На границе Вселенной. 3 тома в 1

Ари проснулась ровно через час. Я помог ей встать и поинтересовался, как она себя чувствует. Ариадна пережила операцию без последствий от анестезии, чувствовала себя превосходно, и новый инфо-датчик в её мозге уже скоординировался с датчиком линзы и прекрасно работал.

Патрим сообщил, что вируса Ласса в крови Ари не обнаружено, и нам нужно быть максимально осторожными, чтобы не заразиться. Он снова просил нас никуда не выходить из квартиры, и всегда носить кислородные маски. Ещё никому не удалось выжить после заражения вирусом, поэтому учёные не могут сделать вакцину. А пока они её не создадут, планета закрыта для межзвёздного сообщения, и беспилотники доставляют сюда только самые необходимые людям вещи и продукты.

Врач передал нам ключ от парадной и любезно предложил проводить нас с Ари до дома, чтобы нас не задержал патруль, контролирующий комендантский час. Мы согласились и вышли из стеклянного кабинета вместе с ним. Патрим заглянул в одну из дверей в коридоре, это был встроенный шкаф. Он выдал нам мешки с чистыми вещами и едой. Обратно мы шли тем же маршрутом, сквозь узкие улочки старых домов.

Днём туман почти рассеивался, и можно было разглядеть здания и редко встречающихся людей в таких же белых защитных костюмах.

Из одного дома двое, похожих на врачей, выводили под руки пожилую женщину в ветхом платье. Она была без маски и во весь голос кричала, что не хочет уходить, и они не имеют права её забирать. Женщина сопротивлялась, как могла. Врачам не удавалось оттащить её от подъёмника парадной двери, больная держалась мёртвой хваткой.

Патрим увидел происходившее в этом дворе и поспешил на помощь. Теперь они втроём оттягивали бедную женщину, так что ей пришлось отпустить поручень, за который она цепко держалась. Нам с Ари стало любопытно, мы подошли поближе и остановились неподалёку от машины госпиталя. Врачи пытались запихнуть женщину в этот автомобиль на магнитной тяге, чтобы доставить больную в госпиталь. Она всё ещё кричала. Ари было не по себе от этой картины, и она взяла меня за руку, чему я немало удивился.

Пожилая женщина проклинала всех вокруг и за несколько шагов до машины начала кашлять кровью. Она страшно вопила, но врачи её не отпускали. Всего лишь на секунду её крики утихли, это она приметила нас. Не знаю, откуда у старухи было столько сил, но она вырвалась из рук врачей и подбежала к нам. «Они нас всех погубят!» – прокричала она мне в лицо. Врачи тут же оттащили её обратно. Но в этот злосчастный миг фонтан крови вырвался из горла больной. Огромная лужа моментально образовалась на каменистой дороге, и множество мелких капель осели на наших непокрытых одеждой руках.

Патрим тут же побежал к машине за антисептическими салфетками и быстро дал их нам. Ему нужно было остаться, чтобы помочь другим с этой обезумевшей женщиной, и он сказал нам:

– Мне очень жаль. Теперь для вас нет смысла в этих масках. Идите в квартиру без меня, а я зайду завтра.

Его глаза наполнились печалью, словно нас уже не было…

Мы сняли маски и не спеша пошли в наше временное убежище. Ари плакала всю дорогу. Через инфо-датчик она уже узнала всю информацию про вирус Ласса, пока мы шли с Патримом, и определённо понимала, что на этом закончится её и без того короткая жизнь.

Лихорадка Ласса представляла собой острое вирусное заболевание, воздействующее, в первую очередь, на мозг. Самым первым симптомом являлось повышение температуры тела до тридцати девяти градусов. Затем мозг постепенно разрушался, что приводило к спутанности сознания и головным болям. Больные теряли память и слепли. Всё это провоцировало сильную агрессию и навязчивые состояния.

Мозг человека умирал стремительно, и врачи фиксировали смерть больных самое большее на десятый день. Вирус передавался всеми возможными путями, включая воздушно-капельный, поэтому здоровым необходимо было всегда носить маски и желательно закрытую одежду.

