Глава восьмая. Отмщение
Когда Евдошка, откушав пудинга, почапала домой, Архелия переоделась в чистую одежду и отправилась в магазин. Не за покупками – надеялась встретить там почтальоншу Марфушу или бабу Симу Воропайшу и попросить кого-то из них передать Бондарю, чтобы он срочно явился к ней. Но, как назло, ни одной, ни другой в магазине не было. Девушка вышла на улицу и уже хотела возвращаться домой, как вдруг увидела Максимку, сынишку Федьки Ткачука. Мальчонка, одетый в долгополую, не по размеру, курточку, бежал откуда-то со стороны дома культуры.
– Максик! – позвала Архелия. – Иди сюда!
Тот остановился, шмыгнул носом и заулыбался:
– Здрасте!
Девушка подошла к нему, положила ладонь на простоволосую голову:
– Привет! Ты почему без головного убора?
– А вот! – он достал из кармана вылинявшую вязаную шапочку.
– И зачем ты снял ее? Ну-ка надень сейчас же! На улице такая холодрыга…
Малец натянул шапочку на уши и вопросительно посмотрел на Архелию.
– У меня к тебе поручение, – серьезно возвестила она. – Исполнишь?
– Да! – шмыгнул он носом.
– Знаешь Серегу Бондаря? Сбегай к нему и передай, чтобы он как можно быстрее пришел ко мне.
Максимка тряхнул головой:
– Ладно! Я побежал…
– Постой! – остановила его девушка и протянула руку. – Идем в магазин, я тебе чего-нибудь вкусного куплю!
Получив кулек шоколадных конфет и бутылку «Колы», мальчик побежал исполнять поручение, а Архелия пошла домой.
Через полчаса у ее двора появился встревоженный Бондарь.
– Что случилось? Ты написала на нас заявление? – спросил он, избегая взгляда девушки.
– Нет, я не писала никакого заявления, – сухо ответила она. – Меня интересует вопрос: вы будете покупать машину или нет? Если нет, тогда я продам ее другим людям.
– А что, есть желающие? – Серега прятал глаза за облаком сигаретного дыма.
– Да, мне сегодня звонил какой-то мужик из района, – соврала Архелия. – Сказал, что хотел бы приобрести мой автомобиль. Я сказала ему, что уже пообещала другим людям, но не знаю, не передумали ли они.
– Нет, нет! – заверил парень. – Мы купим твою тачку. Правда, заплатим на сто долларов меньше, чем обещали. Вчера того… немного посидели в забегаловке…
– Если будете брать, берите прямо сейчас! – заявила девушка. – Чего тянуть? А нет, тогда я звоню мужику, пусть приезжает за машиной.
– Не вздумай никому продавать! – Бондарь спрятал руки в карманы куртки, мельком взглянул на свою собеседницу и быстрым шагом направился вдоль улицы. – Я сейчас, я мигом…
И действительно, совсем скоро он вновь замаячил у калитки.
– А где этот… твой дружок Сысоев? – удивилась Архелия.
– Он приболел, – пояснил парень, смущенно опустив голову. – Поручил мне рассчитаться с тобой, забрать техпаспорт и тачку. Только ты это, потом оформишь у нотариуса доверенность на Бориса, ладно? А пока мы поездим без нее, нынче такие законы, что доверенность-то, в общем, и не нужна. Она понадобится Борису только тогда, когда он вздумает переоформить машину на себя. Но это будет нескоро, у него сейчас нет ни копейки…
– Ладно! – пожала плечами девушка. – Будет вам доверенность.
И повела Бондаря во двор. Распахнула ворота гаража.
– Сколько там у тебя денег? Давай!
Парень вынул из пластикового пакета сверток, развернул и протянул ей:
– На, считай!
Архелия сунула пачку купюр в карман курточки.
– Забирай автомобиль!
– А где техпаспорт? – напомнил Серега. – И ключи дай! Их должно быть два комплекта…
Она озадаченно наморщила лоб.
– Один ключ, кажется, так и торчит в замке зажигания, техпаспорт лежит под телевизором в гостиной. А вот где еще один ключ? Я его нигде не видела…
– Может, в бардачке? – Бондарь вошел в гараж, любовно поглядел на иномарку и, чуть потоптавшись, сел на водительское место. Через несколько секунд крикнул: – Есть! Второй комплект ключей лежит в подстаканнике!
