Пьеса для шпионки

15

В ресторане грохотало, как в бочке, катящейся под откос. Хмельные посетители отплясывали у эстрады с ансамблем. За столами оставались малочисленные гурманы и выпивохи. Галка с Аллой относились к последним – глазели по сторонам, потягивая коктейль из соломинок.

Лабухи на сцене сменили пластинку. Группа затрынкала мелодичное вступление, рыжая солистка в огненно-красных топе и мини-юбке запела знойный хит весеннее-летнего сезона.

За столом две разряженные девицы держали военный совет.

– Значит, на дело ты не пойдешь? – спросила Галка.

– Ты что?! Я в жизни ничего такого! – отшатнулась Алла.

– Поэтому и болеешь дипресухой. Сейчас кто смел, тот и съел! Ну, да ладно, докладывай: какие есть агентурные сплетни?

– В каком смысле?

– В смысле: кто этот Новиков? Бабник или в карты играет?

– Он фольклор собирает.

– Прокол! Mой предел – «В лесу родилась елочка».

В приподнятом настроении из банкетного зала вышел статный мужчина: темно-синий костюм, белая рубашка с галстуком, волосы с серебристой проседью. Вышел и сразу сморщился – резанула по ушам поп-музыка.

– Внимание. Есть объект, – сказала Галка углом рта. Алла индифферентно щурилась на танцующих.

– Как слышите? Прием! – Галка толкнула ее локтем.

– А? – Алла вздрогнула. – Он!

Новиков не спеша, пересекал зал по красной ковровой дорожке.

– Ну, я пошла на абордаж, – встала Галка.

– Буду держать за тебя кулак. – Алла посмотрела на подругу, как в последний раз.

– Два! – подмигнула Галка и двинулась вслед за Новиковым.

Матовые лампы обдавали холл синеватым загробным светом. Пара курильщиков в низких креслах казались дымящими восковыми фигурами.

Выйдя из туалета, Новиков подошел к зеркалу, тоже закурил, пригладил выбившийся из прически волосок.

– Здравствуйте, Павел Павлович! – отразилась рядом с ним Галка.

– Добрый вечер, – повернулся он к ней, галантно убрав за спину руку с сигаретой.

– Извините, что я к вам так запросто подошла, – начала Галка, волнуясь, покручивая браслет.

– Ничего, пожалуйста, я вас слушаю. – Он был очень великодушен.

– Но… я вижу, вы меня не узнаете. Нас знакомил Владимир Николаевич.

Новиков, выпуская дым через плечо, недоуменно свел брови.

– Что-то не припомню…

– Вы еще фольклором интересовались. Я же из деревни!

– Из деревни? Никогда бы не подумал. – Новиков от удивления поперхнулся дымом, закашлялся.

– Не верите? – Галка глянула на него с вызовом я, что называется, отколола номер – озорно заголосила, резво пританцовывая:

– По реке плывет топор в алюминевых трусах. А кому какое дело, может, он беременный?!

– Верю, верю! – Бросив в урну окурок, Новиков поймал её взмахивающие руки, притянул плясунью к себе. – Достаточно… А что-нибудь старинное вы знаете? – спросил, покосившись на курящих.

– А как же! – жарко дышала Наташка. – И плачи знаю, и обрядовые. Хотите послушать?

– Если не здесь, было бы интересно.

– Так вот, пожалуйста! – Обрадованная Галка выхватила из-под ремешка часов заготовленную бумажку. – Давайте созвонимся!

Прежде чем взять листок Новиков осмотрелся – нет ли свидетелей? – и увидел немолодую брюнетку в белом трикотиновом костюмчике. Она стояла поодаль, опираясь на спинку кресла, будто боялась упасть. Лицо выражало сложную гамму чувств: священный гнев, презрение к изменнику, жалость к себе: на кого потратила лучшие годы!

К Галке Новиков больше не повернулся.

– Извините, но я ничем не могу… Желаю успеха, – пробубнил он, равняясь на свою возрастную брюнетку, и побежал за ней в зал, неприлично громко горланя: – Соня, постой!.. ну, что ты, ей Богу! Девочка по поводу фольклора…

– Вот черт! – брякнула в сердцах Галка, разрывая листок с номером на мелкие кусочки. – Соня, а не проспала, – желчно пробормотала она и побрела за супругами – спешить теперь было некуда.

