В прихожую вбежала Она.
–«Подождите! Я его успокою сейчас! Леша!»– Она посмотрела Алексею прямо в глаза, взяла его руку в свою, -«Леша, пойдём, подышим воздухом, тебе лучше станет! Только ботинки надень!»-
Даже сквозь марево злобы и опьянения Костечков ощутил лёгкий жасминовый аромат, который шел от её рук и передавался его душе сквозь кожу. Казалось, что это чувство и есть осязаемое чувство успеха его замысла.
–«Да, пойдём»– промямлил Костечков, натягивая берцы.
Когда они вышли из двери парадной, Костечкова сильно мотнуло, и он плюхнулся в клумбу, куда ранее кинул сигарету. На улице уже стемнело, зажглись фонари.
Она протянула ему рюкзак и куртку.
–«Ты чуть не забыл»– и снова посмотрела ему прямо в глаза.
Барометр его эмоций показывал бурю.
Тут сознание Костечкова на миг прояснилось – ведь он ещё в прихожей ощутил тление фимиама успеха, его еле уловимое присутствие, и вот теперь он стоит перед финальными вратами, за которым лишь победа!
Осталось сделать только последний шаг к оглушительному триумфу!
Финишная прямая!
Окончательное понимание сути всего происходящего!
Алексей собрал всю свою решимость в кулак, а затем сказал:
–«Это… П-пошли ко мне?»-
Она улыбнулась мягко, шелковисто и обняла Костечкова:
–«Ты немного посиди, тебе скоро лучше станет… Только не сердись на меня, ладно?»– Ее голос звучал глухо, как будто бы она сидела внутри груди Костечкова.
После этих слова Она, не оборачиваясь, направилась обратно. Алексей тупо смотрел, как за Ней закрылась заклеенная объявлениями железная дверь. Только её грохот нарушил тишину.
Вокруг опускалась ночь, и Костечков ничего не мог с этим сделать.
***
Нас следующее утро Костечков еле добрался до работы. Он был всё ещё пьян. Чувствовал он себя невыносимо плохо: в глазах двоилось, все тело ходило ходуном, да еще и постоянно подташнивало. В метро на его пошатывающуюся фигуру неодобрительно косились люди, но ему было все равно. Ведь всё меркло перед великой тоской, выевшей всё внутри Алексея.
Придя на работу, он кое-как переоделся в рабочую форму и вошёл на кухню, где был встречен Управляющим.
–«Лёша, что это вчера было?! Да ещё и сегодня опять опоздал! Подожди-ка… Дыхни… Ты что, пьяный?»-
Слова Управляющего тонули в мутном океане отвратительных воспоминаний.
Он вспомнил, как пришёл домой
Как в одиночестве пил теперь уже ненужный коньяк в темной комнате, освещаемой лишь экраном компьютера
Как рыдал, слушая все самые грустные рок-баллады, которые он только и знал
Как набирал и снова стирал сообщения – проклинающие и превозносящие, полные ненависти и обожания – всё ей, но так ничего и не отправил, расписываясь этим в собственной беспомощности
Как подавлен он был от ужаса осознания того, что ей он совершенно не интересен
Как пошёл в туалет и упал в тёмном коридоре, сбив вешалку с верхней одеждой
Как в этот момент открыла дверь вернувшаяся Мама
Как она пыталась успокоить рыдающего, пьяного Костечкова
Как Костечков проклинал Маму, виня во всех своих злоключениях, пока она укладывала его в постель
И как она потом тихо, чтобы не разбудить сына, плакала в своей одинокой комнатке (Но этого Алексей уже не слышал).
–«Лёша!»– Управляющий тряс Костечкова за плечи, -«Ты считаешь, это нормально приходить в таком виде на работу? Ты считаешь, это нормально?!»
