На границе Вселенной. 3 тома в 1

По ощущениям я проспал минимум часов двенадцать. Так сладко мне давно не спалось: эта кровать была, несомненно, самой удобной в моей жизни. Проснувшись, я ещё долго лежал, поглядывая в огромный иллюминатор. Вслушивался в космический шепот, так манящий меня. Я решился расстаться с кроватью только, когда принесли обед.

Время шло медленно. После плотного обеда я ещё час провалялся в своей личной ванне, а по возвращению в спальню удивлённо обнаружил, что кровать аккуратно заправлена, и на ней лежат новые вещи. Мой взгляд упал на чёрный пиджак с большими острыми шипами на плечах, каждый из которых размером с палец. Я поспешно примерил наряд, к которому шли металлические туфли в цвет шипов пиджака, но они показались слишком громоздкими, и я остался в своих самозавязывающихся чёрно-белых кедах. Вместо странной рубашки я решил скомбинировать пиджак и зауженные брюки того же цвета с классической белой футболкой, которую забрал с Земли. Стянув волосы в хвост, я стал разглядывать новый костюм в левитировавшее в углу комнаты зеркало.

Не прошло и минуты, как моя бодрая улыбка сменилась удивлением. В отражении я увидел за стеклом иллюминатора движущийся к кораблю космический катер. Он стремительно приближался, и я подошёл вплотную к иллюминатору, чтобы разглядеть получше.

Трёхместный катер с острым носом и прозрачным верхом двигался туда-сюда вдоль нашего корабля. Не прошло и десяти минут, как он поравнялся с моим иллюминатором. На обшивке мелкого судна виднелась большая наногравировка в форме буквы «G», поэтому сначала я подумал, что оно с нашего космического лайнера. В катере находились трое: одна женщина в облегающим белом скафандре и двое мужчин – в чёрных. Они поспешно закрыли шлемы, а женщина не отводила взгляд от меня. Мне следовало бы испугаться и позвать на помощь, но я был спокоен. Стеклянный верх катера, словно свернулся, и женщина встала в полный рост. Видимо, её ноги крепко примагнитились к полу. Не прошло и секунды, как неизвестная положила себе на плечо длинную протонную пушку, чем-то напоминавшую продвинутую версию огнемёта, и усмехнулась, а я только и успел прочесть по её губам: «Не думала, что это будет так легко». Страх мгновенно охватил меня, и я бросился бежать к двери. Женщина выпустила протонный заряд в иллюминатор.

Я не успел добежать до двери, как взрывная волна откинула меня к стене. Резкая боль пронзила лоб справа. Я не успел ничего понять, как меня вместе с воздухом выкинуло из каюты в открытый космос. Сознание отключилось на время.

Когда я очнулся, в ушах ещё слышались отголоски взрыва. Мне уже не было больно. Я попытался сделать вдох, но не мог, вокруг не было кислорода, и тело, словно автоматически, отключило эту потребность. Глаза с трудом открылись только через пару минут, и я осознал, что парю в невесомости далеко от нашего остановившегося корабля. Мне не было холодно. Я чувствовал лёгкую слабость в теле. Не спеша поднял голову и развернулся в вертикальное положение. Тело парило в космосе, словно это его родная среда. Но смотрел я не на корабль матери и не на удирающий катер нападавших, а на самую яркую звезду вдалеке.

Тепло пробежало по телу, оно словно почувствовало невидимую связь со светилом. Внутри моих глаз ощущалось нечто горячее и пылающее. Они заслезились, и несколько капель влаги оказались в невесомости и плыли рядом со мной. На несколько секунд я почувствовал в себе мощь, невидимого радарами, пылающего светила. И этих мгновений хватило, чтобы рефлекторно отправить огненную силу звезды к вражескому катеру. Пылающий луч пронзил мелкое судёнышко своим светом, и мощи его хватило, чтобы расплавить катер в одно мгновение.

