Глава 4
После того, как культ Йоба в Магнумовой пустыне был повержен, Костечков решил покинуть её пределы и направился в город Самокис, где избавил его горожан от деспотичного правления Зала, короля из династии Беркусов, в чьих предках, по легенде, значились сизые бесы Ростонских гор. Горожане, освобожденные от тирании, высыпали на улицы, вознося хвалы варвару.
–«О, Костечков, будь нашим королём»– молили придворные вельможи, когда тот покидал дворец, лишившийся своего владельца.
–«Я знаю, вы, подлые псы, хотите развратить меня, заставить обрюзгнуть, чтобы мной можно было вертеть, как вам вздумается, но я из рода воинов, и для меня удаль битвы куда дороже золота и самоцветов!»– отвечал им дикарь.
Так, непреклонный в своём выборе, он вышел из дворца и направился к городским воротам. По его пятам шла подобострастная толпа горожан, а из окон домов на дорогу перед ним бросали цветы. Уже у самых ворот он заметил группу людей, которая привлекла его внимание, ведь, он узнал в них своих соплеменников из родной Дыбении – страны суровых гор и ледяных долин. Это были варвары Вас, Слэм и Уил. Впрочем, варварами их назвать можно было только по старой памяти. Они носили шелковые одежды зажиточных горожан, головы их были гладко выбриты, а на поясах не было оружия. Елейноликие, евнухоподные, окончательно скатившиеся в деградацию по спирали искушений, которые предложила им метрополия, они полностью потеряли свою дикарскую стать. Даже очертания их лиц, утратили былую суровость, будто оплавившись под развращающим действием жаркого южного солнца.
–«Вы ли это, воины Дыбении, воины родов?»– насмешливо спросил Костечков, приблизившись, -«Как давно вы променяли боевые плавки на женское платье, ободки на лысины, а секиры – на кубки?!»-
–«Костечков, не нужно наставлять нас. В какой-то момент нам наскучили бесконечные схватки, и мы решили, наконец, подумать и о себе. Ты же всё живёшь так, как будто другой жизни и нет вовсе. Как тебе самому это не надоело?»– скучающе спросил Вас.
–« Я – воин! И это моя жизнь, моя судьба!»– взревел Костечков, -«А вы, ожиревшие лакеи, жалкие тени прошлых себя, вы недостойны быть сынами Грома. Я помню тех Уила, Слэма и Васа, которые бросались в битву при первой возможности, как тогда на леднике Ёрдунганд. Те достойные воины не пощадили бы слабых рабов золота, которых я вижу сейчас перед собой!»-
–«Ай, Костечков, в битвами приобретаешь так мало, а потерять можно всё»– принялся рассуждать Уил, -«Мы же поняли, сколь много большего можно достичь в городах, не подвергая себя постоянному риску.»-
Слэм молчал, периодически кривясь лицом – этот тик был последствием магического урона, нанесенного ему когда-то могущественным волшебником Валентиннием в поединке среди зарослей малины на вершине холма Райвола.
–«Воины, воины – у тебя всё время одно на уме, Костечков»– продолжил Уил.
–«Потому что Дыбениец не может быть никем, кроме как воином!»– вскричал в ответ дикарь.
–«И Дыбения, Дыбения… Ты всё грезишь этой страной, а ведь она давно уже не во власти варваров и дикарей…»– раздосадовано промолвил Уил.
–«Как такое может быть?!»– ещё громче прежнего взревел Костечков.
–«Ты слишком давно не был на родине, Костечков. Вот уже не первую луну там властвует могущественный чародей. Столь могущественный, что даже дикарская сталь и первобытная ярость бессильна против его ворожбы»-
–-«Что?! Я не верю своим ушам! Колдун завоевал нашу Родину?!»– вскричал Костечков.
–«Да, как бы тебе горько ни было это слышать, но всё так. Этот Колдун прибыл с запада, призвав себе на помощь великие гибельные силы. С их помощью ему и удалось разбить дыбенийцев. Теперь все варварские пределы в его власти»-
–«Как же зовут этого колдуна?»– спросил Костечков
–«Взагр`Уршъе-Рамутзог’Монг»– без запинки выговорил Уил.
