В первый и последний раз – ибо скоро пришла смерть – промелькнули перед Чеховым эти новые люди. Но они промелькнули не бесследно. Лет пять – десять перед тем он, быть может, прошел бы мимо, не замечая их; наверное, прошел бы мимо, да и проходил, ибо такие ищущие и рвущиеся типы были и тогда, но они не укладывались в рамки его мышления, они были для него «иррациональными» величинами. Но теперь, накануне громадных событий, что-то новое открылось в мозгу бытописца «лишних людей», открылся какой-то новый уголок, и он вдруг постиг всю важность и все значение для грядущего этих новых людей. Представить себе ясно, конкретно это грядущее и роль этих людей он не мог – ему мешало все его прошлое. И он дал только неуверенные, робкие контуры, дал их дрожащей рукой, но дал потому, что верил в их реальность.