Мне было жаль мою подругу, но не себя. Я был готов умереть сотни раз и в этот раз тоже не боялся. Ощущение моего конца даже немного радовало. Сознание было готово остановить бегство длинною в жизнь.

Хотелось сделать эти последние дни хоть немного радостными. И следовало поспешить до начала первых симптомов. Стоял тёплый полдень, когда мы добрались до нашей захудалой квартирки. Ари успокоилась и тоже мысленно приняла неизбежное.

– О чём ты мечтала? – я подсел к ней на пол у кровати.

– Я хотела стать великим археологом, – она грустно водила пальцем по полу кругами, будто хотела что-то нарисовать, – путешествовать по всей Вселенной. Может, совершить открытие, чтобы отец мной гордился. А ночами я представляла свою будущую семью: любящий муж, несколько озорных детей. Я могла бы жить ради них.

Она подняла голову и посмотрела мне в глаза.

– А были короткие желания? – улыбаясь, продолжал допытываться я.

– Да, – она тоже улыбнулась. – Я хотела прогуляться по широким улицам Лоракса и своими глазами увидеть легендарный замок! Мне бы хватило всего одного дня. Ещё я хотела полетать на параплане, научиться плавать, переночевать в мифическом омантровом лесу, взобраться на высокую гору и… – она запнулась на мгновение, – просто жить.

– Ты не умеешь плавать?! – вскричал я, отвлекая её от грустных мыслей, и аж подскочил.

– Нет, родители никогда не возили меня к морю. На Астре это было затратно, – Ари печально поглядела в окно.

– А ты можешь через инфо-датчик узнать, где ближайший водоём, пригодный для купания?

– Да. Что ты задумал, Маркус?

Ари тоже поднялась с пола и поправила одежду.

– Я научу тебя плавать! – воодушевлённо заявил я, размахивая руками, будто плыву в море. – Я вырос на Амаране, где воды было куда больше, чем суши!

Ари обрадовалась и тут же сообщила, что ближайшее озеро всего в нескольких километрах от города. Через полчаса будет разрешено выходить по правилам комендантского часа, и мы смогли бы направиться к водоёму. Я оделся в новую, но совсем простую одежду и обувь. Оказывается, гораздо приятней, когда твои ступни не касаются земли.

В воздухе ощущалась высокая влажность, было душно. Но это не мешало лёгкому ветру веять летним теплом. Мы быстро дошли до энергостанции и от неё свернули в заболоченный лес по незнакомой, но хорошо протоптанной тропинке. До озера дошли быстро. Белый песчаный пляж так и манил прохладой. Я разделся до трусов, а Ари осталась в белье и полупрозрачной футболке, которая не могла скрыть её хрупкого телосложения. На несколько минут жизнь показалась мне совсем обычной, и не хотелось упустить этот момент.

С разбега я нырнул и далеко проплыл под водой, прежде чем вынырнуть обратно. Ари только чуть мочила ноги и сразу уходила обратно на пляж. И так несколько раз. Она словно боялась этой прекрасной освежающей воды. Я подплыл ближе к берегу так, что стоял в воде по пояс, и позвал Ари, размахивая руками.

– Подойди ко мне!

– Зачем? – спрашивала она, в очередной раз «спасая» ножку от набежавшей из-за моих плесканий волны.

– Пойдём! Я научу тебя плавать!

– Мне страшно!

Ари стояла и не мигая смотрела на воду.

– Почему? – я не понимал её страха.

– Мне кажется, что я сразу утону.

Я видел, что девушке было неловко.

– Обещаю, что ты не утонишь, – медленно говорил я, протягивая ей руку.

Она сделала несколько шагов навстречу мне. Вода дошла ей до колен. Ари задрожала. Я подошёл ближе.

– Если не попробуешь сейчас, – говорил я, снова протягивая ей руку, – то уже никогда не сможешь,

– Хорошо… Что я должна делать?

Я попросил её обхватить меня сверху руками и крепко держаться. Загорелые руки испуганной подруги цепко схватили меня за плечи, и мы поплыли. Первые минуты медленно, преодолевая её страх. Потом быстрее. Прошло не больше десяти минут, как у меня за спиной раздавался радостный смех, и я поплыл ещё быстрее. Мы долго кружили по озеру. Руки Ари расслабились, – я понял, что больше она не боится, и радовался вместе с ней.

