Колыбельная
Капли проливного дождя беспорядочно барабанили по лобовому стеклу чёрного автомобиля, мчащегося по узкой заброшенной дороге города под названием «Форт». Так, во всяком случае, гласила потрёпанная временем табличка на въезде в это забытое богом место.
Молодой мужчина в чёрных перчатках под цвет кожаной куртки, одетой поверх толстовки, нервно барабанил пальцами по рулю автомобиля, внимательно всматриваясь в уходящую вдаль безликую дорогу. В его карих глазах полыхали молнии, которые, казалось, не отражались от бушующей стихии, а были с ним единым целым.
Мужчина посмотрел по сторонам в надежде увидеть хоть один огонёк, хотя бы один разрушенный дом или проржавевшую машину, брошенную на растерзание непогоде. Он хотел увидеть хоть что-то, говорящее о том, что здесь вообще живут люди, но на протяжении долгих километров округа так и не изменила своего пейзажа. Разве только дождь стал сильнее барабанить по крыше и стёклам.
– Не мог же я перепутать, – мужчина резко нажал на педаль тормоза и машина, слегка вильнув влево, со свистом остановилась посреди дороги. – Так… посмотрим, – отстегнув ремень безопасности, он взъерошил свои темно-русые волосы и без того хаотично разбросанные по голове, и, дотянувшись до бардачка, открыл его. – Пф… Пора бы навести здесь порядок, – покачав головой, произнёс мужчина, доставая содержимое ящика.
Вскоре на пассажирском сидении появились две записные книжки, ежедневник, как всегда севший телефон, кипа мелких бумажек, несколько писем с одинаковыми печатями в форме сдвоенного круга, вмещающего в себя стороны света, адресованные некому Грэгори Леннарду с пометкой «срочно» и пустую пачку сигарет.
Так и не сумев вспомнить сколько времени эти «срочные» послания валяются в бардачке, Грэг усмехнулся и, взяв в руки письма, открыл первое из них.
– Орден экзорцистов приглашает Вас… – быстро прочитал вслух Грегори и, смяв конверт, бросил его на коврик под пассажирским сидением. – Доводим до Вашего сведения, что материалы, предоставленные Вами, не являются… – вновь не дочитав послания, он, не раскрывая остальных писем, разорвал их на четыре части и отправил в мусор. – Только бумагу переводят.
Нахмурившись, Грэг открыл окно. Холодный осенний ветер с дождём тут же ворвались внутрь, разбросав листы по всей машине. Грэгори любил такую погоду, но только не тогда, когда после тяжёлого дня или ночи или бессонной недели, проведённой в старых домах с наладом дышащими полами, чердаками, подвалами и ещё чем-нибудь, он падал на диван, даже не снимая ботинок. А когда мог насладиться долгожданным спокойствием и выпить чашечку кофе со своим стариком Лукасом.
Вдохнув влажный воздух, Грэг схватил телефон и принялся раз за разом нажимать на кнопочку, пытаясь включить его.
– Неужели так сложно включиться, – продолжая зажимать клавишу, он постучал им о приборную панель, но, не добившись никакого результата, разозлился и кинул его на заднее сидение. – Как-то же они смогли связаться со мной, – произнёс Грэгори, думая о стационарном телефоне и автоответчике. – Ладно…
Пролистав записные книжки и вытрусив содержимое ежедневника, перебрав кипу бумаг и устроив в салоне полный хаос, Грегори не без труда, но всё-таки нашёл свёрнутый в несколько раз листок с нужным адресом, написанным наспех простым карандашом: «Форт – 378'1».
– Блестяще, – усмехнулся Грэг, – потерять уйму времени, чтобы выяснить, что еду правильно. Просто блестяще…
Прежде чем на пути Грэгори забрезжили огоньки домов – стемнело. На смену проливному дождю пришла мерзкая морось, принесшая за собой густой туман, который искусно прятал под своими клубами дорогу, ставшую настолько узкой, что дальше ехать не имело смысла.
