– … простите…
– Ничего, потом уберут, – успокоил его я. – Что у тебя с голосом?
Том потёр себе шею:
– Мне бы тоже хотелось это знать. Вроде уже получше. Но там… там… мистер Скот. Что же это выходит? Вы сказали «друг», но нет у меня никаких друзей. Я один во всем мире и никому не нужен. – Его забило мелкой дрожью, и я поспешил уложить его обратно. Он продолжал, голос его из хриплого уже превращался в нормальный, а из глаз покатились слёзы. – Что же это получается, я сам себя спас? Только я один есть у себя и могу спасти? А если бы я не успел? А если бы вы не успели, мистер Скот?
Я гладил его по руке и улыбался. Я ничего не мог придумать, как приободрить его. Я не мог себе представить, какого это – совершить прыжок во времени. Да и никогда не смогу представить. Я не знаю, что произошло с Томом и через что он прошёл, но почему-то я был уверен, что прежним он уже не будет после этого дня. Я сказал:
– Давай-ка сделаем так, я схожу за тряпкой, а ты отдохнёшь, приведёшь мысли в порядок, а позже мы поговорим. Идёт?
Он часто закивал.
23 мая 1836 г.
На следующий день Том полностью восстановился и был тем же активным и любопытным мальчиком, как и прежде. Ни я, ни он, так и не поняли, почему после прыжка голос у него изменился, мы просто решили, что это влияние машины времени.
Я ещё раз как следует напомнил Тому, чтобы он молчал обо всём, что с ним произошло, он согласился.
А ещё я решил, что не буду использовать машину времени запросто так, поэтому сразу предупредил Тома, что в ближайшее время прыжков не будет. Мне показалось, что прыгать ему не так уж и понравилось, потому что он согласился как-то быстро.
30 мая 1836 г.
Мои коллеги, как слепые котята топчутся в попытках разгадать секрет дополнительной цепочки ДНК. Я помогаю им, как могу, но, кажется, они почувствовали, что интерес мой охладел.
2 июня 1836 г.
Мне телеграфировала учительница Тома из детского дома. Написала, что мальчика словно подменили после той ночи. Он больше не сбегает, не ругается со сверстниками, пытается вести себя хорошо и никого не задирает. Это радует. Видимо, его всё-таки изменил тот случая ночью.
Но я всё же беспокоюсь, что смерть может поджидать его. Я должен быть рядом, чтобы спасти его. А точнее позволить ему спасти самого себя ещё раз, если понадобится.
Да, я подумываю об усыновлении.
24 июня 1836 г.
Мы с коллегами нашли ещё парочку детей с дополнительной цепочкой ДНК на нашем континенте. Вот удача! Я немедленно забираю Тома, и мы едем спасать бедолаг.
30 июня 1836 г.
Документы на усыновления Тома, наконец, пришли. Теперь я официально его отец. Он прибыл ко мне домой минувшей ночью и, как, мне показалось, он рад, что всё так произошло.
3 июля 1836 г.
Ещё один ребёнок с дополнительной цепочкой ДНК спасён. Кажется, машина времени начинает работать на благо человечества. Теперь она отдаст долг! Она будет не убивать, а спасать.
4 июля 1836 г.
Как хорошо, что со мной Том. Ему мастерски удаётся заговаривать зубы этим ребяткам. Харизмы ему не занимать.
6 июля 1836 г.
Кажется, я должен написать немного о том, что показывают наши исследования, а не о моём отцовстве, хотя, наверное, все заметили, какой я счастливый последнее время. Мы с Томом живём душа в душу.
Ну хорошо, а теперь об исследованиях. Дети с иммунитетом к прыжкам во времени (я назвал их время-иммунные) долго не живут, поэтому мы с Томом отправляем их в прошлое, чтобы они спасали самих себя. Таким образом мы убиваем сразу двух зайцев, во-первых, спасаем детей, а во-вторых, показываем им принцип действия машины времени. Самое трудное, конечно же, заставить их молчать о машине. Но тут за дело берется Том.