После катания на моих плечах, мы всё же стали разбирать основные движения пловцов. Сначала я показал Ари на суше, как нужно двигаться, а после позвал её пробовать в воде. Задорно смеясь, она бултыхалась на мелководье. Я придерживал её, и вскоре она поплыла сама. До сих пор я ещё не видел столько радости на её лице. Мы веселились и плавали до темноты, как маленькие дети.

Обратно мы шли с осторожностью, и, к счастью, не были никем замечены. Этой ночью Ари засыпала с лёгкой улыбкой.

Утро заставило себя долго ждать. Всю ночь Ари то просыпалась в бреду, то снова засыпала. Она говорила что-то непонятное в полусне, а по её лицу струями стекал пот. Я прикладывал ей ко лбу смоченное холодной водой полотенце, и она вновь засыпала. Утром ей стало лучше, но всё равно лихорадило. Я набрал ванну прохладной воды, и Ари лежала в ней до прихода Патрима.

Жар ненадолго отступил, и Ари перебралась на кровать. Патрим внимательно её осмотрел.

– Обычно симптомы приходят на второй – третий день, но есть везунчики, кто продержались и пять дней до начала болезни, – сказал нам врач.

– Вы можете ей помочь? – умоляюще просил я, хотя уже знал ответ.

– Я могу лишь помочь ей прожить на несколько дней больше. Если не лечить симптомы, то смерть наступает на пятый, шестой день, а если лечить, то на девятый, десятый. И то я могу предложить обезболивающее и жаропонижающее. Других лекарств против этой болезни не существует…

– Это бы помогло нам… – мой голос становился все тише.

– Вирус поражает мозг. Постепенно. Этот процесс нельзя остановить, поэтому, в любом случае, дня через три начнутся проблемы: спутанность сознания, бредовые мысли, галлюцинации. Часто пациенты становятся опасны для окружающих, тогда мы забираем их в больницу. Вы можете вызвать службу через инфо-датчик, если такое случится с одним из вас, – печально предупредил врач.

– Хорошо, – пробормотала Ари, отворачиваясь от нас.

Патрим объяснил, что его ждут ещё многие больные, поэтому нужно идти дальше. Он оставил нам запас лекарств и обещал вернуться послезавтра.

Мы снова остались одни.

– Тебе не страшно? – Ари повернулась ко мне.

– Нет, – я присел на кровать ближе к ней.

– Почему?

– Смерть похожа на успокоение, осознание конца смертей, идущих за мной по пятам…

– А ты кого-нибудь спасал, Маркус? – она тяжело дышала.

– Да, – ответил я и погладил её по руке.

– А что важнее: те, кому ты несёшь смерть, или те, кто обрели спасение?

– Ты мыслишь слишком по-философски, – усмехнулся я, задумался и, помолчав, добавил: – Спасение куда важнее.

– А ты только представь, скольких ты мог бы спасти, стань ты королём? – предположила подруга с едва уловимой улыбкой на раскрасневшемся лице.

– Не думаю, что из меня вышел бы хороший король, – усмехнулся я. – Да и поздно уже об этом думать.

Я гладил Ари по голове и волосам, и она очень быстро уснула. Это была наша последняя беседа…

К ночи температура Ари поднялась до сорока градусов, как транслировал её инфо-датчик. Лекарства смогли сбить жар на два градуса, но моей подруге всё равно было плохо. Периодически из её носа сочилась кровь. Она перестала понимать, где находится, плакала, кричала и звала родителей, а потом вновь засыпала.

К утру следующего дня Ари уже не помнила меня. Её слова были спутаны, и, ничего кроме имён её родителей, разобрать уже не получалось. Она начала кашлять кровью. Я помогал ей, как мог.

Сидя на полу у кровати, я осознавал, что хуже, чем наблюдать, как умирает близкий человек, ничего быть в жизни не может. Мои глаза наполнялись влагой от осознания того, что больше я ничем не могу помочь этой девочке. Мне хотелось, чтобы симптомы болезни пришли ко мне быстрее, и этот кошмар забылся. Но они так и не приходили…

Это был третий день болезни Ари. Она уже не могла сама дойти до туалета. Патрим снова приходил. Он выражал удивление, что я ещё здоров, и обещал вернуться завтра. Ари он больше ничем помочь не мог.

