Ещё чуть-чуть, и вы бы нашли меня в живых

Откуда-то издалека она слышала голоса своей компании.

– Хейз, что с тобой? – обеспокоенный голосок Джулии. – Это из-за тебя! – последующие слова прозвучали резче, так как подруга обращалась к Грейс.

– Я не виновата, что ей слова не скажи! – ответ последней не заставил себя ждать.

– Грейс, серьёзно. Успокойся. Пойдём отсюда, – спокойный, но настойчивый голос Джеймса, и через секунду Хейзел понимает, что парню всё-таки удалось увести буйную особу. Она его не знала, но в этот момент прониклась благодарностью.

– Я принесу воды! Может, вызвать «скорую»? – Тайлер был отнюдь не собранным. Когда переживала Джулия, переживал и он автоматически, так что сейчас пытался найти самый рациональный способ помощи.

Джулия сама пошла за водой, а другу доверила отвести Хейзел в свою спальню.

В это время Джеймсу удалось увести сопротивляющуюся Грейс в прихожую; там никого больше не было, и он мог спокойно поставить ей мозги на место.

– Ты чего творишь?! Твои оскорбления не всегда уместны! – такой тон Джеймс применял обычно в спорах с Тайлером, когда пытался показаться типичным старшим братом.

– Какая уже разница? – закатила глаза Грейс. Последние капли мартини, казалось, полностью выветрились из её организма; девушка соображала и очень даже неплохо. – Дело вот, в чём. Когда я пошла за Марвином, то случайно услышала его телефонный разговор. Он что-то скрывает от Джулии, я имею в виду, истинные причины своего отъезда.

– Это и так ясно, – усмехнулся Андерсон и уже собирался вернуться в гостиную, но Рендалл, в желании остановить, схватила парня за руку – её удивило то, насколько горячими были его ладони.

– Послушай, за этим реально что-то стоит. Я чувствую!

Эти доводы не слишком убедили Джеймса, но он на минуту задумался.

– По твоим словам, Марвин скрывает что-то страшное. Всё, что мы можем, это предупредить Джулию. – парень пожал плечами; ситуация пугала его не так, как Грейс.

Однако узнать о телефонном разговоре кузена Миллс было не суждено в этот вечер.

Судорожно неся в руках стакан с водой, девушка зашла в комнату, куда Тайлер отвёл Хейзел, и тут выключился свет.

– Пробки выбило. – констатировал Тайлер.

Джулия вздохнула, и, нащупав прикроватную тумбочку, поставила на неё стакан.

– Вечер вконец испорчен, – пожаловалась она. – Будь с Хейзел. Пойду отправлю всех домой.

Джулия вновь ушла. Тайлер протянул лежащей на кровати Хейзел стакан с водой, но девушка отрицательно покачала головой.

Юноша задумался. Снова, снова непонятые вещи происходят в его жизни. Часто ли в доме у Миллсов выбивало пробки? Ведь они сделали ремонт буквально месяц назад.

Андерсон перевёл взгляд на Свон. Бред, но может, это как-то связано с её состоянием? Что, если он не сам выдумал это всё?..

Глава 8

Самая большая любовь – материнская, как известно. Только любящая мать будет принимать своё ненаглядное чадо таким, какое оно есть; прощать ему все ошибки; вставать на его сторону даже тогда, когда оно неправо. Лишь любимая мама обеспечит ребёнку всю нежность и заботу, коих в мире он больше не встретит.

А что, если ваша матушка не столь милая и ласковая? Что, если она требует от вас звезды с неба в четыре утра?

Марвину Воули была знакома подобная ситуация, но одиноким он себя уж точно не чувствовал. Несмотря на то, что он был старше Джулии, девушка в каком-то смысле заменяла ему мать; нет, она не заставляла его возвращаться домой в девять вечера, не кормила с ложечки, не стирала и не гладила за ним. Однако Джулия была для Марвина именно тем человеком, который никогда не осудит и не выгонит из дома за очередную оплошность.

Она переживала за него, если он ввязывался в переделки, и волновалось, когда он скрывал от неё свои проблемы. «Ты милая, но очень уж дотошная», – устало говорил всякий раз Воули, надеясь избежать так называемого серьёзного разговора; ему не нравилось, что кузина тратит на него свои нервы.

Но разве будут в порядке эти самые нервы, когда он без объяснений улетает в Лондон прямо с вечеринки по поводу своего Дня Рождения?! Мало того, юноша и звонить не собирался.