Выйдя из машины, Грэг натянул на голову капюшон толстовки и, достав из кармана куртки небольшой фонарик, включил его. Он медленно осмотрелся по сторонам, но из-за тумана ничего не было видно. От домов, сбившихся поближе друг к другу, остались лишь смутные очертания, а о том, чтобы рассмотреть хотя бы один номер, можно было только мечтать.
Направив свет от фонаря себе под ноги, на разбитую временем дорожку, Грэгори поднял глаза и на мгновение замер – прямо перед ним, словно тень, из ниоткуда появился ссутулившийся старик. Его промокшие седые волосы патлами спадали на лицо, а цвет кожи в рассеянном освещении едва ли отличался от тумана, принявшего желтоватый оттенок.
– Странный способ встречать гостей, – сухо произнёс Грэгори и направил фонарь на старика, от чего тот недовольно прикрыл глаза и ехидно улыбнулся. – Добрый вечер.
– Мы не привыкшие встречать гостей, – старик попытался застегнуть пуговицу коричневого пиджака в яркую жёлтую клетку, но, так и не сумев этого сделать из-за нескольких толстых свитеров, надетых друг на друга, ссутулился ещё сильнее и протянул Грэгу руку. – Мало кто доезжает до нас. Ещё реже остаются, – прохрипел он, подвигая руку ещё ближе к нему. – Можешь звать меня Вардом, а можешь стариком, как все зовут.
Грэгори посмотрел в почти бесцветные глаза старика и, не снимая перчаток, пожал его руку.
– Меня зовут Грэгори Леннард, – Вард отпустил его руку и нахмурился так, что можно было даже в тусклом свете рассмотреть каждую морщину на его лице. – В вашем городке я по делу.
– Что ж, говорю же, надолго не остаются, – старик поёжился. – Могу предложить еду и ночлег. Помощь, как говорится. Мой дом сразу вон за тем поворотом, – он повернулся направо и вытянул руку перед собой, показывая направление.
– В ночлеге я не нуждаюсь, – отрезал Грэг, освещая фонариком сторону, указанную Вардом, – а вот небольшая помощь мне не помешает. Меня ждут вот в этом доме, – он достал из кармана куртки листок с номером и протянул его старику.
– Провожать не стану, – Вард трясущейся рукой убрал со лба седые волосы, с которых скатывались капли воды, и хрипло продолжил: – Поздно уже. Непогода. Да и тебе ходить не советую. Плохой это дом – мёртвый.
Грэгори едва заметно улыбнулся, смотря в стеклянные глаза старика, наполняющиеся страхом. Такой взгляд он видел много раз. Практически в каждом небольшом городе, деревне или селе был дом, погрязший в страшных историях, который местные жители обходили стороной, но далеко не в каждый из этих домов атаковали призраки. Порой виновниками становились сами люди и их разбушевавшееся воображение.
– Ладно, старик, ладно… – Грэг сделал шаг вперёд и положил руку на плечо Варду. – Мне пора.
– Иди по левой дорожке, меж домов, – старик развернулся, собираясь уходить, – свой найдёшь сразу. Он будет стоять поодаль от остальных – самый большой дом.
Грэгори осветил дорожку, уходящую влево, а когда обернулся, старика уже не было. Вард затерялся в густом тумане.
Поднявшийся ветер в клочья разорвал туман, словно разрешая немного осмотреть округу. Дома городка остались далеко позади, как и дорога, по которой шёл Грэгори. Вместо неё осталась лишь скользкая трава и грязь, перемешанная с глиной, налипающей на его ботинки.
Наконец, впереди показались огни дома, который, как огромное тёмное пятно, стоял посреди пустоши. На секунду Грэг приостановился и посмотрел сверху вниз на чёрный силуэт этого здания. От него правда веяло смертью и этот могильный холод Грэгори не мог перепутать ни с чем другим.
Двери особняка распахнулись и первое, что почувствовал Грэгори, была лютая ненависть, которая через мгновение сменилась тихой, какой-то старой мелодией, заполнившей его мысли. Она словно пронизывала этот дом, вытягивая из него последние силы.
– Как хорошо, что Вы приехали, – сквозь нависшую над Грэгом пелену, прозвучал беспокойный голос мужчины, и он впервые посмотрел на людей открывших ему дверь.