–«Видимо, действительно, я давно не был в Дыбении. Ведь я не помню, чтобы варвары хоть раз проигрывали битву колдунам! Что ж, если во всей нашей родине нет больше достойных воинов, то придётся мне направиться туда, чтобы напомнить дикарям о том, как следует управляться с секирами!»-
–«Костечков, ты идёшь на верную гибель…»– вкрадчиво проговорил Слэм. Но тот его уже не слушал.
–«А что касается вас, то в Самокисе вы хотели достичь многого? Что ж я дам вам всё!»– вскричал со смехом Костечков, -«Теперь вы трое будете королями этого города. Но радости это вам не принесёт, поскольку вы предали свою кровь! Прощайте!»-
С этими словами варвар покинул Самокис чтобы никогда больше туда не возвращаться.
***
–«Лёш, а ты не проспишь?»– раздался сквозь сон голос Мамы.
–«Ммм»– замычал Костечков, -«А по часам что?»-
–«Десять минут одиннадцатого»– ответила Мама. Услышав это, Костечков подскочил на кровати как ужаленный. Пробудившись, он тут же заметил, что во сне сбросил на пол одеяло, однако, начиная с того трагического эпизода, он перестал снимать на ночь трусы, поэтому полной деморализации удалось избежать.
–«Сука, будильник»– раскаянно произнёс он, ведь после того же случая он не только добавил что-то, но и кое-что убрал.
–«А я говорила, ставь и на телефоне тоже»– назидательно сказала Мама, в её голосе слышалось удовлетворение своей правотой.
Костечков забегал по комнате, ища предметы своего гардероба. В очередной раз пересекая пространство комнаты, он задел пустые банки джин-тоника, стоявшие на полу, и они издали гулкий пустотелый звук.
–«Ох, пьянчуга»– сказала Мама полуосуждающе-полуусмехаясь.
–«Свалила быстро!»– Костечков двинулся к ней, намереваясь выпроводить из комнаты, но Мама и сама поспешила на кухню, видя рассерженные глаза сына, горевшие из-под его кудрявой гривы, не укрощённой ободком.
Наскоро собравшись, Костечков покинул свой дом. Улица неприятно удивила его низкой температурой. Кожаная куртка несильно спасала от холода, и он изрядно продрог. К тому же на середине пути до «Сталкера» начал идти премерзейший мокрый снег. Его курчавые волосы быстро намокли и стали противно прилипать к лицу, не помогал даже ободок. Костечкову периодически приходилось высвобождать из карманов задубевшие руки, чтобы убрать с лица и очков превратности погоды. В один из таких моментов зазвонил его телефон. Сквозь заиндевелые очки он не увидел имя звонящего и решил уже по голосу определить, кем же является его собеседник.
–«Слышь, Пёс, ты охуел?»– по обращению «пёс» можно было безошибочно определить Вурма, -«Ты чё там накорябал вчера?»-
–«Отъебись, Вурм»– морщась от непогоды, ответил Костечков.
–«Слышь, пидор, если ты не ссышь, давай стрелу забьём, разберёмся?»– разгорячился Вурм.
–«Да похуй, давай, разберёмся, где?»– Костечков почему-то снова сделал для убедительности свой голос низким, хотя говорил не с женщиной.
–«В парке, в восемь»– парк, который Вурм имел в виду, находился прямо за станцией метро.
–«Идёт. Жопу готовь свою»– и Алексей повесил трубку.
Он не придал значения угрозам Вурма. Ведь физически Вурм не был выдающимся соперником, даже по росту он был ниже Алексея. Впрочем, в части злокозненного коварства и порочности он не уступал Алексею, поэтому можно бы было сказать, что в противоборство теперь вступили две равноценно демонических натуры. А вообще Алексея удивило, как этот жалкий персонаж мог оспорить экспертное заключение Костечкова, открыто выступить против него. Такая дерзость надлежала быть наказанной. Сегодня Вурм будет определён, вспомнит, где его место.