На четвертый день я по-прежнему чувствовал себя абсолютно здоровым. Даже рана на бедре окончательно зажила, не оставив и шрама. Но морально я был полностью опустошён.

Близилась ночь. Пока Ари спала я лежал в холодной ванне и всё думал, почему так случилось. Я бы отдал свою жизнь за её спасение!

Патрим застал меня, когда я выходил из ванны в одном полотенце. Он был удивлён гораздо больше, чем вчера. Пока он осматривал Ари, я оделся, а затем сел на кровать поближе к ней.

– Сколько ей осталось?

– Если повезёт, – дня два. Мне очень жаль, – врач задумчиво смотрел на меня. – Но это не так важно, как то, что ты не заболел.

– Может, мне повезло, и симптомы придут через пару дней? – спросил я в надежде, что это так и будет.

– Может. Но к этому времени они уже проявлялись у всех остальных заражённых, – объяснил Патрим, уже выискивая в медицинском чемодане пробирки. – Маркус, мне нужно взять твою кровь для тестов.

Я встал и резко возразил:

– Моя кровь не сулит вам ничего хорошего!

– Почему? – удивился Патрим, оставив в покое чемодан.

– Потому что это яд, – я решительно смотрел прямо в глаза врача.

– Сам лично я не могу тебя заставить, но мне придётся доложить в лаборатории. И думаю, через несколько часов к тебе придут другие врачи. Ты хочешь, чтобы они насильно забрали тебя?

Я отрицательно помогал головой и посмотрел на спящую Ари, из её носа снова полилась кровь.

– Ты ей уже не поможешь, но можешь помочь всем остальным! – умоляюще проговорил Патрим.

– Я не могу, – печально ответил я, не отводя глаз от подруги.

Патрим ушёл, не сказав больше ни слова.

У меня оставалось всего несколько часов до того, чтобы стать подопытной крысой. Но даже не это меня пугало. Меня устрашал факт того, что если они что-то и выведут из моей крови, то в считанные дни умрут все, абсолютно все на этой планете!

Я пытался разбудить Ари, но быстро понял напрасность усилий. Тогда я одел её и закутал в белое одеяло с пятнами её же крови, прошептав ей на ухо, что ни за что не оставлю её умирать одну. Закинул на плечи рюкзак со всем самым необходимым, что успел наскоро собрать. Набор портативных ножей спрятал в кармане брюк. За окном туман был гуще обычного. Видимость составляла метра два, но сегодня вечером это меня радовало. Я взял на руки Ари и вышел из квартиры.

Сквозь густую влажную пелену я тихо шёл по знакомым улочкам. Если впереди слышались голоса, сворачивал от них подальше. Без особых проблем я дошёл до энергостанции, от неё свернул к тропинке, ведущей к порталу. Ари проснулась у меня на руках, но ничего не поняла. Она кашляла кровью и не могла сказать ни единого внятного слова. Я говорил ей: «Всё в порядке, я с тобой. Нам смогут помочь в другом мире», но она, конечно, меня не понимала. Ари стала ещё тяжелее дышать, и я понял, что конец совсем близок.

Прошло несколько стандартных часов с нашего побега из квартиры, как я услышал, что меня пытаются вызвать через инфо-датчик. Это был Патрим: «Маркус, где вы? Возвращайся, не делай глупостей… Ты же понимаешь, что без лекарств Ариадна умрёт быстрее? На ваши поиски уже отправили военных, но ты ещё можешь всё изменить! Мы доложили о вас на космическую станцию, и за вами скоро прибудет корабль». Его слова нисколько не повлияли на моё решение, и я всё равно не мог ему ответить. Следовало торопиться. Гораздо хуже для меня было бы возвращение на Лоракс.

Я бы добрался к порталу под утро, если бы не услышал вдалеке преследователей. Судя по звуку, сотни людей прочёсывали лес со специальными приборами. А это значило, что скоро они доберутся до нас. Я свернул с тропинки глубоко в лес и быстрым шагом преодолел около километра. Ноги время от времени проваливались в топь. Серая ночь, обступая нас, пряталась в тумане, и только звуки людей и зверей подгоняли меня. Я положил Ари на траву под массивным деревом.

