Сердце разрывалось у неё! Да такой жених завидный пропадает, тут любая бы юлой извертелась, чтобы не упустить.
«Любая, да не я!» – гордо подумала о себе Наташа, – «я выше простого бабского желания выйти замуж, урвать себе мужика для плотских утех и для материального обеспечения, что тоже немаловажно. Мне нужен мужчина-мечта, мужчина-лидер, мужчина-звезда. Такой, чтобы, глядя на него, хотелось трепетать и петь!» Ну да. Ей хотелось найти не секс-машину, не кошелёк, но – Любовь с большой буквы Л. «Ведь я этого достойна!» Но Женьке она ничего такого говорить не стала. Зато сказала другие хорошие слова:
– Да ты просто спасла всех нас – его от комплекса неполноценности, меня – от чувства вины. Так что – спасибо тебе, дорогая сестренка!
И это тоже была правда. Если честно, Наташу немного, самую-самую чуточку, задевало материальное благополучие, хозяйкой которого так неожиданно стала её … хм… сменщица. Пускай! Тем более, Наташа знала это на сто процентов, так же хорошо, как она знала свою сестру: Женька к богатству и комфорту не особенно стремилась.
Любая бы другая нарезала круги вокруг бесхозного Борьки с умыслом, а у Женьки всегда был один умысел: помочь, утешить, спасти, слёзки утереть. Наташа, как старшая, её ругала за беспросветный альтруизм, дразнила блаженненькой, а вон оно, как повернулось! И альтруизм фирменный Женькин, и доброта эта её беспонтовая – всё пригодилось, всё в дело пошло.
В результате Наташу обуревали смешанные чувства: лежавшую на одной чаше весов радость за сестру с лихвой уравновешивали – да, ревность к удачливой новой плюс претензии к бывшему за то, как он быстро утешился. Зато теперь они с Борькой снова друзья. Как когда-то, в до-любовную эру. Да к тому же ещё и родственники! Между прочим, дружба с хорошим рекламистом ещё никакому дизайнеру не помешала. Да и не только бизнесовый интерес тут, они же с Борькой однокашники по универу! Всю жизнь им теперь на тусовках выпускников встречаться, так что дружить, однозначно, лучше, чем шугаться при встрече по разным углам, как это обычно заведено между бывшими.
А Женька не унималась, ушат её красноречия и славословия, кажется, не имел дна. Она, похоже, забыла, что день свадьбы сегодня у неё. По идее, сестра невесты Наташа должна была бы разливаться в поздравлениях и пожеланиях. Но разве можно перепеть, перещебетать этого соловья!
– Ты такая умница, Наташечка! Мама звонила, рассказывала о твоих успехах… Она так гордится тобой! И я тоже, я всегда знала, что у тебя все получится! Надо же, двадцать пять всего, и уже такая карьера – машина, квартира!
Щебетанья не мешали Женьке, пока суд да дело, хлопотать у плиты, порхать вокруг большого разделочного стола. Она кружила по кухне, открывала духовку, пробовала, поворачивала вентиль, закрывала, вытаскивала блюдо из посудомойки, вытирала, смахивала крошки с обеденного стола, поправляла стулья – и всё это ловко, незаметно, все движенья казались выверенными па современного танца. Современного, но очень гармоничного и плавного танца без музыки. Впрочем, музыкой были уже сами её движения. Заворожённая танцем сестры, Наташа, как зомби, вдруг выпалила информацию, которую вообще-то не собиралась делать достоянием общественности:
– Квартира не моя. Её мне фирма предоставила, в кредит. А из зарплаты деньги вычитают. Но, если всё пойдёт так, как сейчас, через пару лет расплачусь. А там у тебя что?
Из духовки доносился такой чарующий аромат, что Наташа, помимо воли, приблизилась, открыла крышку и заглянула внутрь. Ой!
– Да, мясо по-французски, как ты любишь. А машина – тоже в кредит?