Когда Костечков, наконец, ввалился в дверь клуба, отдуваясь и осыпая пол снегом, Владелец вёл разговор с двумя людьми, ранее не замеченными в клубе – пожилым мужчиной в кепке и девушке, удивительно похожей на молодого Куортона из группы Bathory. Эта пара показалась Костечкову настолько странной, что он поспешил немедленно направиться в свою вотчину. Проходя мимо стойки, он пробормотал приветствие, но ни сам Владелец, ни его собеседники не обратили на Алексея никакого внимания; он лишь услышал обрывок вопроса Владельца:
–«А что, Игорь Голубятников уже вернулся из Воронежа?»-
–«Вроде да»– отстраненно ответил пожилой мужчина.
В подвале уже галдели пока ещё немногочисленные посетители-прогульщики. Костечков принял смену и плюхнулся на стул. Он так замерз на улице, что ни о чём пока не мог думать. Впрочем, попив своего любимого растворимого кофе Nescafe (неизменно чёрный, две ложки сахара), разогрев в служебной микроволновке пиццу Robin-Bobin (куплена по дороге) и немного пообтаяв, Костечков вспомнил о грядущей битве и его переполнил воинственный энтузиазм. Все его недавние опыты теперь гармонично выстраивались в логическую последовательность, ведущую к окончательному триумфу. Редкие досадные недоразумения (как вчера) не существенны.
Воодушевлённый Алексей решил пока в преддверии реальной схватки разогреться схваткой виртуальной, тем более что клуб уже серьёзно наполнился школьниками, а это значило, что найти матч не составит труда. Преимущественно это были 11-12-летние, та часть публики компьютерных клубов, которая отличается наибольшей крикливостью.
Алексей, на правах повелителя зала, ворвался в матч к одним из своих клиентов и стал активно тащить.
***
–«Не, ну пиздец!»– с силой оттолкнулся Костечков от стола, -«Это пиздец читак!»-
В бешенстве он встал во весь рост и крикнул на весь переполненный зал:
–«Menato, слышь, Menato, ты пидор, понял!»-
–«Сам пидор!»– раздался в ответ ещё не сломавшийся голос обидчика.
–«И лох!»– добавил другой похожий голос, превратив простое оскорбление в остроумную аллюзию на популярное видео.
Зал разорвался издевательским мальчишеским смехом, заставив Костечкова ощутить новые приливы гнева. Его как будто окатило горячим паром; в желании расквитаться с нахальными мальчишками, он бросился к компьютеру и выписал на те компьютеры, за которыми, как он полагал, находились его обидчики, две штрафные блокировки по 15 минут каждая.
–«Эй, ну ты что?! Верни!»– раздался обиженный голос
–«Это не мы кричали, это они кричали!»– попытался опротестовать решение Костечкова другой несчастный.
–«Ну включи, включи, включииии!»– первый голос уже перешёл на плач.
Костечков садистски рассмеялся и с чувством полного своего превосходства вломился в новый матч. Крики жертв его больше не тревожили. Как и тот тот факт, действительно ли наказание настигло виновных или его правосудие было слепым.
Однако вскоре Костечков снова претерпел ряд совершенно унизительных поражений от своих сетевых оппонентов. Гнев вернулся, но тут уже Алексей решил не вступать в какую-либо коммуникацию, и упреждающе отключил на 15 минут всех тех, кто когда-либо наносил ему поражение в течение матча. Визгливый ропот аудитории стал поистине неимоверным, но Костечков, снова замкнувший круг гнева и удовлетворения от мести, просто надел наушники и включил погромче музыку. Ещё одна славная победа над недругами позади. Более компьютерные матчи ему были не интересны, он отправился писать циничные комментарии под новостями. Костечков ухмылялся и притоптывал берцем в такт песне:
«Faster than a bullet
Terryfying scream
Enraged and full of anger
He is half-man and half-machine!»