Он очень умный мальчик, думаю, я должен обучить его заграницей, возможно, на его родине в Германии, а может и в Америке. Том предложил собрать всех время-иммунных вместе. Я думаю, это отличная идея. Пока что, во всяком случае, если не считать Тома, мне известны только двое.
14 сентября 1836 г.
Мои коллеги, наконец, разъехались по домам. Кажется, они тоже потеряли интерес к дополнительной цепочке ДНК. Однако, меня всё ещё беспокоит тот факт, что они хотят обнародовать информацию о цепочке, а я считаю, что для машины времени это будет пагубно.
1 декабря 1836 г.
Напрасно я решил, что каждый месяц мы будем находить по время-иммунному ребенку. Вот уже несколько месяцев ровно ничего. Я буду писать в дневнике короткие отчёты.
1 февраля 1837 г.
Вот уж не думал, что машина времени будет пылиться у меня дома на полке. Том просит прыгнуть, но я не разрешаю. Ни к чему это.
1 апреля 1837 г.
На весенней конференции я слышал россказни о машине времени. Не может быть! Откуда утечка информации? К моему счастью информация была скорее шуточной, должно быть, ученое сообщество не воспринимает этот факт всерьёз, что же, мне это только на руку.
30 мая 1837 г.
Мне показалось, что у нас дома кто-то был и обыскивал мои вещи. Возможно, прочитал дневник. Я поделился своими соображениями с Томом, но он решил, что я, старый дурень, спятил. Возможно, он прав.
1 января 1842 г.
Ни одного время-иммунного за пять лет. Неужели, такое правда может быть? А может я плохо ищу?
1 января 1843 г.
Гюнтер снова телеграфировал мне с предложением обнародовать информацию о дополнительной цепочке. Это сводит меня с ума! Неужели они не понимают, что этого делать нельзя?
30 апреля 1843 г.
Наш дом точно кто-то обыскивает! Мне это не мерещится! Кто-то прознал про машину или про Тома! Это точно!
29 августа 1843 г.
Тому уже шестнадцать, и он поступил в колледж. Ну а я с каждым годом отнюдь не молодею. Я должен позаботиться о том, что оставлю ему. Первое, что я решил сделать, это избавиться от старых дневников, где велись записи о машине времени её бывших владельцев. Конечно же, полностью избавляться от них нельзя! Они должны остаться потомкам. Тому и тем, кто будет заниматься изучением машины в дальнейшем. Поэтому я всё переписал в тетрадку. Включая свои исследования. Это будет новым официальным дневником исследований машины времени. Я передам его Тому.
А этот дневник будет моим личным. Тут намного больше информации, и она не должна будет попасть в чужие руки, иначе моей репутации конец.
23 декабря 1843 г.
Меня исключили из учёного сообщества! Они сказали, что я спятил! Ну мы ещё посмотрим, кто спятил! Я телеграфировал Гюнтеру, Герману и ЦзыСяню. Они хотят обнародовать данные, но не собираются включать меня в список ученых, выявивших данный феномен. Они сказали, что у меня плохая репутация, а без меня им быстрее удастся получить грант на исследования. Ну я им покажу!
3 марта 1844 г.
Я избавился от них. От всех. По одному. Мне повезло, что они доверяют мне настолько, что согласились встретиться, ни о чём не подозревая. Сначала Герман, потом ЦзыСянь, потом Гюнтер. Они приходили по очереди, ничего не подозревая. Мы просто выпивали бокал вина.
Боже, как же меня грызёт совесть! Но я не мог иначе! Информация была под угрозой!
Я подсыпал им в стаканы цианистого калия. Спокойная смерть без мучений, это то, чего заслужили мои коллеги-учёные.
Том скоро приедет из колледжа на каникулы, я должен выглядеть, как приличный человек.
4 апреля 1844 г.