Нет, свою машину Наташа купила себе сама. И готова была говорить об этом приобретении часами. Но сейчас на повестке дня оказались Женькины кулинарные шедевры, и машина отодвинулась на задний план. Ну да, Наташа купила себе автомобиль. А вот её сестра Женька – она что же, сама приготовила всё то великолепие гастрономическое, которое гости метали за столом уже который час?
Эх, надо было бы догадаться, принести что-нибудь к праздничному столу. Не только подарок, но еду какую-нибудь. Вкусную. Или приехать помочь заранее. Заранее – но когда? Вчера полночи вкалывала, как Папа Карло. Их агентство готовилось к выставке, времени, как всегда, не хватало. А Женька уже, заметив огорчение на лице сестры, пыталась, как обычно, сгладить ситуацию: и девчонки-то ей помогали, и бытовой техники-то у неё много, все благодарности – блендеру с мультиваркой!
– Я к тому же повар по специальности – не забыла? Ой, а салат ты попробовала? Вот, вот этот, – и Женька полезла в холодильник – большой, двухдверный, мечта хозяйки! Младшая сестричка скрылась в нижней камере по пояс, а если захочет, и с ногами уместится – холодильник размером почти с гардеробную! Наконец, нашла, что искала и, довольная, поставила на стол перед Наташей очередной изыск.
– Угадай, что в нем? Я его сама придумала, честное слово!
Наташа попробовала и попросила ещё. Вот ведь прорва! Когда за столом сидела, уже наелась, кажется, на год вперёд, и вот, поманили аппетитным сочетанием ингредиентов – и снова готова есть вкуснятину.
«Хорошо, что я не повар и себе так вкусно каждый день готовить никогда не буду. Так что и в кулинарном кретинизме есть свои плюсы», – подумала она, пытаясь всё же понять, какая именно составляющая придаёт салату такую неизъяснимую прелесть.
– Грецкий орех, кажется, и… не могу уловить. Ах, как вкусно! Грибы, что ли?
– Нет, не грибы. Это – курица с ананасом, а грибной привкус даёт порей, я его в сливочном масле спассировала, и вот! Нравится букет?
Наташа продолжала жевать, одобрительно кивать, причмокивать, всячески давая понять сестре, что она молодец, её салат, да что там – весь стол, вся свадьба удалась, лучше всех, выше всяких похвал! Женька, на что уж скромница, а тут, когда речь зашла о кулинарных талантах, села, подперев лицо рукой, и слушала, слушала похвалы, видно, что было рада. «Как мало человеку нужно для счастья», – подумала Наташа.
– Да что я о ерунде, расскажи, как у тебя, ты-то замуж не собралась? Мама говорила, этот твой босс, Филипп, кажется, и ты…
– Это все устаревшие сведения, – оборвала её Наташа. – Все в прошлом. В моём богатом, не смотря на столь юный возраст, прошлом.
И Женька всё поняла, приготовилась слушать, загорелась. Ещё в детстве у них была традиция: когда Наташа возвращалась с какого-нибудь развесёлого мероприятия, на которое Женька почему-то не попала – болела, или просто не доросла ещё – вечером они устраивались рядышком в своей комнате и Наташа заговорщическим шёпотом рассказывала сестре всё, что там было. Иногда и привирая, и приукрашивая.
Женька, кажется, понимала, что не всё в рассказах сестры – чистая правда, но не обижалась. Ей даже нравилось, так – интереснее, ярче. Как в кино! Детские утренники и праздники на природе плавно переросли в свидания и вписки – уже учась в институте, на каникулах Наташа обязательно устраивала Жене такой сеанс сестринских историй, и не только забавы ради.
Так ведь и женская мудрость передаётся, и опыт, и знания о десятках других людей, с которыми Женьке, при её домоседном и скромном характере, и за всю жизнь не перезнакомиться. В общем, полезное с приятным в одном флаконе!
И сейчас, на новой кухне, в вечер после свадьбы, Наташа увидела по Женькиному лицу, что она готова к новым рассказам. Что же, их есть у меня! Только вот не помешают ли нам беспокойные гости? Да и у тебя, сестричка, сегодня, вроде бы, другие цели и задачи. Того гляди, жених явится, обыскался, небось, басит там, за стенкой: где моя молодая супруга?