Однако, войдя в зал, ей пришлось поторопиться. За собственным столом рядом с Аллой она увидела рыжего бугая в расстегнутой до пупа рубахе. Развязно хохоча, он что-то вещал девушке. Та явно не знала куда деваться – в полном отчаянье пялилась на желтую штору, периодически отодвигаясь от собиравшегося ее облапить пьяного субъекта.

– Мужчина, освободите, пожалуйста, мое место. – Галка тронула пальцем могучее плечо.

– О! Тоже подойдешь! – обернулся Бугай. – Давай дашь на дашь: я освобождаю – ты со мной вальсуешь. А, Марина? – протянул он к Галке волосатые ручищи.

– Убрал мясопродукты! – отмахнулась она.

– О-хо-хо! Експонат для гербарию! – поднялся здоровяк. – Ну, садко, садко. Садись. Я и стоя тебе обойму. – Он снова потянулся к Галке.

И тут неожиданно подоспела помощь.

– Эй, чудик! – Встал возле соседнего столика модно одетый малый. – Ты что, давно на свободе? – проявил он спокойнейшую любознательность, подходя к дебоширу.

– Шо?! А ну иди, шклявый! – грозно рявкнул Бугай, пригнув головищу.

Малого его стойка ничуть не смутила.

– Иду-иду, милый, – сказал он даже с улыбкой и резко клюнул лбом Бугаю в нос. С того мигом слетел весь боевой задор.

– Шо ты? Шо ты? – попятился он, схватившись за нос, и опрокинул стул.

– Да ты сломался: из тебя провода торчат! – Малый с силой дернул за кудри на жирной груди.

– Ладно, твои, так бы и сказал, – обиженно проблеял Бугай, улепетывая по ковровой дорожке.

– Ой, спасибо вам пребольшое, – поблагодарила Галка спасителя.

– Не за что, – скромно ответил тот, поднимая стул.

– Галя, пойдем! Я уже расплатилась. – Перепуганная на смерть Алла прижалась к подруге, нетерпеливо перебирая ногами.

– Может, вас подвезти? Я на машине, – предложил дальнейшие услуги благородный рыцарь. Был он вполне приятной наружности, в фирменной джинсовой паре, в экстравагантном пестром блузоне…

Правда, Галка еле успела его рассмотреть, потому что с ужасом заметила, как из глубины зала идут уже два мужика: первый – посрамленный приставала, второй – стриженный под уголовника, зловеще ухмыляющийся, с кулачищем в кармане.

– Хорошо. Только мы ещё в туалет, – бросила она Малому и: – Бежим! – прошипела Алле в ухо.

Малый оглянулся и тоже увидел надвигающихся урок.

– Подождите на улице. Я быстро, – крикнул он девчонкам, рванувшим по дорожке с высокого старта. Сам смело повернулся лицом к психической атаке и подтянул рукава куртки, готовясь к бою…

Когда хулиганы приблизились, Малый не накинулся на них с кулаками, а широко улыбнулся и примирительно, даже просительно сказал:

– Мужики, давайте договоримся без шума, а?

Он демонстративно расправил тонкими пальчиками тысячную купюру и сунул её в нагрудный карман рубашки Уголовника.

Тот смотрел грозно, исподлобья и развязно прогундосил:

– Ты, пала, на кореша мово наехал. Пошел на выход. Там перетрем.

– Ну, пошли… – Малый тяжко вздохнул и пошагал по ковровой дорожке. Урки потянулись следом.

Сзади Бугай грубо толкнул его в спину:

– Ломись, сука, бойчей!

– Лось, заглохни, в натуре… – хмуро окоротил товарища стриженный.

– А чо он, Фима, быкует! – зло возразил простоватый Лось.

– Стихни, сказал… – угрожающе прошипел Фима.

