Плаца Комуно, за ней новый район и, как ему объяснили там шла стройка нового бизнес-центра. Он аккуратно миновал крупнейший музей музыкальных инструментов, куда его любезно зазывали и почти бегом, надеясь успеть до заката, нырнул в проулок, сверившись с персоной. Спальные районы не были такими сонными, как центр, здесь из окон звучала живая музыка, конечно, гитара, в этническом стиле и фоно… Люди серьёзно музицировали и, сквозь открытые окна, улицы заполнял томный блюз, Вале показалось, что он вернулся лет на 80 назад, если бы не остов одинокой высотки, на который он уселся в данный момент, в ожидании заката.
Солнце не спеша опускалось, а оранжевый город продолжал застывшей, сонной картинкой сиять… Площадь, храм Девы Солнечной, Девы Внимающей, – выдавала ему карта паука. – Музей, шпиль Дворца советов, учреждения власти с крышами, более красными, чем все остальные… Главная площадь Милити – стайка туристов суетливо фоткается на фоне закатного такого охристого города… Он весь похож по цвету на свои эти орешки, жаренные в сахаре и мёде, ореховая Креона, миндальная!
Небо потемнело, опустились южные сумерки, а Валь успел наметить место, куда он захотел пойти. Его туда потянуло, тупичок с левой стороны площади Солнца, – юноша встал на носки и потянулся… Ещё надо купить этот грёбанный миндаль в подарок из миндально-скрипичного города, – он принюхался, едва заметно дернув крыльями носа и посмотрел вниз. Под давно замершей стройкой сидел музыкант, перебирая струны, вокруг него крутились туристы и механически выводили деньги, повышая его соцрейтинг. «Какие добрые», – мельком удивился он. Но сейчас музыкант не играл. Они все стояли, задрав голову и смотря прямо на него.