Костечков почувствовал, как внутри его головы перекатывается свинцовый шар. Он отклонился назад, разлепил пересохшие губы и сказал:
–«Иди нахуй»-
–«Чтооо?!»– от удивления Управляющий даже выпустил сомнамбулическое тело Алексея из рук.
–«Иди нахуй, петух, говорю»– просипел Костечков. И тут его вырвало.
Дальше Алексея, как и вчера, тащили люди (абстрактные лица, неясные силуэты), вроде, среди них был и Марсель. В раздевалке, где они брезгливо помогали ему переодеться в уличную одежду, его ещё раз стошнило на чьи-то ботинки. Как марионетку, лишившуюся ниток, его выволокли из заведения, довели до ближайшего сквера, где и оставили отлеживаться на скамейке, посоветовав вызвать такси.
Некоторое время Костечков лежал на скамейке неподвижно. Открытый рот, расстегнутая, испачканная рвотой куртка, глаза, смотревшие в разные стороны, – он мог бы вполне сойти за труп и, будь поблизости стервятники, они бы наверняка приземлились на Алексея, чтобы полакомится его плотью.
Но он был жив, просто ему очень плохо.
…Дерзость подобного нападения не могла остаться без ответа, и Костечков отправился на поиски логова культа змеиного бога Йоба. Из сонного Хем-Шалама они привели его в таинственный Город Меди, а оттуда – в отдаленные стоянки пустынных кочевников. Там от безумного Рула, предводителя красных всадников Нахичи, он узнал о гигантском заброшенном храме, расположенном прямо в центре Магнумовой пустыни. С незапамятных времён это место считалось проклятым, и никто не отваживался приближаться даже на несколько лиг к мрачным руинам колоссальных строений, с которых на путешественников взирают гротескные статуи забытых богов. Именно там, по слухам, и творили свои нечестивые ритуалы слуги змеиного бога.
Но Костечкову, как всегда, были неведомы людские страхи. Купив у Рула выносливого пустынного скакуна, он решительно направился прямиком к храму. Несколько дней занял его путь, который свирепостью смены дьявольского зноя замогильным холодом мог бы погубить любого, но для варвара, охотящегося за врагом, всё было нипочём. Его беспощадные глаза неумолимо смотрели сквозь запылённые очки в направлении гигантских построек, постепенно выраставших на горизонте. Когда на зданиях уже можно было различить орнаменты, изображавшие макабрические лики демонов и письмена, вызывавшие дрожь одним очертанием своих букв, скакун не выдержал колоссального натиска ужаса и испустил дух. И варвар продолжил свой путь пешком, увязая в глубоких песках, которыми пустынные ветра заполнили всё пространство комплекса.
И вот Костечков добрался до центральной постройки – циклопической ступенчатой пирамиды, сложенной из чёрного гранита. На её вершине была различима отвратительная в своей реалистичности статуя Йоба, сжимавшего к когтистых лапах жертвенную чашу. Именно в неё складывались ещё бьющиеся сердца принесённых в жертву, дабы жестокий бог мог хотя бы на время утолить свой вечный голод.
Дикарь начал восхождение по лестнице храма, где длинные кровавые полосы обозначали последний путь закланных, когда их безжизненные тела сбрасывались культистами с верхней площадки. Когда варвар завершил своё восхождение, то обнаружил площадку совершенно пустой. Вероятно, почитатели змеиного бога прибывали в святилище только на время ритуалов, поэтому варвар решил устроить засаду. Предварительно измазавшись маслом, он притаился за статуей Йоба, ожидая наступления ночи.
И вот сумерки с их фиолетовым и золотым свечением уступили место мрачной завесе ночи. Завыли шакалы, зашептал зловещий самум. Любого из смертных одни эти звуки могли повергнуть в паническое бегство, но варвара не устрашало даже постоянное нахождение рядом со статуей змеиного бога. Он был хищником, ожидающим свою добычу. Добычу, которая сама читает себя хищником. И это заблуждение будет вскоре жестоко наказано.