Он попытался запустить двигатель, но не смог.
– Бензина нет, – сообщил хмуро, выйдя во двор. – Дай мне велосипед и канистру, вон она в углу гаража! Я смотаюсь на заправку…
Горючее в бак Серега заливал сам. Девушка отказалась помогать, сославшись на то, что после смерти отца боится подходить к автомобилю.
Вскоре иномарка выехала со двора, развернулась и остановилась.
– Ты мне это… расписку черкни! – попросил Серега, заскочив во двор. – Борис просил…
– Хорошо!
Архелия побежала в дом. Вернулась с ручкой и листиком бумаги.
– Как писать?
– А я знаю? – пожал плечами парень. – Ну, напиши: я, Гурская Архелия Павловна, взяла такую-то сумму у Бориса Анатольевича Сысоева за автомашину, дата, подпись…
Получив расписку, довольный, но все еще смущенный Бондарь, прежде чем сесть за руль, тихо попросил:
– Лия, не держи на меня зла! Не держи, ладно? Я этого не хотел…
– Езжай! – отмахнулась девушка и, закрыв ворота, пошла в дом.
Однако сделав несколько шагов, остановилась и оглянулась. Серега, зябко ссутулив узкие плечи, рукавом куртки протирал лобовое стекло автомобиля. Она вдруг подумала, что, возможно, больше никогда не увидит живым этого недалекого, туповатого паренька, никогда не знавшего ни ласки, ни заботы. Но жалости в сердце Архелии не было, оно молчало…
Весь остаток дня, до самого вечера она провела в конторе, разбираясь с делами, вникая в суть каждой мелочи, чем очень порадовала Клавдию Васильевну.
В восьмом часу, когда на улицах Талашковки уже было почти совсем безлюдно, девушка набрала гостинцев и побежала к Евдошке. Только переступила порог ее хаты – и сразу полезла с расспросами:
– Ты говорила мне, что колдовать тебя научила старуха по имени Катерина. Она как тебя учила, по книгам?
Бабка с интересом посмотрела на внучку, усмехнулась и пожала плечами:
– Да как учила… На словах объясняла, как проводить разные обряды, что нужно при этом говорить… А колдовских книг я не то что в руках никогда не держала, но даже и не видывала их! Только слышала от знающих людей, что есть они все-таки, эти книжицы.
– Да как же так? – удивилась Архелия. – Я сама видела на рынке в райцентре пособие по черной магии. Его один мужик продавал вместе со всякой другой литературой.
Евдошка от души рассмеялась:
– Милая, то пособие – чушь собачья, для дураков писанная! Ничего ты по нему не сделаешь – ни приворот, ни отворот, ни порчу плохому человеку. И скажу тебе еще вот что: если бы ты даже имела настоящую колдовскую книгу, да хоть сто книг, и то не смогла бы чары наводить, а только в грех упала бы.
– Почему? – захлопала ресницами девушка.
– А потому, милая, что у тебя силы нет! – пояснила старушка. – Силу еще получить нужно.
– У кого?
– Ох, не все сразу, не все сразу!
Евдошка подошла к столу, открыла цветастую кастрюльку, заглянула в нее.
– Я тут вермишель на молоке приготовила. Сладкая да вкусная! Хочешь попробовать?
– Конечно! Меня такой часто угощала бабушка Настасья, – Архелия метнулась к рукомойнику, стоявшему в уголке светелки, быстро ополоснула руки и, вытерев их, о полотенце, уселась за стол. – Только она вермишель не в магазине покупала, а сама делала.
– Так и я сама! – усмехнулась Евдошка. – Магазинная никуда не годится, даже самая дорогая. Потому как кто ж туда столько яиц вбухает? У меня на это дело пошло двенадцать штук!
Архелия какое-то время молча уплетала бабкино варево, но потом заговорила опять:
– Значит, стать колдуньей не так просто. Но кто же все-таки дает эту силу?
Старушка ответила не сразу. Неторопливо размяла сигарету, поднесла спичку, прикурила. И, только несколько раз затянувшись дымком, немного смущенно произнесла:
– Надо сначала дать обет, обрести покровителя. Потом на собрании… ведьм с опытом… пройти обряд посвящения…
– На собрании?! – изумилась девушка. – У колдунов бывают собрания?