Не успел я опомниться, как пространство вокруг меня наполнилось пеплом сгоревших тел и мельчайшими обгоревшими обломками катера. Моё тело, словно наполнилось воодушевлением самой звезды. Словно это вовсе не моих рук дело. Я уже не думал о смерти, а испытывал небывалый восторг. Как будто я – рыба, которая соскучилась по воде. Моё окровавленное от ран лицо расплылось в адской улыбке, и ещё долго я наслаждался чувством самого настоящего удовлетворения, какого не испытывал никогда!

Вскоре мои мысли вернулись в прежнее русло, и я обернулся к лайнеру, и только тогда смог увидеть его во всей красе. Это была громадная чёрная металлическая сфера, с симметричным равновесным корпусом. Но она не была цельной. Корпус пронизывало множество космических коридоров, которые сходились к центру, где находился громадный квантовый двигатель. А множество гидроламп со специальной светящейся жидкостью, обвивали и освещали сферу корабля со всех сторон. С каждой стороны сферы красовалась наногравировка в форме буквы «G».

Нижние шлюзы лайнера открылись, и оттуда стремительно вылетел катер такого же типа, как у нападавших, только двухместный. Он медленно подлетел ко мне, и я смог рассмотреть Люциуса за штурвалом. Катер спасения остановился возле моего парящего тела. Люциус поспешно надел на себя шлем от его большого чёрного скафандра, и пристегнул себя ремнями к креслу. Зеркальная крыша опрокинулась назад, и я смог немного проплыть в невесомости вперёд, чтобы ухватиться за угол кабины. Затем я оттолкнулся от неё и перепрыгнул на борт катера. Моё тело приземлилось в кресло второго пилота, но невесомость не давала мне опуститься полностью, и Люциус сразу отдал команду катеру задраить люк. Включился режим искусственной гравитации, и я резко упал на сидение. Люциус отправил наш катер обратно в шлюзы большого корабля.

Мы летели не больше пяти минут, пока космический аппарат не оказался в грузовом отсеке. Шлюзы под нами быстро закрылись, и катер остановился.

Люциус незамедлительно дал команду кораблю свернуть люк, и помог мне выйти из кабины. Он снял шлем и с улыбкой сказал:

– А вот с такими фокусами вас точно примут в любую академию магии!

Я в ответ усмехнулся. От резкого прилива воздуха у меня закружилась голова, и я чуть не упал, но верзила подхватил меня и, придерживая за спину, помог встать ровно. К нам шла Химера. На ней было длинное мерцающее синее платье с объёмными у плеч рукавами. Лицо матери было спокойно, словно ни капли переживания или радости в этот момент она не испытывала. Её сопровождала личная охрана. Химера подошла совсем близко ко мне и спросила:

– Маркус, как ты это сделал? – она наклонилась, и положила руку мне на плечо.

– Я… Не знаю… – мне было тяжело говорить, и я запинался. – Оно как-то само получилось.

– Что с твоими глазами? – в её голосе послышалась нотка удивления, она оглядывала меня своим пронзающим взглядом.

– Ничего, я хорошо вижу, – я потёр глаза руками.

– Маркус, твои глаза полыхают огнём.

Химера ещё больше наклонилась и пристально смотрела на меня. В её глазах я увидел отражение своих – в них постепенно меркло сияние загадочного пламени. Меня начинало тошнить, и я еле сдерживал рвотные позывы, голова раскалывалась так, словно её отбивали молотком.

– Тебе плохо? – также холодно спросила Химера.

– Немного, – с трудом ответил я.

– Люциус отведёт тебя к бортовому врачу, а потом в новую каюту. Я приставлю к тебе ещё двоих охранников.

Я поблагодарил мать одним только словом «спасибо», это было всё, на что хватило моих сил. Она ушла, больше не проронив ни звука, а излучаемый ею холод, словно шлейфом тянулся за ней.

Люциус придерживал меня, пока мы недолго шли до медицинского отсека корабля. Пошатываясь, я шёл с закрытыми глазами, стараясь не свалиться от бессилия. Этот путь показался мне вечностью.