Женька хитро подмигнула сестре и скрылась за дверью. В оставленную щель из гостиной доносился на удивление стройный хор, спивавший, конечно же, исконно-посконное «Ой, мороз, мороз!» В генах это у нас записано, что ли? Откуда берется вдруг у подвыпившего русского человека желание голосить про мороз и коня, хотя коней этих уже в глаза никто не видел, кроме как на эко-фермах.
Да и с морозами в эпоху глобального потепления промашка вышла. Но нет, горланят! А, с другой стороны, что еще петь-то? Ну, понятное дело, через пару рюмашек дойдут и до «Кино». Ага, уже: «Белый снег, серый лёд на растрескавшейся земле…» Но, мама дорогая, Цой, конечно, жив, кто же с этим спорит, только он, вообще-то, умер задолго до конца прошлого века. Когда мы еще почти не родились.
Но ничего нового – такого, чтобы знали все, чтобы каждый мог горланить, не тыря слова у всезнайки-гугла – больше как-то не написали. Теперь все поют разное. Большей частью, англоязычное. Что там далеко ходить – посмотрите песенные шоу на ТВ! Даже дети большей частью поют американскую попсу. Которая, без обид, конечно же, лучше нашей. Почему так получается?
Наташа не знала, но понимала, что на свадьбе хочется грянуть единым хором, как единым голосом, родных и друзей. Значит, пока будем петь «Ой, мороз, мороз», или там про Хазбулата удалого. Пока все Мерайю Кэри не выучат, усмехнулась она, представляя, как на свадьбе её дочери, которая родится же когда-нибудь, а после и замуж засобирается, гости дружно заведут One Sweet Day.
Правда, тут же подоспел и «русский перевод», аналог, импортозамещение: те же вымышленные гости, две тысячи какого-нибудь сорокового года, сидят, развалившись в удобных летающих обтекаемых креслах, и наяривают «Самый лучший день приходил вчера!» Тоже неплохо, согласилась Наташа со своим воображением, как раз в тот момент, когда вернулась довольная Женя.
В первую очередь она, конечно же, опять ринулась к духовке и проверила, всё ли там в порядке. Ох, быть тебе мамой-курицей, сестрёнка! Но в духовке всё было о’кей, кусочек мяса на Жениной вилке отделился от целого с лёгкостью невероятной и источал буквально райское благоухание.
– На маленький огонек, пусть доходит, – Женя поделилась радостью с сестрой, как будто тайной о похищенных и найденных сокровищах. – Давай посекретничаем, как раньше. А гости пока прекрасно обходятся без невесты. Там один Борин друг с работы гитару принёс, заказы так и сыплются. На час хватит, наверное. Ну, пожалуйста, Наташечка, я же чувствую, сколько у тебя там всего накопилось!
Наташа встала с кресла, подошла к окну, оперлась двумя руками о подоконник. На чёрный город за окном падали крупные хлопья снега. Не падали – летели, кружились, завихряясь в порывах ветра, жадно заглатывали один кусок черного, свободного от снега пространства, за другим. Жадная зима. Тогда тоже была зима, подумала Наташа, почти год назад… и сказала:
– Почти год назад, в День Святого Валентина он сделал мне предложение…
Глава 3
Снег шёл сплошной стеной, и везде его было уже много: на крышах, на машинах, на деревьях, на шапках и воротниках прохожих, задержавшихся на улице чуть дольше, чем нужно, чтобы пробежать несколько метров (в связи с последними парковочными ограничениями – несколько сотен метров) от автомобиля до крыльца ресторана.
Подвезти в ресторан Филиппа Наташа предложила сама, когда в офисе собирались перед выходом: машинка совсем новая, и хозяйка была рада любой возможности вывезти её в свет. Потом она, конечно, привыкнет, уверял Филипп, но пока каждое движение доставляло удовольствие: перевести ручку в состояние «паркинг», вытащить ключ из гнезда, аккуратно захлопнуть дверцу, потом мягко нажать на ручку, чтобы убедиться: «закрыто» и, наконец, кнопка с замочком на брелоке, ответный щелчок – всё, можно идти.