– А как же! – с хмурой задумчивостью проговорила Евдошка. – И проходят они более-менее регулярно. Правда, теперь уже не так часто…
Девушка отложила ложку и пересела на топчан к бабке.
– И что бывает на тех собраниях?
– Ну, там делятся кое-каким опытом, – вздохнула старушка, – проводят обряды посвящения новоприбывших, пируют, веселятся…
Архелия только руками развела:
– А я думала, что все это сказки!
– Да нет, милая, не все сказки…
Несколько минут обе женщины молчали. Архелия явно собиралась с мыслями, а Евдошка размышляла, что еще можно сказать внучке в этот первый, подготовительный, урок, дабы своими откровениями не сильно ошеломить и, не дай Бог, напугать ее.
– Ты что-то говорила о покровителе, – вспомнила девушка.
– Да, – кивнула бабка. – Покровитель этот – не человек. Я думаю, ты понимаешь, кто он? Бояться его не стоит. Ничего такого уж плохого он тебе не сделает…
– Но как его обрести?
– Дело это непростое… Нужно, чтобы опытная ведьма, которая учит молодую, попросила собственного покровителя помочь своей ученице. Он и подыщет ей наставника. Если захочет… Но может какое-то время и не соглашаться, кочевряжиться… Сразу покровитель дается только врожденным ведьмам. А ученые, как я вот, должны его обрести. Или получить по наследству, что намного проще…
Архелия даже рот открыла от удивления:
– Получить по наследству?!
– Конечно! – лицо Евдошки сделалось мрачным и неприветливым. – Когда старая ведьма умирает, она обычно старается передать свою силу кому-то из близких. А что такое – ведьмина сила? Это и есть покровитель! Именно от него зависит, каким даром будет обладать колдунья. Чем важнее чин покровителя, тем большую силу она получает…
Вспомнив, что принесла гостинцы, девушка подхватилась, достала из-под стола свою сумку и стала их выкладывать.
– Ой, конфеты! – искренне обрадовалась старушка. И тут же взяла парочку. – Спасибо тебе, милая, что так балуешь меня!
– Скажи, много ли в мире существует колдунов и ведьм? – Архелии хотелось еще поговорить на эту тему.
– Самопроголошенных, которые ничего не умеют и лишь пускают пыль в глаза, много. А настоящих – мало! – Евдошка развернула конфетку и, отправив ее в рот, прикрыла глаза от удовольствия. – Дело в том, что ведьма за всю жизнь может иметь только одну ученицу, если найдет такую. Не каждая колдунья даже перед смертью имеет возможность передать свое умение, потому что некому. Ведь передавать-то надо подготовленному человеку, к тому же согласному на это дело. Людей, занимающихся магией по принуждению, не бывает.
– А вот эти собрания, о которых ты говорила, где проводятся? – девушка тоже взяла конфетку.
– Много ты хочешь знать! – шутливо погрозила пальцем бабка. – Но так и быть, скажу! Собрания эти люди называют шабашами. В последние годы они стали проводиться реже и прибывают на них не все ведьмы и колдуны. Кто-то болеет, кто-то занят, кому-то просто не хочется… Вот я гуляла на шабашах только раз десять. А проходят они обычно под Киевом, под Винницей и на Донбассе. В других странах есть свои места…
Архелия слушала с интересом. В ее глазах не было и намека на испуг.
– А ты где была?
– Один раз под Киевом, там прошла обряд посвящения, – взгляд Евдокии был сосредоточен и задумчив. Она достала сигарету и, неторопливо размяв, закурила. – А то все на Донбассе. Именно туда меня звал мой покровитель.
– Интересно на шабашах?
Старушка оживилась. Растянула губы в блаженной улыбке и, помолчав, как бы собираясь с мыслями, негромко произнесла:
– Тебе понравится! Пока я была молодая, меня просто тянуло на эти гульбища. Ведь там всегда царило такое веселье, всегда так славно угощали! Но потом, с годами, я как-то поостыла…
И эту ночь Архелия провела у Евдошки. Они проговорили до первых петухов.