Я открыл веки только тогда, когда Люциус уложил меня на антигравитационную кушетку медпункта. Всё расплывалось перед глазами. Помню несколько размытых человеческих фигур, нависших надо мной…

Моё сознание отключилось на несколько дней, как выяснилось позже. Я проснулся в другой каюте, очень напоминавшей предыдущую. Иллюминатор в стене был закрыт, а свет включился автоматически, как только я поднял голову с подушки. В теле ощущалась слабость, но боли уже не было. Я медленно встал и заметил, что меня переодели в белую пижаму. Большое левитирующее зеркало находилось в паре шагов от меня. Я медленно подошёл к нему и посмотрел на себя. Вид оставлял желать лучшего: казалось, что моя бледная кожа стала ещё бледнее, лицо опухло, и образовались большие синяки под глазами. А вот от поперечной раны на лбу осталась небольшая полоска, почти зажившей кожи. Мне страшно хотелось есть и пить. Но как только я собрался выйти из каюты, чтобы кого-то позвать, двери открылись, и вошёл Люциус с подносом еды.

Я сел на кровати и принялся жадно есть. У супа был непонятный искусственный привкус, но в тот момент и он казался чем-то божественным. На подносе пометилось несколько блюд, и закончив есть суп, я тут же приступил к следующему.

Люциус активировал переносной антигравитационный стул и сел на него напротив меня. Он сначала поинтересовался о моём самочувствии. Я с набитым ртом пробормотал, что уже всё хорошо. Тогда Люциус рассказал, что день после происшествия я лежал под автокапельницами в медицинском пункте корабля, потом меня перенесли сюда. Он объяснил, что у меня два сердца, которые почему-то на время замедлили свой ход.

Я очень удивился факту наличия двух сердец в моём организме, раньше об этом никто не говорил. Хотя после корабля Гемилиона я больше никогда не давался на полные обследования, а покойный доктор говорил, что я сильно отличаюсь от других детей.

Еды на подносе больше не осталось, – и чувства голода, как не бывало. У меня не нашлось слов, чтобы что-то ответить на рассказ Люциуса. Он, видя моё смятение, подошёл к белой стене и открыл такой же огромный иллюминатор, как в прошлой каюте.

Люциус посмотрел на освещаемый звёздами космос с виднеющимися планетами вдали и вдохновленно сказал:

– Это Лоракс.

Он указал на большую планету, которая с каждой секундой становилась всё больше. Я замер. Это была настолько величественная планета, что звёзды на её фоне казались мелкими пучками света. Её усеивали туманы и облака разных цветов: от ярко-голубого до зеленовато-жёлтого. Ещё через пару минут я увидел океаны планеты тёмно-голубого цвета, которые составляли малую её часть.

Две звезды освещали Лоракс на равном расстоянии так, что между двумя полушариями света скрывалась темень. Но самое удивительное, что это были не обыкновенные одиночные светила, а целые звёздные системы. На их орбитах кружились другие планеты разных цветов и размеров. Вокруг планеты вращалось множество искусственных спутников, отливающих блеском в космической мгле. По истине завораживающее зрелище.

Мой новый друг сказал, что мы прибудем в резиденцию нашей семьи в течение часа, и мне нужно переодеваться. Он вышел из каюты, и чуть позже другой член команды принёс новый костюм, созданный из незнакомой мне ткани – гладкой и приятной на ощупь. Верх состоял из пышной рубахи тёмно-синего цвета, а низ – из объёмных брюк. К одежде полагалась невиданная блестящая обувь чёрного цвета, но я увидел, что в углу комнаты всё ещё стояли мои кеды, которые уцелели после выхода в открытый космос, и я предпочёл их. Поверх костюма полагалось надеть длинную чёрную мантию с капюшоном, а волосы я привычно стянул в хвост.

