– Вѣра Андреевна капризна на счетъ туалетовъ.
– Нравиться хочетъ, кокетничаетъ, – усмѣхнулась своими тонкими губами Ольга Ивановна. – За то ей все записочки носятъ. И все черезъ ваши руки, по черной лѣстницѣ.
Горничная посмотрѣла на гувернантку и промолчала: она была себѣ на умѣ.
– Ну, несите намъ самоваръ, – сказала Ольга Ивановна съ нѣкоторымъ разочарованіемъ. Она наскоро напоила дѣтей чаемъ и ушла къ себѣ, предупредивъ, что черезъ полчаса позоветъ ихъ спать.
Коля, одѣтый въ форменную блузу съ кожанымъ поясомъ, поставилъ локоть на столъ и положилъ голову на руку. Потомъ среднимъ пальцемъ другой руки щелкнулъ по корочкѣ хлѣба, лежавшей на скатерти, и попалъ ею Лелѣ прямо въ носъ.
– Мальчишка! – крикнула та съ досадой.
– А ты дѣвчонка! – отвѣтилъ тотъ. Но они не хотѣли развозиться, боясь чтобы ихъ не уложили раньше спать.
– Ты уроки приготовила? – спросилъ съ внезапной серьезностью Коля.
– Конечно, приготовила.
– А табличку умноженія знаешь?
– Тебѣ что за дѣло?
– Скажи: восемью девять?
– Не стану я говорить.
И дѣвочка зажала губы, отчего покраснѣвшія щеки ея забавно растопырились.
– Потому что не знаешь.
Горничная вошла убирать со стола.
– Наташа, вы меня въ семь часовъ завтра разбудите, – распорядился Коля.
– И меня! – подхватила Леля.
– А тебѣ зачѣмъ? У тебя въ девять часовъ уроки начинаются.
– Все равно, я хочу повторить. Ахъ, слушай, Коля: къ намъ учитель чистописанія въ черномъ фракѣ приходитъ. У васъ есть какой-нибудь учитель въ черномъ фракѣ?
– Какія ты глупости говоришь: учителя всегда синій фракъ носятъ.
– А почему?
– Потому что такъ они должны.
– А вотъ, не всѣ должны. Учитель танцевъ тоже въ черномъ фракѣ ходитъ. И еще знаешь что: у него черные шелковые чулки надѣты, и башмаки, такіе лакированные… Отчего это?
– Ему такъ надо. Онъ долженъ быть такъ одѣтъ, какъ на балъ ѣздятъ.
– А развѣ на балъ мужчины въ башмакахъ ѣздятъ?