Дикий бег Югурты

Тем временем, Гет Аман, собрав флот, приказал ему выступить против флота Пан Пия. Он осадил Апамею и в скором времени овладел городом, устроив массовую резню граждан, искавших убежище в храмах. Несомненно, расправа была произведена для устрашения жителей других городов. Если Лук_куЛ громил отряды Пан Пия, оставленные у входа в черноморские проливы, то Гет Аман осадил самого Пан Пия в Никомедии, но осада им велась вяло.

Пан Пий принял решение уходить в Понт. Зима уже полностью вступила в свои права. При выходе флота Пан Пия в Червлёное море его застигла страшная буря. Она рассеяла корабли в разные стороны. Флагманский корабль дал течь и стал тонуть. С большим трудом Пан Пий пересел на легкое судно и прибыл в устье реки Гипия, где провел остаток зимы.

В 6650³⁷ лето от Сотворения Мира в Звездном Храме. Оставив города на попечение гарнизонов, Пан Пий удалился во внутренние районы Понта и стал лагерем у города-крепости Кабейра. Отсюда он послал гонцов за помощью к своему сыну Магору и соседним с ним азсакам³⁸. Сам он бросил отряд воинов навстречу тракиям с приказом возможно дольше задерживать их продвижение.

Часть воинов Пан Пий собрал из собственных подданных. Но отправленный им за помощью к азсакам Диокл бежал к раамонянам, прихватив с собой все драгоценности, полученные от Пан Пия. Сын же Магор даже не ответил на призыв отца. С этого времени и чем дальше, тем больше Пан Пию приходится рассчитывать почти исключительно на самого себя. Круг доверенных лиц становится всё меньше. Число же явных и тайных врагов и просто недоброжелателей растет и изменить что-либо в этом процессе он уже был не в силах.

Весной пройдя Вифинию и Галатию, войско Гет Амана вступило на территорию собственно Понта. Он решает приступить к осаде приморских понтийских городов. Но Пан Пий постоянно посылал гарнизонам городов по морю оружие, продовольствие и новых солдат. Осада Мельгарда оказалась безуспешной, жители города сражались вместе с понтийским гарнизоном. Первый штурм был отбит с большими потерями. Неудача вынудила Гет Амана, руководившего осадой, начать блокаду города. Но едва в городе стал ощущаться недостаток продовольствия, как жители отправили своих представителей в Корсунь и Диокурий, где они получили все необходимое. Червлёное море еще полностью находилось во власти понтии, и блокада оказалась неэффективной. Все дальнейшие попытки Гет Амана штурмовать Мельгард оказались безуспешными.

Значительно хуже оказалось положение союзников Пан Пия в Малоазийской Тракии. Племена летом были наголову разгромлены Луккулом. К зиме туски захватили все подвластные Пан Пию города западнопонтийского побережья. Червлёная держава Пан Пия дала первую трещину. Ему потребовалось собирать новую армию.

В 6651³⁹ лето от Сотворения Мира в Звездном Храме. Ранней весной Гет Аман повёл армию вдоль Альбийских гор по побережью Червлёного моря. Сторожевые посты огневыми сигналами предупредили Пан Пия о появлении противника. Понтийская кавалерия встретила тусков и в сражении она одержала блестящую победу. Гет Аман поспешил отступить в горы. Несколько раз Пан Пий выстраивал своё войско, вызывая на бой, но Гет Аман уклонился от сражения в невыгодных для себя условиях. Тем временем кавалерийские разъезды понтийцев разгромили ещё несколько небольших отрядов тусков, занимавшихся сбором продовольствия. Наконец Пан Пий устроил засаду большому отряду, доставляющему продовольствие из Каппадокии. В засаде укрылась лучшая понтийская конница, которая атаковала в узком ущелье, не дожидаясь выхода их на равнину. Все преимущества боя в этом случае были на стороне пехоты. Туски успели перестроиться из походной колонны в боевую и обратили в бегство конников Пан Пия. Рассказы беглецов, некогда составлявших наиболее боеспособную часть армии, оказали паническое воздействие на солдат. Опасаясь нападения Гет Амана при таком состоянии своей армии, Пан Пий приказал отступать, но отступление превратилось в паническое бегство. Сам Пан Пий, брошенный своими слугами, с трудом выбрался из лагеря.

