Вы верного спутника навечно нашли…
Игнатий Кутько, 19 июня 2013 г.
Есенину.
Кумир народа, его глас,
Его Вы радость и волненье,
Посланье это лишь для Вас
Сквозь время шлю, Сергей Есенин!
Спасибо, что зажгли огонь
В сердцах утопшего народа,
Спасибо, что своим стихом
В тяжёлые Вы грели годы!
Спасибо, что когда-то Вы
Один, без денег из Рязани
Приехали в столицу и
Глубоко Блока взволновали!
За то, что восхвалили Русь,
Что песнь крестьянскую запели,
Что за страну я не боюсь,
Спасибо Вам, Сергей Есенин!
Василий Тименков, 5 апреля 2013 г.
Проза (Вместо бонус-трека)
Бдитель.
Главное – не создавать шума. Но это несложно. С какого-то момента куда сложнее стало передвигаться вслед за Ней, чем оставаться невидимым. Хотя почему – с какого-то? Этот момент – вполне определённый: это был тот самый момент, когда и без того глупая игра превратилась в одержимость, когда капризная прихоть разума стала единственной необходимой потребностью. Три недели назад ради этой игры ты бросил работу. Две недели ты не ешь и не пьёшь. Две недели ты уже ни на секунду не прерываешь своё наблюдение. Кроме ночей первой недели из этих двух: тогда ты спал ночами, прямо здесь – в кустах под её окном. Спал ровно столько же, сколько спала Она – секунда в секунду. Неделю назад ты отказался и от этой ненужной потребности. Теперь в твоём мире осталась только Она. И – немножко – ты.
Она засыпает. Глядишь на Неё ещё недолго через окно. Дальше – к двери, затем – за дверь. Главное – не создавать шума. Но это несложно. Ты теперь больше похож на привидение, чем на человека. Ты и есть привидение. В этой жизни тебя и раньше никто не замечал, а теперь, когда ты так истощал, кажется, сквозь тебя можно провести рукой – и ты ничего не почувствуешь. Тебе даже не надо стараться идти тихо. По-другому у тебя не вышло бы при всём желании.
Проникаешь в Её комнату. О, как Она прекрасна! Она невообразимо прекрасна, когда спит! Поймите его – Она сногсшибательна и когда бодрствует, но – серьёзно – вы когда-нибудь видели спящую женщину? Божественная картина! Божественная – потому что в состоянии сна человек не лжёт. Когда человек спит, он не может притворяться кем-то другим. Человек весь день держит спину ровно, голова поднята, руки – по швам. Но он приходит домой, ложится в постель, и вот он уже валяется в раскорячку, жена чуть убирается из-за раскинутых по постели лап. Или, например, девушка-тихоня. Некоторые думают, что она – глухонемая – ни единого звука. Но вот она засыпает в своей постельке – и заводит храп, да такой, что в доме стены трясутся!
А Она во сне особенно прекрасна тем, что во сне Она не отличается от себя днём. Спит мирно, подложив руки под голову и легонько посапывая. Макияж Она не наносит никогда – есть такие девушки, личико которых мейкап только портит. Ты заметил, что Она никогда не ворочается во сне. Почти всю ночь Она проводит в том положении, в котором засыпает.
О, как Она прекрасна! Она невообразимо прекрасна! Это уже чисто эстетическое наслаждение – никакой эротики или секса. Застань ты Её во сне три недели назад, ты бы, может, и стал мастурбировать. Но теперь остатки сил уходят на передвижение вслед за целью – на эрекцию их не остаётся, на акт мастурбации – тем более.
Главное – не создавать шума. Но вот начался какой-то странный приступ – резко, потому что ты не заметил, как стал чувствовать себя плохо. Потому что уже давно не чувствовал себя хорошо. Ты падаешь на колени рядом с Её кроватью, начинаешь хрипеть и царапать шею руками. Она просыпается и, увидев кривляющегося незнакомца рядом с постелью, начинает истово кричать, отпинывает тебя ногами и прижимается к стене. Ты падаешь и слышишь, как что-то хрустнуло. Ты не можешь подняться. Ты просто вопишь лёжа и тянешь к Ней руки. А Она будто пытается вжаться в саму стену. Так продолжается с минуту, а потом… ты сникаешь, перестаёшь кричать. Тебя окутывает сон. Вечный.
Василий Тименков, 29 сентября 2015 г.
Об истинной ценности слов.
Они сидели в баре. Вокруг было много людей, все разговоры слились в один сплошной гул, и нельзя было услышать, кто что говорит за другим столиком. В колонках играла музыка. Он выпил уже довольно много. Он говорил о том, что сейчас его тревожит больше всего. Он говорил искренне:
– Мир стал другим. Ценности сейчас изменились. А если ещё и остались неизменные ценности, то они уже давным-давно опошлены. Религия когда-то сплочала людей. Она спасала их от одиночества, учила добру и надежде на лучшее. Чем стала она сейчас? Сейчас это не больше, чем средство заработка. Общество стало таким, что прожить в нём без греха невозможно, и тогда церковь придумала отпущение грехов через пожертвования. Так и выходит: сначала нам говорят, что Бог всемилостив; затем утверждают, что он может и наказать, но только на своё усмотрение. А когда людей стало невозможно угомонить, то решили, что нужно хотя бы на этом нажиться. И тогда нас убедили, будто бы грех может отпустить и обычный поп…
– Ценности опошлены, проданы, убиты… Когда-то для любви не нужен был повод. Сейчас мы влюбляемся в человека "почему-то", за какие-то определённые черты. Мы считаем свою любовь наградой для другого человека, тогда как это награда лишь для нас. Награда, которую мы нисколько не ценим. Мы считаем, что высшая награда для нас – быть любимым. Тем не менее и это у нас не так, как должно быть по логике. В действительности, мы не хотим быть любимыми. Мы хотим взаимных чувств. Вот смотри. Мне сейчас нужна будет твоя искренняя реакция. Я люблю тебя.
Она сделала стеснительное лицо, пробежала глазами вправо-влево и устремила свой взгляд в столик, и подняла его только через несколько слов продолжения его речи:
– Вот. Об этом я и говорю. После таких слов от нелюбимых этих самых нелюбимых начинают избегать, игнорировать. Нам не нужно, чтобы нас любили те, кого не любим мы. Мы считаем, что когда нам говорят слова, которые я сказал тебе, от нас ждут чего-либо: взаимности, радости, секса… чего-то, чего мы не можем себе позволить. Потому что не любим. Мы так думаем, потому что когда сами говорим эти слова, ждём чего-то взамен. Торгово-рыночные отношения проникли повсюду в нашу жизнь. Опошлились ценности, опошлились мы… А мне всё это не нравится. У меня в жизни сейчас только одна мечта: я хочу, чтобы хоть кто-нибудь позволил мне любить себя. Любить бескорыстно. Я хочу, чтобы мне давали себя обнять, поцеловать, чтобы разрешали мне дарить цветы, посвящать стихи, песни, пьесы… Мне не нужно от этого кого-то больше ничего. Разве это много? По-видимому, да. Для современного человека это слишком много. Воздыхатели действуют ему на нервы тем, что утоляют его жажду быть любимыми. Я никогда не пойму этот мир.