Это была молодая семейная пара. Стриженный почти под ноль высокий мужчина, лишь немногим ниже Грэгори, в светлых джинсах и незастёгнутой белой рубашке, наброшенной поверх футболки, бережно прижимал к себе беременную девушку в длинном шёлковом халатике бледно-голубого цвета. Её длинные светлые волосы были собраны в высокий хвост, только подчёркивающий выпирающие скулы. Она не смотрела на Грэга, а её руки пробирала непрекращающаяся мелкая дрожь.
– Я Джаррет, Джаррет Коул. Это со мной вы говорили по телефону, – быстро проговорил мужчина. – А это моя жена Ванэсса.
– Грэгори Леннард, – сбросив в головы капюшон, Грэг снял с правой руки перчатку и протянул её Джаррету.
Стоило мужчине сжать его руку, как сознание Грэгори затянуло в огромную воронку. Больше не было старого дома с испуганной молодой парой, его место заняла яркая зелёная лужайка, на которой мальчик, в протёртых на коленках брюках, дарит цветы светловолосой девчонке с двумя хвостиками, ещё не зная, что лет через десять-двенадцать она станет его женой.
Грэгори поморщился и покачал головой. Иногда видения откидывали его слишком далеко от намеченной цели в прошлое или будущее. По телу словно прокатился небольшой разряд электрического тока. Сейчас он бежал по ступеням старого особняка следом за Джарретом, несущегося на крики жены.
– Милая! – мужчина остановился на лестничной площадке второго этажа и в панике осмотрелся. Он не знал к какой из закрытых дверей бежать. Страх полностью охватил его разум и Грэгори чувствовал это каждой клеточкой своего тела. – Милая, где ты! – срывая голос, прокричал мужчина и тут же услышал истошный вопль его жены.
Сомнений не было – Ванэсса находилась в самой дальней спальне, оборудованной для их ещё неродившегося ребёнка, и была она там не одна.
В сознании Грэга вновь зазвучала монотонная мелодия без слов, напеваемая какой-то женщиной. Она доносилась из закрытой комнаты в конце коридора, дверь которой пытался выбить Джаррет.
– Совсем скоро вы будете рядом со мной… – раздался спокойный, холодный голос из комнаты, – а пока засыпайте…
Крики Ванэссы громом прокатились по дому, и Джаррет с силой забарабанил по так и не открывшейся двери.
– Оставь меня!!! Уходи!!! – Грэг пригнулся и посмотрел в замочную скважину. – Уходи!!! – Ванэсса рыдала навзрыд. Вжимаясь в спинку кровати, она пыталась закрыться руками от женщины в тёмном, почти чёрном платье, висящем на ней, как на вешалке.
– Тише, – почти шёпотом произнесла женщина, и два громких хлопка от пощёчин заполнили комнату. – Ты разбудишь моих ангелов…
Крики стихли, и наступила гробовая тишина.
– Ванэсса! Ванэсса… что с тобой?! С кем ты?! – Джаррет разбежался, чтобы выбить дверь, но стоило ему приблизиться к ней, как она настежь распахнулась, и мужчина буквально ввалился внутрь. Он пролетел несколько метров и ударился головой о прикроватный столик. – Ванэсса…
Разжав руку Джаррета, Грэгори несколько секунд простоял с закрытыми глазами.
С самого раннего детства, касаясь предметов, людей, чего угодно, Грэг проваливался в огромный бушующий океан, из которого порой не мог выбраться часами. Волны бросали его стороны в сторону, заставляя сознание путаться в паутине чужих жизней и смертей. Грэгори видел то, что не должен был видеть ни один человек, знал то, что знать было запрещено, ступал на такие тропы, куда смертные попадали лишь лишившись самого дорогого – души.
