Дары Богов

Глава 4

Деревня Тамика, провинция Ормидан

Хемин летел сломя голову через всю деревню к дому Старосты, сжимая в руке записку жены.

Он зашёл домой на обед, но ни готовой еды, ни жены не обнаружил. На столе лежала записка, в которой Рика сообщала, что ей нужно докопаться до правды, вспомнить прошлое, что она уходит в лес на поиски самой себя и просит о ней не беспокоиться. Сперва он подумал, что она просто шутит. Ну как можно бросить всё и уйти вот так, ни с кем не посоветовавшись?! Он обошёл всю деревню и окрестности, но жены нигде не было. Похоже, она и вправду ушла куда-то. По его подсчётам, после её ухода могло пройти около шести часов.

Он ворвался в дом к Старосте и сбивчиво рассказал, что стряслось.

Старик сидел за столом, водил рукой по крупе в неглубокой миске; его лицо ничуть не изменилось, как будто он услышал пустую болтовню о погоде или об обильных сорняках в поле.

– Первым делом успокойся, – произнёс Староста.

– Нужно отправиться на поиски, Катарику надо вернуть! В лесу может быть опасно. Она ведь ушла одна, с ней может что-то случиться!

– Никаких поисков не будет.

– Вы не расслышали меня? Рика пропала!

Староста оторвался на мгновение от своего занятия, холодно посмотрел и напомнил, что Рика уже как-то говорила о путешествии.

– Я не думал, что она говорит всерьёз, – затараторил Хемин. – Если не поможете мне, я всё равно буду искать её. Я пойду в лес один!

Староста явно знал о Рике больше, чем он, но не желал ничего рассказывать.

– Не стоит никуда идти. Забудь её, – отрезал старик. – Я знаю, о чём говорю! Забудь!

– Кто она?

– Тебе это знать не обязательно, – ответил Староста с явным раздражением в голосе.

Не добившись внятных объяснений, Хемин со всех ног помчался в дом Атри и рассказал ей о том, что Рика оставила короткую записку и ушла в лес. Лицо женщины побледнело.

– Староста не собирается мне помогать в поисках, но я найду её сам! Я отправлюсь за ней! – уверял Хемин.

Атри схватилась за сердце, её ноги подкосились, и она присела на лежанку.

– Не нужно искать Рику, Староста прав, – её тонкие губы сжались.

– Да что такое? Вы все сговорились что ли?

– Хемин, послушай меня, – выговорила Атри. – Если через неделю она не вернётся, то забудь её, выбрось из головы. Другую жену тебе найдём.

– Атри, прошу вас, скажите, что всё это значит? Неужели вам плевать, что сейчас происходит с Рикой? Она же ваша дочь! Или это не так? Кого вы мне в жёны отдали?

– Дочка она мне, родная, – выдавила Атри.

– Вам дочь, а мне жена, и я не собираюсь сидеть, сложа руки! Расскажите же мне, откуда она появилась? Зачем вы так настаивали, чтобы я женился на ней?

Атри не ответила.

– Что же происходит? – кричал Хемин. – Когда год назад нашли вашу дочь, о которой много лет ничего не было известно, вы умоляли меня со слезами на глазах стать ей женихом, мужем. Вы придумали какую-то историю. Зачем? К чему весь этот обман? Ничего о прошлом жены мне неизвестно! А вам? Вам что-нибудь известно? Хоть что-то?

– Немного, – скупо ответила она.

– Что же вы молчите? Может, у неё есть другой муж?

– Нет.

– Откуда вы знаете?

Хемин понял, что никто ему ничего не расскажет и не поможет в поисках. Он взял с собой кое-какой еды, её портрет и ушёл в лес. Он помнил, как Рика говорила о путешествии в Эилфир, именно туда он и отправился.

* * *

Рика шла по заросшему лесу и пыталась вспомнить, что же с ней случилось, но в памяти был лишь последний год, проведённый в Тамике. Ни одно дерево, ни один виток еле заметной тропы не вызывали знакомых образов. Казалось, будто она идёт по этому лесу впервые.