Оставалось мало времени. Но что ещё можно предпринять? Ари закашляла и стала хрипеть. Она больше не могла дышать. Перед последним хриплым вздохом она широко открыла глаза, и я, взяв её за руку, склонился над ней в отчаянии, приговаривая: «Пожалуйста, не умирай!».

Таких сильных чувств я не испытывал даже после смерти Анохи. Я прижался лбом к горячей голове подруги, и из моих глаз сами собой полились слёзы. Они стекали искрами с её лица. Больше всего на свете я хотел, чтобы Ари жила. Хотел в тысячу раз сильнее, чем когда-то в детстве воскрешал растения. Но это было бесполезно, Ари умерла. Как бы прискорбно это ни звучало… Её лицо побледнело, и я сам закрыл ей глаза. Мой внутренний мир лишился единственного лучика света в непроглядной тьме.

Голоса людей становились всё громче и отчетливей. Я был готов к смерти, но не к жизни в лаборатории. Не к жизни без смысла, которая принесёт ещё больше смертей этому миру.

Слёзы высохли, и я встал, но не мог оторвать взгляд от Ари. Достав из кармана набор ножей, я нашёл самый острый из них, приложил острие к правому запястью и сделал глубокий и длинный разрез. Кровь медленно потекла по руке и закапала на землю. С большими усилиями такой же глубокий надрез я сделал на левом запястье. Боль от ран казалась малой частью того, что испытывала душа.

Я упал на колени и опустил руки. Тёмная кровь всё лилась и лилась на траву.

Меня нашли минут через десять. К тому моменту я чувствовал только лёгкую слабость от кровопотери. В глазах зарябило, когда меня окружили солдаты в тёмных защитных костюмах и кислородных масках. В меня уставились их плазменные винтовки. Я услышал щелчок снятия оружия с предохранителя и приказ: «Руки за голову!». Я послушался. Кровь стала капать мне на плечи. «Медленно вставай и поворачивайся!» – продолжал командовать говоривший. Я поднялся с колен и медленно встал, сразу развернувшись к нему.

– Имя! – требовательно произнёс лейтенант, я успел разглядеть нашивки на его камуфляже.

– Маркус, – хрипло ответил я и, помедлив, добавил: – Гиронимус.

Солдат поднял руку и жестом велел всем опустить оружие. И сам вернул предохранитель на место. Он недолго помолчал, видимо, передавая данные через инфо-датчик, а затем сказал мне с усмешкой:

– А знаешь ли ты, Маркус Гиронимус, что ты – самый разыскиваемый человек во Вселенной? Самых отвязных бандитов так не ищут, как тебя!

– Теперь знаю, – спокойно ответил я и опустил руки.

Кровь из моих ран не переставала струиться. Солдат заметил это, и ухмылка резко исчезла с его лица. Он велел срочно найти врачей. А я искренне надеялся, что они не успеют, и я умру раньше.

Не прошло и минуты, как туман над нами начал быстро рассеиваться, и ветер поднялся, пригибая к земле траву. Где-то вдалеке послышался лёгкий гул двигателей. Небо озарилось голубым свечением. Над нами висел огромный корабль, шлюзы которого уже открывались, и несколько мелких катеров типа «Воздух-космос» спускались в атмосферу по направлению к нам. В свечении корабля мне удалось разглядеть букву «G» на корпусах шлюпок. Я был обречён на нечто худшее, чем сама смерть…

Неожиданно позади послышался тоненький голосок, зовущий меня по имени. Прежде чем обернуться на голос, я застыл в ступоре. А затем встрепенулся и, бормоча под нос «Ари, это ты?», медленно повернулся.

Моя кровь на траве слилась в единый, хоть и неровный круг, который вдруг заискрился под ногами. Ари протягивала навстречу мне руку. Но я успел сделать всего один шаг из круга собственной крови, как внутри него мгновенно открылся огненный портал. Я пошатнулся, упал туда и успел услышать неровный зов заплаканной Ари, выкрикнувшей моё имя. Ко мне сразу вернулось спокойствие, и я падал в открытый портал, улыбаясь.