Грэг хорошо помнил свой пятый день рождения, день, когда он впервые надел на руки перчатки. Октябрь той осенью выдался необычно тёплым. Он в лёгкой куртке, шапке, натянутой на глаза и тёмных брючках, спрятав ладошки в рукава, сидел под огромной ивой и исподлобья наблюдал за веселящимися на его празднике детьми. Тогда-то к нему подошёл отец и, присев рядом, на усыпанную жёлтыми листьями зелёную траву, спросил, что происходит. Грэгори, не раздумывая, рассказал ему всё, что мучило его, а в конце своей истории, нахмурившись, пробормотал:
– Я не хочу быть другим, хочу быть таким как все.
Грэг не знал, поверил ли ему отец в тот день или нет, но мужчина снял с рук перчатки и протянул сыну:
– Возможно, они помогут тебе быть «таким как все», – передразнил Грэга мужчина. – Но знаешь, сынок, быть нормальным скучно. Ты особенный.
Грэгори открыл глаза и снял вторую перчатку.
– Я могу помочь, – он сделал шаг по направлению к семейной паре. – Раз вы позвали меня в свой дом, – холодно продолжил Грэг, – значит, вы понимаете, что в доме есть некто помимо вас, некая сущность, одержимая лишь ненавистью и желанием причинить вам вред.
– Нам никто не верит, – прошептала женщина, впервые подняв усталые глаза на Грэгори. – Местные сторонятся мужа, а я… – девушка задрожала, съёжившись, словно от холода, – я даже не могу выйти за пределы дома.
Грэгори вплотную подошёл к Ванэссе и, положив руки на её живот, наклонился и прошептал ей на ухо:
– Она не тронет твоих двойняшек, – девушка крепче обняла мужа и сильней задрожала.
Грегори немного повернул голову. Рядом с ними, сжимая окровавленные пальцы на животе Ванэссы, стояла женщина в том же висячем платье. Только сейчас, Грэг видел её не со спины, а смотрел в лицо сущности. Казалось, бледная, почти прозрачная кожа этого монстра, могла раствориться в воздухе, если бы не багровые синяки и кровавые подтёки под чёрными впалыми глазами. Сущность, впившаяся взглядом в Грэгори, сморщилась и через миг исчезла.
– У нас будет мальчик, – произнесла Ванэсса, впервые за всё это время улыбнувшись. – Что вы сделали? Мне стало гораздо легче…
– Когда сущность что-то жаждет заполучить – она не врёт. У вас будут двойняшки, – бросил Грэгори, смотря на двух белокурых девочек, бегущих навстречу к Джаррету. – Я осмотрю дом, – сбросив ботинки, он направился зал.
– Конечно, – быстро произнёс мужчина, казалось, он только сейчас понял, что они ни на шаг не сдвинулись от входных дверей.
Старая мебель, потемневшие от времени портреты, разбросанные по стенам, набрасывали на и без того мрачный дом цепи из сотен мрачных судеб их бывших владельцев.
– Мебель менять не захотели? – спросил Грэгори осматриваясь.
– Мы купили этот дом с аукциона, и Ванэсса отказалась что-то менять, ей нравился эдакий привкус старины.
– И вы даже не спросили, отчего дом достался вам за бесценок?– Грэг снял курку и бросил её диван.
– Нет, мы… – Джаррет посмотрел на жену, – нет, мы не спрашивали.
– А надо было…
Резкий порыв ветра распахнул деревянное окно. Раздался оглушительный звон, и стекло разлетелось вдребезги. Тихая, уже знакомая мелодия потянулась по дому, только теперь её кто-то играл её на фортепиано. Свет заморгал.
– Нет… Нет… Нет… – испуганно забормотала женщина. – Она рядом! Она рядом со мной! – Ванэсса зарыдала и сделала шаг назад, к выходу из зала.
– Джаррет, – громко произнёс Грэг, схватив девушку за руку.
Несколько последних недель мгновенно протянулись перед его глазами. Каждый день из этого отрывка жизни Ванэссы он видел одинаково. Девушка ни единой минуты не была одна. Она вставала, во сколько ей позволяла сущность – прикроватные часы обычно останавливали свой ход на шести утра. Шла в душ. Несколько раз поднималась и спускалась по лестнице, заходила в комнату с музыкальным инструментом и подолгу сидела, смотря на него, а рядом с ней, положив голову на живот, неизменно находилась бледная женщина с багровыми синяками.