Без ответов и приветов, Джулии казалось, что она начинает сходить с ума. Карандаш и кисточка постоянно падали из рук; сердце замирало при каждом телефонном звонке и вновь опускалось, когда девушка убеждалась, что звонит всего лишь соседка. Ни одно дело она не доводила до конца, все мысли были только о её легкомысленном кузене.

– Как думаешь, пора начать бить тревогу? – спросила она как-то у Евы.

Кошка жалобно мяукнула в ответ.

Миллс позвонила всем, у кого она так или иначе знала не только имя: Хейзел, Тайлеру и его брату. Она долго обдумывала, звать ли на встречу столь неприятную особу, Грейс, которая довела её подругу до нервного срыва, но, поколебавшись пару минут, Джулия всё же набрала её номер: к сожалению, именно Рендалл она тогда послала найти Марвина. Однако Джулия втайне надеялась, что Грейс не придёт.

Уже через полчаса в дверь позвонили Андерсоны.

– Что-то случилось? – с порога спросил Тайлер, снимая ботинки.

– Можно и так сказать, – пробормотала Джулия. – Расскажу, когда все придут.

– Все? Видимо, и правда что-то серьёзное, – констатировал Джеймс, а сам тем временем достал видеокамеру и начал снимать.

– Ага. Только съёмка необязательна. – серьёзно проговорила девушка, и, если бы ей позволял рост, она бы дотянулась и захлопнула крышку камеры. В нашем же случае, Джеймс пропустил её замечание мимо ушей.

Не прошло и десяти минут, как снова раздался звонок в дверь: оказалось, Хейзел и Грейс пришли одновременно.

– Ну что, нашла своих родителей? – поинтересовался Тайлер у Грейс, когда она и Хейзел прошли в гостиную, где только четыре дня назад отмечали День Рождение Марвина.

– Их не было дома, – ответила Рендалл. – Но ничего, я ещё с ними встречусь. Думали, просто так отвязаться от меня? Ну уж нет, я… Чёрт, убери камеру! – последняя фраза предназначалась старшему Андерсону, но тому было абсолютно плевать на возмущения компании.

– Сейчас будет что-то интересное. Вдруг запись понадобится потом, – как ни в чём не бывало сказал парень.

Всего лишь отговорка. Истинная причина его несговорчивости состояла в том, что съёмка – одна из самых любимых вещей Джеймса на свете, наравне со сном, конечно.

К счастью, Джулия быстро прервала дискуссию. Она встала между двумя небольшими кожаными диванами цвета коралла, на которых расположились остальные ребята, и чуть слышно произнесла:

– Марвин уехал в ту же ночь, когда сообщил нам, что должен быть в Лондоне. Он так и не позвонил мне. Знаете, вы можете считать меня истеричкой, но, по-моему, нет в мире ничего дороже простых человеческих чувств, таких, как беспокойство за близкого. Я действительно волнуюсь. И Боже, ребята, если вы знаете хоть что-то… – голос предательски сорвался, и девушка замолчала.

Тайлер встал с места, а в следующий момент уже заботливо обнимал подругу за плечи. Кто, как не он может быть лучшей «жилеткой» в трудное время?

– Никто из нас не знает больше, чем ты, Джулия, – заверила Хейзел, но Грейс жестом прервала её.

Все удивленно посмотрели на Рендалл, а та в свою очередь тоже встала с дивана.

– Вообще-то, есть кое-что незначительное, – начала она, предварительно переглянувшись с Джеймсом – ей нужно было убедиться в его одобрении. – Джулия, когда ты послала меня найти твоего кузена… Так получилось, что я подслушала его телефонный разговор. Видимо, ему звонил некто, приглашающий в Лондон. Марвин был в растерянности, он не видел необходимости в поездке. Потом ему сказали что-то ещё, он уже поддавался, но не понимал, как объясниться с тобой и твоим отцом. И в самом конце он произнёс: «Меня устраивает». Что могло его устраивать? Что он вообще скрывает от тебя?

– Твой рассказ не совсем успокоил меня, но зато теперь я уверена, что у него действительно есть тайна, – хмуро ответила Джулия, в голосе которой всё же сквозила капля благодарности.

Ребята замолчали на некоторое время, им следовало переварить услышанное.

Первой, как ни странно, разрушила спокойствие белая кошка, прыгнувшая Хейзел на колени. Свон от неожиданности вздрогнула, но затем улыбнулась и погладила Еву.

– Ева, не смущай гостей, – пробормотала Джулия, высвобождаясь из объятий Тайлера.

Пушистая красавица исполнила приказ хозяйки – через секунду она уже мирно свернулась калачиком около Хейзел.

– Вы словно понимаете друг друга, – с добродушной улыбкой заметила Свон, глядя на кошку.