Наконец-то можно было отдохнуть от хозяйственных работ, коими она занималась в последние месяцы. Боги не давали ей ребёнка, так что пришлось трудиться. До происшествия Рика работала на ткацком станке – об этом ей сказали старшие, – но руки не вспомнили, что там нужно делать, а обучение прошло впустую. С овощами в парниках тоже ничего не вышло: она сгубила несколько растений; и после этого ей больше ничего не доверяли, кроме уборки и стирки. Чистоту наводить не очень-то и выходило, зато работы было немного: всего несколько комнат с немощными старушками. Стирать худо-бедно получалось, никто не жаловался. За грибами и ягодами её не отпускали, выходить из деревушки она могла только вместе с мужем или с матерью. Пришлось улизнуть тайком. Как только Хемин ушёл в поле, она прокралась под окнами домов до высокой травы, а там пустилась наутёк.

У деревни лес был разрежен, встречались тонкоствольные деревья, молодой орешник и низкие кусты, трава местами была примята. Там иногда бродили местные жители, благо, Рика ни с кем не столкнулась. Она добралась до тропы, отдышалась и пошла уже не торопясь. Деревья стали тесниться, высокий папоротник и густые кустарники заслонили обзор. Сюда вряд ли заходили местные: не чувствовалось тут присутствия человека. Полузаросшая тропка вывела к развилке. По правую сторону тропа спускалась, а лес редел, по левую была засыпана опавшими листьями, ветками и уже давно поросла травой; она вела вверх, в тесную глухую чащу, и именно эта давно позабытая людьми тропка манила и звала заглянуть в неизведанные края. Если Рика потерялась однажды в лесу, то наверняка перед ней встал похожий выбор, и, скорее всего, в тот злосчастный день она выбрала труднопроходимый путь.

Хемин вряд ли отпустил бы её и уж точно не пошёл бы с ней. Он не разделял её тягу к путешествиям и к поиску правды, но ей было хорошо с ним. Они почти не ссорились, в свободное время ходили гулять в поле, вместе обустраивали своё скромное жилище: небольшую комнатку на втором этаже дома её матери. Рика хотела побродить по лесу, покопаться в себе и вернуться домой до темноты.

День был в самом разгаре. Лес дарил освежающую прохладу, и совсем не чувствовалось усталости. Она шла уже несколько часов подряд, но в привале не было нужды.

Впереди, там, где лес расступался и впускал солнечный свет, она увидела зелёные волнистые листья, собранные в розетки. Это съедобное растение, сочное и кисловатое. Рика остановилась. Прошлое будто стучалось в плотно закрытые двери её разума, но никак не удавалось понять, какую дверь следует отворить. Её не пускали в лес и не рассказывали, что в нём растёт: она это узнала ещё до того происшествия, и сейчас подступили смутные воспоминания.

До неё донёсся необычный гул. Она огляделась: вокруг только лес. Где-то рядом есть посёлок, вероятно, там какой-то праздник. Пришлось прибавить шагу, и вскоре из-за стволов деревьев стали проглядывать дома. Шум усиливался.

Она выскочила из леса и застыла. На земле лежали люди, со всех сторон слышались крики, стоны, звон клинков и глухие удары. Горели соломенные крыши. Синекожие люди в чёрных одеждах и с окровавленными кинжалами кидались на жителей, валили их и убивали. Они заскакивали в дома с боевыми кличами и что-то вышвыривали из окон.

Рика стояла как вкопанная, не веря своим глазам. Эта ужасающая действительность резко отличалась от размеренной и спокойной жизни, которая осталась за спиной, всего в полдне пути!

– Хватайте девчонку! – крикнул кто-то, и красноглазый бандит кинулся к ней.

Рика бросилась в лес. Тропа, по которой она сюда попала, оказалась отрезана. Пришлось бежать наугад. Ноги быстро несли её сквозь поросли кустов и травы, через корни вековых деревьев, через валуны по неровному лесному ковру. Она поразилась, как быстро и ловко может бежать. Голоса и звуки ломающихся веток преследовали её. Оглядываться не было нужды: уши улавливали шелест веток. Бандиты уже почти окружили её.

Впереди открылся обрыв, но она вовремя остановилась. Внизу бурлила река. Бежать некуда. Рика обернулась и увидела приближающихся четырёх воинов.