Глава 8. «Ардентальт»

Упал я на светло-серую каменистую поверхность. Это было больно. Портал мгновенно закрылся надо мной. Я чувствовал множество ссадин по всему телу и на голове. Правое колено раздробилось. А кровь из запястий лилась, не переставая. Желание смерти мгновенно улетучилось от голоса ожившей Ариадны, которую я не смог забрать с собой в этот другой мир.

Дышать было тяжело, но это, скорее, из-за особенностей атмосферы. Вокруг меня со всех сторон до горизонта не наблюдалось ни единого растения, ни единого живого существа. Пустыня без песков. Я снял рубашку и разорвал её на бинты, оставшись в длинной футболке. Лоскутами ткани перемотал запястья. Сил осталось очень мало. Я встал с большим трудом. Вместе со мной в портал рухнул и мой рюкзак. В нём было немного еды, воды, разных походных принадлежностей и лекарства, выданные для Ари.

Я не мог сориентироваться на местности и, водрузив на плечи рюкзак, хромая, зашагал в сторону горизонта. Инфо-датчик молчал, что значило – у планеты нет инфо-поля. Нет межзвёздных спутников, которые могли бы обмениваться информацией с другими мирами.

Местное солнце слепило глаза. Впереди я видел только огромную каменную пустыню. Никаких облаков. Через несколько часов светило начало садиться. Огромное красное, оно занимало большую часть горизонта. Его пламенные протуберанцы виднелись мне столь ясно, словно нас не разделяло несколько космических единиц. А позади меня в небе у горизонта висела гигантская пурпурно-синяя газовая планета.

Навстречу мне бежала стайка необычных существ. Их нельзя было назвать ни людьми, ни обезьянами. Ростом не более метра, они передвигались на согнутых ногах и массивных руках. Волосяной покров на теле почти полностью отсутствовал, лишь небольшие пучки волос торчали на макушках и на ногах. Их черепа были вытянуты, как у австралопитеков из земных учебников истории. Одежды на них никакой не было. Позади этой странной стайки, насчитывавшей с дюжину особей, в лучах заката появилась высокая человеческая фигура.

Пройдя чуть ближе навстречу им, я различил в фигуре рослого мужчину, одетого в тёмно-серую истёртую до дыр мантию. Чёрные волосы его кудрявились ниже плеч, а борода полностью скрывала шею. Длинной изогнутой на конце палкой он отгонял непонятных существ. Увидев меня, человек поспешил в мою сторону.

Мы шли навстречу друг другу ещё минут десять. Вблизи я смог рассмотреть его бледно-красное лицо и массивные торчащие изо рта сомкнутые клыки: два сверху и два снизу.

Стайка необычных обезьяноподобных существ пробежала мимо, не обратив на меня никакого внимания. А мы с незнакомцем в дырявой мантии поравнялись друг с другом.

Широкоплечий незнакомец остановился. Его большие ноздри раздувались, и я понял, что он принюхивается, потому только безмолвно наблюдал. Местный житель не показывал никакой агрессии. Он прекратил принюхиваться и грозно спросил:

– За что тебя отправили на казнь?

– Что? Меня никто не отправлял, – я помотал головой и пожал плечами.

– Так как же ты попал сюда? – незнакомец продолжал разглядывать меня.

– Через портал.

– Очень смешно, – он рассмеялся, а затем развернулся и жестом позвал последовать за ним, пробубнив: – Ну, не хочешь – не говори.

Мы двинулись в сторону горизонта. Мужчина дышал ровно и шёл быстро. Мне же было непривычно от столь малого содержания кислорода, и я бежал с одышкой, стараясь его догнать.

– Что это за существа? – я показал рукой на стайку обезьяноподобных вдали.

– Это то, что творит с нашими младенцами природа в утробах матерей при длительном отсутствии пищи. «Эволюция наоборот», если можно так сказать, – мужчина не сводил глаз с горизонта.

– А куда мы идём? – я пытался отдышаться.

– В деревню. Там я тебя покину. У нас и так мало еды, чтобы кормить первого встречного.