Однако в фойе урок ждал плохой сюрприз. Вышагнув из зала в холл, бандюги взревели, как раненные медведи, и схватились ручищами за глаза. Это выскочившая из-за портьеры Галка пальнула в физии Лося и Фимы струей перечного газа из баллончика «Оружие пролетариата».

– Бежим! – Галка дернула за руку оторопевшего Малого. Тот тоже приложил ладонь к лицу, только ко рту. Испуганные буркалы чуть не выскочили на лоб.

Отчаянная Галка ещё раз дернула за рукав Малого. Снесла его наконец с места, и они помчались спринтерами из ресторана.

Грязно матерясь и качаясь, выведенные из строя урки размазывали по щекам обильные слезы.

– Ох! Чем это, падла? – спросил Фима, удивленно тряся башкой.

– Чем! Чем! – в гневе плюнул Лось. – Зарин паралитический. Погнали! Я эту стервь в куски порву!

– Я не могу… Ты сам… Номер запиши… – пробормотал, постанывая, Фима. – После сквитнемся… Так и так достанем…

– А на чем писать?

– На лбу, урод!..

Лось опять в сердцах плюнул и вывалился на ночную улицу.

На стоянке возле ряда машин беглецов ждала Алла. Малый подскочил к белому «Опелю» старой модели, открыл дверцы.

– Быстрей! Ал, падай назад! – распорядилась Галка, плюхаясь рядом с шофером. – Я буду показывать путь.

Малый мгновенно завел «Опель», вырулил на ночную улицу, переключил скорость. Галка повернулась к нему с извинениями:

– Вы уж простите, что у вас из-за нас…

– Да пустяки! Что вы! – не дал договорить Малый, – Я бы, конечно, и сам справился, но… спасибо большое за помощь.

– Большое пожалуйста! – ослепила его улыбкой Галка.

– Ой, как я только не умерла, – проныла сзади Алла.

– И правильно сделали, что не умерли, – сказал Малый. – Жизнь прекрасна. Одна музыка чего стоит! Вот рекомендую – первая запись в Европе. – Он включил музцентр, в машине негромко зазвучала мелодичная композиция.

– А, так вы записываете музыку? – спросила Галка.

– Да, записываю… на бумагу.

– Так это… ваша музыка? – Галка изумленно ткнула пальцем в музцентр.

– Моя.

– А что, очень симпатичная мелодия! – К Галке словно подключили электричество: лицо засветилось, глаза так запрыгали по водителю, как будто большего удовольствия, чем видеть этого человека, не существует. – Oй! А мы же еще не знакомы! Запоминайте, а то я знаю, творческий народ рассеянный. Меня зовут Галя, её – Алла. Ну а вас, наверно, Амадей? Или как?

– Зовите Иван, Ваня, как хотите. И, девчата, может, перейдем на «ты»? Я от долгой вежливости превращаюсь в китайца. Например, говорят мне: «Вы, дорогой, уважаемый». А мне хочется ответить; «Сань-хань-мяу-дрянь!»

– И у меня тоже самое!

– Значит, договорились?

– Значит!

Прощались Галка с Иваном возле дома Аллы. Он сидел в машине, она стояла рядом на тротуаре.

– Так я жду звонка.

– Галочка, с утра первым делом!

– Посмотрим.

– Ну, спокойной ночи.

– Тебе, Вань, еще спокойней!

– Привет Алле.

И Малый пронесся со сноровкой раллиста по дорожке между домами. Галка, подходя к подруге, притворно зевнула:

– Ой, как он мне надоел…

Смотревшая диким ревнивым взглядом Алла ждала у подъезда. В лифте начался допрос.

– Галя, скажи честно, этот Ваня, он тебе понравился?

– С чего ты взяла?! – безмерно удивилась Галка. – Я просто потарахтела для дела.

– Точно?

– Клянусь чем хочешь!

– А я подумала, что ты влюбилась и теперь меня бросишь. – Алла смахнула со щеки слезу.