Выбор у неё не велик: либо спрыгнуть с крутого берега в реку, либо позволить этим мерзким вахадоранцам решать её судьбу. Раз она так хорошо бегает, может, она также здорово плавает? Она снова глянула вниз. Если спрыгнуть, можно расшибиться насмерть.

Кольцо недоброжелателей сужалось, они подкрадывались и что-то приговаривали. По их слащавым речам было ясно, что она нужна им живой. Ещё чуть-чуть и они схватят её. Всего одно мгновение, и её судьба будет решена!

Глава 5

Город Елис, провинция Эилфир

Мина внимательно слушала управляющего и запоминала, что ей следует делать. На первых порах она должна была помогать во всём: и готовить, и убирать. Её матери полагалось готовить и, если на то будет время, помогать другим слугам с уборкой кухни и столовой. Тобо показал комнату для слуг, где можно было оставить свои вещи. Там стояло с десяток кроватей и небольших тумбочек. Оберег в виде солнца был всего один и висел над дверью. Вместо окна под потолком была проделана небольшая дыра, её прикрывали дощечкой во время дождя. Хоть комната и показалась холодной и мрачной, но всё же она была лучше подвала работорговца.

Ближе к полудню Тобо повёл Дорсию в город, показать, где нужно покупать еду. Мина осталась на кухне одна. Ей нельзя было выходить за пределы дворца.

Из больших окон, задёрнутых лёгкими занавесками, проникало достаточно света, в углу располагалась большая печь, в тумбах хранилась разнообразная утварь, на полках стояла красивая посуда, а на столах – аккуратные горшочки и корзиночки. Первое знакомство с дворцом приятно впечатлило.

В столовую вела широкая арка, и там кто-то зашуршал, кто-то шёл в сторону кухни. Мина заметила нарядное платье, отскочила от арки и напряглась: хозяев такой роскоши она ещё не видела.

В кухню вплыла молодая женщина со светлой кожей и тёмными волосами, уложенными в красивую аккуратную причёску. Бордовое платье из гладкой ткани и кружева прекрасно сидело на её тонкой фигуре, в ушах сверкали серьги с драгоценными камнями, а от кожи исходил приятный аромат. Она блеснула глазами и спросила:

– Новенькая?

Мина кивнула и опустила голову.

– Меня зовут Лоя, – проговорила женщина, – для тебя – госпожа Лоя.

– Как скажете.

В глазах вошедшей читалось негодование, похоже, появление новой помощницы её не обрадовало. Мина склонила голову. Госпожа подошла ближе и прошипела:

– Будешь строить глазки Ксанту, я тебе их выцарапаю! Поняла?

– Мне это не интересно, – ответила Мина.

– Будешь невинную изображать?

– Правда, мне это не нужно, – она вовсе не собиралась очаровывать мужчин, живущих в этом дворце, наоборот, надеялась, что в ней не заметят ничего привлекательного. Она взглянула на ухоженную женщину, красавицу в дорогом платье, а потом на свои руки с неровными чёрными ногтями – их так и не удалось отмыть. На простую рабыню тут и не посмотрят.

Госпожа вдруг вцепилась ей в волосы, Мина вскрикнула и попыталась освободиться, но не вышло.

– Ксант мой, ты не в его вкусе, так что даже не пытайся смотреть в его сторону! – рычала она. – Знаешь, для кого тебя купили? Будешь развлекать его уродливого дружка! – и госпожа толкнула так, что Мина чуть не упала.

После такого происшествия она старалась не плакать. Мыла тумбы, следила за тестом в печи и изредка вытирала рукавом лицо. Матери нельзя показывать слёз, ей и без того не сладко.

Вечером Тобо рассказал, что Лоя никакая не госпожа, а простая танцовщица, и дни её во дворце уже сочтены, потому что хозяину она опротивела, и он задумал отдать её своему другу. Управляющий рассказал и о хозяине, правителе этой провинции, и у Мины защемило в груди: никогда в жизни она не встречала таких важных господ. Тобо так красочно описывал своего господина, что впечатление о нём сложилось самое благоприятное. И о друге его он тоже рассказал, но вскользь. Мина поняла, что Тобо уважает господина Сата, только говорить о нём не любит.