А утром, идя домой, не выспавшаяся девушка услышала от людей недобрую новость: вчера, поздно вечером пьяные Сысоев и Бондарь разбились на машине, когда ехали из Талашковки в райцентр. На бешеной скорости они слетели с дороги и врезались в старое дерево. Сергей погиб на месте, а Борис умер уже в карете «скорой помощи»…
В обеденное время во двор Гурских зашел Михайло Грицай.
– Здорово, красавица! – с лукавинкой улыбнулся он Архелии, вышедшей из веранды ему навстречу. – Ты уж извини меня, старика, что потревожил, оторвал, так сказать, от важных дел.
– Да какие у меня дела, дядя Миша! – засмеялась она. – Идемте в дом, я вас чаем напою!
– Нет, нет, спасибо! – отрицательно покачал головой гость. – Я ненадолго. Разговор у меня к тебе…
– И что за разговор? – поинтересовалась девушка, зябко кутаясь в старый ватник. – Какие-то проблемы на ферме?
– Да, слава Богу, на ферме нынче порядок! – произнес Михайло уже с серьезным видом. И стал, не торопясь, излагать цель своего визита: – Тут вот в чем дело… Ты же знаешь, что мой Микола сейчас работает в школьной котельной кочегаром. Особо не перетруждается, но и получает сущие гроши! А у него ведь семья, ребенок. Дианка уж начала роптать, дескать, и кухонного комбайна у нас нет, и приличного телевизора, и одежда не модная… А на какие шиши все это покупать? Так я вот и зашел, дай, думаю, спрошу молодую хозяюшку, не найдется ли у нее какая-нибудь работенка для Миколы? Он у меня грамотный, хорошо разбирается в технике и не ворюга какой…
Лицо Архелии просветлело.
– Отчего же не найдется? – воскликнула она. – Как раз баба Шура Макарова, которая заведует зерноскладом, просится на пенсию. Ей-то уже за семьдесят, болеет. Действительно пора на покой! Я думаю, ваш Колька мог бы заменить бабу Шуру. Конечно, заведовать складом – дело хлопотное и материально ответственное. Но Колька, насколько я знаю, человек серьезный и не пьяница. Главное, чтобы сумел удержать в узде подчиненных. Их там двое, шебутные хлопцы, любят выпить. Но, правда, за исправностью погрузчиков, веялок и прочей техники смотрят вроде неплохо…
– Честно говоря, я как раз думал за эту работу, – признался Грицай. – Миколе она бы очень подошла. А в его способностях не сомневайся, он башковитый. Кстати, если хочешь с ним переговорить, так я позову – вон Микола, на улице стоит!
Девушка взглянула туда, куда указывала рука Михайла, и увидела за воротами парня, покуривавшего сигарету.
– Конечно, зовите!
– Микола! – крикнул Грицай. – Иди сюда!
Тот торопливо выбросил окурок, открыл калитку, быстрым шагом зашел во двор и, остановившись, немного смущенно улыбнулся Архелии:
– Здравствуй, Лия!
– Здравствуй, Колька! – она окинула взглядом ладную фигурку парня и, тоже слегка смутившись, произнесла: – Дядя Миша вот говорит, что тебе работа нужна.
Микола кивнул:
– Ну, да, нужна…
– Так мы тут уже придумали, куда тебя пристроить, – девушка посмотрела на старшего Грицая и предложила: – Идемте все-таки в дом, там и переговорим. А то на улице холодно, я уже просто окоченела…
– Да мне пора на ферму, – развел руками Михайло. – Так что идите в хату и балакайте без меня.
Архелия повела Миколу на кухню, усадила за стол, а сама принялась готовить чай.
– В общем, Колька, я хочу предложить тебе должность заведующего зерноскладом, – начала объяснять она, доставая из шкафа сладкие ванильные коржики, которые испекла утром. – Работа материально ответственная. Больше всего придется потрудиться летом: во время жатвы надо принимать хлеб, доставленный с поля, после жатвы – выдавать людям зерно за пользование земельными паями. Ну а в остальные месяцы года задача заведующего – исправно отпускать зерно на мельницу и крупорушку, не допускать его порчи сверх нормы и вести учет. Я думаю, ты вполне с этим справишься…
– Постараюсь! – качнул своей светло-пепельной головой Микола.