– Да, бывает, – без всякого энтузиазма сказала Миллс – кошка мало беспокоила её на данный момент. – Ну, ребята, что скажите?

Всё это время Джеймс продолжал снимать, Бог знает, зачем. Теперь же он молча отдал младшему брату камеру – на которой, кстати, всё ещё велась съёмка – и обратился к Джулии:

– Джулия, я знаю, как ты переживаешь за своего кузена, но не кажется ли тебе, что ты слишком много на себя берёшь? Пойми, мы, старшие братья, никогда не хотим волновать вас. Даже если какие-то проблемы, впутывать таких, как ты или Тайлер – последнее, что желаешь сделать. Быть может, Марвин действительно чем-то занят, но он не хочет, чтобы ты переживала.

– Допустим, но как же отец? – парировала Джулия. – Да, младшая сестрёнка, возможно, не тот человек, с кем будешь делиться подробностями своей жизни, но почему он скрыл причины отъезда даже от моего папы? Здесь что-то нечисто!

– Если это и так, – вмешалась Грейс, – то твои волнения ничем не помогут Марвину.

– Остаётся только спокойно ждать его в Дартон-Холле, – нерешительно добавила Хейзел, глядя на ворсистый ковёр на полу.

Всё указывало на то, что Джулия должна смириться. Все те, кому она доверилась сегодня, хором твердили: «Нет поводов для лишних переживаний».

И только один её друг так и не высказал своего мнения…

***

Поняв, что Джулия всё равно будет придерживаться своего мнения, ребята откинули попытки убедить её в обратном и через час ушли. Девушка была непреклонна, как скала, она и слушать не желала все те позитивные речи, которые предлагали ей остальные. Конечно, она была благодарна им за столь своеобразную терапию, но если уж Джулия Миллс убедилась в чём-то, то изменить её мнение не очень-то просто.

«Им легко говорить, – думала девушка, – они не знают Марвина, не знают так, как я». На этом её мысли обычно заканчивались, потому что Джулия понимала: а правда ли она знала кузена настолько хорошо, насколько предполагала?

За эти четыре дня, что Миллс коротала одна дома, она была эмоционально вымучена, поэтому ничего не обрадовало её так сильно, как слова Тайлера о том, что он задержится ненадолго. Ей хотелось поговорить. Да, она говорила с ребятами целый час, но это ничего в сравнении с теми душевными разговорами, которые обычно обеспечивает ей лучший друг.

– Я не знаю, что думать, – в который раз за сегодня сделала вывод девушка, когда все ушли.

Тайлер устало вздохнул. Он переживал за подругу не меньше, чем она за Марвина.

– В одном они правы, – аккуратно начал он, поймав на себе серьёзный взгляд Джулии, – своими переживаниями ты не поможешь ситуации и сделаешь только хуже себе. Джулия, если честно, я понятия не имею, что твой кузен забыл в Лондоне… В какой-то степени это настораживает меня.

– Значит, ты тоже думаешь, что ему есть что скрывать? – взволнованно, но воодушевлённо проговорила девушка. Как же надеялась она обрести союзника в лице Тайлера!

– Возможно. И пока ничего не случилось, мы должны это выяснить.

Миллс облегчённо улыбнулась и на эмоциях обняла лучшего друга. Наконец, наконец кто-то понимает её! Кто-то тоже думает, что у них есть все причины подозревать Марвина в чём-то дурном. Ведь при других обстоятельствах он бы наверняка позвонил из города, была уверена Джулия.

После счастливых и прекрасных пяти минут в объятиях Андерсона девушка отстранилась и села на диван. Юноша расположился напротив неё.

– Расскажи что-нибудь, – попросила русоволосая леди. – Что угодно, я хочу отвлечься!

Тайлер кивнул, но задумался.

Что бы такого поведать подруге, чтобы её лицо вмиг просветлело? Как бы поднять ей настроение?

Быть может, это тот самый момент, когда стоит признаться в своих чувствах к ней? Тайлер так долго ждал идеального мгновения, чтобы взять её за руку и, нежно улыбаясь, произнести эти волшебных три слова, заставляющих душу и сердце трепетать. Конечно, он был из тех людей, которые берут и сами делают момент идеальным, но Тайлер считал – по крайней мере до этого момента, – что у него есть причины не рассказывать Джулии о своей любви к ней.

Он надеялся, искренне надеялся, что девушку обрадует эта новость хоть немного. А что, если нет?

Андерсон был паникёром иногда. Собственные чувства его порой пугали, и он боялся также разрушить их прекрасную дружбу своей никому ненужной влюблённостью.