* * *

Сат сидел в одной из таверн Елиса и вертел в руках стакан с кисло-сладким настоем. Тут его готовили из сушёных плодов солнечного шиповника и листьев имперского каштана, заливали эту смесь водой, добавляли сок розовоствольной берёзы и настаивали несколько часов. Поговаривали, если выпить три стакана этого настоя, то наступит полное расслабление, а сновидения будут яркими и приятными. Сат пил второй, но, кроме болезненных воспоминаний, ничего не возникало в уставшей голове.

Он родился и рос в семье простого фермера. Ему было пятнадцать, когда на посёлок напали бандиты. Тогда, двадцать лет назад, он и получил свои шрамы. Отец его остался жив, мать и две младшие сестры были убиты. Сразу после той трагедии отец покинул родные земли и вместе с ним подался в Гильдию магов. Научиться пользоваться магией мог любой, имеющий к тому склонность, желание и терпение. В первое время приходилось тяжело: жалования, которое платили на первых порах за простую работу, хватало лишь на еду и скромную комнату в полуразвалившемся доме. Отец изучал магию разрушения, надеясь, что когда-нибудь сможет наказать тех, кто лишил его семьи. Сат делал успехи в области предсказаний: он видел будущее на поверхности воды. Исцелить его шрамы не удалось: слишком поздно он обратился за помощью. Пять лет назад они оба участвовали в войне: отец сражался, а он предсказывал действия противника. А четыре года назад, после её окончания, отец купил ферму в окрестностях Салума.

После разговора с работорговцем остался тошнотворный осадок, и не было никакого желания возвращаться во дворец. От топота стражников, звона их доспехов, верещания слуг и криков Лои раскалывалась голова. Сат уже держал в мыслях разговор с Ксантом о том, что хочет вернуться к отцу, в тихий спокойный край, где весь день можно провести на свежем воздухе, занимаясь огородом, а ночью можно спать под открытым небом и наслаждаться тишиной. Советников хотелось отослать в чащу, тем более за бессмертным хорошо присматривал Горн.

За столик подсела немолодая, но ещё симпатичная женщина. Сат покосился на неё, и она вяло спросила, не желает ли он взбодриться. Эта особа подходила к нему только тогда, когда её отвергали другие посетители.

– Посиди со мной, – сказал он.

Она непонимающе уставилась на него, и Сат выложил на стол монету. Та потянулась за ней, но он придержал её пальцами.

– Ладно, – буркнула женщина.

Сат закрыл глаз и представил, что мог бы вот так запросто сидеть на ферме, а рядом с ним бы сидела жена, в соседней комнате за стенкой спали их детишки, и в печи томились угли. В его возрасте у многих большие семьи, но его род занятий и внешность этого не позволяли.

Он открыл глаз и увидел перед собой пустые накрашенные глаза вольной женщины.

– Спасибо, – Сат подвинул ей монету, она её мигом ухватила и ушла, назвав его болваном.

Сат опустил взгляд в стакан и увидел какое-то изображение, но не смог его разобрать: нужна была чистая вода. Он вскочил и переместился во дворец, чтобы как можно скорее прочесть видение.

* * *

В коридорах дворца погасили большую часть свечей. В столовой оставили только три, которые еле-еле освещали высокие своды. Пляшущие от сквозняков тени пытались пробраться в кухню, но таяли на свету. Мина замешивала тесто, чтобы испечь пирогов к завтраку. Мать сидела за столом.

– Мам, я справлюсь. Ты иди, ложись спать.

– Дочка моя, я дождусь тебя, и мы вместе пойдём.

Мина всё-таки убедила мать, что с ней ничего не приключится: все уже спят, тишина вокруг.

– Ну хорошо, солнышко, пойду, лягу, но я не засну, пока ты не придёшь.

Мина вспомнила детство, время, когда мир казался не таким враждебным, и старалась не думать о том, что её ждёт. Она простая рабыня, её хозяин может с ней сделать всё, что пожелает, и ей придётся смириться со своей участью. Первый день на новом месте прошёл неплохо, оставалось надеяться, что и следующий пройдёт так же. Мина взяла миску с яблочным вареньем для начинки и хотела отставить её на стол, но услышала какой-то шум в переднем зале и замерла. Кто-то бежал.