– И что вы едите? Здесь же нет никаких растений.

– Людей, – тихо хохотнул мой новый провожатый, – ты разве ещё не понял?

– Это шутка? – притормозил я.

– Разве я похож на шутника? – обернулся он.

Его низкий голос кого угодно привёл бы в трепет. Я отрицательно помотал головой и неуверенно спросил:

– А меня вы тоже съедите?

– Мы своих не едим, – ответил незнакомец и прибавил шагу.

Сил на дальнейшие расспросы у меня не осталось.

Провожатый замедлился только через пару часов, когда мы увидели деревню в низине. Светило уже скрылось за горизонтом пустыни, и впереди мелькали огоньки от костров и самодельных маслянных ламп. Из-за разряженной атмосферы звёзды сияли ярко, чего я нигде прежде не видел. Но не это удивило меня.

Из центра деревни струились потоки воздуха. Они возвышались вверх тонкими струйками, переплетались и расширялись, уходя далеко ввысь. У меня словно открылось второе дыхание, и я побежал туда, откуда исходили эти потоки. Незнакомец крикнул мне: «Да куда же ты?» и побежал следом.

Множество людей толпились вокруг странного костра. Я быстро подбежал и остановился, чтоб немного отдышаться. Потоки свежего воздуха переплетались и поднимались, не задевая искр от огня. А местные жители загораживали источник этого необычного явления. Все они были похожи на незнакомца, который уже догнал меня. Я не стал его дожидаться, и аккуратно протиснулся сквозь толпу. И вот я уже стоял в первом ряду и изумлённо наблюдал.

У костра сидел, скрестив ноги, старик, чья борода касалась земли. На нём был серый балахон. Лицо его не было красным, как у остальных присутствовавших, оно было мертвенно-бледное даже в свете костра. Руки старика двигались быстро, и он, словно паук паутину, плёл потоки воздуха. Они появлялись из его ловких рук. Незнакомец тоже продрался сквозь толпу и встал рядом со мной.

– Что он делает? – шёпотом спросил я.

– Плетёт атмосферу, – так же тихо ответил мужчина.

– А как он это делает?

– Я не знаю. Его зовут Каст, и он – последний планетотворец здесь.

– Планетотворец? – пробурчал я себе под нос, а мои брови рефлекторно поднялись вверх.

Старик удивлял меня. Но что если и я мог делать то же самое? В надежде, что меня не накажут за дерзость, я вышел из круга и приблизился к костру.

Местные выражали сильное удивление, перешёптываясь. А я сел напротив старика и вытянул окровавленные руки перед собой. Тот брезгливо усмехнулся. Он явно был не рад моей дерзости. Я повторял движения за ним, это было сложно. Каст ловко и быстро двигал пальцами и презрительно поглядывал в мою сторону. В его глазах читалось: «Уйди отсюда, жалкий подражатель!». Но я старался не смотреть в его глаза и не отводил взгляда от рук, порхавших над костром.

По началу у меня ничего не получалось, но потом я уловил ритм повторяющихся движений и старался повторять их быстрее. Какого же было моё удивление, когда из моих собственных рук стали вдруг исходить прерывистые струйки воздуха. Совсем маленькие. Их точно бы не хватило на целую атмосферу. С каждой минутой у меня получалось всё лучше.

Старик злился и сменил тактику. Я настойчиво повторял. И с каждым разом у меня получалось лучше и лучше. Мои руки сами создавали воздух, что вызвало изумление у всех наблюдателей, включая старика.

Каст остановился и положил дряблые руки на колени. А я всё ещё продолжал «творить». Это напоминало весёлую детскую игру, только теперь я плёл не узлы для пиратских кораблей, а настоящую атмосферу.

Старик встал, подошёл вплотную ко мне, и, наклонившись, наблюдал за моими движениями. Через несколько повторяющихся звеньев, старик взял меня за руки и произнёс:

– Большие пальцы нужно сложить вот так, – и показал мне движение, как большие пальцы рук касались трижды внутренней стороны ладони и мизинца.

Я повторил, как просил старик, и у меня получилось выдать на несколько потоков воздуха больше.

