Господи, подумала я. Как же хорошо, что это не Салем в 16 веке. Мы точно были в России, а точнее на Руси и судя по всему оказались в нашем пригороде, но только сотни лет назад.
По улицам гуляли запахи. Медово-хмельной привкус переплетался с ароматом свежеиспечённых пирогов. Воздух хотелось съесть. Народ готовился к чему-то. А мы проголодались. Побродив ещё какое-то время около домов, мы вышли на главную площадь. Шуму прибавилось. Мы направились к большому общественному столу, за которым наливали кашу с маслом.
Нарядная женщина в платке вышла изо стола и запела:
«Жали мы, жали,
Жали, пожинали:
Жней молодые,
Серпы золотые».2
К ней не раздумывая присоединились девушки, они пустились в пляс вокруг этой весёлой женщины.
– «Детишки, а вы чего такие серенькие да хилые? Давай-ка садись-ка!» – накладывая кашу в глиняную чашку, обратилась к нам тётка в пышном сарафане. – «Нынче, как своему, так и чужому наливаем сбитень и кашу с маслом», – добавила она.
– «Бабушка, а почему?» – спросил Том. Отчего я рассердилась и одёрнула его рубаху. Да лучше б они думали, что мы немые.
– «Да будет тебе милок. Бабушка! Ох-хо-хо насмешил!» – тётка потрепала Тома по голове.
– «Праздник урожая у нас. С Рождеством Богородицы вас! С Осенинами!».
– «Дал Бог хороший урожай в этом году!»
Пока мы уплетали самую вкуснейшую кашу, начало темнеть. Люди зажигали огни возле домов. Завывали собаки. Запевали парни. Многие отправились к реке, что неподалёку, ради какого-то осеннего ритуала. У нас с Томом было только два пути, либо заночевать на ближайшем сеновале, либо возвращаться в дом к стрёмной бабке с живой тенью. Затем я подслушала странный разговор за столом.
– «Панна то помирает кажись. Дети мои рассказали. Ошивались подле церкви, где жилище её, но близко не подходили».
– «Такая молодая, а что с ней?»
– «Да и пусть сдохнет! Поделом ей».
– «Какая она молодуха то? Чего брешешь! Вон, старухой видели её подле реки недавно!»
– «Колдует она».
– «В муках значит уйдёт».
– «Надо обряд провести, а то не упокоится, душа её. Не дай Бог превратится в упыря или в ходячего мертвеца. Весь скот помрёт не дай Бог».
– «Господи спаси и сохрани. Господи спаси и сохрани души грешные наши».
Тогда и подумала я, что может наша старуха и есть та колдунья, о которой болтают. Она уже будто разложилась, а тень её отдельной жизнью живёт, когда вздумается на променад выходит. И оказались мы тут из-за неё. Надо быстрее бежать домой.