В кухню ворвался вахадоранец, бросил на неё яростный взгляд и что-то выкрикнул. Миска с вареньем выпала из рук и разбилась. Если бы ей довелось встретить его в лесу или на дороге, она бы точно приняла его за разбойника. Огромные уши больше напоминали уши осла, чем остроконечные уши вахадоранцев, по правой щеке к подбородку спускался глубокий шрам, чёрная повязка проходила через лицо и скрывала левый глаз или же то, что от него осталось. Рубаха его была измята и чем-то испачкана.

– Воды! Скорее!

Мина растерялась.

– Живо воды принеси! Слышишь?

Она никак не могла справиться со страхом, колени задрожали, и пришлось опереться на тумбу.

– Проклятье! – выругался вахадоранец, окинул взглядом кухню и быстро подошёл к ведру, стоявшему в углу возле печи. Он присел на пол, пытаясь разглядеть там что-то, а потом резко подскочил, схватил её за руку и выпихнул из кухни:

– Не мешай, уйди куда-нибудь!

Мина скрылась за стеной. Было совершенно ясно, что этот вахадоранец и есть тот самый «уродец», о котором говорила Лоя, вцепившись в её волосы.

– Проклятье! – послышался разъярённый голос, а затем последовал какой-то шум.

Она сжала пальцы в кулаки и постаралась успокоиться. Нужно было дождаться, когда этот зверь уйдёт с кухни. Тобо тоже был синекожим, только он не внушал такой ужас, как этот человек.

– Иди сюда! – услышала она над своим ухом, и сердце ушло в пятки.

Вахадоранец вцепился в её руку и потащил в кухню.

– Убери это! – бросил он ей, указывая на разбитую миску и размазанное по полу варенье.

– Сейчас… – пролепетала она и взялась за тряпку.

* * *

Сат ходил по кухне, схватившись за голову. Ему не удалось ничего увидеть в воде, хотя чутьё подсказывало, что должно произойти что-то важное.

– Проклятье! – снова выругался он.

Разум был слишком возбуждён, чтобы что-то уловить, и Сат ушёл в свою комнату.

Он громко хлопнул дверью, снова выругался и потёр тыльной стороной ладони единственный глаз. Подступила тошнота и закололо в левом боку: не стоило пить много сомнительного настоя. Он зачерпнул в ладонь воды из небольшой железной миски и брызнул на лицо, а потом сел за письменный стол и обхватил голову руками.

Ему были ненавистны все любовницы хозяина этого дома. Эти дерзкие строптивые девицы часто устраивали бессмертному сцены, кричали, что-то бросали, били вазы, посуду, цветочные горшки и прочую утварь, которая попадалась им под руки. Больше всех он ненавидел Лою, которая, помимо своих выходок, не стыдилась называть его уродливым. Разговоры Ксанта о том, что эта женщина ему уже неинтересна, дали надежду, что скоро очередная стерва вернётся к Тоффи, и в этом дворце наконец наступит затишье. А теперь надежды на спокойствие испарились: Ксант уже обзавёлся новой девчонкой.

Сат встал из-за стола и случайно опрокинул стул.

Новая девушка совсем не походила на предыдущих любовниц бессмертного: не кричала, не огрызалась, даже не пыталась вырваться, когда он взял её за руку.

Взгляд остановился на отражении в зеркале, откуда на него смотрел матёрый лиходей. Он отшвырнул миску с водой, а после вышел из комнаты и быстрыми шагами направился в кухню.

У стола стояла немолодая светлокожая женщина, Сат её раньше не встречал в стенах дворца. Увидев его, она вздрогнула.

Он осмотрелся и спросил:

– Здесь девушка была, где она?

– Она уже спит.

Сат направился к коридору, ведущему к спальням слуг, но женщина бросилась ему наперерез и преградила путь.

– Нет! – крикнула она. – Уходите, прошу вас, – она пыталась казаться спокойной, но покрасневшие глаза выдавали тревогу.

Сат остановился.

– Мне нужно с ней поговорить, – настаивал он.