В какой-то момент он периферическим зрением заметил слева некий силуэт. Повернувшись в его сторону, он обомлел: перед ним стоял Владелец, а за его спиной – группа возмущённых школьников. Взгляд Владельца был злобно-сосредоточенным.
Костечков снял наушники:
–«На тебя жалуются»– процедил Владелец, глядя в глаза Костечкову.
–«Дак они орали… я им говорю: не орите, а они орали, я и отключил, ёпту…»– попытался оправдаться Костечков.
–«Мы не орали, это он нас сразу отключил, мы не орали»– наперебой запричитали посетители.
–«Добавь им времени, по 15 минут. Стоимость я из тебя вычту»– процедил Владелец и отправился прочь из зала, подчёркивая тем самым безаппеляционность своего заявления.
Но он не учёл одного – что предшествующими событиям Алексей уже был настроен сугубо непримиримо.
Он схватил свою куртку со стула и бросился вверх по лестнице прямо к «ресепшену». Владелец внимательно посмотрел на стремительно приближающегося Костечкова. Его таинственные собеседники уже успели куда-то исчезнуть.
–«Хуй тебе, а не вычет, сука!»– лихорадочно показал Владельцу средний палец недавний администратор нижних залов и покинул пределы клуба. Он не смотрел на лицо Владельца и внутри весь сжался, боясь услышать его ответ, поэтому выскочил из входной двери как можно скорее. Но здесь Костечков мог быть спокоен – Владелец промолчал.
Некоторое время он автоматически мчался по дневной улице, но постепенно прохлада ранневесенней колкости размыла его аффект. Злобу сменили суетливые сомнения в сделанном выборе. Вспомнилось, как Мать предрекала ему невесёлое будущее в виде работы сборщиком кухонь и перерастание его злоупотреблений в полномасштабную алкогольную зависимость – «Потом даже в кафе не сможешь просто так сидеть с друзьями, потому что будешь бояться сорваться». Эти воспоминания вызвали раздраженное неприятие у Костечкова. Свою злобу он выместил на пивной банке, поддав её точным ударом ноги. Банка отлетела и ударила в дорогой автомобиль, припаркованный неподалёку. И хотя за его рулём никого не было, Костечков поспешил завернуть за угол.
Теперь, вплоть до вечернего разбирательства, он был полностью свободен. Но чем же заняться? Костечков присел на поребрик и стал перебирать возможные виды времяпрепровождения. Можно было поехать в бильярд, где сегодня заседал с компанией ещё один его бывший одноклассник – Гриша Майоров, по кличке Ушан. Везде, где он появлялся, начиналось безостановочное пьянство, сопряжённое с невыразимыми дебошами. Это означало, что, будучи затянутым в одно из предприятий Ушана, нельзя было сойти на полпути. А на схватку с Вурмом нужно было обязательно явиться, ведь почему-то Алексею казалось, что нечто крайне важное для него заключено в той истории, которой ещё предстояло разыграться сегодняшним вечером.
Требовалась податливая ситуация, которую можно было в любой момент изменять по своему желанию.
–«Ммм!»– таким звуком Костечков частенько обозначал приход в голову ценной мысли. Индюк, его верный товарищ, как раз сегодня на выходном! С кем, как не с ним, можно было скоротать время до судьбоносной встречи. Алексей немедленно набрал номер товарища.
–«Как бодрость духа, Жир? Слышь, пошли угорим во мгле ада, допустим»– предложил Костечков.
–«Привет, Кост. Слушай, я вообще сегодня собирался…»– начал было говорить Индюк.
–«Да нахуй, куда ты собрался, двигай ко мне»– перебил его Костечков.
–«Да не, давай потом, мне завтра в утро выходить»– продолжал оппонировать Индюк.
–«Слышь, Индюк, ты давно крутым стал, если не придёшь, тебе пизда будет, ёпту»– взвился Костечков.
Индюк некоторое время помолчал, а затем нехотя сказал:
–«Ладно, давай, но я…»-
–«Ко мне чапай»– снова перебил его Костечков и повесил трубку.