– Джаррет! – громче повторил Грэгори. – Не отпускай жену, слышишь меня? – Мужчина несколько раз кивнул и крепко обнял без конца вырывающуюся Ванэссу. – Эта тварь не причинит ей вреда, – бросил он и вылетел из зала. – Пока… не причинит.
Грэгори распахнул дверь соседней комнаты и, подойдя к играющему фортепиано, положил на клавиши руки.
Да, он не ошибся, это был инструмент существа, мучавшего семью. Личная вещь красивой черноволосой женщины, которая сидя за фортепиано, играла уже приевшуюся мелодию и тихо напевала незнакомую Грэгори песню:
Рекой польётся лунный свет,
Он сбережёт тебя от бед.
Тот кто в тени нас стережёт ,
Увидев блик луны – уйдёт .
В ночи порой таится тень,
Но ты дружок, в неё не верь…
Громкий звук дверного колокола, оборвал женщину на полуслове и она, случайно нажав на несколько клавиш, с трудом поднялась с высокого стульчика. Только сейчас Грэгори увидел – женщина была беременна и, судя по всему, ходить так ей оставалось не долго.
Держа руки на животе, женщина не спеша подошла к входной двери и, улыбнувшись, отворила её.
– Дорогой, как хорошо… – улыбка сползла с лица женщины, – что ты пришёл раньше, – тихо добавила она, не смея даже взглянуть на мужчину еле стоящего на ногах.
Он был намного старше неё. Его лицо давно покрывали морщины, а седые пряди, зачёсанные назад, с трудом прикрывали залысину. Видимо, этот был тот случай, когда родители, с наигранным сожалением, выгодно выдавали замуж одну из дочерей и отправляли её в огромный безликий дом, убеждая, что именно в нём она станет счастливой. Так, во всяком случае, подумал Грэгори, смотря на эту семейную пару со стороны.
– Какая же ты медленная, Камелия, – мужчина, размахнувшись, ударил её по лицу и буквально ввалился в дом. – Сколько можно тебя учить? – он упал на пуфик, стоящий около двери, и плюнул себе под ноги. – Мне долго ждать? Или ты всё же соизволишь меня разуть.
Камелия с трудом встала на колени и уже коснулась ботинка мужа, когда тот схватил её за волосы и ударил лицом о пол. Женщина закричала от боли и медленно отползла в сторону, прижимая правую ладонь к разбитому носу.
Когда-то давно, Грэгори стало бы жаль Камелию, но только не теперь. Несомненно, никто не имел права так поступать с ней, но долгие годы практики в общении с сущностями, научили его одной простой истине. Что бы он не видел, что бы не чувствовал – никто не имел права на сострадание, когда после смерти совершал поступки в стократ страшнее боли, причинённой ему.
– НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ!!! – истошный крик женщины оглушил Грэгори. – Не трогай, – сквозь слёзы выдохнула она и поднялась на ноги.
– Вернись немедленно! – прокричал мужчина, смотря на идущую к ступенькам жену. – Мы ещё не договорили!
В то время как Камелия почти добралась до лестничной площадки второго этажа, мужчина, издавая непонятные звуки, встал с пуфа и направился следом за ней.
– Я же сказал тебе вернуться, – он, шатаясь, поднялся по ступеням, и крепко схватив за руку жену, направляющуюся в свою спальню, отбросил её назад к ступеням. – С каких это пор ты вздумала мне перечить?
Камелия вжалась в гладкую стену, пытаясь впиться в неё пальцами. Мужчина подошёл к ней и ударил по и без того окровавленному лицу, потом ещё раз и ещё… Взревев от боли, Луиза попыталась перехватить руку мужа, но, потеряв равновесие, кубарем покатилась с лестницы.
Грэгори, не открывая глаз, покачал головой. «Этого мало», – подумал он, и дверь особняка вновь отворилась.