– Нет! Она моя единственная дочь! Прошу вас, уходите!

Сат понял, что ему лучше отступить.

– Ладно, – произнёс он, потупив взгляд, – передайте ей мои извинения: я напугал её.

После этих слов он развернулся и вышел из кухни.

Глава 6

Город Елис, провинция Эилфир. Дворец Ксанта

Комната бессмертного была небольшой, и заполняла её изысканная мебель из светлых пород дерева, обитая добротной красной материей. Сат сидел в кресле. У входа стояла ширма и разделяла помещение на две части. Большое напольное зеркало казалось слишком массивным, но тонкая резная рама немного сглаживала его размеры. На полу по периметру комнаты был выложен узор, обозначающий нейтральную зону, в которой действует лишь магия Богов.

Ксант важно ходил по комнате, расписывая в красках прелести Лои. Сат снова повторил, что эта женщина ему неинтересна. Подобные сцены вызывали омерзение. Ксант всегда предлагал забрать себе надоевшую любовницу. И всё-таки стражники ввели в покои несносную грубиянку. Уже с порога она заподозрила неладное.

– Ты ведь хочешь остаться во дворце ещё на какое-то время, дорогуша? – надменно произнёс Ксант. – Может, убедишь моего друга, что будешь ему полезной? Пока он не желает брать тебя под свою опеку.

Лоя ответила резко и неприятно. Сат знал, что она его ненавидит и ни за какие услуги и подарки не станет просить его покровительства.

– Отпусти эту девчонку, пусть катится в чащу, – изрёк он.

Ксант вышвырнул Лою за дверь, и Сат с облегчением выдохнул. Было много неразрешённых вопросов, которыми стоило бы заняться бессмертному. Хотя бы исчезновение Биргит. Видения наталкивали на мысли об этой любительнице путешествий, но были слишком расплывчаты и неоднозначны.

– Ты говорил, что вчера у тебя было видение. О чём оно? – спросил Ксант.

– Мне, наверное, стоит посоветоваться с Горном. Я был у него утром, но не застал его. Мне кажется, это видение касается…

Не успел Сат договорить, как послышались женские крики, что-то упало и разбилось. Шум доносился с кухни.

Ещё из столовой они увидели трёх сцепившихся женщин.

Лоя крепко держала новую девушку за волосы и кричала ей в ухо проклятия, пожилая женщина пыталась оттолкнуть её от своей дочери. Женщин пришлось разнимать. Ксант взялся за разъярённую мать и оттащил её в сторону, Сат схватил Лою и сдерживал её порывы снова ударить соперницу. Девушка быстро поднялась и обернулась. Волосы её были растрёпаны, лицо расцарапано. Ксант отпустил женщину, подошёл ближе к девушке и провёл рукой по её щеке. Царапины мгновенно исчезли.

– Твари! Ненавижу! Всех вас ненавижу! – рычала Лоя, пытаясь вырваться, но Сат крепко держал её.

Слишком хороша была новая девушка, слишком спокойна и слишком молода. Очередная игрушка для бессмертного. Боги несправедливо распределяют блага этой жизни. Сат отдал бы всё своё состояние, чтобы обрести такую девушку, а Ксанту она досталась просто так, наверняка в качестве очередного подарка от мерзкого работорговца Тоффи.

* * *

Ксант посмотрел на юную рабыню. Лоя уже порядком надоела ему, и ей надо было искать замену. Он мог бы использовать эту молоденькую девчонку, пока не найдёт другую, более любопытную для себя.

– Лоя, – сказал он, – у тебя полчаса, чтобы собрать свои вещи. Позволяю тебе взять с собой один сундук.

Он не жалел монет на одежду и украшения для своих рабынь, ему нравились красивые и ухоженные женщины, и поступал крайне великодушно, позволяя этим неблагодарным овцам забрать небольшую часть подарков.

– Ты спятил? – возмутилась Лоя. – Туда и половина вещей не войдёт!

– Поторопись, дорогуша.

Сат выпустил девчонку, и та побежала собирать шмотьё и побрякушки. Все эти стервы вели себя одинаково: выкрикивали ругательства, но не отказывались от подачки. В них не было ни капли гордости.