Космос остался далеко позади, и из иллюминатора виднелась поверхность Лоракса со своими туманностями. Перед нами открылось окно защитного электромагнитного поля, подобное тому, что я видел на Домироне в детстве. Только вот поле Лоракса оказалось в несколько раз толще. Ещё через пару минут мы спустились к облакам, и в иллюминатор можно было наблюдать красивую белую дымку.

Люциус пришёл за мной, и мы последовали к главному шлюзу с трапами. Как я понял, мы выходили последними с корабля. Космическое судно приземлилось в огромном космодроме под землёй, на потолке закрывались шлюзы. А за ними я успел увидеть светлое небо и очертания зелёной планеты вдали.

Экипаж корабля расходился по сторонам, Химера не попалась мне на глаза. Множество людей в чёрной и синей форме с нашивкой в форме буквы «G» на груди, разбегались, вынося с судна огромный багаж. Большая часть грузов выносилась на антигравитационных подушках, которыми уже и управляли члены экипажа. Мне хотелось всё рассмотреть, но Люциус торопил, приговаривая, что моего прибытия ждут. Только вот непонятно, кто ждёт…

Мы вышли из космодрома в небольшой коридор, ведущий к гравитационному лифту. И за минуту поднялись на поверхность.

Из пункта перемещений мы последовали по длинной аллее, ведущей к замку неописуемых размеров. Конца и края стен с земли не было видно. А сверкающие в дневном свете звёзд башни вздымались в небо. По обеим сторонам аллеи росли высокие деревья, напоминавшие земную японскую вишню, только цветы их были не нежно-розовые, а ярко-голубые. Они источали приятный сладковатый аромат, который разливался повсюду. Да и бабочки тут были совсем необычные: в несколько раз больше своих земных сородичей, их крылья переливались всеми цветами: от светло-оранжевого до пурпурно-чёрного. Они кружили вокруг красочных бутонов. Яркими цветами был усыпан весь сад по обе стороны аллеи.

      Мы приближались всё ближе к нашему родовому замку. Подобных построек я не видел никогда, даже на самых отдалённых планетах. Он был выстроен из серо-чёрного камня и ярусами, башнями вздымался ввысь, так, что даже за облаками виднелись ещё парящие башни замка. Огромные стрельчатые окна окаймляли рамы из чёрного металла. И даже под светом двух солнц они казались необычайно мрачными. Но цветные витражи, резные розетки в стенах, множество барельефов и колонн придавали замку невероятную притягательность и гармонию.

Я насчитал двадцать башен, все они были разной высоты и заострялись к верху. А от угла каждой верхушки устремлялась в небеса другая – на силе обратной искусственной гравитации. Башни отзеркаливали друг друга и уходили всё выше – к самым небесам, так что нельзя было сказать, что таится там, в вышине. Верхушки и основания строений замка были вылиты словно из чистого золота, но это точно было не оно: в металле было много красного оттенка. На макушках башен сверкали камни, словно рубины.

Казалось, что для создания эффекта полного восхищения у всякого посетителя замку не хватало одного рва с крокодилами. Хотя, может, у моей матери имелось и что-то подобное. Мрачный облик дворца говорил о том, что его основали тысячи лет назад. Это была поистине величественная постройка. Пугающая.

      Аллея невиданных растений привела нас к огромным воротам, которые мгновенно поднялись наверх при нашем приближении, и мы поспешили войти. Замок поражал изнутри тоже. Пол был сделан из камня, напоминавшего чистый мрамор молочного цвета. Потолок походил на одну сплошную лампу, но его свет не резал глаза. Винтажные лестницы располагались рядом с гравитационными лифтами в углах большого помещения. Гармонично смотрелась и мозаика из осколков драгоценных металлов на стенах главного холла. Она была создана с такой точностью, что изображение пейзажа из далёкой древности выглядело и по сей день реалистично.