– Но это еще не все! – вспомнила девушка. – Сейчас у тебя два подчиненных – Сашка Стовба и Вовка Зинченко, за ними нужен глаз да глаз. Потому что бывали случаи, когда эти паразиты выносили со склада ячмень и меняли его на самогон… И еще – на летний период штат склада обычно утраивается, чтобы там поспевали приводить зерно в порядок.
Разлив по чашкам бурую, приятно пахнущую жидкость, Архелия тоже уселась за стол.
– А когда мне приступать к работе? – осведомился Микола.
– Как уволишься с котельной, так и приходи! – пожала плечами хозяйка. – А я завтра же переговорю с бабой Шурой, пусть готовиться сдавать дела.
– Спасибо тебе, Лия! – от души поблагодарил парень. И, помявшись, прибавил: – Знаешь, а я ведь думал, ты не станешь мне помогать…
– Почему? – искренне удивилась Архелия. – Я к вашей семье отношусь с большим уважением. И к тете Даше и, особенно, к дяде Мише. Покойный батька считал его своим другом…
– Я все это знаю, – сдержанно усмехнулся Микола. – Твои и мои родители всегда поддерживали теплые отношения, вместе праздновали Новый год, Пасху, День Победы… Но лично ко мне ты относишься с какой-то прохладцей, даже можно сказать, с пренебрежением. Я это заметил, когда вернулся из армии. Ты постоянно стараешься меня обойти и совсем не хочешь общаться…
– Шутишь? – девушка смотрела на лицо гостя широко раскрытыми глазами, пытаясь отыскать там признаки скрытой иронии. Но оно было серьезным и даже слегка грустным. – Наоборот, это ты, появившись в селе после службы, не обращал на меня внимания, поглядывал эдак свысока, дескать, что мне какая-то сопливая пацанка… И я стала считать тебя горделивым и заносчивым.
Губы Миколы вдруг растянулись в веселой улыбке:
– Ты что, действительно так тогда обо мне думала?
– Ага! – Архелия тоже улыбнулась.
– Ну, надо же! – парень картинно развел руками и почесал затылок. – А ты мне так нравилась! Но куда ж было подходить-то – богатая невеста, не ровня мне, сыну простого работяги. Да и слишком юная ты тогда была.
– Хорошо, хоть сейчас мы объяснились, – вздохнула девушка. – А то думали бы друг о друге невесть что!
Микола взял в руку чашку с чаем, подержал, задумчиво отпил из нее глоток и только потом произнес:
– Да, это, конечно, хорошо, что мы сейчас все выяснили. Как говорится, лучше позже, чем никогда. Но знай я раньше, как ты ко мне относишься в действительности… – и не договорил, только с сожалением махнул рукой.
Вскоре, допив свой чай, гость вежливо простился и ушел.
Глава девятая. Обряд порчи
Почтальонша Марфуша встретила Архелию на улице, когда та возвращалась перед обедом домой из конторы фермерского хозяйства, и буквально огорошила новостью:
– Если бы ты знала, Лия, что о тебе болтает эта шалава Сысоева, то упала бы в обморок! Она уверяет, что недавно ты заманила к себе в дом Серегу Бондаря и ее брата Бориса, упокой их Господи, споила, танцевала перед ними голышом, а потом стала приставать с неприличным предложением. А когда они, шокированные, отказались, то старая Евдошка, по твоему наущению, сделала им порчу насмерть. А чуть раньше Райка утверждала, что Павло, твой батька, умер не без посторонней помощи, дескать, это ты завела машину и заперла ворота гаража…
Девушка даже затряслась от возмущения:
– Да что она себе позволяет, мерзавка! Я вот пожалуюсь участковому, пусть он ей укоротит язык!
– И что твой Отечко сделает Сысоевой? – с досадой хлопнула себя по бокам Марфуша. – И не ходи к нему, и не говори ничего – это бесполезно! Я на твоем месте поймала бы эту гадину где-нибудь в укромном месте, да и пообрывала ей патлы!
– А что еще наплела обо мне Райка? – спросила Архелия, стараясь справиться с охватившим ее волнением.