Через час во дворце все шумы стихли. Ксант позвал в свои покои управляющего, и тот доложил, что Лоя отправилась восвояси.

– Кто эта светловолосая девчонка?

– Это помощница, готовит, убирает… – мялся Тобо. – А ещё она красавица.

– Тоффи-прохвост тебя одурачил?

– Он предложил лучшую девушку, специально для вас, мой господин, – оправдывался управляющий.

О грязной простолюдинке нельзя было сказать ничего лестного.

– Хочу на неё посмотреть, – произнёс Ксант и добавил: – Как её звать?

Её имя не имело никакого значения, но этих женщин надо было как-то сортировать. А впрочем, он уже позабыл половину имён.

– Мина. Её зовут Мина, – раскланялся Тобо, – молоденькая и очень хорошенькая девушка.

– Пусть её приведут ко мне, – приказал он. – Сейчас.

* * *

Страсти постепенно угасли, во дворец вернулась тишина. Мина мыла полы в столовой, мать начищала приборы.

– Ты куда? – спросила мать, увидев, что она направилась к выходу.

– Воду грязную вылью. Я быстро.

Расположение залов в этом дворце полностью отличалось от планировки поместья госпожи Дилаи, что казалось совершенно неудобным. Чтобы вылить грязную воду, приходилось пересекать передний зал и выходить через главные двери. Был и другой ход для слуг, но чтобы до него добраться, нужно было пройти по извилистым коридорам да ещё в них не заблудиться. Выливать воду в окно не разрешалось, потому что под каждым окном была разведена клумба, и грязная вода могла навредить цветам. Строители позаботились только о той части дворца, которая была предназначена для господ, и позабыли о слугах. Тобо разрешал пользоваться главным входом, только нельзя было попадаться на глаза хозяину дворца.

– Пожалуйста, не ходи по этому дому.

Мина кивнула и вышла. После столкновения с Лоей остался неприятный осадок. Молодая женщина выкрикивала гадости и снова попыталась напасть, но Тобо её утихомирил. А позже управляющий рассказал, что господин так поступает со всеми надоевшими женщинами: отправляет их восвояси со всяким добром. Он также прибавил пару лестных фраз о том, какой его господин щедрый: другой бы выставил девчонку голышом. Мина не знала, к чему же ей готовиться: то ли ей быть тут служанкой до скончания дней, то ли придётся стать очередной любовницей господина. Второй вариант ужасал, но, по крайней мере, итог известен: когда господин с нею наиграется, ей будет позволено забрать с собой украшения и платья. Потом эти вещи можно будет продать и как-то жить дальше.

Когда она проходила по переднему залу, её окликнул управляющий.

– Погоди, Мина. Поставь это, – проговорил он мягким голосом, подкрепляя слова плавными жестами, – господин Ксант хочет тебя видеть.

Мина растерялась. Она не представляла, что ей следует делать и что говорить.

– Оставь это ведро, – повторил он. – Пойдём, я тебя провожу.

Немного помешкав, Мина всё же опустила ведро на пол, вытерла руки о фартук и отправилась следом за управляющим. Неспокойно было на душе: не ясно, чего от неё ожидает господин. Возможно, потребует объяснений того, что произошло на кухне час назад, или спросит, что она делает в его дворце. Неизвестность пугала, и путь до покоев господина длился целую вечность.

– Ты что так волнуешься? – заметил Тобо, – успокойся, пожалуйста.

Наконец они остановились у двери в комнату господина Ксанта. Управляющий заправил выбившиеся пряди волос ей за ухо, одёрнул передник.

– Иди, – сказал он и кивнул стражникам, чтобы те пропустили её к хозяину.

Мина робко вошла в спальню, ей страшно было даже поднять глаза. Она смотрела в пол, ожидая вопросов и мысленно пытаясь заготовить ответы.

Из-за ширмы показался господин. Мина посмотрела на него лишь мельком. Он был высоким тилонцем с длинными тёмными волосами в светлом кафтане до колен и тёмно-коричневых сапогах. Тобо говорил, что хозяин покровительствует воинам, но он никак не походил на воина, да и на мага тоже. Все бессмертные были наполовину магами.