В 6652⁴⁰ лето от Сотворения Мира в Звездном Храме. Прежде всего Гет Ра Аман решил завершить подчинение причерноморских городов Понта. Ещё сражались с тусками гарнизоны Гераклеи, Синопы и Амасии – первой столицы Малоазийского Понта. Особенно сильные бои шли у стен Мельгарда.

Весной к острову Тенедос подошла эскадра Пан Пия, отправленные им в начале войны на Крит. Многие из понтийских кораблей, потрепанные морскими штормами и сражениями, были почти негодны к бою. Узнав о возвращении понтийского флота, туски вышли ему навстречу. Их суда были хорошо подготовлены к бою и имели полностью укомплектованные и отдохнувшие экипажи. Тем не менее, измученные долгим походом и частыми боями, понтийские моряки не отказались от битвы и оказали яростное сопротивление. Ни один корабль не сдался в плен. Часть их была потоплена, остальные были захвачены в бою после полной гибели их экипажей.

Вскоре после этой победы уже тартессийский флот подошёл к городу Мельгард. Как только в море показались корабли, Гет Аман двинул своё войско на город. Взволнованные неожиданным появлением вражеского флота, жители немедленно вывели в море свои корабли. При этом часть кораблей вышла в море с неукомплектованными экипажами. Таранными ударами туски сразу же потопили несколько кораблей противника, мельгардцы отступили в свою гавань. Тартессийский флот занял внешнюю гавань города и установил жесткую блокаду. Ни один корабль с продовольствием не мог уже прорваться к городу. Начался голод.

В 6653⁴¹ лето от Сотворения Мира в Звездном Храме. Весна. Стратег города Мельгард посадил свое войско на корабли и отплыл из города, а городские власти, открыв ворота, впустили в город войска Гет Амана.

В это же время осаждалась Синопа. Это была столица Пан Пия: крупнейший город Причерноморья. Она защищалась десятитысячным гарнизоном, состоящим, в основном, из киликийских ратников. Синопа оставалась единственным приморским городом, сопротивлявшимся врагу. Цвет Тартессийской армии собрался теперь у её стен. А помощи городу ждать было неоткуда. Началась тайное отправление казны в Батум, где в это время находился Магор, сын Пан Пия. Правители решили прежде всего позаботиться о самих себе, они бежали на легких кораблях. Таким образом, стратеги Пан Пия бросили не только население города, но и собственных воинов. Увидев в городе пожар и угадывая его причину, Гет Аман приказал начать штурм города. Тракии без труда взошли на стены и ворвались на улицы понтийской столицы. Солдаты перебили киликийских латников и начали грабеж города. Бесчинства солдат продолжались целый день. Гет Аман не мешал своим воинам. Осенью пала и Амасея, первая столица Азийского Понта. Покорение Азии было завершено. Пополнив свое войско за счет пленных наёмников Пан Пия, Гет Аман оставил в Понте один легион, а сам с двумя отборными легионами выступил в поход на север вдоль побережья Червлёного моря.

В 6654⁴² лето от Сотворения Мира в Звездном Храме. В этот год войско Гет Ра Амана вторглось на Северный Кавказ. Послав отряды в города побережья в качестве гарнизонов, он обеспечил возможность пополнения своей армии и её снабжения. На территории города Еван (Евон = синоним Атона) он основал свою столицу. А предложеный им выпуск собственной монеты в Дио Курии⁴³ предоставил этому городу те же права, что имели города Тартессийской сатрапии —, это было следствием активной помощи Гет Ра Аману в ходе войны.