– Филипп, ужасно скользко, подай руку даме! – Наташа до сих пор удивлялась, что об этом Филиппу нужно специально напоминать. По европейской привычке, ее кавалер не был особенно галантным. Цивилизованным дамам не полагалось подавать пальто, открывать перед ними дверь и – да, помогать преодолеть на каблуках каток на тротуаре. А то, не дай бог, тебя сочтут сексистом, считающим, что у женщины сил меньше, чем у тебя, что она сама и с пальто, и с дверью, и с гололёдом не справится.
Наташа пыталась объяснить бой-френду наши, российские взгляды на сей счёт. Получалось плохо: Филипп не планировал оставаться в России навсегда, а, значит, нечего в этом чужом монастыре и устав учить. Но на просьбы откликался, вот сейчас руку Наташе протянул, и они двинулись к освещённому крыльцу.
Транспарант, растянутый над улицей, терялся в белом месиве пурги, его было не видно а, скорее, слышно – ветер растягивал его, хлопая с азартом и грохотом пистолетных выстрелов. Услышав такой хлопок, Наташа остановилась, оглядываясь, что это могло издать страшный звук? Тогда и увидела полускрытую снегом полосу ткани, которая, по замыслу хозяев ресторана, должна была обеспечить в этот вечер аншлаг заведению: "Подарите своё сердце любимой в Валентинов День!" и стрелка, указывающая на вход.
Какое-то двусмысленное приглашение, подумала Наташа, как будто любимой бесплатно, на блюдечке с голубой каёмочкой, это сердце, в имбирной панировке, с гарниром из вяленого топинамбура подаст на подносе вышколенный официант. Б-рр, содрогнулась она от картинки, нарисованной её расшалившимся воображением. Эй, ты, погрозила Наташа пальчиком воображению, не слишком-то хулигань, я всё-таки в ресторан иду, в день Святого Валентина. С любимым, как бы, человеком, мне такие ассоциации весёленькие ни к чему! Она сжала руку Филиппа, остановилась и заглянула ему в глаза. Тот удивлённо посмотрел на неё:
– Что за сантименты, дорогая? – но руки не отнял.
– Скользко! – Наташа знала, что утилитарные объяснения всегда действовали на него безотказно.
Приглушенный свет, не ультросовременная, а, скорее, удобная мебель, мягкие диваны, натуральные тона, негромкая этно-музыка – в зале ресторана всё было под стать Филиппу. Такой стиль, она теперь знала, вполне востребован верхушкой европейского среднего класса. «И наша верхушка тянется за той, так что, Наташенька, актуальные тренды в дизайне прибереги на потом. Когда они перестанут быть остро актуальными, и станут вот такими – достойно-пристойными».
Как ни жаль, Наташа была вынуждена согласиться с доводами Филиппа, когда сама стала разбираться в маркетинге и познакомилась со статистикой предпочтений их потенциальных клиентов. Ну да, Филипп любил этот ресторан не случайно: вокруг столиков, семьями и парочками, по двое и по четыре, сидели ОНИ. Их потенциальные клиенты.
Даже поход в ресторан с гёрл-френд финансовый гений Филиппа превращал в возможность новых полезных контактов. Мало ли, в туалете с кем-нибудь языками зацепиться придется – и вот, пожалуйста, новый заказ на отделку подмосковного дома и офиса в городском Сити-центре! Вы будете смеяться, но это правда, с подобного заказа, добытого Филиппом по случаю, фирма и поселила её в новой квартирке. Так что над меркантильной озабоченностью босса и, по совместительству, бой-френда, Наташа уже не подтрунивала даже мысленно.
А также перестала называть это качество «меркантильностью». В ее новой профессиональной парадигме ориентация на выгоду из любого положения носила более благозвучные названия, такие, как «прагматизм», «рациональное мышление», «высокая адаптация к рынку» или, на худой конец, «клиентоориентированность».