– Кучу всяких гадостей! – почтальонша перевязала на голове платок, аккуратно подобрав под него истонченные седые волосы. – Жаловалась, что ты присвоила все подарки Павла, которые он купил ей, что продала Борису машину втридорога. Намекала, что ты неспроста принимаешь на работу алкашей, да еще и одариваешь их. Говорила, что сама видела, как к тебе вечером заходил Ткачук…
– Дать бы этой Райке по морде! – закричала расстроенная девушка. – Чтобы заткнула свой грязный рот и не возводила на людей напраслину.
– И дай! – посоветовала Марфуша. – Хорошо дай! А то ты по доброте душевной возьмешь да простишь эту стерву. Не вздумай! Она и так распоясалась, дальше некуда, ее нужно проучить.
Лицо Архелии вдруг переменилось – его черты смягчились, а щеки опять порозовели. Она с облегчением вздохнула и, усмехнувшись, спокойно обронила:
– Сысоева свое получит!
Почтальонша вознамерилась что-то сказать, но девушка, махнув ей на прощание рукой, развернулась и быстро потопала вдоль улицы.
А вечером весь этот разговор пересказала Евдошке.
– Мы ее накажем! – категорически заявила та, выслушав внучку. – Покамест, к счастью, это в наших силах.
Они поужинали картофельными драниками со сметаной, запили их чаем с медком и стали обговаривать, какого именно наказания заслуживает Райка.
– Бабушка, не нужно ее убивать! – поставила условие Архелия. – Уж очень жестоко ты обошлась с Борисом и Серегой. Сысоева, конечно, мне ничуть не жалко, он – настоящая скотина! А Серегу нужно было пощадить…
Старушка посмотрела на нее с неприкрытой иронией:
– Ты сомневаешься, что он пострадал заслуженно?
– Сомневаюсь, – призналась девушка.
– Тогда почему он не остановил Бориса, когда тот полез насиловать тебя, да еще так дико? – спросила Евдошка, покачивая головой, покрытой белым ситцевым платком в мелкий черный горошек.
– Потому, что боялся Сысоева, – развела руками Архелия. – Сергей вообще-то пытался вмешаться, но получил сильный удар в живот и просто скорчился от боли.
– Э, если бы Бондарь захотел тебе помочь, то нашел бы способ! – отмахнулась бабка. – Но не помог. Значит, получил по заслугам!
Девушка на эти слова ничего не ответила. Она встала с топчана, подошла к печке, в которой потрескивали дрова, постояла возле нее, потом вернулась на место и тихо, но уверенно произнесла:
– Нет, убивать Сысоеву не нужно! Она просто дура.
– Ладно! – согласилась Евдошка. – Тогда нашлем на нее болезнь, но такую, чтобы испоганила ее и была всякому видна.
– А это как? – оживилась Архелия.
– Да очень просто! Будет у нее морда вся красная и в волдырях.
– Но Райка не умрет?
– Да ничего с ней не случится! – пообещала старушка, доставая из кармашка своего фартука пачку сигарет. – Только никто уже на Сысоеву не позарится, даже самый последний забулдыга, всяк обходить ее будет.
– Неплохо ты придумала! – засмеялась девушка. – А у тебя получится наслать на Сысоеву именно такую болезнь?
– Не сомневайся! – самодовольно ухмыляясь, заверила бабка. – Такое по силам любой мало-мальски обученной ведьме! А у меня опыт – о-го-го!
– И когда ты примешься за дело? – поинтересовалась Архелия. – Мне не терпится…
– Да вот докурю и начну! – Евдошка глубоко затянулась дымом, по-мужски выпустила его из носа двумя тонкими струйками и стряхнула пепел на давно выцветшую ковровую дорожку. – А ты, милая, будешь мне помогать. Приготовишь все к обряду, потом я прочитаю заклятье… В общем, учись, внученька, учись!
– А что нужно для обряда?
– Не помешала бы фотография, но у нас ее нет. Значит, обойдемся! Сейчас сходи в сарай да выбери там две хворостинки потолще. Я потом скажу, что следует делать дальше.
Девушка накинула на плечи свою курточку, сунула ноги в Евдошкины бурки с галошами и выскочила из хаты.
Вернулась через несколько минут с двумя обрубками кленовых веток. Протянула их старушке:
– Эти подойдут?