– Я? Тебя? Ну ты даешь! – вскрикнула, как ужаленная, Галка. Оскорбленная в лучших чувствах и жалеющая глупую товарку, она разразилась уймой криков души: – Антенна-то у тя совсем но работает! Через этого же композитора – верняк! – можно выехать куда хочешь! В любые актрисы и модели!.. А так, какие мужчинки? Чтобы я… тебя… ради микроба с дудкой?… Да никогда! Как ты могла воще такое…

В этом месте искрометная речь вынужденно оборвалась – за девчонками притворилась дверь квартиры, глухо щелкнули замки.

16

В Сан-Франциско уже стемнело. Ингрид Йоханссон сидела без света в гостиничном номера Александра Барабанова на кровати в расслабленной позе кучера. Так она могла ждать хоть сутки.

«Кажется, всё напрасно, – досадливо думала она. – Днем этот посланник резидента не зря проявил бешеную прыть. Он меня вычислил заранее, наверное, еще в аэропорту. Ротозей-русский всё прохлопал, а парнишка-профи сбоку просёк. Мда, этот резидент, не дурак – нанял классного чистильщика, видимо, из наших частных детективов. Насвистел ему какой-нибудь ахинеи. Например, идет борьба между фирмами-конкурентами за коммерческие секреты, денег посулил, тот и клюнул. Безусловно, этот белобрысый – местный кадр: уж слишком хорошо он ориентируется на местности. Жду ещё полчаса и поднимаю на ноги Контору. Пусть Смайл зарядит всех копов… Иначе, видимо, уже ничего не сростётся. У меня только номер машины – и тот фальшивый. Скорей всего тот кабриолет уже где-то брошен в укромном месте».

И вдруг шведка услышала тихий скрежет поворачиваемого в замке ключа. Ингрид быстро вскочила и завернулась в плотную оконную портьеру длиной до пола.

«Неужели пришел? – мелькнула в её голове радостная мысль. – Неужели резидент настолько глуп, что отпустил от себя своего птенчика?…»

Йоханссон осторожно вытянула из плечевой кобуры «беретту» и приготовилась к прыжку. Она решила действовать наверняка: первым делом оглушить Барабанова рукояткой пистолета, затем крепко связать и потом спокойно приступить к изощренным пыткам или воспользоваться фармакологией.

В апартаментах зажегся верхний свет и раздалось беззаботное насвистывание шлягерной мелодии. Кто-то мелкими шажочками порхал по полулюксу. Ингрид вспомнила гораздо более тяжелые шаги громилы Барабанова. Нет, это был не он. Йоханссон осторожно выглянула из своего укрытия. Спиной к ней возле кровати стоял мальчик-негр в зеленой ливрее. Грум небрежно побросал вещи Барабанова в атташе-кейс, щелкнул замками, потушил везде свет и вышел.

– Что за черт? – недоуменно зашептала Ингрид, снова усевшись на кровать. – Это может значить только одно. Резидент спрятал контактера у себя в берлоге. Сюда они позвонили и предупредили, что постоялец съехал. И вероятно, сказали, что зайдут за вещами позже. Но когда точно? Или Барабаноф испарится навсегда?…

Сунув верную «беретту» назад в кобуру, Йоханссон выскользнула в пустой коридор, захлопнула за собой дверь чужого номера и решительно понеслась по ковровой дорожке, расстеленной в длинном коридоре на одиннадцатом этаже.

17

Теперь Галке снился Париж. Она ехала в лимузине вместе с чернокожей Наоми Кэмпбелл. За окном промелькнула Эйфелева башня. «Бьюик» остановился возле слепяще-сияющего неоновыми огнями здания «Гранд Опера». Дверцу открыл шофер в ливрее.

Нарядные дамы вышли из машины. Толпы поклонников, еле сдерживаемые шеренгами полицейских, тянули к ним руки с открытками, прося автографов, и громко признавались в любви почему-то на чистом русском:

– Гала, ты самая красивая в мире!

– Гала, клянусь, ты божественна!

– Гала! Гала! Гала!..

Ударение французы ставили на второй слог. Всё было невозможно великолепно! И здесь их буйные, но приятные для слуха крики перекрыла настойчивая трель какого-то звонка. Галка открыла глаза и недовольно огляделась. Алла спала рядом на огромном супружеском ложе, с тумбочки нудно тренькал телефонный аппарат.