Кажется, детективы связали странные смерти моих коллег со мной и их визитами ко мне. Надеюсь, Том от этого не пострадает. Не очень хочется, чтобы его папаша под старости лет сел в тюрьму за убийства.
13 июня 1844 г.
Я принял решение официально передать Тому машину времени и все дневники. Он вырос отличным молодым человеком, юным учёным. Я горжусь им. Иногда я вспоминаю того шалопая, которого встретил в подворотне и даюсь диву. Какая странная судьба. Странная и удивительная. Ведь он бы умер в той подворотне, не окажись я рядом. А если бы и выжил, то ничего хорошего бы не сделал.
Прыжок и машина времени изменили его. Он стал достойным человеком. Человеком, который продолжит моё дело. Я так и скажу ему.
11 сентября 1845 г.
Последнее время я стал совсем плох. Врачи обнаружили у меня какую-то болезнь, название которой я даже не запомнил. Мне не долго осталось.
Машина времени и дневник её исследований уже у Тома. Перед смертью мне останется выдать ему только этот дневник. Это всё, что у меня есть для него.
9 января 1846 г.
Том навестил меня в больнице. Он плакал, увидев меня в таком состоянии. Но время неумолимо.
Он рассказал мне многое. О том, как ищет и спасает время-иммунных. О том, как использует машину времени. Конечно, время-иммунных непростительно мало на нашей планете. Но Том найдёт их всех. Он рассказывал мне что-то про организацию со смешной аббревиатурой, которую он хочет создать. Я так горжусь им! Я думаю, что у него всё получится! Он будет правильно распоряжаться машиной времени, в этом я не сомневаюсь.
28 мая 1846 г.
Они приходят ко мне. Все по очереди. Все мои испытуемые. Я знал, что так и будет. Всех, кого убили мы с машиной времени. Они приходят ко мне в больницу повидаться. Они знают, что скоро я буду рядом с ними.
Каждую ночь я плачу, а врачи списывают это на нервный срыв. На самом же деле мне стыдно.
2 июня 1846 г.
Они здесь. Они все рядом. Стоят у изголовья. Я помню лица их всех, даже могу назвать даты, когда убил их. Гюнтер, Герман и ЦзыСянь тоже тут. Мне страшно. Да, мне страшно, но я должен это сделать, я больше не могу терпеть. Я тут задыхаюсь. Они душат меня.
9 июня 1846 г.
Наверное, это моя последняя запись. Я распорядился, чтобы мой дневник передали Тому после смерти, я хочу, чтобы он прочитал его и понял, что его отец не был таким плохим, как ему рассказывали. Но самое главное, что Том вырос человеком, намного лучше, чем я.
Я попросил Тома привезти мне машину времени. Я сказал, что хочу повидаться с ней последний раз. Когда я зачитывал это послание медсестре, а она записывала, чтобы потом отправить его Тому, они были рядом. Они одобрительно кивали. Кажется, им нравится мой план.
11 июня 1846 г.
Том тут. Он приехал. Он привёз мне машину, как я и просил. Они немного боятся её. Конечно же, ведь она убила их.
Том вышел ненадолго, а мне только это и надо было.
Я обхватил машину времени покрепче, насколько это позволяли мои дряхлые слабые руки и отёкшие пальцы.
Я давно принял это решение. Убийца в моих руках. И я надеюсь, что она убьёт человека последний раз за своё существование.
Какое же интересное приспособление время. Нас с детства учат, что его не разгадать. Его не изменить. Прыжки во времени. Это реальность или вымысел? Я уже и не помню. Может, они уже существуют, да просто нам об этом не говорят, так же, как я никому не рассказывал. Так же, как Том никому не рассказывает.
Действительно ли Том путешествовал во времени и прыжки реальны? Или я это выдумал? Где я нашёл эту машину и действительно ли она работает?
А может быть, вы знаете ответы на эти вопросы? Расскажите мне, когда придёт время.
С этими мыслями я нажал на кнопку.