Мы прошли к одному из лифтов. Люциус объяснил, что подъёмники в замке сделаны так, чтобы доставлять членов королевской семьи в любое место резиденции всего за несколько минут. Он работает, как звено в огромном лабиринте, и нужно указать конечный выход. Люциус набрал команду на голо-мониторе у стены шахты, и лифт понёс нас вверх, влево, вправо, снова вверх и дальше. Как только он остановился, Люциус вежливо попросил меня выйти. Я так и сделал, а мой друг поехал дальше.

Огромная комната напоминала библиотеку, все стены были обставлены высоченными шкафами с книгами. Словно я попал в далёкое прошлое. А мне навстречу уже тихо шла высокая худая черноволосая женщина. На лице её виднелись маленькие морщинки. Ей было не больше сорока стандартных лет на вид. Она была похожа на Химеру, с такой же горбинкой на носу. Женщина вежливо назвала меня по имени и предложила пройти за ней, чтобы поговорить.

Мы сидели друг напротив друга посреди большого гулкого зала, между нами стоял антикварный столик без применения обратной искусственной гравитации. Служители дворца предложили мне чай из залитовых листьев с Косвена. Они оставили нам чашки с багряным напитком на столике и поспешили удалиться. От женщины веяло холодом, а её лицо не выражало никаких эмоций. Я не решался начать разговор, и она, понимая моё смущение, заговорила первой:

– Знаешь ли ты, Маркус, для чего ты здесь?

– Не знаю. Я, если честно, уже давно перестал что-либо понимать.

– Тогда это будет долгая история. А тебе рассказали, кто я? – она спрашивала спокойно и лаконично.

– Нет, мне рассказывали о вашем мире, но я бы хотел узнать, кто вы, и зачем вам нужен я.

– Меня зовут Изабелла Гиронимус. И я… – она на мгновение замолчала, и, наконец, на её лице появилась лёгкая улыбка, – твоя бабушка. Наш род основали миллионы лет назад. Ещё во времена древности мы начали объединять миры в единую Вселенную. Наши предки сумели завоевать и примирить каждый известный уголок в необъятном космосе. По словам основательницы, девиз нашей семьи звучит так: «Если мы чего-то хотим, то получим, так и не иначе». Эти слова должны относиться и к тебе. За эти миллионы лет никто не смел посягать на нашу власть. Скажи мне, Маркус, ты бы хотел получить в наследство целую Вселенную?

Мне показалось, в этих словах слышалась ирония.

– Я не знаю, честно! – ответил я удивлённо, разводя руками.

– Понимаешь ли, мы во Вселенной – это не просто правящая монархия. Власть – это путь рода, и никак иначе быть не может.

– Что особенного в вашем роде?

– В нашем! – резко поправила собеседница. – Мы сильно генно-модифицированы. И каждый наш наследник – это мощь всех предыдущих поколений. Каждый ребёнок несёт в своих генах информацию родителей, и так до самого начала рода. Либера была первой, кто искоренил в себе страх и жалость, в те далекие времена ещё с помощью древней магии, которой не осталось ныне. А дальше в процессе искусственной эволюции рода мы снизили до минимума нашу эмпатию. Наши наследники – хладнокровные правители, которые не дают чувствам разрушить установленный прядок. Это способствует процветанию разумных существ. И с каждым поколением мы рождаемся сильнее и могущественнее. Мы способны жить до десяти тысяч лет. В генах нашей семьи теперь отсутствует ген старения. Клетки не умирают, но и восстанавливаться вечно они не могут. Гиронимус – это самый долгоживущий род во всей Вселенной. Нас относят к виду «хомоцетус», самый редкий в мире род гуманоидных существ, выведенный искусственно. На межзвёздном рынке господствует генная инженерия. А наше долголетие возможно также благодаря появлению двух сердец, безостановочно бьющихся в груди. Этого в себе ты не мог не заметить.