Каст в изумлении смотрел на меня, поглаживая бороду. Ещё через несколько минут моих манипуляций пальцами, он снова положил свои костлявые руки на мои и прижал их к себе.

– Откуда ты взялся, мальчик? – удивлённо спросил он.

– Меня забросил сюда портал, – я улыбнулся старику.

Люди в толпе стали переговариваться ещё громче.

– Как тебя зовут, дитя? – спросил старик, широко открыв свои синие глаза.

– Маркус.

– Согласишься ли ты остаться с нами, Маркус? – Каст показал рукой на толпу людей в круге. – Взамен на твою помощь в воссоздании планеты, я готов научить тебя всему, что знаю, – второй рукой он всё ещё прижимал к себе мою ладонь.

– Конечно, – не задумываясь ответил я, и поднялся с земли.

Сразу подошёл тот самый незнакомец, который провожал меня в деревню. У него неожиданно нашлось место в лачуге, и он позвал меня остаться. Я, конечно, посмеялся, но согласился. Каст долго пожимал мои руки и просил приходить к нему по утрам. Этот момент показался мне одним из самых счастливых в моей жизни, не смотря на окружающую обстановку. Люди вокруг принимали меня таким, какой я есть.

Сурового незнакомца звали Чикату, и он проводил меня к своему домику, как только все разошлись. От него я узнал, что мужские имена людоедов всех планет галактики Альсон заканчивались на «у», а женские – на «и», с ударением на последний слог.

Чикату жил один в небольшой глиняной постройке. Тут была всего одна комната не больше двух квадратных метров. Людоед настаивал, чтобы я занял его кровать, которая представляла собой настил из множества старых тканей на полу, но я всё же отказался. Тогда он соорудил ещё более простое спальное место для меня, но отдал мне своё потрепанное одеяло. Тут уж спорить не стал, очень хотелось спать.

Проснулся я на рассвете и чувствовал себя хорошо отдохнувшим. А Чикату к этому времени уже давно не спал. Он принёс мне глиняный тазик с чистой прозрачной водой, чтобы я отмыл запёкшуюся кровь на лице и руках. Я поблагодарил Чикату и спросил:

– Сколько длятся сутки на этой планете? Кажется, я спал целую вечность.

– Тридцать два стандартных часа и пятнадцать минут. Ты спал часов девять. Ночь здесь длится от десяти до пятнадцати часов в зависимости от времени года, поэтому мы ложимся спать глубокой ночью, чтобы проснуться к рассвету, а не раньше.

– Удивительно, я ещё не бывал на планетах, где сутки длятся более двадцати четырех часов, – изумлённо сказал я и, помолчав, добавил: – За исключением Лоракса. Но там за сутки дважды наступает ночь.

– Да, тут много чего интересного, несмотря на то, что Ардентальт покрывает одна безжизненная серая пустыня. Ты вскоре всё увидишь.

– Ага, – пробормотал я и спросил чуть громче: – Где мне найти уборную?

Ещё с вечера я заметил, что домик никак не оборудован для отправления естественных нужд.

– Пойдём, покажу.

Чикату уже стоял в проёме выхода, где не было никакой двери, и жестом подзывал меня следовать за ним.

Уборная представляла собой маленький глиняный каркас без дверей и потолка, но стены его сплетались внутрь по кругу таким образом, что вырытая в центре яма скрывалась от непрошенных глаз. Туалет был общественный, и им мог воспользоваться любой человек поблизости. Чикату иронично уточнил, что следует ходить только сюда, непозволительно оставлять «частички себя» в окрестностях домов, но в открытой пустыне можно делать всё, что угодно.

Вернувшись в дом, я снял с рук туго намотанные лохмотья – «бинты», всё, что осталось от моей рубашки, и тщательно вымыл руки и лицо. Я сидел перед тазом, пытаясь помыть волосы, и на руках оставалась смытая кровь. Судя по обстановке, полноценно помыться мне удастся не скоро. Я мысленно представлял, какие трудности предстоят для выживания на планете, где нет облаков, а, значит, нет и дождей. И только сейчас задумался, что имевшегося у меня провианта хватит максимум на неделю, а далее мне нечем будет питаться. Ведь я не собирался заниматься поеданием обречённых людей, как это делали местные.