И она, Наташа Ермакова, вчерашняя студентка факультета дизайна, представлявшая себя, конечно же, скорее художником, чем исполнителем прихотей невежественных заказчиков, теперь знала все эти термины назубок, разбиралась в них как заправский специалист и готовилась получать второе высшее по экономическому профилю.
Оказалось, работа на клиента заводит не меньше, чем испытанное скорее в мечтах, чем в реале, вдохновение и связь с высшими сферами, откуда, как она раньше думала, черпают художники свои образы и идеи. Раньше – может быть, но не сейчас, когда вся эта, скрытая прежде от маглов сокровищница коллективного бессознательного, стала общедоступной: велком, о'кей, гугл!
А вот для того, чтобы ориентироваться во всемирной паутине образов, стилей, жанров, эпох, красок и архетипов, она и стала дизайнером. Чего изволите, дорогой клиент? Барокко? Будет сделано! Фламандский стиль? О, с большим удовольствием! Ах, вас интересует деревенский Прованс? Нет ничего проще, но как вы, однако, изысканы в ваших запросах, мсье!
Ну да, она мечтала, что будет создавать новые, невиданные еще кресла и диваны, оттоманки, которым еще не придумали названия, для раскованных и богатых внутренним содержанием людей, тех, кого не устраивают старые формы. Но сколько этих платёжеспособных неформалов в мире? А сколько тех, до которых может вот так, с полпинка достучаться она, вчерашняя выпускница нестоличного вуза? Нет, всему своё время.
Сейчас она набивает руку и хватку, она работает с клиентами, она учится угадывать то, чего они сами не могут выговорить, объясняет им, чего они хотят, пока они сами еще этого не знают, а под шумок – нет-нет, да и вставит в интерьер свой арт-объект. Лампу. Табурет. Настенное панно. Забавно, но даже тот самый джинсовый диплом она всучила, кажется, второму же в их совместном с Филиппом бизнесе, клиенту.
Пожилому и усталому владельцу компании по производству лако-красочных изделий Наташа предложила вариант дизайна комнаты для подростка. Клиент, к её удивлению, согласился. И подросток, сын, тоже был доволен – Наташа сама видела, с каким интересом пацан разглядывал эскизы, даже пару дельных замечаний вставил, и они были приняты. С такими клиентами любо-дорого работать!
Поток мыслей на профессиональную тему, как всегда, привёл Наташу в хорошее расположение духа. Она с симпатией посмотрела на тех, кто сидел вокруг неё: какие милые лица! Наверняка кто-то из вас скоро станет моим клиентом. Ведь вы проводите День Святого Валентина здесь, в этом элитном заведении, значит, вам по карману и наши услуги! А ведь прав Филипп, нужно будет и в дамской комнате на столике оставить россыпь визиток. И Наташа обратила свой взор, наконец, на своего кавалера.
Филипп полинял. Нет, с костюмом у него было все в порядке, Хьюго Босс, не придерёшься, обуви под столом не видно, но Наташа знала, что там – кожа крокодила, другой Филипп просто не признавал. Даже в нашем непредсказуемом климате.
Филипп здорово слинял по сравнению с тем фантастически прекрасным образом, за который она поначалу его приняла. Увидела мужчину, похожего на объект желания с той видеозаписи и растаяла. Ну да, тот свадебный марш, она да под руку с неземным красавцем-брюнетом, прямо перед мысленным взором стоял, и часу не прошло, как она Филиппа встретила!
«Вот почему я тогда решила, что он похож», – думала Наташа, вполуха слушая Филиппа и исподтишка разглядывала его. За время знакомства – 9 месяцев, родить можно! – как сияющий образ затуманился у неё в памяти, так и реальный Филипп померк в её глазах. У него же волосы с проседью! Да и осталось их не больно-то много, вон, залысины какие! И вот эти складки, прямо борозды, протянувшиеся от крыльев носа к углам губ – какие они тяжёлые, набрякшие! То же и с верхними веками – они нависают над глазами, заслоняя их, превращая глаза в узкие щёлочки!