Камелия, вошедшая в дверь в сопровождении мужа и женщины в медицинской форме, больше не была прежней. На её осунувшемся бледном лице красовались багряные синяки и кровоподтёки. Тёмное платье, ставшее на несколько размеров больше, спадало с плеча, открывая выпирающие кости. Но самое страшное во всём этом – был полностью отсутствующий взгляд, взгляд в котором читалось только одно – безумие.
Больше женщина не выходила из своей спальни, не той в которую барабанил Джаррет, а той, что находилась в противоположном конце коридора. Закрывшись, она сидела в ней и часами напевала песню, которая служила колыбельной для её так и неродившегося дитя. Камелия потеряла ребёнка, и это стало её первым шагом на пути в чёрные тропы. Второй шаг женщина сделала тогда, когда окончательно сойдя с ума от горя, она пришла в комнату к пьяному мужу и задушила его подушкой. Третий – когда, устав жить, решила не просыпаться.
Распахнув глаза, Грэгори вылетел из комнаты с фортепиано и вбежал в зал.
– Где ключ от спальни? – громко произнёс он, смотря в ошарашенное лицо Джаррета. – От той, которая напротив вашей, в другом конце коридора.
Ваза, стоящая на столе разлетелась на мелкие осколки и Ванэсса испуганно закрыла лицо руками, после чего громко закричала и схватилась за живот.
– Мы не закрываем двери, я не знаю где… – Джаррет, придерживая девушку за локоть, опустился вместе с ней на пол.
– Мне нужен этот ключ, – жёстко повторил Грэг, – на остальное нет времени.
– Грэгори… – прерывисто дыша, произнесла Ванэсса и, достав из кармана халата ключ, протянула его ему. – Вот…
Схватив ключ, Грэг вбежал на лестницу, но перед ним больше не было длинного коридора, теперь перед ним стелилась чёрная тропа, ведущая к огромной клетке, в которой Камелия одевала детям с пустыми глазницами разноцветные пижамы и подвешивала их на толстые цепи.
– Мои маленькие ангелы, – протянула сущность, не обращая внимания на приближающего к ней Грэгори. – Пора спать, – она дёргала за края цепей, и украденные ей детские души шевелились. – Скоро у вас появятся сестрёнки… Как же вы рады… – могильный голос Камелии тянулся по чёрным тропам. – А пока спать. Я спою вашу любимую колыбельную…
Рекой польётся лунный свет,
Он сбережёт тебя от бед.
Тот, кто в тени нас стережёт,
Увидев блик луны – уйдёт .
В ночи порой таится тень,
Но ты дружок, в неё не верь.
Ведь смелость в самый тёмный час,
Поможет тьме не тронуть нас.
Ты помни – чудо тишины.
Про час, когда крадутся сны.
Они волшебной синевой,
Укроют вмиг и нас с тобой.
Но всё же глаз не открывай,
Не покидай свою кровать.
Ведь стоит только зазевать,
Они придут с тобой играть…
– Они придут с тобой играть… – Камелия резко повернулась и, столкнувшись взглядом с Грэгори, вцепилась в клетку руками, пытаясь вырваться.
Она опоздала. Женщина настолько была увлечена пением, что не заметила Грэга, который, читая молитвы, сливающиеся в единое целое, проворачивал ключ в замочной скважине до тех пор, пока он не рассыпался в его руках, навсегда запирая всё, что осталось от Камелии, в её тёмном мире.
– Грэгори! Грэгори! – первое, что услышал он, вернувшись с чёрных троп. – Нам нужен врач! – кричал Джаррет. – Нам срочно нужен врач!
Вернувшись после бессонной ночи домой, Грэгори бросил ключи в небольшую тарелочку стоящую на белом пуфике в прихожей и, облокотившись о стену, собирался разуться, но передумав, побрёл в гостиную. Оставляя за собой комки высохшей грязи, он добрёл до дивана и практически рухнул на него.
– Будете ли Вы крестить наших детей, – произнёс Грэг, вспомнив слова Джаррета. – Конечно нет, – он бросил взгляд на автоответчик, стоявший на стеклянном столике возле дивана, но проигнорировав светящиеся сообщения, – уткнулся лицом в подушку.