***
–«И вот так они все охуели, понял?»– завершил Костечков пересказ ранее произошедших событий и плюхнулся в кресло.
–«Да, Лёш, действительно»– отозвался с кровати Индюк, -«А с работой что ты думаешь делать?»-
–«Похуй вообще. Разные сюжеты есть»– Алексей поболтал баклаху крепкого пива, -«Блядь, по нулям»-
–«Слушай, я пойду, наверное»– сказал Индюк.
–«Хуйду, наверное»– ответил в своей фирменной манере Костечков. Он подошёл к секретеру и заглянул внутрь.
–«Сука, нужно за закусоном чапать»– сказал он, очевидно думая о чём-то своём, и, кряхтя, покинул свою комнату. Индюк поплёлся за ним.
На кухне Алексей принялся шарить в холодильнике, ища подходящую закуску.
–«Блядь, на голохуевке сидим»– пробормотал Костечков, подслеповато щурясь от холодильного освещения.
–«Вот у тебя там бананы лежат на столе»– указал Индюк.
–«Нахуй, бананы пидоры жрут, потому что на хуй похожи. В жопу пихают себе, хах»– подвыпивши усмехнулся Алексей.
–«А тебе тогда они зачем?»– простодушно спросил Индюк.
Костечков сразу стал серьёзнее:
–«Слышь, Жир, охуел? Давно пизды не получал?»– немного успокоившись, он продолжил, -«Мать покупает, хуй проссышь зачем…»-
Индюк также наклонился к холодильнику:
–«Вон там, в пакете, что-то лежит…»-
–«Там… О, сыр. Круто Индюк, круто»– удовлетворённо произнёс Костечков.
Он быстро нарезал сыр и вернулся в свою обитель, где снова направился к секретеру. Открыв его, Алексей вытащил оттуда припрятанную початую бутылку водки «Ямская» и охотничий нож угрожающего вида (тот самый, который был туповат и когда-то лежал у него на столе).
–«Слушай, я не буду водку, у меня ещё пиво есть»– проговорил зашедший следом Индюк.
Но разве когда-то мнение других людей волновало Костечкова?
Он сделал глоток «Ямской» прямо из горлышка и протянул бутылку Индюку. Затем он поначалу, потянулся было за сыром, но покосившись на недопитое пиво товарища, решил присвоить его. Индюк же, печально воздохнув, отпил немного водки, тут же страшно скривился и бросился к блюдцу с сыром.
Костечков несколькими мощными глотками допил индюшачье пиво и сел в кресло.
Взял нож
Закатал рукав свитера
Стал проводить по коже туповатым лезвием, имитируя членовредительство
Индюк, всё ещё переваривающий водочный жар, молча наблюдал за его махинациями. В какой-то момент Костечков почувствовал, что шок-эффект от его self-harming’a выдохся и отложил нож. Теперь он отчего-то решил обрисовать в общих чертах своё мировоззрение:
–«Врубаешь, Индюк. Вот ты пиздишь там про работу, про всякую хуйню, а ведь смысла в этом нет совсем. Ты как ЛаВей для дьяволопоклонников, конформист, блядь. А я, по сути, дьяволопоклонник, чистый хаосит. Я врубаю, что общественная жизнь ничего не стоит, что вообще, в целом, общество достойно только ненависти, эти ограниченные, тупые люди, быдло. Ну то есть те, кто это отрицает, небыдло, но, по сути, они тоже быдло, просто дурят себя. Нужно взять всё, что хочешь, а, когда всё взял, забрал всё, что мог, то нужно выпилиться, ёпту. Право сильного, Индюк, тащемта»-
Во время произнесения своих мизантропических стансов, Костечков так раздухарился, что встал с кресла и стал прохаживаться по ограниченному пространству своей комнаты. Когда он дошёл до логического завершения своей речи, нечто снова побудило его оглядеть, как и вчера, обстановку собственной комнаты – кресло, плакат на стене, шкаф, полки с книгами. И на вот этих самых полках вдруг что-то привлекло внимание Костечкова. Что-то тускло поблёскивало между книгами. Некий ранее не замеченный им объект.