– Ванька, я сплю, – буркнула Галка в трубку.

– Алла, это я – папа! – донесся из наушника встревоженный голос. – Ты слышишь меня?

– Привет, папа, – поспешила приникнуть к трубке и Алла.

– Что это за Ванька? У тебя появился мужчина?

– Да нет. Успокойся! – Алла сделала панический жест: мол, что он говорит?

– Ваня – это девочка, болгарка, мы вместе поступаем, – ответила за нее Галка.

– Куда поступаете?! – закричал обезумевший родитель. – Ты что, бросила университет? Отвечай!

– Да нет! Ничего я не бросила, – сказала Алла.

– А поступаю на курсы языка, – добавила Галка.

– Что?! Опять заграница в голове! А о матери ты подумала?!

– Да нет, папа!

– Все!!! Молчи! Я немедленно вылетаю! – В трубке щелкнуло и пошли гудки.

– Вот и пожили мы вместе, – тяжко вздохнула Алла.

– Нда-а, целый один день. – Галка вздохнула еще тяжелей. – Ладно, пошла в сортир…

Галка всунула ноги в шлепанцы, пошаркала по коридору. Вдруг она замерла на месте, недоуменно уставилась на стену, покрытую бежевыми обоями.

– Что-то тут не то… – Галка в раздумии померила шагами расстояние от одной двери до другой. Потом вошла в гостиную, прошагала от косяка до угла комнаты. – Точно, в гостиной правая стена шире. Почему?…

Она, уже охваченная азартом ищейки, стала заглядывать под картины с русскими пейзажами. За копией с полотна Поленова «Московский дворик» Галка увидела матовую поверхность лигированной стали. Размер – примерно 60 на 60 сантиметров. Хромированный квадрат с кнопками весело бликовал под косым лучиком солнца от окна…

– Мама мия, сейф, где бабки лежат!.. – Галка с минуту гипнотизировала прекрасное видение, прикрыв ладошкой рот. – Полный джаз! – удовлетворенно прошептала она.

Дальше Галка действовала очень быстро. Она пулей выскочила в прихожую, выудила из сумки фотоаппарат-цифровик, вернулась назад в гостиную, сделала несколько снимков сейфа с разных ракурсов и повесила на место картину. Затем она достала из сумки Аллы связку ключей с брелоком, из своей «Симоны» – коробку с белой пастой, отобрала два ключа от квартиры № 28 и сделала слепки…

– Галя, ты где? – донесся до предприимчивой девчонки голос умирающей.

– Бегу-бегу! Май дарлинг! – вскрикнула в ответ Галка, суматошно швырнула ключи в одну сумку, коробку с мастикой – в другую, посмотрелась в зеркало, скорчила сама себе рожицу, и озорно подмигнула…

18

После высадки из маршрутки Галка остановилась перед афишной тумбой. На красочном плакате рыжая певица в красном воздела к небу руку с микрофоном. На заднем плане задыхались в дымовой завесе музыканты. Крупнобуквенная надпись гласила: «Мила Хмель и рок-группа «Форсаж»! Посетите ночной клуб «Р & Н» (Рай и Ад)!»

Галка завистливо вздохнула и медленно пошла по улице, что было для нее не свойственно, но толково размышлять на высокой скорости она не могла.

«Ну, полный джаз! Прям сон в руку: ужинаю в китайском кабаке и ухожу «по-английски» – на кой мне хиляк из какого-то рекламного агентства?… Был бы он сынком банкира, тогда другое дело. Но они же в электричках не ездят – во, какая хреновина!.. Хотя через него можно сняться в клипе – все меня увидят и обалдеют, и пригласят в «Ред Старс» или в кино. А что? Запросто… А Ванька вчерашний – композитор. Точняк – кандидат на шмон № 2. Правда, лайба у него – барахло. Не потянет, наверное. Так через того «Смычка» можно выйти на кого потолще!.. Это ж верный чбамк! И в баню не ходи! Кстати, пора с Кэт сходить попариться… Ну, это ладно, всё потом. А что щас нарисуем?… Так, звякнуть Генрикосу ещё рано. Значит, сначала к Польке. Может, еще немного бабок раздобуду – надо что-то летнее купить помодней. О, таратайка стоит – значит, и наркот у неё».