Часы на стене громко тикали, ужасно раздражая Грэгори. Внимательно наблюдая за секундной стрелкой в течение двух минут, он резко поднялся с дивана и нажал кнопку автоответчика.
– Грэгори, – прозвучал голос Лукаса, – я так и не смог до тебя дозвониться. Буду краток. Одной семье очень нужна твоя помощь. Поторопись, пожалуйста, у них осталось меньше пяти часов. Я буду оставлять сообщения каждый час, чтобы не сбиться со счёту. Вот адрес…
Спустя три часа Грэгори въехал в маленький провинциальный городок, где небольшие двухэтажные домики из серого камня с вечнозелёными лужайками, выстроились в ровные ряды, приветствуя каждого забредшего сюда туриста.
Нужный дом Грэг нашёл без труда. Он располагался почти в самом начале безымянной улицы, и на нём была прибита крупная табличка с номером тридцать пять.
Выйдя из машины, Грэгори громко хлопнул дверью, и спустя мгновение, уже стоял на порожке дома, держа ладонь на звонке, непрерывно звоня в него.
Послышались громкие шаги. Дверь спешно распахнулась, и он встретился глазами с коренастым мужчиной с выправкой военного, приобнимающим за плечи стройную женщину с каштановыми волосами, чьи карие глаза обеспокоенно смотрели на него.
– Мама, – следом за семейной парой на порог дома выбежал маленький мальчик, – Эми не хочет со мной играть! – обиженно выкрикнул он и поднял глаза на Грэга.– Здравствуйте, – поздоровался он и замер.
– Я Грэгори Леннард, – представился Грэг и присел на корточки напротив мальчика. – Меня прислал Лукас, он сказал, что дело срочное.
– Да, конечно, – быстро спохватилась женщина, но тут же замолчала.
Грэгори снял перчатку и протянул руку мальчику.
– Ну здравствуй, – ребёнок вложил ладошку в его руку и крепко пожал её. – Так… – улыбнулся Грэг, значит дело не в тебе. – Расскажите о своей проблеме? – он поднялся и вновь посмотрел на семейную пару.
– Да… – немного опешив, произнесла женщина и слегка пихнула мужа в бок.
– Проходите, – громко произнёс мужчина, отходя вместе с женой и сыном в сторону.
Грэгори и обвёл взглядом помещение и впился глазами в лестницу. Что-то тянуло его на второй этаж, что-то такое знакомое и родное, что-то слишком личное. Нечто похожее он испытывал лишь раз, в детстве, когда в его жизни появился Лукас. Он встряхнул головой и на смену теплу, разливающемуся по дому, пришёл могильный холод.
– Рассказывайте, – отрезал Грэгори, передёрнув плечами.
– Наша дочь, – начала женщина, – она не в себе. Несколько раз она пыталась вскрыть себе вены…
– Это ваша проблема? – спросил Грэг, не смотря на женщину. – Дайте руку…
Как только Грэгори взял руку женщины, его жизнь покатилась под откос вместе с жизнью девочки, которая была чужой в своей семье. Девочки, домом для которой стали лечебницы, девочки, чьими лучшими друзьями стали мерзкие сущности, пока она не столкнулась с тварью, питающейся ей.
– Миссис и мистер Лэнфорд, – неожиданно произнёс Грегори, – Амелия – не самоубийца. Каждый раз вы и только вы убивали её. Год за годом вы терзали её хрупкую душу, втаптывая в такую грязь, что вам и не снилась. Эми нужна была не помощь, а поддержка. Но вместо неё она получала новую порцию лекарств, – Грэг грубо произносил каждое слово, смотря в наполняющиеся слезами глаза мужчины и женщины. – Вы боитесь свою дочь. Боитесь, что она причинит вред не себе… а вам.
– Уходите… – прошептала женщина, вытирая слёзы, – уходите из моего дома…
Грэгори усмехнулся:
– Я немного грубее отца, – не сдвинувшись с места, произнёс Грэг. – Правду слышать нелегко. Но как бы там ни было, я никуда не уйду. Без меня Амелия не доживёт до обеда. Она уже приняла решение, наберитесь смелости сделать следующий шаг и вы.