Однако попытка пробиться на север, территорию Сандикийи вдоль Кавказского побережья (через Колхидон) не увенчалась успехом. Пан Пий успешно оборонял пути туда ведущие. Такое обстоятельство вынудило Гет Амана изменить план военных действий. Воины Гет Амана погрузились на корабли в Дио Курии (Сухуми). Флоту было поручено обеспечить доставку на Ка Ра Аманд лучшей части армии. Войска достигли берегов острова и сразу же вступили в бой. Пан Пий внезапно напал на Гет Амана с большим войском, тот принял битву и обратил в бегство Пана Пия считавшегося непобедимым. Далее, совершив много важных дел, он проник в середину острова. Вышло то, что почти всё сделалось подвластным Гет Аману, чья цель была подчинение всего Ка Ра Аманда.  Это подтверждается основанием тартессийского города Бей Батор (Евпатория).

Судьба войны теперь решалась в Ка Ра Амонде; именно здесь он решил сосредоточить свои основные усилия. Ему удалось беспрепятственно высадиться недалеко от Бал Батора и занять гору Тео Дорос, которую он превратил в свою военную базу. Лучшего выбора сделать было нельзя. Крутые обрывы делали гору неприступной со всех сторон и позволяли укрепить ее без особого труда; на вершине – большом плоском кругообразном плато – находились пастбища и пригодные для обработки земли; на нем же и холм, который легко можно было превратить во внутреннюю крепость и наблюдательный пункт. Дороги, две из глубинных районов острова и одна от моря, занятая войсками, были труднопроходимыми, так что опорный пункт Гамилькара был почти недоступен для врагов. Однако, насколько об этом можно судить, четкий план наступательных операций на острове Гет Аман так и не разработал; во всяком случае, в его дальнейших действиях какая-либо планомерность не прослеживается. Более того, создается впечатление, что он был связан своею базой в Тео Доре.

Опираясь на нее, Гет Аман постоянно совершал набеги на области Ка Ра Амонд. Когда пунийцы создали свою базу неподалеку от Тео Дора, рассчитывая сковать неприятеля, он в течение трех лет вел с ними изнурительную повседневную войну. Решающего сражения не было. Равновесие нарушилось только тогда, когда тартессиям удалось осадить пунийский лагерь. Однако и здесь решающего результата он не добился. Осада затянулась. В результате полководец утратил инициативу и не смог помешать врагу изменить ход событий.

Однажды за столом в беседе он вскрикнул:

– Мои предчувствия меня не обманывают! Ка Ра Аманд ещё не приобретён. Мне необходимо вывезти Тейю Инь Тэри из Тайницкой Башни!

Действительно, он пришёл к тому положению, какого он себе и желал, – достаточно счастливому, чтобы видеть в себе спасителя.

Является вызванный им легат.

Он приказал ему приготовить четыре галеры, с запасом продовольствия на два месяца для двухсот человек.

Перед тем он пишет послание Тейе:

«События в Нижней Габии заставляют меня отправить к Вам гонца. Я предоставил командование экспедицией готу Алорку. Хочу призвать Вас совершить поступок. Чтоб услышали о Тейе Нетери. Я не могу сказать большего. Мне радостно подарить инфантерам, к которым я привязан, габийскую Мать Исиду. Алорк, которого я посылаю, пользуется доверием армии и моим».

На следующий день Алорк поднимается на галеру и намеривается выйти в Киммерийское море, Амен Гет возражает:

– Я хочу», – говорит он, – чтобы вы, насколько это возможно, следовали меж берегов рек Пад и Баал Га⁴⁴. Вы будете держать этот путь до Сак Ань Динавии. У вас лишь горстка храбрецов и совсем нет кавалерии. Если появится враг, вы сойдёте на берег и сушей доберётесь до Тайницкой Башни, а там вы найдёте Нетери.

На протяжении двадцати одного дня западные и северо-западные ветры и течение реки тормозили галеры. Наконец почувствовались первые порывы южного ветра. Алорк поднимает паруса.

Через восемь дней вечером замечают эскадру из четырёх габийских галер; ему предлагают возвратиться.

– Нет! – властно выкрикивает Алорк. – Поставить все паруса. На северо-запад, на северо-запад, вперед!