Но Джулия была так расстроена сейчас… А новости о симпатии, как правило, радуют человека. В большинстве случаев, стоит заметить.

Нет, он решил.

Всё, как он и представлял: он берёт её за руку, нежно улыбается и уже хочет начать свою заранее заготовленную речь, как Джулия перебивает.

– Пока ты не рассказал мне свою историю… В общем, отец хочет отправить меня на свидание с каким-то парнем, – произнесла она не особо радостно. – Я в любом случае не сделаю этого.

Тайлер высвободил руку, все его планы были разрушены.

Впрочем, он нашёл в себе силы спросить:

– Почему?

– Я в праве сама выбирать, с кем ходить на свидания, а с кем нет. – это было относительной правдой. Если посмотреть на ситуацию под другим углом, то можно увидеть следующее: Джулии не был нужен никто, кроме Тайлера. Она знала, что даже если встретит порядочного, доброго и милого парня, он всё равно не займёт то место в её сердце, которое занимает Андерсон. «Да уж, отец никогда не добьётся своего», – подумала девушка, пытаясь скрыть ухмылку на лице.

Однако Тайлер, несмотря на свою врождённую проницательность, телепатом не был и сейчас даже не предполагал, что их настоящие с Джулией чувства взаимны.

Он снова встретил эту ужасную, самую тягостную и неприятную для него проблему: отец Джулии, Френк Миллс. Почему же, почему же мужчина портил все планы бедного юноши? Почему при мысли о нём он сразу замыкался в себе, уверенный, что не признается Джулии в любви целую вечность? Вот и сейчас, едва Миллс упомянула отца, Тайлер снова убедился в том, что не суждено им быть вместе.

Идти против родительского согласия – последнее, что хотелось парню, хоть праведным его уж точно не назовёшь.

– Ты молодец, – похвалил он и удивился тому, как звучит его голос – слабо и тихо.

– Что же ты хотел рассказать? Я видела, у тебя была идея, – вновь взяв друга за руку, Миллс улыбнулась.

И, о Боже! Тайлер был готов поклясться, что это самая чудесная улыбка в мире!

Джулия смотрела на него слишком внимательно, чтобы поверить в то, что истории у него больше нет. Парень понял – выход один.

О чём бы Джулия хотела послушать? У него, вообще-то, был ещё один секрет, но этот секрет не являлся меньшим из двух зол в сравнении с признанием в любви.

Тайлер никогда не искал лёгких путей. Ему было легче рассказать о своей паранойе, о своей бессоннице, чем о своих чувствах к милой подруге.

– Ладно, слушай, – серьёзно начал он, в ответ посмотрев Джулии в глаза. – В последнее время со мной творится что-то странное: меняется цвет глаз – утром они миндалевые, а к ночи почти чёрные; хорошо вижу с больших расстояний, то есть, очень хорошо; я слышу, о чём говорит брат по телефону на другом конце дома, хотя все двери закрыты; я злюсь из-за совершеннейших пустяков, нет, не просто злюсь, мне хочется убить за одну мелочь, – было видно, что юноша не шутит – серьёзность его взгляда граничила с испугом. – Особенно тяжело в полнолуние: моя агрессия бьёт через край. Недавно меня разозлило что-то в очередной раз, и я на эмоциях ударил кулаком в стену; теперь там вмятина, можешь себе представить? Боже, Джулия, если бы я это придумал, то ни в коем случае не рассказал бы тебе. Я ощущаю себя параноиком.

Девушка всё так же внимательно смотрела на него. В отличие от друга, недоверчивостью она не отличалась, поэтому сразу восприняла историю Тайлера всерьёз. Глаза её загорелись, и улыбка опять осветила милое личико. Эта история, очевидно, заставила Джулию ненадолго забыть о своём кузене.

– Так звучит начало великих историй!.. – прошептала Миллс, бегая глазами по комнате.

– Прекрати говорить, как Джеймс, – Тайлер закатил глаза – ему уже надоело слышать о великих историях при малейшем изменении в мире.

– Нет, серьёзно, – девушка крепче сжала его ладонь. – Это что-то значит, Тайлер.

– То, что я параноик? – невесело усмехнулся юноша.

– Ну перестань, ты же сам всегда говоришь, что любая вещь в этом мире имеет какой-то смысл. Когда это началось?

Андерсон поколебался с ответом. Он предполагал, какой вывод сделает Джулия.

– В ту ночь, когда на меня напал зверь. – тихо произнёс он, надеясь, что подруга не придаст значения этим словам.

Однако Джулия порой была девушкой непредсказуемой.