Уже взошла мертвенная луна, и пространство рассекли кривые тени, отбрасываемые стенами храмовых построек. И именно в этом свете появилась, наконец, процессия культистов. Каждый из них был облачён в длинный плащ с капюшоном, скрывавшим лицо. Их возглавлял верховный жрец – на голову выше остальных и вдвое шире в плечах; на его груди тускло поблёскивал громадный амулет, изображающий змеиный глаз – символ гнусного бога. Увидев знак своего врага, Костечков издал приглушённый рык. Его кулак в едва сдерживаемой ярости сомкнулся на рукояти секиры.
Процессия проследовала по ступеням пирамиды прямо к алтарю, их движение сопровождалось монотонным пением молитв, произносимых на древнем, неизвестном варвару, языке.
И вот верховный жрец встал перед статуей своего бога.
Ещё когда процессия начала всходить по ступеням пирамиды Костечков заметил, что среди однородной массы тёмных одежд белеет обнажённое тело – это была молодая, невероятно красивая девушка, явно предназначавшаяся в жертву кровожадному богу. Она билась в отчаянных попытках вымолить пощаду, но её увещевания не находили ответа у жестокосердных культистов, они продолжали вести её к погибели.
Девушка была полностью нага, что позволило варвару по достоинству оценить её красоту. О, слуги Йоба явно знали, как прельстить своего покровителя – у пленницы была потрясающе гармоничная фигура, ее большая грудь и обширные сладострастные бёдра соседствовали с тонкой талией и изящными аристократическими руками, а волосы цвета льна и глаза, блестевшие драгоценными изумрудами, довершали картину земного совершенства, достойного, впрочем, и богинь эмпирей. Достигнув верхней площадки храма, культисты без всякой пощады бросили обречённую к ногам статуи Йоба. Теперь её всхлипывания полностью прекратились – казалось, она смирилась с бессердечностью своих мучителей и приготовилась принять свою незавидную участь.
Верховный жрец поднял руку и провозгласил:
-«Да свершится ритуал!»-
Услужливые руки приспешников поднесли их главарю кривой зазубренный кинжал, который он в ритуальном жесте поднял над головой, поближе к взору своего божества. В тот же момент девушку растянули на каменных плитах пола, подготавливая её беззащитное тело к решающему удару.
Жрец взял кинжал в обе руки, воздев их над несчастной.
–«О, Йоб, взываем к Тебе в эту благословенную ночь! Ты даруешь нам знание из холодных пучин вечного океана! Ты открываешь ключи к загадкам самих принципов жизни! Ты возвышаешь нас над всеми смертными, которым неведома твоя благодать! Так пусть же кровь, что есть сама жизнь, насытит Твой вечный голод! Слава Йобу!»– эхо слов Главаря многократно раскатывалось по зловещим руинам.
–«Слава Йобу!»– прогремел хор культистов.
Жрец сместил свой взгляд с клинка на тело жертвы, приготовившись нанести смертельный удар.
И тут варвар покинул своё укрытие, в один прыжок оказавшись прямо перед верховным жрецом.
–«Ваш Йоб настолько труслив, что питается только кровью беззащитных женщин?! Пусть же он попробует отведать крови дыбенийца, настоящего воина!»– проревел Костечков, его умасленная сутулая стать блестела в лунном свете.
–«Остановите его! Ритуал не может быть прерван!»– вскричал Жрец.
Вся масса культистов бросилась выполнять приказ своего лидера. Но что могли они противопоставить первородной ярости Костечкова? Результатом их усилий было лишь то, что теперь по ступеням храма покатились к подножию уже их собственные тела. Секира дикаря разила всё новых и новых врагов, алчно насыщаясь плотью. Казалось, сам Гром снизошёл в земное обличие, чтобы бросить вызов Йобу в его собственной вотчине.