Ночь проходит в волнении. На двадцать первый день, на рассвете, показывается кремль Мосул Кале. Алорк не покидает палубу. Он приказывает приготовить большую лодку и отрядить к ней двенадцать варягов для высадки на берег. Но днём все предосторожности становятся ненужными, все опасения рассеиваются. Четыреста галер Гет Амана становятся рядом на рейде. Тотчас разносится слух, что под шпилем кремля находится Нетери. Речная гладь разрезается множеством судёнышек. Все нормы безопасности совершенно забыты толпой.

– Нам больше нравится Нетери, – отвечали они, – чем Пан Пий.

Был праздник и триумф.

Наконец, после проявленного энтузиазма и восхвалений Гет Аман ставит ногу на землю, где нет больше врага. Есть только одна она, по словам Алорка, та кто всё знает, кто всё делает, кто может всё.

Войско Пан Пия, состоявшее преимущественно из копейщиков, медленно отступало. Его численность теперь была гораздо меньше численности вражеского войска. И если конница еще способна была наносить сильные удары, то пехота годилась только для оборонительных действий. Бои в разоренной стране были трудными для обоих противников. В конце концов Гет Аман отказался от стремления решить исход войны в генеральном сражении и решил переправиться с острова в собственно область Синдика. Это ему удалось. Пан Пий немедленно последовал на встречу и преградил войску путь. Хорошо укрепившись, он наносил непрерывные удары своей легкой конницей и лучниками. На некоторое время Гет Аман был вынужден даже отступить. Но вскоре подошли его когорты и войско вновь встало лагерем напротив понтийцев.

Гет Аман расположил цепь постов вокруг лагеря Пан Пия и стал окружать его валом. Первоначально Пан Пий не придал значения этим действиям врага. Цепь их постов вокруг его лагеря была не настолько плотной, чтобы ее невозможно было прорвать. Но тракии опустошили окрестности и уже скоро в лагере начался голод. Пан Пий приказал перебить вьючных животных, кроме коней, но и этот источник пищи вскоре иссяк. Через 45 дней, после начала блокады, он приказал отступать. Перебив больных и раненых, чтобы они не достались врагу, глубокой ночью понтийцы в полной тишине двинулись в путь на северо-запад. Небольшая группа воинов почти до рассвета оставалась в лагере и поддерживала костры, чтобы обмануть противника. Стремясь сбить со следа, погоню и не дать тускам обнаружить направления отступления своей армии, Пан Пий вел войско ночами, а днем скрывался в лесах.

Обнаружив бегство неприятеля, раздосадованный Гет Аман бросил свое войско в погоню и несмотря на меры предосторожности, предпринятые Пан Пием, уже на третий день настиг понтийцев. Разгадав замысел увлечь его за собой на север, Гет Аман решил дать ему генеральное сражение. Его легионеры заняли пути возможного отступления понтийской армии, вынуждая её к сражению в невыгодных для себя условиях. Но иного выхода уже и не было. Пан Пий отдал приказ готовиться к бою. Опасаясь, что Пан Пий обманет его и уйдет ночью, Гет Аман в полночь поднял своих воинов и повел их к понтийскому лагерю. Часовые заметили движение войска противника и подняли тревогу. Стрелки и гоплиты Пан Пия быстро выстроились перед лагерем для боя. Конница встала рядом с пехотой, а 800 отборных всадников остались в лагере в качестве резерва. До последней минуты Гет Аман колебался – начинать ли ему сражение в полной темноте или дождаться восхода солнца. Большинство командиров легионов убеждали его не медлить. Но пока он внимал их убеждениям, сражение, как это часто бывает на войне, началось, само собой.