Та бросила на них мимолетный взгляд и, слегка качнув головой, попросила:
– Теперь посмотри в углу, возле порога, молоток лежит, а в банке из-под краски – гвозди. Возьми небольшой гвоздик, нужно сколотить из этих деревяшек крест. А я из тряпок сооружу куклу.
Пока Архелия прибивала один сучок к другому, бабка нашла тряпку, свернула ее в трубку, перевязала нитками один конец, отступив от края пальца на полтора, а другой разрезала ножницами и разделила на две части, затем каждую кое-как заметала, чтобы была круглой. Управившись, поинтересовалась:
– А ну, покажи, что там у тебя получилось?
Девушка протянула ей неумело сбитые крест-накрест обрубки.
– Вот!
– Сойдет! – одобрила Евдошка. – У меня кукла не лучше. Но это без разницы.
Она тут же вышла в сени и почти сразу вернулась в светелку, неся в руках какие-то торбочки.
Архелия с интересом посмотрела на них и спросила:
– Что там?
– В одной земля с могилы утопленницы, в другой – болотный ил, в третьей – сухие жабы! – охотно объяснила бабка. – Без них ничего у нас не выйдет!
– Жабы? – девушка поморщилась и вновь посмотрела на торбочки – на этот раз с отвращением. – Какая мерзость!
– Мерзость – не мерзость, но вещи нужные! – криво усмехнулась старушка. – Так, что нам понадобится еще? Ага, воск заупокойной свечки, ржавая иголка и ножичек! Все это в картонной коробке в уголке, там, где ты брала гвоздик.
Потом она достала из-под стола большую пластмассовую миску, поставила на пол, вылила в нее с полведра воды и что-то долго шептала, встряхивая руками. После этого взяла шесть стопок, из которых обычно пьют водку, расставила их вокруг миски, каждую до половины заполнила комьями земли и в каждую воткнула свечку.
– Теперь выключи свет! – приказала Архелии.
Тотчас в хате стало темно.
– Садись на топчан и ни пары из уст! – голос Евдошки звучал несколько странно – в нем слышались нотки торжественности и воодушевления.
Она черкнула спичкой, опустилась на колени и стала зажигать свечки. Управившись, выпрямила спину, руки заложила за голову и крикнула:
– Маркиян, Севостьян, где вы? Маркиян, Севостьян, где вы? – Немного помолчала и снова, уже гораздо громче: – Маркиян, Севостьян! Где вы?
Вдруг в одном из углов светелки послышались шорохи и сразу же – как бы человеческий вздох. Девушка враз метнула туда взгляд, но никого не увидела. И тут раздался скрипучий, противный голосок:
– Не рви глотку, старая! Мы давно тут.
Сердце девушки похолодело, мелко задрожали руки, а на глазах самопроизвольно выступили слезы. Она сидела ни живая, ни мертвая.
Бабка, не обращая на внучку ни малейшего внимания, взяла ножичек и, достав из картонной коробки огарок свечки, стала крошить его в заранее приготовленную металлическую кружечку. Затем поднесла ее к одной из горящих свечек и принялась нагревать дно. Когда воск расплавился, вылила его в миску. И, взяв в руку крест с распятой на нем куклой, опять крикнула:
– Маркиян, Севостьян, кто на кресте?
На этот раз ответ прозвучал сразу:
– Бестия Раиса!
Архелия, дрожа всем телом, осторожно обвела взглядом полутемную комнату – никого! Господи, тогда кто же говорит с Евдошкой? Невидимый дух? Где он может находиться – у порога, возле печки, под столом?
Нащупав в коробке длинную и толстую иголку, старуха много раз уколола ею куклу в то место, где находилось подобие головы, и бросила в миску. Постояла, раскачиваясь в разные стороны, как маятник, и помалу успокоилась. Через несколько мгновений достала из одной торбочки горсть земли и осторожно высыпала в кружечку. Из другой извлекла пол-литровую баночку с черной жижей и немного отлила туда же, в кружку. После этого развязала третью торбочку и, запустив в нее руку, достала какие-то корешки. Девушка догадалась, что это и есть части сухой жабы.
Когда кружка оказалась наполненной до краев, Евдошка поплевала в нее и воскликнула:
– Маркиян, Севостьян, все готово!
Откуда-то из темноты раздался недовольный бас:
– Кровь где, ведьма?!