Господи! Да что со мной такое? Как я могла принять этого пожилого дядьку за моего Принца из ЗАГСа? Что-то общее, конечно, и сейчас просматривалось: овал лица… разворот плеч… крупные черты… Но, увы, прежний флёр развеялся: рядом с ней за столиком сидел, без сомнения, привлекательный мужчина средних лет, полноватый, даже рыхлый, лысеющий и очень мало напоминающий блистательного брюнета. Наваждение прошло, и это не так уж плохо. А что осталось?
«Работа, которую он мне дал, спасибо ему огромное. Да и научил оннея уже много, чему», – Наташа с благодарностью взглянула на … кем он ей приходится? Для бой-френда, если честно, староват, для любовника – они слишком редко и нерегулярно занимаются сексом, чтобы так его величать.
Филипп уверяет, что простата тут не при чём, всё дело в здоровом образе жизни. Он фанат здорового образа жизни и экономит энергию, не растрачивая сперму попусту. Во как! Про то, что существует диаметрально противоположная школа мысли, которая предписывает сексом заниматься как можно чаще вот именно «для здоровья», Филипп слышать не хотел, приносил Наташе какие-то священные китайские трактаты для даосов, где, по словам Филиппа, всё было чёрным по-белому написано.
Наташа не спорила, считая про себя, что перевод с древне-китайского на английский мог всё перевернуть с ног на голову, но если Филиппу так хочется, то пожалуйста! «Нужно для бизнеса» – для их дуэта эти три слова были священным девизом. Тем более, Филипп не требовал лебединой верности. Ему нужен был не частый, но чистый секс, доверительные отношения с бизнес-партнёром, отбой в 10:30 p.m., чтобы дожить, в идеале, как обещал ему священный даосский текст, лет до ста здоровым, сохранив зубы и волосы.
С зубами всё обстояла хорошо, с волосами – похуже. В общем и целом, партнёрство с Филиппом устраивало Наташу. Выгоды такого альянса были очевидны, минусы выбешивали не слишком, а размениваться по мелочам, перебирая парней помоложе, Наташа не собиралась. Она же знала, как выглядит тот, кто станет её судьбой. Да, она ошиблась, приняв за Принца Филиппа, но больше не совершит подобной ошибки, дождётся своего настоящего жениха с видео из ЗАГСа.
А вот ждать его рядом с Филиппом было очень удобно. По крайней мере, лучше, чем одной. Безопаснее: Филипп очень чистоплотен, и не залетишь от него ни в коем разе, очень он о своей сперме печётся и следит за расходом, ага. Наташа, в принципе, привыкла к обществу Филиппа. Ей не надо было слушать его, чтобы знать, о чём он говорить в настоящий момент. Он умел говорить на разные темы, числом три: первая и главная – оптимизация бизнес-процессов; вторая, но не менее важная – здоровый образ жизни; третья, неизбежная – мама Филиппа и ее собачка чи-хуа-хуа по имени Шанель.
Что касается последнего пункта, то Наташа за глаза уважала неизвестную ей ирландскую мамашу Филиппа: это же так просто, назвать собачку именем самого вожделенного (для ее пола и возраста) бренда, чтобы иметь полное право по десять раз на дню произносить «Шанель! Шанель!», да еще на разные лады, гордо и ласково, возмущённо и раздражённо, игриво и устало…
Наташа представляла себе и другие варианты использования этого лайф-хака: боксёр по кличке «Адидас»; питбуль «Найк»; хаски «Нокия»; чау-чау «Самсунг» и «Хёндай». Это же классика, во всех учебниках по неймингу написано, что бренд – или кличка – должна легко произноситься и, желательно, умещаться в пару слогов: «Айфон, Айфон, Айфончик, иди сюда, мама даст тебе вкусняшку!» Так что деловая хватка у Филиппа, выходит, врожденная, мамочкины гены.
На мамочкину тему Наташа была согласна. И из-за Шанели, и просто потому что – мама, всё-таки! Гораздо больше досаждали ей две другие. Что касается бизнес-треннинга нон-стопом, то этого добра ей и в конторе хватало. С избытком! Бизнес-тренер из Филиппа хоть куда, надо отдать ему должное, тут ей повезло, но не двадцать четыре же часа в сутки, шесть дней в неделю?