Луна, освещающая поле боя, постепенно уходила в ночные облака. Колеблющиеся тени легионеров стали постепенно вытягиваться в направлении строя понтийских воинов, создавая иллюзию их движения. Свет заходящей луны бил в глаза воинам Пан Пия. Зная по опыту прежних боев наступательный порыв тусков, они не сомневались, что враг приближается. Едва тени достигли их строя, они обрушили град стрел и копий, но их метательные снаряды ударили в пустоту. Заметив это, туские легионеры, не дожидаясь приказа о наступлении, бросились в атаку. Воины же Пан Пия, видя, что их оружие не причинило вреда врагу, обратились в бегство. Но бежать было некуда. Лагерь был окружен отвесными скалами. Многие воины погибли, падая с них. Другие были уничтожены подошедшими тусками или затоптаны в бегстве своими товарищами. Едва понтийская пехота обратилась в бегство, Пан Пий с восемью сотнями всадников резерва бросился на врага. Давя своих и чужих, он прорвался сквозь строй наступавших войск. Следом за конницей устремилась часть понтийской пехоты, еще сохранившая организованность. Но вырваться удалось немногим. Сам он вскоре остался всего лишь с тремя всадниками. Среди них находилась гетайра Гета Сакра, всегда проявлявшая мужество и смелость. Она была одета в мужскую одежду и участвовала в бою рядом с Пан Пием. Беглецы прибыли в крепость Сан Ория, где у Пан Пия было большое количество средств. Вскоре в крепости собралось около 3000 воинов, уцелевших после сражения. Пан Пий роздал им плату за службу за год вперед. Как только тракийцы стали приближаться он нагрузил на повозки свою казну и двинулся к истокам Пада. Здесь обманувшись в своих ожиданиях врага, он с новой армией решил вернуться на остров Ка Ра Аманд и снять осаду своей северной столицы – Пан Ти Капуи.

Пан Пий попытался атаковать Гет Амана на трёх участках; гарнизон города сделал то же самое. Так что сражение шло одновременно на шести участках. Повсюду Пан Пий был отброшен. Между тем положение Пан Пийя ухудшалось; ощущалась нехватка воды для людей и нехватка корма для лошадей. Лошади и вьючный скот имели в качестве фуража только листья и стебли размятого тростника. Вскоре вьючных животных лишили и этого, чтобы сберечь этот корм, как бы плох он ни был, для лошадей. Мулы и ослы перемерли; смрад от их трупов породил в лагере нечто вроде эпидемии. Наконец удалось раздобыть ячмень – это вместо овса, но лошади оказались непривычными к такому корму.

Наконец Пан Пий решил выступить из лагеря. С наступлением ночи он снарядил легкую пехоту с охапками хвороста заваливать рвы. Затем он вывел из лагеря когорты и повел их вдоль моря к участку лагеря, находившегося ближе к берегу и дальше всего от расположения Гет Амана. С этой стороны лагерь имел две линии укрепления. Первая состояла из рва и вала высотой в десять футов; другая линия, на расстоянии в сто шагов от первой, была не только слабее, но еще и не законченной. Пан Пий стянул свои силы к этому участку.

На заре он атаковал. Обороняющиеся обратились в бегство. К счастью, подоспел зять Гет Амана по прозвищу Барка с двумя когортами. Но избиение уже свершилось. Ни Барке, ни Гет Аману не удалось собрать бежавших. Гет Аман сам едва не погиб. Он уже думал, что все пропало; и так оно и было бы, если бы Пан Пий не усомнился бы в своей удаче, и не дал ему время собраться с силами. Пелтасты Пан Пийя отступили в полном порядке. Гет Аман провел скверную ночь. Он упрекал себя в том, что пришел объявить войну Пан Пийю на пустынный берег, где его солдаты умирали от голода в то время, как он никак не мог уморить голодом Пан Пия, которого кормил флот.

Теперь его армия вынуждена была отступить, но, когда воины были извещены об этом, и узнали, что такое принято решение потому, что они плохо сражались, среди солдат воцарился траур. Когорты, которые уступили врагу, в полном составе явились к палатке Гет Амана и просили их наказать.

«– Вы будете отважнее в другой раз», – ответил он им; – но я должен дать вашему страху время успокоиться.

Инфантэры настаивали, чтобы им позволили взять реванш немедленно, но Гет Аман категорически отказал им в этом. Он повторил приказ выступить из лагеря в три часа утра. Гет Аман покинул лагерь последним, с двумя когортами и с трубачами во главе. На рассвете Пан Пий бросил на арьергард Гет Амана свою конницу. В лагере Пан Пия был праздник и ликование. Напрасно Гет Аман трубил в свои трубы: он не отступал, он бежал от стен Пан Ти Капуи, он был повержен. Как Гет Аман и предвидел, Пан Пий пустился за ним в погоню. Да и разве Гет Аман не бежал от него? Разве не следовало нагнать и покончить с его войной одним махом?