Миссис Лэнфорд сделала несмелый шаг в сторону, и Грэгори быстро поднялся вверх по лестнице.
Он громко постучал в дверь на втором этаже и спустя несколько секунд услышал тихое «Войдите».
Огромная волна захлестнула его с головой. Он чёрном костюме, без вездесущих перчаток, стоял посреди висячего моста, протянувшегося через реку и сжимал руку девушки в белоснежном платье. Она была невероятно красива. Её янтарные глаза светились от счастья, а каштановые волосы, уложенные локонами, развивались на лёгком ветерке.
Грегори прислонился лбом к двери и, простояв так с минуту, вошёл внутрь.
Его взору предстала девушка из видения, только она не улыбалась – она боялась поднять на Грэга уставшие янтарные глаза, думая, что он очередной врач, присланный родителями.
– Здравствуй, Амелия, – Грэг присел на корточки напротив девушки и улыбнулся. – Отец Лукас сказал, что тебе нужна помощь.
– Да… – устало произнесла Эми, – он сказал, что приведёт того, кто сможет мне помощь.
– Расскажи мне, что происходит? – Грэгори снял со второй руки перчатку, и протянул ей ладони. – Или покажи.
Амелия ещё сильнее опустила голову, отказываясь смотреть на мужчину.
– Эти вопросы, – выдохнула девушка, – как я устала от них и от этого голоса.
– Эми, – мягко произнёс Грэг, – ты особенная. Таких, как ты, единицы, понимаешь? И какая бы сущность сейчас не стояла за моей спиной и не говорила тебе гадости, разбрасываясь угрозами, помни – она боится тебя. Ведь у тебя есть право выбирать между жизнью и смертью, а у неё уже нет. Любое существо, пришедшее за тобой с чёрных троп, слышишь меня, Эми, любое, можно отправить обратно, закрыв ему проход.
– Как? – произнесла Амелия, наконец подняв на Грэга свои янтарные глаза.
– Я научу тебя. Обязательно научу. А сейчас просто дай мне руку.
Девушка вложила свои ладони в руки Грэгори, и тепло вновь прокатилось по его коже.
– Одна просьба, – Грэг открыл глаза, – даже не просьба, – он размотал бинт Амелии на правой руке и, забрав спрятанную в нём длинную ржавую иглу, широко улыбнулся, – так мне будет спокойнее.
Заброшенная фабрика, расположившаяся в очередном уголке чёрных троп, пустовала – её хозяин находился в мире людей. Обвалившаяся штукатурка хрустела под ногами Грэгори, он шёл в место, где уже бывала Амелия, в место, где открыла дверь зашиторотому.
Он не смотрел на Эми со стороны, Грэг вместо неё зашёл на чёрные тропы.
Зайдя в распахнутую деревянную дверь, держащуюся на проржавевших петлях, Грэгори, наступая на жуткие соломенные и тряпичные куклы, перевернул стул, стоящий возле входа, и подошёл к дальней стене.
Далёкая еле слышная мелодия, протянулась по чёрным тропам. Хозяину игрушек не нравилось, что кто-то влез в его дом.
Перед Грэгори, одна за другой стали появляться измученные сущностью души, каждой из которых он ржавой иглой, взятой у Амелии, распарывал рты. Мелодия становилась всё громче и громче, и вскоре перед Грэгом появился хозяин кукол – зашиторотый.
Читая череду молитв, Грэгори медленно обошёл зашиторотого и, захлопнув покосившуюся дверь, воткнул в неё ржавую иглу, некогда принадлежащую сущности.
– Всё закончилось, – произнёс Грэг, открыв глаза, – больше он тебя не побеспокоит.
– Спасибо, – тихо произнесла девушка и впервые улыбнулась. – Этот голос, он ушёл из моей головы.
– Эми, я научу тебя всему. Твой дар – проклятье, но он бесценен. – Грэгори не отпускал ладоней девушки. – Ответь мне только на один вопрос, – он улыбнулся.
– На какой? – нахмурившись, спросила Амелия.
– Ты выйдешь за меня…