– Будет вам кровь! – молвила бабка и стала шарить рукой в той торбочке, откуда только что доставала высушенные части жаб. И скоро вынула небольшую бутылочку с темно-вишневой жидкостью, потрясла над головой: – Вот и кровь, порченная, болезнетворная!
– Приступай! – повелел тот же бас.
Евдошка, как молодая, споро вскочила на ноги, трижды прокрутилась влево вокруг себя и, застыв, начала речитативом читать заклинание.
Читала долго, закончив, начинала заново, потом снова и снова. Архелия хотела сосчитать, сколько же раз прозвучал этот непонятный набор слов, но сознание ее было рассеяно, она не могла сосредоточиться, хоть и старалась, и вскоре сбилась со счета.
Наконец умолкнув, старушка опустилась на колени, взяла в руки ножичек и утопила им куклу. Держала ее под водой не меньше минуты, затем высыпала содержимое стаканчика в миску и вылила туда кровь из бутылочки. И снова ножичком погрузила куклу в эту жижу, но уже на короткое время.
– Жить тебе, по земле ходить, да людей отпугивать! Гнить тебе и разлагаться! Оставаться тебе без помощи, без врачеванья, лить слезы горючие и смерти ждать, ибо только в ней твое спасение и избавление от воли моей! – прокричала Евдошка и, вынув мокрый комок из миски, запихнула его в пустую торбочку и со злобой швырнула на пол.
Сразу же поднялась с пола и обратилась к внучке: – Завтра перед рассветом нужно будет вынести эту торбу из хаты да закопать в таком месте, где люди не ходят. А сейчас включи-ка свет и помоги мне убрать тут все.
Девушка со страхом оглядела комнату, встала с топчана и щелкнула выключателем.
– Бабушка, скажи мне, кто с тобой говорил? Кто приходил в дом? – спросила она, с тревогой взирая на Евдошку.
Та подошла к рукомойнику, тщательно вымыла руки с мылом, вытерла их о полотенце и только потом ответила:
– Помощники мои были здесь!
– Но почему я их не увидела? Они что, где-то прятались? – Архелии все еще не удалось до конца успокоиться, у нее мелко подрагивали губы.
– Милая, да ты и не могла увидеть моих помощников! – воскликнула бабка, смеясь. – Для этого нужно стать такой, как я, – всевидящей! Только после обряда посвящения у тебя появится такая способность.
– Вон оно что! – задумчиво произнесла девушка. – Теперь понятно… После посвящения, о котором ты говоришь, я и магические знания приобрету, и колдовскую силу, и особое зрение.
– И некоторые, доселе тебе неведомые, возможности, – прибавила старушка, потирая поясницу.
– О каких возможностях ты говоришь? – в глазах Архелии витали тревога и любопытство.
– Негоже заранее обо всем рассказывать, – вздохнула Евдошка. – Но крыться перед тобой не буду, скажу, ведь ты моя внучка. Возможности эти весьма необычны для человека. Ну, вот, допустим, кто-то погонится за тобой ночью на улице. А ты раз и стала для него невидима. Нет, ты рядом, ты тут, никуда не делась, но преследователь не видит тебя! Можно и по-другому – он гонится за тобой, догоняет, глядь, а ты – это не ты, вместо тебя овечка или собачка. Поняла меня? Но знай, что это не все, далеко не все! Если тебе повезет обрести хорошего покровителя, то ты и летать по воздуху сможешь. Он тебе даст одно средство…
– Не может быть! – прошептала девушка, бледнея. – Это все сказки, чепуха, бред!
– Погоди! – покачала головой Евдошка. – В том, что я говорю истинную правду, ты скоро убедишься,.. Или ты, может, передумала становиться ведьмой?
Архелия опустила голову, прикрыла ладонью лицо и тихо, но внятно, произнесла:
– Нет, я хочу уметь все то, что умеешь ты, бабушка!
– Вот и молодец! – улыбнулась старушка. – Иметь колдовскую силу – это великое дело. С ней жить проще. Чего захотела, то и твое, кого захотела, тот и твой. Хорошо, а? Только нужно знать меру и желать с умом, чтобы не переборщить. Но мы с тобой еще поговорим об этом завтра. Обязательно!