Пан Пий послал к Туйе (в Мосул Кале) гонцов с письмом, в котором он сообщал ей, что война уже закончена или почти закончена. Он решил атаковать Гет Амана, как только тот остановится. И Гет Аман остановился; на равнине близ плато Тео Дороса. Именно здесь должна была решиться судьба мира. Молва о его поражении распространилась и вызвала к нему недоверие. Ему отказывали в продовольствии и фураже, и это продолжалось до тех пор, пока он не захватил город Теодосия. Тут он оказался среди такого изобилия, что его солдаты праздновали, благодаря найденным в городских погребах многочисленным амфорам с вином, три дня.

Пан Пий расположил свой лагерь на возвышенности напротив лагеря Гет Амана. А за три дня до этого Гет Аман совершил жертвоприношение для очищения своей армии. После заклания первой жертвы прорицатель сказал ему, что через три дня тот вступит в схватку со своим врагом.

– Помимо этого, – спросил Гет Аман, – не видишь ли ты во внутренностях жертвы какого‑нибудь другого благоприятного знака?

«– Ты сам ответишь на этот вопрос лучше меня», – сказал ему прорицатель. – Солнце указывает на великие перемены, на переворот в установившихся вещах, на обратное тому, что есть сейчас.

Он узнал о начале битвы и сообщил тем, кто окружал его, что сражение уже идет. Затем, вернувшись к своим наблюдениям и вновь изучив все знаки, он возбужденно вскочил на ноги и воскликнул:

– Ты победил, Гет Аман!

И поскольку в его пророчестве усомнились, он снял со своей головы венок и заявил, что не наденет его вновь, пока события не подтвердят его справедливость. И все же, несмотря на все это, Гет Аман уже намеревался снять лагерь и увести армию.

Его пугало то, что его силы очень уступали силам противника: у него было только тысяча конников, а у Пан Пия их было семь тысяч; у него было только двадцать тысяч человек пехоты, а у Пан Пийя их было сорок тысяч. И тут Гет Аману донесли, что в лагере неприятеля происходит какое‑то движение, и что Пан Пий, похоже, решился дать бой.

Гет Аман собрал своих солдат. И тогда все солдаты в один голос стали умолять его не ждать, и что, напротив, если враг колеблется, нужно придумать какую‑нибудь хитрость, чтобы тот решился на бой. Имея одну тысячу конников против семи тысяч, Пан Пия, Гет Аман отобрал из своей легкой пехоты самых молодых и ловких солдат и усадил их на лошадей позади всадников. В момент нападения пехотинцы спрыгнули на землю, и вместо тысячи человек перед солдатами Помпея оказывались две тысячи.

Первые ряды когорт Пан Пийя уже выступили к бою. Гет Ра Аман поднялся на небольшой холм, чтобы его видело и слышало, как можно большее число людей.

– Друзья мои, – крикнул он, – наконец настал день, когда Пан Пий вызывает нас на бой. Мы будем сражаться не с голодом и лишениями, а с солдатами врага! Вы ждали этого дня с нетерпением; вы обещали мне победить; держите ваше слово. – Всем становиться!

Затем он приказал поднять над своей палаткой ярко‑алый флаг – сигнал к бою. Едва заметив его, инфантэры бросились к оружию; и, поскольку план сражения был определен заранее, каждый командир развёл своих солдат по заранее определенным позициям.

Гет Аман решил, несмотря на превосходство сил противника, воспользоваться преимуществом, которое давал ему Пан Пий, и первым начал атаку. Он бросил последний взгляд на всё свое построение. В этой тишине его солдаты, приблизились к врагу на расстояние в двадцать шагов и метнули дротики.

С обеих сторон запели трубы и рожки.