–«Его не одолеть! Бежим!»– вскричали немногие оставшиеся в живых и бросились наутёк.
Варвар не стал их преследовать, так как его интересовал Верховный Жрец, который не последовал примеру своих послушников.
–«Костечков-Варвар, ты пожалеешь, что попытался помешать воле Йоба! Твоё сердце будет радостно принято им в качестве сегодняшней трапезы!»– проговорил он, и Костечков увидел (Что за наваждение!), что теперь на месте правой руки Жреца красуется несколько длинных змей, растущих прямо из предплечья! Головы рептилий незамедлительно бросились в сторону варвара, издавая зловещее шипение. Но тот в последнюю долю секунды успел отскочить в сторону и нанести гибельный удар прямо по их длинным шеям. Однако, змеи, в предсмертной судороге обвились вокруг секиры , не давая Костечкову высвободить верное оружие. Недолго думая, варвар отпустил рукоятку и бросился на Главаря с голыми руками, вцепившись тому в горло. Дикарь и Жрец смотрели другу в глаза, борясь в последней схватке на вершине, и сквозь очки варвар видел напротив себя взгляд узких змеиных зрачков – взгляд самого бога Йоба.
Много времени продолжалась смертельная борьба, но как бы ни был силён Жрец, могучие худые руки варвара довершили своё дело, и массивное тело получеловека-полузмея испустило дух, издав сиплое шипение.
Девушка, продолжавшая всё это время лежать на полу, оцепенев от ужаса, смотрела на тёмную громаду тела главаря, не в силах поверить, что тот умер. Костечков поднял свою секиру и одним ударом обезглавил павшего противника. Затем он поднял обрубленную голову, в которой уже было больше змеиного, нежели человеческого, и бросил её в ту самую чашу для подношений, где должно было покоиться его сердце.
–«Вот, Йоб, чем ты будешь ужинать сегодня!»– насмешливо воскликнул варвар и залился громогласным глумливым смехом победителя над побеждённым.
-ТУУУУУУУУУУ-
Громко прозвучавший автомобильный гудок вырвал Костечкова из забытия. Немного полежав и по крупицам восстановив осознанность, он принял сидячее положение. Затем, увидев рядом со скамейкой кучу ещё не успевшего растаять снега, (очень похожего на тот снег, который так сильно отвращал его во дворе закусочной), Алексей зачерпнул горсть и почистил свою куртку. Получилось так себе, но лучше, чем было. После этого он некоторое время сидел неподвижно.
Задул тёплый ветер, принося с собой гул утренней улицы. Это ощущение несколько взбодрило Костечкова, он закурил и, тяжело разгоняя хмельные осадки, стал думать о своих дальнейших действиях.
Ему нужно было найти новую работу и побыстрее. Перебирая в памяти своих знакомых, Алексей вспомнил про Индюка и клуб «Сталкер», а вспомнив, стал тут же набирать номер друга.
В трубке зазвучал голос Индюка:
–«Да?»-
Еле двигая губами, Костечков прокряхтел:
–«Слышь, Жир, это… вам там ещё админы не нужны, а?»-
Глава 3
-«Там на моём месте кто-то спит… На моём месте кто-то спит!»– раздался противный мальчишеский голос.
Костечков, дёрнувшись, вышел из дрёмы, которой он предавался на своём новом рабочем месте – администратора компьютерного клуба «Сталкер».
–«Чё?»– он подслеповато прищурился спросонья, поправляя очки.
Перед ним стоял школьник озадаченного вида.
–«Я купил пакет, а там кто-то спит на месте, которое моё… На моём месте!»– он показал рукой в направлении второго зала.
–«А, блядь…сейчас»– Костечков смахнул крошки чипсов с морды демона, украшавшего его футболку, и, кряхтя, покинул разломанное офисное кресло, в котором он имел обыкновение отдыхать на работе. Собственно, кресло это было частью его «кабинета» – полукабины из ДСП, хранившей в себе администраторский компьютер. Её наружные стены украшали порванные и подклеенные плакаты культовых компьютерных игр, а также основополагающий девиз всех компьютерных клубов с самых истоков времён: «Меньше кричишь – больше сидишь».
