Женюсь
«Вот ведь хозяйка обрадуется моему решению», – подумал Скуби, бросая прощальный взгляд на свою возлюбленную – кошку Ми-Ми черепашьего окраса.
– Мам, я хочу жениться на Ми-Ми!
– Вот и замечательно. Ты ее любишь?
– Это как?
– Ну, ты думаешь о ней, когда ложишься спать, например?
– Нет, я думаю о сосиске.
– А когда встаешь?
– Я все еще о ней, о сосиске думаю.
– А ты готов с ней сосиску разделить?
– Только, если Ми-Ми неголодная.
– А она тебя любит?
– Говорит, что у нее голова кружится.
– Это как?
– Да, вот, говорит она мне, есть мужчины, Скуби, от которых голова болит; а есть – от которых голова кружится. Вот от тебя кружится…
– А у тебя от нее кружится?
– Если честно, то иногда болит.
– Понятно. А где ты думаешь жить?
– Мы с ней махнем в деревню, заведем себе человека.
– А как же я?
– А ты мне посылки будешь посылать и ждать мои фотки.
– Скуби, а я сосиски сварила. Отнеси одну Ми-Ми.
– Мам, а может, я все-таки дома останусь? Ну, эту женитьбу.
Мама мне загадочно улыбнулась.
– Я знал, что ты обрадуешься моему решению!– улыбнулся я ей в ответ.
Театр
– Ты нарядная. Ты куда идёшь? – спросил Скуби, растянувшись на кровати.
– Спасибо. Я иду на балет.
– Ты там будешь танцевать?
– Нет, просто смотреть.
– А я думал, балет – это когда танцуют.
– Артисты танцуют, зрители смотрят.
– А собаки там будут?
– Нет, только мыши, много мышей.
– Я мышей не люблю, пусть Ми-Ми (соседская кошка черепашьего окраса) туда идёт. А почему там мыши?
– Это балет про Мышиного короля и Щелкунчика.
– Ааа… А я помню, ты мне говорила. А ты обратно придёшь?
– Конечно, приду. Я же без тебя не могу.
– И я не могу без тебя. Вот, представлю, что тебя не увижу, сразу плакать хочу.
– Не плачь, я обязательно вернусь и почешу тебе животик.
– Хорошо, я плакать не буду, я просто буду грустить.
– Нет, ты лучше порадуйся за меня.
– А грустить не надо?
– Нет, конечно. Лучшая радость – это когда ты радуешься за друзей.
– Хорошо, я начну радоваться за тебя прямо сейчас, – улыбнулся Скуби.
Просто разговор
В косой полоске солнечного луча, проникающего через полуприкрытые шторы, весело кружились в броуновском движении пылинки.
Ми-Ми – кошка черепашьего окраса – сидя на задних лапах, ловко ловила их передними лапами. «Она похожа на дирижёра, но только без оркестра,» – подумал Скуби, растянувшись на коврике.
Ему нравилась эта шаловливая кошка.
– Ми-ми, а где мы будем отмечать Новый год?
– Где, где! На кухне!
– А что мы будем делать?
– Сначала мы будем есть, пока не устанем, а потом будем отдыхать, пока не проголодаемся.
Скуби был ей благодарен, она решала все так легко и быстро.
– А что мы будем дарить друг другу? – поинтересовался он.
– Я подарю тебе свою новую песню, – сказала Ми-Ми, держа свой хвост между лапами, как будто это был микрофон. А ты мне свой новый рассказ!
Скуби улыбнулся: он любил писать. Ему нравилась хвала друзей, их лайки, просьбы написать продолжение. В такой момент каждая клеточка его существа наполнялась гордостью за достигнутое или, вернее, за написанное.
– Когда-нибудь я подарю тебе мою книгу, мне надо только немного постараться и организоваться.
– Хорошо, я буду ждать, только организуй все поскорей, пожалуйста!
Скуби завилял хвостом: так здорово иметь друга, который в тебя верит. «Я сейчас полежу немного, а потом сразу за работу», – решил он, устраиваясь поудобнее на коврике.
Автобус
Дождь начался совершенно неожиданно, если не внезапно. Как будто по мановению волшебной палочки дороги и тротуары превратились в бурчащие реки, текущие во всех направлениях, а пешеходы в матросов под парусами- зонтиками , и только детки в сандаликах весело прыгали по лужам, невзирая на косые полоски дождя. У Скуби, к сожалению, не было ни зонтика, ни сандаликов, ни даже элементарной лодки. «Если нет лодки, то надо искать автобус», – подумал Скуби. Автобусы он любил. Ещё бы, в автобусах он притягивал к себе самых лучших людей, а если были собаки в транспорте , то и их тоже. Заходишь, бывает, в автобус, и у тебя есть десять- пятнадцать секунд, чтоб выбрать, куда с мамкой сесть. За десять – пятнадцать секунд тебе предстоит решить, с кем сесть, чтобы путешествие было нескучным: с толстым ли дядечкой, тупо смотрящим в телефон, с подростком, кивающим в такт музыке в наушниках, или с…
Выбираются всегда приветливые люди, которые с удовольствием тебе улыбаются, и приходится тянуть мамку или к милой бабуле с белым воротничком и покупками, или к раскрашенным готам, которые тусуются в хвосте автобуса. Гарантируется одно: безмерное внимание к тебе, четвероногому, и к мамке, которая с гордостью и радостью все про тебя расскажет.
«А вот и автобус», – завилял хвостом Скуби и отряхнулся от воды всем телом. Полный вперёд!
Выздоравливай
Закрыв настырное ненастье плотными шторами, хозяйка забралась в кровать посреди белого дня. Правда, в нашем случае это было прямо посреди серого дня. Настойчивый дождь невежливо колотил в окна спальни, как бы требуя внимания, но мы его вежливо игнорировали. Хозяйка обняла двумя руками чашку лечебного чая, пахнувшего чем-то очень сомнительным.
«Ты заболела? »– поинтересовался я. «Ага, есть чуть-чуть», – просипела она. «Хочешь, я полежу с тобой за компанию? » – oна улыбнулась и кивнула головой.
Я свернулся калачиком в ее ногах, полежал минут пятнадцать, не шевелясь и не беспокоя мою уже спящую красавицу, потом я начал волноваться. Вообще-то, я не люблю, когда она спит днём. Меня это беспокоит, и даже очень. Очень тихонечко, наступая и спотыкаясь о ее руки, ноги, спрятанные под одеялом, я подобрался к ее морде. Спит и дышит. Стук моего сердца, независимо от меня, начал набирать скорость. Моя нижняя губа почему-то начала предательски трястись, хвост где-то спрятался, и его не было видно. Проснись, Иришка, проснись, открой зарытый в снегу взор … как- то так писал поэт. Я поскулил, она не проснулась, тогда я решил полаять, так, немного, и обдать ее моим дыханием.
Если вы думаете, что я пахну свежей мятой, вы ошибаетесь. Глубоко ошибаетесь и даже заблуждаетесь. Мое дыхание – это возбуждающая смесь рыбы и мяса, это вкус тщательно облизанной свежеописанной скамейки и запаха тыла прогуливающихся местных собак, и это ещё не считая приправы из прелых листьев! Она, как и я, его обожает! Гав-гав!
На лице хозяйки изобразилась то ли гримаса всеобъемлющей любви, то ли гримаса подавляемого недовольства, однако она проснулась … и пробурчала: Ну, теперь я уже точно выздоровела».