Весь строй пехоты Гет Амана тут же с громким кличем бросился вперед, бросая на бегу свои дротики и копья в неприятеля. Затем, когда все дротики были выпущены в цель, инфантэры выхватили свои мечи и обрушились на панпийцев, которые встретили их стойко и неподвижно.

Пан Пий словно знал, что его армия выдержит первый натиск, отдал приказ своей коннице атаковать правое крыло Гет Амана и окружить его. Гет Аман увидел, как к нему приближается вся эта громада лошадей, от топота которых задрожала земля, и крикнул только эти три слова:

– Копья в лицо!

Каждый солдат его кивком подал знак, что он понял. Как и предвидел Гет Аман, этот живой сгусток из лошадей и всадников разметал перед собой тысячу его конников, а первые ряды его когорт оказались смяты. Восемь тысяч конников двинулись на окружение армии Гет Амана, но это был тот миг, которого он ждал. Он приказал подать сигнал трем тысячам солдат резерва. Сохранив свои копья, они двинулись вперед, поднося острие к глазам неприятеля и повторяя клич:

– В лицо, соратники! В лицо!

Они поражали остриями своих копий лица всадников. Те держались какое‑то мгновение, скорее даже из удивления, чем из храбрости; но затем развернули своих лошадей и обратились в бегство, закрывая лицо руками. Так они бежали, не оборачиваясь, до самой степи, бросив на произвол судьбы своих лучников, которые были полностью истреблены.

Гет Аман направил вперед когорты с приказом атаковать неприятеля в лоб, в то время как сам он, со своей конницей и своими тремя тысячами копьеносцев, нападет на неприятеля с фланга. Наступление было проведено необычайно правильно. Враг, которому было приказано обойти неприятеля, как только конница приведет в беспорядок его правое крыло, увидела, что её саму обходят! Пехота рассыпалась и последовала примеру конницы. В тот же миг все они закричали в один голос:

– Мы побеждены!

Повернувшись к инфантерам спиной, они бросились бежать. Пан Пий сам подал им такой пример. Гет Аман, видя, что битва уже выиграна, и что сегодняшний день принадлежит ему, собрал своих трубачей и глашатаев, и распределил их по всему полю сражения с наказом трубить и кричать солдатам:

– Пощаду раамонянам! Убивайте только пантийцев.

Услышав этот выразительный призыв, раамоняне остановились и протянули руки инфантэрам, которые шли на них с поднятыми мечами. Те сами вложив свои мечи в ножны, кинулись в объятия своих прежних товарищей. Казалось, милосердная душа Гет Амана вошла в тело каждого из солдат его армии.

Гет Аман собрал солдат, рассыпавшихся по полю боя. Он повторил обещание пощадить побежденных; и, хотя уже наступала ночь и, хотя люди сражались с самого полудня и, хотя они были измучены усталостью и жарой, он в последний раз воззвал к их мужеству и повел их на приступ укреплений лагеря Пан Пийя.

– Что за шум? – спросил Пан Пий, находясь в своей палатке.

– Амен Гет! Гет Аман! – кричали на бегу перепуганные солдаты, спешащие к укреплениям.

– Как? Неужели он в моем уже лагере? – воскликнул Пан Пий.

И, поднявшись, он вскочил на первую попавшуюся лошадь, выехал через ворота и поскакал во весь опор по дороге, ведущей к Пан Ти Капуи.

Лагерь был взят. Бежавшие отступили на холм неподалеку. Победители вошли в лагерь и обнаружили в нем накрытые столы, заставленные золотой и серебряной посудой. Повсюду были разбросаны зеленые ветви и цветы, и среди других палатка Пан Пийя, увитая плющом.

Все это было заманчиво для солдат, тяжело трудившихся уже полдня, но Гет Аман напомнил им, что лучше было бы сразу покончить с неприятелем, и они сами закричали:

– Вперед!