В двухкомнатной квартире Полины царил перманентный кавардак. Библиотечная дама в прозрачном пеньюаре открыла подружке дверь.

– Приветик! – Галка чмокнула товарку в щеку и сразу прошла на кухню. – Дай что-нибудь пожевать.

– Яичница сойдет? – спросила Полина, ставя сковородку на плиту.

– А то! – Галка сунулась в холодильник, налила сока в стакан. – Поль, а где коробок с дарами лоха?

– Вон, за шторой.

Галка сдвинула занавеску, побросала в сумку «Симону» несколько косметических наборов и духов.

– Отнесу Таньке на реализацию, – пояснила она.

– Валяй. Что они тут будут лежать мертвым грузом, – согласилась Полина, разбивая яйца.

– А себе ты взяла?

– Да, одну «Шанель».

– А тени?

– У меня есть. И я воще редко крашусь.

Галка заглянула в гостиную.

– А это что за покойник?

– Витек, дятел, зашел. Заширнулся наркот прям тут – терь труп на часа два…

Парень весь в лейблах, заклепках, серьгах лежал на диване носом вверх. Никаких признаков жизни Витек не подавал, только ребра чуть заметно приподымались при вдохах.

Галка схватила его худую руку, придала ей вертикальное положение и отпустила. Длань безвольно упала на желтую обивку. Прикрытые веки парня даже не дрогнули. Полная каталепсия.

Полина продолжала кулинарить и греметь посудой на кухне. Галка воровато оглянулась, решительно пробежала ладошками по телу, похлопала по карманам джинсовой куртки. Достала пухлую записную книжку. Что-то быстро выписала себе на обертку от шоколада. Затем она сделала индифферентное лицо и окунулась снова в мир аппетитных запахов.

– О, жрать подано! – Галка стремительно запихала в рот кусок булки и желток, который вывернула ложкой из сковородки. – И как ты живешь с этим наркотом? – участливо прошамкала она.

– А что? – Закуривая сигарету, Полина стала резонно рассуждать. – Он не дерется, при деньгах, в кровати вполне могёт, всё тип-топ. А то, что иногда отрубается, так тоже хорошо – шума никакого… С Жоркой было куда хуже!.. А этот через два часа отойдет, и повалим в кабак питаться. Чем плохо?

– Эт точно! – согласилась Галка, опять набила полный рот и поскакала в прихожую. – Всё, Поль, улетаю!

– Приземлишься у Таньки – отзвонись.

– Естественно! – Галка захлопнула за собой дверь и посыпалась вниз по ступенькам подъезда.

Вскоре Галка подходила по Олимпийскому проспекту к помпезной сталинской домине. На домофоне она набрала номер квартиры.

– Кто? – спросил мужской голос.

– Это из салона секс-услуг.

Магнитный замок загудел. Галка толкнула железную дверь, вошла в подъезд, быстро поднялась по лестнице с полустертыми ступенями на третий этаж, нажала на кнопку: два длинных, один короткий.

Тяжелую древнюю дверь квартиры открыл белобрысый паренек в сереньком костюме. Кличкой хилого представителя мужского пола являлось плоское слово «Трафарет».

– А, Галюха, заплывай, – в спешке бросил он и нырнул в первую комнату по коридору. Галка захлопнула за собой входную дверь и последовала за ним.

В просторной комнате с кое-какой антикварной мебелью царил хаос, как при суматошных сборах перед переездом на новую квартиру. На полу валялись чемоданы, сумки и кипа старых газет. Саня решительно сминал желтоватую бумагу в комки и набивал ими потрепанные кожизделия.

– Ты опять по вокзалам? – деловито спросила Галка.

– Нет, на танцы! – съязвил Саня и яростно добавил: – Что стоишь, как принцесса? Давай, помогай!

– Дай уехал в Китай. Предлагаю комбинацию с мобилой.

– А клиент есть?

– Есть в мясе шерсть!

– На твою ответственность.

– Угу.