Изабелла слегка улыбнулась и сделала небольшой глоток чая из кружки, которую не выпускала из рук. Затем она продолжила свой рассказ:

– Остальных органов у нас гораздо меньше, чем у других людей. Это и делает нас в сотню раз более выносливыми и развитыми, чем все остальные. У нас есть все ресурсы, чтобы находить новые способы продления жизни. Моя прабабушка умерла только в прошлом году из-за неудачного эксперимента по восстановлению её генов. Она властвовала Вселенной целых пять тысяч лет прежде, чем передала свою власть. Основатели рода установили для нас определённые правила. Например, становиться правителем Вселенной или какой-то её части можно в возрасте двадцати одного стандартного года, не раньше. Первой из нашего рода тоже было двадцать один, когда она начала завоёвывать миры. Как Либера на это решилась, она никогда не рассказывала, да и, собственно, не хотела говорить, но мы можем догадываться по легендам. Жениться и выходить замуж можно только за жителей планет первого и второго типов, остальные – не достойны нашего рода. Наследников должно быть не больше десяти, и в конце правления путём испытания выбирается один избранный. Моя дочь до сих пор не выбрала ни одного.

Изабелла снова сделала небольшую паузу, и мне показалось, что-то последний факт слегка опечаливает её. Но она спокойно продолжала:

– А я выбрала десять наследников. На мой взгляд, все они были достойны. Тогда по моему приказу они сами решали, какое испытание определит будущего правителя. До сих пор жалею об этом, это одно из немногих событий, которое смогло вызвать глубоко скрытые во мне чувства. Мои дети устроили бойню. Шестеро умерли, трое молили о пощаде, как последние трусы. А победила всех Химера. Приструнила оставшихся братьев и сестёр. Она решила за них, что Вселенная будет принадлежать именно ей, так и не иначе. Хотя, я уважаю её за это, но столько хладнокровия не видала давно. А именно таким и должен быть кровный правитель.

– Но почему именно я, раз у Химеры было много детей? – я смотрел на Изабеллу широко распахнутыми глазами, и это, похоже, вызывало в ней смятение.

– Высшим династиям запрещено избавляться от детей искусственным образом, а Химера не любит младенцев. Из тех, кого она признала за девять тысяч лет, едва наберётся двадцать пять принцев и принцесс. Никого из них она не сочла достойным наградить статусом наследника. Тогда она и заявила мне, что раз её срок пришёл, она найдёт настоящего преемника среди брошенных. И так получилось, что ты, Маркус, сидишь рядом со мной. Химера рассказала, что звёзды на небе выстроились в ряд в момент твоего появления на свет. И сама звезда Надежды благословила тебя. Значит, ты достоин находиться здесь по праву рождения. Значит, тебе судьбой написано вести за собой все миры. После испытания станет ясно, так это или нет.

– Что это за звезда такая? И какое испытание я должен пройти?

– У нас существует миф о двух Богах и звезде Надежды. Её видно из любого уголка Вселенной живым существам, но нет ни на радарах, ни на космических картах. Миром живых правит Бог Жизни, имени его никто не знает, а вот миром мёртвых повелевает Аид – Бог Смерти. Именно он решает, сколько времени нужно пробыть в загробном мире, чтобы возродиться снова в мире живых, – Изабелла остановила свои речи, чтобы допить чай, и добавила: – Испытание определяет истинный правитель, сейчас это твоя мать, и я не имею ни малейшего понятия, что это будет.

– Про Аида я читал на Земле. Это же не простое совпадение? И древнегреческий с латынью имеют много заимствований из общего языка не просто так?

– В период земного Средневековья и после многие жители развитых планет спускались на Землю ради развлечения. Развитым хотелось участвовать в войнах, руководить и совершать многие запрещённые у нас вещи, без вреда для вселенской сети. А это можно спокойно организовать на планетах с подобным уровнем развития. Желающих оказалось настолько много, что Земля унаследовала отголоски нашей религии и языка. Не просто так одно из мифических чудовищ величают именем твоей матери, – рассказала она с еле уловимой иронией.

– Мне тоже следует в это верить? – спросил я.