Гет Аман оставил треть своих солдат охранять лагерь Пан Пийя, еще одну треть – сторожить свой собственный, а с последней третью пустился по более короткой дороге, чем та, по которой последовал неприятель; таким образом он отрезал ему путь к отступлению. Беглецы были вынуждены сделать привал на бугре, у подножия которого протекал ручей. Гет Аман немедленно завладел этим ручьем и, чтобы лишить врага возможности утолить жажду. Он занял четыре тысячи человек рытьем рва между холмом, который занимал враг, и ручьем.

Тогда, умирая от жажды, видя, что все пути к отступлению отрезаны, каждую минуту ожидая нападения солдат Гет Амана сзади, они отправили к нему парламентеров. Они просили о сдаче в плен. Гет Аман ответил, что утром он примет их сдачу, а пока те, кого мучает жажда, могут подойти и напиться.

Те, у кого была пища, делились ею с теми, у кого ее не было; все разжигали костры и усаживались вокруг них; можно было подумать. Что все эти люди собрались здесь на праздник. На следующее утро Гет Аман появился среди них. Оставшимся он подал знак рукой и улыбкой.

– Встаньте, – сказал он им; – Гет Аман не знает врагов на следующий день после победы!

Тартессии и раамоняне; все столпились вокруг него, пожимая руки, которые он им протягивал, и целуя край его боевого плаща, наброшенного ему на плечи. И, когда херусиасты Пан Ти Капуи пришли и объявили об отказе сдать город Гет Аман, сказал им:

– Сколько ещё раз слава ваших предков будет служить вашим ошибкам? – А потом он произнес, глядя на покрытое телами убитых поле сражения.

– Увы! – сказал он, – Пан Пий вынудил меня сделать это! Если я распущу свою армию, то, несмотря на столько побед, Ань Великий Антиохийский осудит меня – Гет Амана, и Гет Аман будет приговорен!

Пан Пий был вынужден бежать с острова Ка Ра Аманд на территории Сан Ти Кии.

ЛУННОЕ БДЕНИЕ – 2

Начало мудрости – торжество вагины Ти. Слушай, сын мой, наставление матери твоей и не отвергай завета отца твоего, потому что это – прекрасный венок для головы твоей и украшение для шеи твоей. Сын мой! Наполни домы хлебами, склад один будет у всех нас!

Притчи ТинниТ.

В

6712⁴⁵ лето от Сотворения Мира в Звездном Храме. Алорк писал почти час, когда до слуха его донёсся звук, словно кто-то в величайшем волнении и задохнувшись втянул в себя воздух. Он отложил перо и прислушался. Рядом, конечно, никого не было, а значит звук мог раздаться только со стола от жизненной силы Лилит: черепа с бледным «лицом». Он задул лампу, в зазор ставни окна проникал серебристый луч луны. То была естественная общность и походила она на безмолвную связь. Старику отрадно было сознавать, что луна столь же мало дорожит сном, как и он. Он ощущал добрые чувства. Он дописал:

«Гет Бел Ра Аман повелел храму старших сыновей звать его Амоном Ра. И, те, не захотев его, сказали:

– Думаешь ли ты в сердце своём, что не было Амона Ра прежде тебя, умертвившего старшего сына своего. Мы будем звать тебя высшим Ра Аманом, если ты возьмёшь наш Йорос-Вышгород и его, святая святых, трон старшего сына.

Гет Бел Ра Аман, собравшись с воинами многими, пошёл и взял Йорос, и возвратился назад, и ответил им:

– Подобно тому, как Осирис, что-то захочет и скажет, то пусть и сделает».

В 6655⁴⁶ лето от Сотворения Мира в Звездном Храме. Тейя была призвана в женский гарем Гет Бел Ра Амона, но не с престижным титулом первой придворной дамы, а лишь второй. Ее брат Пади Сак был отпущен к его армии, а ей пожалован был ещё и титул управляющей лесами всей Исы Пан Тии.

В 6712⁴⁷ лето от Сотворения Мира в Звездном Храме.  Когда пишешь биографию человека, лицо которого ещё не найдено потомками и не явлено миру, следует идти вдоль дороги, пройденной им до своего пьедестала. Чем больше следов осталось на этом пути, тем они легче и незаметнее и тем большее возбуждают они любопытство.