Воскресенье Наташа оставила за собой, так как-то повелось с самого начала их производственного романа, и порядок этот соблюдался строго. Филипп не возражал, конец недели он полностью посвящал себе, любимому: бег в парке, бассейн, иногда – гольф. О, гольф тоже был любимым коньком, да ещё каким, просто Наташа не выделяла его в отдельную тему, а воспринимала как подпункт всё того же здорового образа жизни, будь он неладен!
Конечно, в том, что человек бережно и ответственно относится к своему телу и здоровью, нет ничего плохого. Молодец! Большинству Наташиных соотечественников стоило бы этому поучиться у представителя «цивилизованного» человечества, каковым, безусловно, себя считал Филипп. Он не только выполнял физические упражнения и следил за калориями, нет, до этого доросли уже и почти все без исключения Наташины товарищи по несчастью места и времени рождения. Филипп всё записывал, все показания жизнедеятельности своего организма, а потом докладывал о них каждому, кто зазевался и вовремя не ушёл, сославшись на занятость.
Динамику изменения веса в граммах, статистику сердечного ритма, увеличение нагрузок в килограммах, километрах и литрах. Имеется в виду, конечно, не принятая на грудь жидкость, как подумал бы о себе любой её сосед по планете, а объём грудной клетки Филиппа, в которую с каждым днём входило всё больше и больше кислорода.
Но воспеванием личных рекордов дело не кончалось. В ход шли и долгие нудные лекции о: вреде курения – Наташу угораздило как-то при нём закурить; а также – об оптимальном балансе белков, жиров и углеводов, о распределении калорий по приемам пищи, о том, какие упражнения нужно делать утром, днём или вечером, чтобы укрепить сердечную мышцу…
Ну и, конечно же, не оставался без внимания кислотно-щелочной баланс и уровень сахара в крови. И если вы подумаете, что Наташа привередничала и как ей повезло, что в одном флаконе с мужчиной и боссом ей посчастливилось урвать ещё и фитнесс-тренера с диетологом, то попробуйте сначала, а потом говорите.
Жить-то тоже хочется: гонять на автомобиле на высокой скорости, съесть, когда хочешь, мяса, а когда не хочешь мяса то – торт с кремом, выпить пива или чего покрепче, поваляться в выходной в постели подольше, послать куда подальше хотя бы раз в неделю проклятые гантели и кроссовки…
Когда над душой кто-то вечно стоит и тренирует, он, конечно, помогает тебе стать лучше, но ещё и любить его – тяжело. Хотя почему-то бизнес-леди чаще всего крутят романы именно с инструкторами по фитнесу! Парадокс.
Наташа посмотрела в свою тарелку: там одиноко лежал по центру аккуратный брикет какой-то рыбы, а чтобы ему было не очень скучно, вокруг – три листика салата и два брусочка моркови. Еду заказывал, конечно, Филипп. Таким, по его мнению, и должен быть ужин с любимой девушкой в День Святого Валентина. Приятного аппетита! Ну что, пора уже развернуть уши из трубочек и вместо «бла-бла-бла» услышать… Что же на этот раз?
Наташа увидела, что Филипп замолчал и как-то странно посмотрел на неё. Догадался, что она его не слушает? Вообще-то и раньше он замечал, что она отсутствует, присутствуя. Наташе до сих пор удавалось отбояриться недостаточно глубоким знанием его родного языка, и это была не стопроцентная ложь: в личной беседе, увлёкшись, Филипп быстро переходил со скомканного русского, минуя бизнес-английский, на трудно воспроизводимый ирландский диалект, который от классического английского отличался как украинский от русского: на слух похоже, но разобрать тяжело.
Но эту отмазку Наташа старалась использовать не слишком часто: стоило ей пожаловаться Филиппу на недостаток каких-нибудь знаний, он с удовольствием включал препода и развивал тему с занудством, вызывавшим следующее Наташино «выпадения».
«Ладно, буду слушать», – сказала себе Наташа. Но прежде, чем услышали её уши, кое-что неладное увидели её глаза, а именно – бархатную бордовую коробочку в форме сердечка, такую же, какую она только сегодня видела в рекламе по телевизору. «Вау, и что теперь делать?»