Уже прошло больше двух недель с момента тех злосчастных событий, и Костечков успел обжиться на новом месте работы. Компьютерный клуб «Сталкер», как мы уже говорили ранее, существовал, переживая отмеренный себе срок. Большинство подобных клубов уже закрылось, а «Сталкер» продолжал свою деятельность, дерзко бросая вызов современному миру и его тенденциям. Данное заведение занимало целых два этажа здания – первый и подвальный. На первом этаже находились два зала VIP – небольших по размеру, где каждый компьютер находился в отдельной кабинке, – а также туалет, курилка и вестибюль клуба. За стойкой в вестибюле, которую администраторы между собой называли «ресепшен», происходила продажа не только пресловутых пакетов компьютерного времени. Также там же можно было приобрести незамысловатые напитки и закуски с существенной наценкой.
Но если на первом этаже располагались VIP-залы, то в подвале, разумеется, залы были эконом-класса. Там компьютеры стояли в несколько рядов, во многих случаях даже не разделённые перегородками, и царствовала самая крикливая и недисциплинированная публика из числа посетителей клуба – школьники, прогуливающие занятия. То была вотчина Алексея.
Стоит также сказать, что помимо предоставления пристанища прогульщикам, клуб продавал из-под полы пиво, а также разрешал посещение курилки – всё без учёта возрастного ценза. К тому же он работал по ночам, когда школьникам в принципе было запрещено находиться на улице, и в такие часы он становился полновластным вертепом, где драки, злоупотребления и пороки разного рода расцветали в полной мере.
Казалось, что днём эта ипостась заведения была совершенно неочевидна, но если брать в расчёт то:
Что несовершеннолетние здесь прогуливали уроки, курили, пили;
Что, дабы получить средства на пакеты времени, они воровали деньги у родителей или обчищали на улицах младших по возрасту;
Что постоянно каменноликие, измождённые родители приходили в клуб силой забирать своих детей, так как знали, что именно там их следует, если их нет в школе;
То ни у кого не должно остаться сомнений в том, что и днём, и ночью это был в первую очередь притон и лишь потом для некоторых, довольно немногочисленных, групп совершеннолетних посетителей – компьютерный клуб.
Но Костечкова мало волновала нравственная сторона его нынешней занятости. Возможно, если бы он сейчас вспомнил о своих прежних чаяниях, то обрадовался бы, поняв, что теперь действительно «работает в дешёвом кабаке», причём маргинального пошиба. Но сейчас его куда больше волновали личный комфорт и безопасность. Комфорт – потому что часами сидеть посреди своры орущих, беснующихся подростков, постоянно призывать их к порядку, периодически отключая компьютеры на штрафные пятнадцать минут, слушать их истерики, иногда получать нелицеприятные комментарии от уводивших своих детей родителей – не самые приятные занятия, которые плохо сказываются на психическом самочувствии. В такие моменты он даже не знал, что было лучше – возиться в жире и грязи или претерпевать такое давление. После дневных смен в его голове всё гудело, а разум одолевала смертельная усталость.
Но ночные смены были ничуть не лучше.
Пакеты на всю ночь, пользовались популярностью у сугубо маргинальной публики, которая, как было сказано выше, пыталась обобрать других посетителей на деньги, устраивала драки, напивалась и употребляла наркотики. Иногда эти бесчинства приобретали настолько ожесточённый характер, что Костечков опасался за своё здоровье. Однако пока серьёзных проблем ему удавалось избежать.
С другой стороны, если включить на оглушительную громкость металл и погрузиться с головой в какую-нибудь игру, то можно и абстрагироваться от неприятного окружения. Здесь не надо всё мыть и слушать претензии Управляющего.