– Да, это было бы полезно для тебя. И если тебе будет плохо, молись звезде Надежды, она подскажет верный путь. Для этого Бог Жизни и создал её.

– Как я должен молиться? Да и как отличить её от тысяч звёзд на небе?

– Не важно, как. Обращайся к ней и проси помощи. Но никогда не молись Богу Смерти. За это он может забрать тебя в свой мир раньше времени. Ты видел звезду Надежды не раз. И если ты посмотришь на небо с Лоракса, она не поменяет своего месторасположения, – Изабелла посмотрела на большое витражное окно. – А вот существует ли она, на самом деле, никто не знает. Ни одному разумному существу не удалось определить её местонахождение во Вселенной. Это прямое доказательство существования Богов.

Я встал и подошёл к тому витражному окну, куда смотрела Изабелла. Начинало темнеть, и звёзд на небе не было видно, кроме заходящего светила Лоракса. Я пригляделся, и увидел в небе небольшой светящийся блик, который притягивал мой взгляд. Казалось, что он становился всё ярче и ярче, и что-то мне шептал так тихо, что разобрать было невозможно. Это и была звезда Надежды… Так вот, кто пытался говорить со мной все эти годы! Я не мог оторвать от неё взгляд до тех пор, пока Изабелла снова не обратилась ко мне.

– Ты увидел её? – спросила она, не вставая с кресла.

– Да, я видел её и на Земле, и в открытом космосе, когда меня хотели убить. Она… – я на миг призадумался, – она помогла мне…

– Звезда существует с момента образования Вселенной. Но есть один любопытный факт…

– Какой же? – спросил я и вернулся на своё место.

– Она периодически пропадает на неопределённое количество лет, что сеет панику и страх во всей Вселенной. Люди думают, что в такие моменты Боги не милостивы. Последний раз она вернулась в день твоего рождения. Любопытная загадка.

– И, в самом деле, – я взял в руки чашку с уже остывшим чаем.

– Ты знаешь, кто на тебя напал по пути сюда, и как ты выжил? – она не отводила от меня своего пристального взгляда.

– Не знаю… Выживание в космосе – тоже особенность нашего рода?

– Нет. В первый раз тебя отправили в открытый космос на смерть. Я не знаю почему, а Химера не расскажет. Второй раз можно назвать родовой междоусобицей, на тебя напала твоя же сестра. Она использовала катер того же корабля, который привёз тебя сюда. А защитное поле космолётов автоматически настроено пропускать смежные шлюпки и корабли. Так она и подобралась к тебе…Близится смена власти, и каждый хочет сократить количество соперников, поскольку Химера ещё не выбрала десять наследников для испытания. Если она найдёт меньше десяти брошенных детей, шанс получат и те, кого она хотя бы признала, – Изабелла ненадолго задумалась и отвела взгляд в сторону. – И вот уже второй раз ты выживаешь. Это можно объяснить древней магией звёзд, но она исчезла сотни тысяч лет назад.

– А ведь у меня же есть способности!

– Мне уже доложили об этом. Только маги рождаются от союза двух магов, а в нашем роду магии никогда не было. Были разные расы, но не маги. Все эти загадочные причины твоего выживания заставили мою дочь саму спуститься на планету третьего типа и забрать тебя. Поверь, никто из твоих выживших братьев и сестёр такой чести не удостоился, – она усмехнулась. – Поэтому мы хотим увидеть, на что ещё ты способен.

– Почему вы называете Землю планетой третьего типа? Что она для вас значит?