Наташа понимала, что, при её везенье, в коробочке окажется как раз то, чего она совсем не желает от Филиппа принимать! Вот ведь какая ирония судьбы: миллионы девушек по всему миру сегодня мечтают об этом, и несколько миллионов из тех миллионов так и не получат желаемого, а она, Наташа, получит.
Конечно, можно ещё понадеяться, что в коробочке скрывается что-нибудь другое: серьги, допустим. Или кулон. Или комплект: серьги и колечко. «Не обручальное, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть будет не обручальное, Господи, ну что тебе стоит, я же на твоих глазах так некрасиво поступила, сбежала со свадьбы, обидела хорошего человека, а ты опять за свое, опять хочешь затащить меня под венец не с тем, кого я жду?!»
Филипп, между тем, выдержал паузу и заговорил.
– Наташа! Ты не ошибаешься. Это – то, о чем ты подумала! – он откинул крышку и – да, там лежало именно оно! А Филипп продолжал, довольный собой:
– Я выбирал кольцо почти два месяца – я не хотел покупать … энисинг … любое, всякое…Я потратил не только деньги, но и время, тайм из мани, время – деньги… Я рассказываю всё так подробно потому, чтобы ты знала, как серьезно я отношусь к этому шагу.
Вау! Ну что тут скажешь? Наташа от души была благодарна официанту, который не нашёл лучшего времени (умница!), чтобы подойти к их столику и обновить напитки. Бокал шампанского, наполненный предупредительным работником полотенца и подноса, Наташа осушила залпом. И попросила ещё.
Гарсон сделал своё дело, как подобает, молча, посмотрел, не наполнить ли бокал снова? И осведомился, когда подавать горячее. Как, будет ещё и горячее? А это что было? Наташа ковырнула ещё раз вилкой неаппетитный сероватый прямоугольный рыбный стейк. Вот как, значит, Филипп тут, пока она не слушала, огласил всё меню, и ведь в каком-то месте она кивнула.
Интересно, что ей выпадет на этот раз? Кроме, конечно же, уже поданного перед горячим блюдом обручального кольца с… очень даже нестыдным бриллиантом. Наташа усиленно закивала головой: да-да-да, несите горячее, будет хоть чем заняться. А Филипп, дождавшись, чтобы официант ушёл, наклонился к ней и нежно, насколько это было возможно, спросил:
– Дорогая, ты уверена, что не хочешь переменить заказ? Это очень тяжелая пища
Да, она совершенно уверена! Чтобы он не волновался, она погладила его по руке. В сложившихся обстоятельствах это действие было совершенно излишним: жестом она ободрила его, как будто рука её уже сказала «да»! Вот ведь незадача!
Хорошо ещё, что Филипп не торопил с ответом. Он огласил протокол о намерениях и теперь расшифровывал пункты. Наташа стала слушать дальше. Филипп перестал волноваться, и речь его полилась так же плавно, как обычные лекции на любую предложенную тему.
Собственно говоря, дальнейшее и было лекцией о значении брака и семьи в жизни современного цивилизованного человека. Для наглядности Филипп взял коробочку с кольцом и в особенно важных местах взмахивал ей, потрясал, как самым убедительным доводом. «Не вытряс бы кольцо, ищи его потом!» – подумала Наташа, впадая в привычный для их бесед ступор.
– Делая тебе такое предложение, я принимаю на себя обязательства и должен заботиться о твоем здоровье также, как о своем. А для своего здоровья я делаю очень много, ты не можешь отрицать. Да, в моей жизни присутствуют ограничения, без них я не смог бы в свои 48 выглядеть на 35. Ты, конечно, понимаешь, для бизнеса очень важно, как я выгляжу. Я излучаю здоровье и уверенность, и люди с удовольствием отдают мне свои деньги.
Подошел официант и начал составлять с подноса на стол блюда и соусники. Филипп прервал предложение (ещё раз!) и углубился в обсуждение способа приготовления каждого блюда.