Словом, в этой работе, как и в любой другой, были свои минусы и плюсы.
Однозначным плюсом были те дни, когда смены Костечкова в подвале и смены Индюка в VIP-зале совпадали, и можно было вместе играть по локальной сети, выходить курить, даже иногда пить пиво.
К тому же Костечков нашёл элегантный способ нивелировать стресс: он ввязывался в интернет-баталии с незнакомыми людьми, опускаясь до прямых угроз, а также оставлял циничные комментарии под постами и новостями о происшествиях разного рода. Злорадство теперь стало основным методом его эскапизма, и только так он мог выместить копившееся раздражение, не находившее иначе другого выхода.
Однако мы отвлеклись.
Костечкову совершенно не хотелось ввязываться в очередные дрязги посетителей, поэтому он решил схитрить:
–«Слышь, ну ты сам ему скажи там, чтоб съебал быстро»-
–«Нет, ты говори, я уже сказал, а он ничего!»– заныл школьник.
–«Да, блядь, мне это сто лет не нужно»– решил высказаться откровенно Костечков.
–«Я сейчас к Администратору пойду и скажу, что ты ничего тут не делаешь!»– взволнованно воскликнул школьник.
Лицо Костечкова всей своей мимикой изобразило дискомфорт. Под Администратором школьник подразумевал Владельца клуба, часто стоявшего в дневные часы за стойкой в вестибюле; его вмешательство в подвальный быт Костечкова не сулило ничего хорошего. Бросив случайный взгляд на экран своего компьютера, Алексей обратил внимание, что до конца его смены остаётся пять минут. В такой ситуации совершенно не хотелось, чтобы Владелец применил к нему штрафные санкции, на которые был чрезвычайно скор. Уже не раз Алексей нёс наказания за, казалось бы, незначительные проступки. Например, как-то он был вынужден сверхурочно вымыть курилку за то, что его застали на рабочем месте с бутылкой пива (как мы видим, всё-таки полностью от мытья ему и на этой работе не удалось уйти). Неприятные воспоминания о том, как зубоскалили курящие подростки, смотря на шваберно-тряпичную эквилибристику Алексея, убедили его в том, что решением возникшей проблемы всё же следует заняться ему.
Под торжествующим взглядом школьника он направился во второй зал. Оказавшись посреди по-утреннему пустого помещения, которое через узкое окно-амбразуру подсвечивал единый пласт света, он сразу понял, о каком месте шла речь. На одном из компьютерных столов центрального ряда плашмя лежал задержавшийся ночной посетитель – парень лет 17 в чёрной куртке. Издалека его спящая фигура напоминала Костечкову мусорный мешок, из горловины которого и вытекало нелепо размазавшееся по столешнице лицо с топорщившимся ершом немытых волос. Над этим натюрмортом насмешливо дёргалась на мониторе надпись «Ваше время истекло».
-«Сука, всего на пять минут бы позже»– с тоской подумал Костечков.
Но делать было нечего. Алексей подтянул штаны и решительно подошёл к задержавшемуся посетителю, издававшему сиплый храп. На этом его решительность закончилась. Он поднял было руку, но опустил её. Было непонятно, что делать дальше. На спине выжженным следом ощущался ждущий взгляд школьника. Алексей злобно блеснул взглядом в его направлении, и эта злость внезапно перешла в его руку, которая толкнула спящего:
–«Слышь!»-
Тот не отреагировал.
Тогда Костечков пихнул его сильнее. Парень заворочался, жмурясь от света:
–«Чего? Чего надо?»– промямлил он размякшие со сна слова.
–«Время кончилось твоё»– Костечков старался придать своему голосу полицейско-приказные интонации, хотя внутри чувствовал себя отнюдь не уверенно.
–«А, да ладно? Бля…»– Парень заворочался, -«Сейчас… пять сек…»-