– Проходи, – обратился он спокойным ровным голосом.

Мина сделала пару шагов ему навстречу. Тобо рассказывал много хорошего об этом господине, но волнение никак не отступало.

– Мина, – произнёс он, подойдя к ней ближе.

Он провёл рукой по её лицу и шее. Ей уже трудно было скрывать дрожь. Она пыталась понять, чего господин ждёт от неё, и как ей следует себя вести.

– Ты умеешь танцевать? – спросил он.

Мина помотала головой и тихо произнесла:

– Нет.

– Может, ты умеешь петь?

Она снова ответила отрицательно.

– А что ты умеешь? – господин стоял напротив и ждал ответа. Вероятно, она ему не понравилась.

– Умею готовить, стирать, убирать, – говорила она. – Я всё умею по хозяйству.

Господин недовольно хмыкнул, видимо, совсем не это ожидал услышать в ответ. Он осмотрел её с ног до головы, ощупал руки, талию и бёдра. Страшно было пошевелиться. Скорее всего, господину нужна не служанка.

Он приподнял её подбородок и заглянул в лицо. Она посмотрела в его карие глаза – холодный взгляд её оценивал. И прогноз был неутешительным: Лоя – красавица, а господин от неё отказался, другу своему предложил. Мина сглотнула. Нужно было во что бы то ни стало понравиться господину, иначе он и её отдаст своему другу, одноглазому вахадоранцу.

Господин Ксант отступил от неё и произнёс:

– Разденься.

Страх окончательно приковал к месту. Она взглянула на господина, желая понять, что же требуется делать, но тот равнодушно смотрел на неё и ждал исполнения своего приказа. Если она не понравится ему, её ждёт страшная участь. Трясущимися руками она начала развязывать фартук.

– Прекрати! – яростно бросил он и ударил по руке. – На тебя неприятно смотреть!

Господин подошёл к двери, бормоча вполголоса ругательства, и приказал стражникам привести управляющего.

Мина тряслась, тёрла руку и пыталась успокоиться. Теперь страшно было даже взглянуть на бессмертного.

В комнату вошёл Тобо.

– Вы меня звали, мой господин? – кланялся управляющий.

– Да, звал. Что это такое? – господин повысил голос и жестом указал на неё. – Как ты мог притащить её с рынка? Тебе глаза завязали? Куда ты смотрел?

Мина стояла молча, пытаясь скрыть дрожь и подавляя слёзы.

– Мой господин, – начал оправдываться Тобо, – если её приодеть и причесать, то она превратится в красавицу.

– Тоффи тебе всунул эту девчонку, лишь бы денег с тебя содрать! Она ни на что не годится!

– Мой господин, Тоффи сказал, что выбрал для вас лучшую девушку. Это жемчужина, поднятая со дна океана… – лепетал управляющий, повторяя слова работорговца.

Мина стиснула зубы и зажмурилась, но слёзы предательски срывались вниз. Она сжимала и разжимала пальцы на руке, чтобы убедиться, что ничего не сломано, и молила Святую Алану о том, чтобы её не разлучили с матерью, и уже было не важно, что с ней сделают, только бы не вышвырнули из дворца.

– Скажи моему портному, пусть сошьёт ей несколько платьев, – проговорил господин Ксант, перейдя на более спокойный тон, – сделай что-нибудь с её волосами и проследи, чтобы она не выполняла никакой работы: её руки сейчас отвратительны!

Мина вышла из покоев господина и дала волю слезам. Ей нужно было настроить себя правильно и незамедлительно подчиниться любому приказу господина, каким бы он мерзким ей ни показался. Хорошая жизнь, какая была у неё в поместье госпожи Дилаи, закончилась, и следовало это усвоить. Ей и без того крупно повезло. Может, многие девушки мечтали оказаться на её месте. Лоя до последнего не желала покидать дворец, значит, тут не так уж плохо. А у неё слёзы льются ручьём. Она торопливо шла по коридору, зажимая рвущиеся из груди крики и желая поскорее где-нибудь укрыться. Сейчас она рядом с матерью, и это главное. Мина решила ничего ей не рассказывать, незачем лишний раз её тревожить.