Индюк что-то говорил, комментируя идеологические позиции Костечкова, но тот его совсем не слушал. Как завороженный, он медленно протянул руку в темный провал между «Инквизитор: Ордо Ксенос» и «Инквизитор:Ордо Еретикус». Уже по одному тактильному ощущению он точно знал, что явится его взору. Это был подвесной кулон в виде молота Тора, подаренный ему одним из приятелей на день рождения (По иронии этим приятелем был Вурм, но об этом Костечков почему-то не вспомнил).
Полностью поглощённый своей находкой, Костечков плавно опустился в кресло. И пока он вглядывался в плавные формы своей находки, на него волнами хлынули иные воспоминания. Как-то сняв этот кулон, он долго не мог найти его, а затем и вовсе позабыл про потерю. Он снял его ещё тогда, когда Он и Жарков, и Индюк, и Вурм, и Ушан…
С вершины перевала, где стоял варвар, открывался захватывающий дух пейзаж Дыбении. Суровые горы обрамляли глубокие узкие долины, на дне которых бесновались стремительные ледяные реки. Кое-где на склонах виднелись рощи тёмных елей, единственных деревьев, чьи корни были достаточно мощными для того, чтобы пробиться сквозь каменную толщу. Хозяином этой беспощадной земли был пронизывающий ветер, бросавшийся на любого путника, вышедшего на границу Дыбении.
Но Костечкову этот ветер был нипочем, ведь это была его родина.
Уже с этого перевала дикарь мог видеть размытый силуэт мрачной башни, выстроенной Взагр`Уршъе-Рамутзог’Монгом на другой стороне долины. Это мрачное сооружение находилось именно здесь, дабы любой пришедший сразу ясно понимал, кто теперь является хозяином суровой страны дикарей.
Костечков приглушённо зарычал, его извечная ненависть к магии и магам клокотала внутри, а на груди жёг кожу амулет сборщика кухонь – уже это говорило о неизмеримой магической силе колдуна. Даже на таком удалении его аура давала о себе знать.
Гложимый желанием уничтожить врага, дикарь подтянул плавки и решительно направился вниз по склону.
***
–«Слушай, уже без четверти. Ты не пропустишь там свою разборку?»– подал голос Индюк.
Костечков тут же вышел из забытья:
–«Пять сек»– он выбрался из кресла и подошёл к шкафу. Открыв его, Алексей выудил облачение для особого случая – широкие кожаные штаны со шнуровкой на боку. Тут же, не стесняясь Индюка, он сбросил джинсы и стал переодеваться. Будучи уже подвыпившим, он не слишком хорошо держал равновесие, прыгал на одной ноге и, в конце концов, завалился на пол. Кряхтя и матерясь, он встал и, наконец, завершил процесс смены одежд.
–«С них кровь легче отмыть»– объяснил Костечков Индюку данное решение.
Он подошёл к столу и взял было тот самый нож, но подумав, всё же отложил его.
–«Не, резать я его не буду. Так, попизжу просто»– снисходительно проговорил Костечков то ли для Индюка, то ли для себя самого. Тут же он дёрнулся, вспомнив важную вещь – вернулся к креслу и, пошарив некоторое время по его подушкам, выудил амулет, который он выронил, будучи одёрнутым Индюком. Его Алексей надел на шею, убрав под футболку. Затем вышел в прихожую, где экипировался своей неизменной курткой с берцами и закинул на спину торбу. Индюк последовал за ним и вскоре они вместе покинули пределы костечковской квартире.
На улице Алексей тут же закурил. С наслаждением выпустив струйку дыма в прохладный воздух, Костечков проговорил:
–«Приближается буря… Ноют старые кости»– и засмеялся от удачно сделанной аллюзии. Почему-то вечерняя погода подействовала на него крайне положительно. Теперь он испытывал неподдельное удовольствие от окружающих условий.
Но как только они покинул двор и вышли на проспект, Индюк снова взялся за своё