– Понимаешь… Существует всего девять типов планет, осваиваемых людьми. Первый – это развитые планеты-столицы. К ним относится и Лоракс, а также его спутники: Венилия и Неллия, ты мог наблюдать их на небе. Эти спутники названы в честь наших предков по женской линии. На планетах первого типа сосредоточена вся власть и культура известных миров. Лоракс – столица Вселенной, потому что здесь живёт правительство, и она возглавляет этот список. Ко второй группе относятся остальные планеты развитых галактик и систем, которые входят во вселенскую экономику. А вот уже к третьей группе относится ваша Земля, на подобных планетах жизнь ещё только развивается. И жители этих планет должны дойти до определенного уровня прогресса, тогда мы получим право представиться им. Земля поистине уникальна, – Изабелла глубоко вздохнула и отметила: – Я бы уже рассказала её жителям о нас. Нигде больше я не видела, чтобы люди уничтожили свой же мир, смогли выжить и в кротчайший срок прийти к процветанию в гармонии с природой. Но, к сожалению, её космическая сфера оставляет желать лучшего. Четвёртую группу составляют планеты с первыми признаками разумной жизни. Это, например, та же Земля в эпоху Средневековья. Я там была в это время и могу сказать, что нет в мире существ более эгоистичных и эмоциональных, чем земляне. Пятая группа – планеты, на которых нет разумной жизни. Как Земля в эпоху динозавров. Такие планеты пригодны для засевания гуманоидными существами и колонизации. Чаще встречается второе, поскольку население Вселенной растёт, и мы предлагаем хорошие условия для развития новых планет. А вот шестая группа – планеты, на которых только начинает развиваться жизнь. Там живут простейшие микроорганизмы под слоем океана или льда. Хотя часто встречаются и водоросли. Такие планеты пригодны для терраформирования и только потом засевания разумной жизнью, что произошло и с Землей двадцать миллионов лет назад. Шестой тип включает в себя планеты с зарождающейся атмосферой, к таким относится Марс из Солнечной системы. Жизнь на них возможна теоретически, но терраформирование может неправильно сработать и навредить планете. К седьмому типу относятся планеты, на которых есть признаки зарождения атмосферы. Например, это могут быть частицы водорода в окружающем каменную планету гало. Восьмой и девятый тип – это планеты, на которых жизнь невозможна, даже попытки искусственного создания атмосферы не приводят к успеху. Они отличаются только по составу, могут быть с твёрдой поверхностью или состоять из газов. Таким образом, к девятому типу относится Юпитер из Солнечной системы.

– Зачем засеивать планеты зачатками разумной жизни?

Я допил чай и поставил чашку из тончайшего стекла обратно на стол.

– Только это способствует естественной эволюции всех гуманоидных видов, зарождению новых генов и техническому прогрессу в целом. Например, никто раньше не придумывал технологии восстановления планеты после ядерных взрывов, а на Земле придумали. И это восхитительно. Как только Земля соединится со Вселенской сетью и перейдёт во второй тип, эти технологии будут доступны всем мирам, – Изабелла говорила по-прежнему крайне спокойно, не показывая эмоций.

Информация потоками проходила через мой мозг, и я с трудом пытался осознать и запомнить всё услышанное, несколько минут молчал и обдумывал, что ещё важного можно узнать. И тут меня осенило!

– А кто мой отец?

– Милый мой, этого даже я не знаю. За тысячи лет правления моя дочь ни разу не выходила замуж, и мне не известно, сколько у неё было любовников. У нашей семьи обширное фамильное древо, ветви которого переплетаются с шестью из семи существующих во Вселенной рас. Так что, им может оказаться кто угодно, и маловероятно, что Химера расскажет тебе правду.

Изабелла не отводила от меня леденящего взгляда. Этим мы с ней явно отличались. Земляне вдохновили меня своей способностью чувствовать, и я научился у них многим эмоциям, которых в детстве даже не понимал. Сейчас я был обескуражен, и вспомнил, наконец, об Элиз. Я искренне сожалел, что забыл предупредить её о своём исчезновении, и у меня не осталось способа связаться с ней. Это вызывало глубочайшую печаль. Изабелла заметила перемену во мне и поинтересовалась:

– С тобой всё в порядке?

– Да… Но я оставил подругу с Амарана на Земле. Есть ли способ с ней связаться? – мне так хотелось на это надеяться.