– Ты понимаешь, что это значит?! – счастливо воскликнула она, отпустив ладонь парня и подорвавшись с места. Тайлер сделал вид, что не понимает. – Сначала на тебя нападает необычный зверь – у тебя тогда даже укус остался, – а потом ты лучше слышишь и видишь, твой цвет глаз меняется и в полнолуние тебе хочется убивать. Ты оборотень, Тайлер!

Парень тоже подскочил с места, но скорее от возмущения, а не от удивления. Ему всё ещё хотелось надеяться, что все его волнения не имеют рационального звена.

Наверное, проще быть ненормальным, чем оборотнем.

– Джулия, ты себя вообще слышишь? Какой оборотень? – недовольно говорил Тайлер. – Какой из меня оборотень? Мы живём не в сказке!

– Минуту назад твои глаза были намного светлее, – словно не слыша его возмущений, констатировала Джулия.

– Это практически невозможно.

– В том-то и дело, что практически, – по-доброму усмехнулась девушка и положила ладонь парню на плечо.

Абсурд. Полный абсурд, считал Тайлер. Нет, они с Джулией, конечно, насмотрелись одно время фильмов про вампиров, оборотней и других сверхъестественных существ, и какой-то частичкой своей души парень даже верил в них, но он никогда и предположить не мог, что сам входит в их число.

Ответа у него не нашлось, поэтому Джулия заботливо произнесла:

– Я тебе докажу.

Глава 9

Ещё через несколько дней, в течение которых Марвин так и не дал о себе знать, ребята вконец убедились, что успокаивать Джулию бесполезно. С каждым часом, с каждой минутой девушка волновалась всё больше, и ничего, даже приятные беседы с друзьями, не могли отвлечь её от гнетущих мыслей.

Джулия, конечно, по природе была ярым оптимистом. Однако сейчас она то и дело рисовала в голове ужасные сценарии, в которых Марвин либо уже лежал в морге, либо бродил по улочкам Лондона с амнезией. Сомнений у неё не оставалось: там, в Англии, с кузеном что-то случилось, ибо в противном случае он бы уже давно позвонил с подробным рассказом о достопримечательностях Соединённого Королевства.

Миллс решила – нечего больше ждать, пора действовать. Ей надо было узнать хоть что-то, разведать любую незначительную информацию, которая могла бы помочь разобраться в тайной, как оказалось, жизни Марвина Воули.

Вероятность была ничтожно мала, но Джулия всё равно надеялась, что перед тем, как уехать, её кузен поговорил с родителями. Ни он, ни она хороших отношений с мистером и миссис Воули не поддерживали, так что выуживать информацию из них девушка сама не рисковала. И она, если честно, не считала подлым подослать кого-то к ним с совсем неподозрительной беседой.

А кто из их новоиспечённой компании самый хитрый, авантюрный и способный обмануть любого детектива? Кто соврёт и не покраснеет? Кто сыграет любую роль с связи со своими коварными целями? Грейс Рендалл, кто же ещё.

Однако кто, напротив, честный, благородный и умный? Кто расположит к себе человека одной милой улыбкой? Кто способен разговорить родителей Марвина и узнать их потайные секреты в считанные секунды? Никто не справится с этим лучше, чем Джеймс Андерсон.

– Как думаешь, почему Джулия выбрала именно нас? – с любопытством в голосе спросила Грейс, когда они искали на нужной улице один из множества особняков, двухэтажный из белого кирпича – словно семья Воули славилась оригинальностью! Впрочем, это мисс Рендалл запомнила только данную часть рассказала Джулии: Джеймс знал адрес.

– Ты начинающая актриса, умеющая врать, а я будущий режиссёр, способный уберечь тебя от переигрывания и распространённых ошибок. – ответил парень с самоуверенностью, предполагающей, что его разъяснения очевидны.

В последнее время эти двое стали неплохой командой. Грейс рассказала новому другу о своём детстве: о том, что воспитывалась она у дальних родственников в жёстких правилах и рамках; о бурной молодости, когда работала официанткой в кафе и флиртовала с каждым встречным парнем; о том, как решила наконец найти биологических родителей, чтобы высказать им всё, что накопилось в душе за многие годы.

Джеймс в ответ поведал ей о том, как всё своё детство терпел побои от пьяного отца, его унижения и приказы поступать в военный колледж. Ничего не скажешь – и он, и Грейс, оба выросли быстро. Но несмотря на это, Андерсон хорошо учился, подрабатывал на автомойке и не терял надежды, что в один прекрасный день станет режиссёром, а не военным. Что было, когда его отец услышал это заветное: «Я не буду учиться в военном колледже!» Мечты молодости Андерсона-старшего рухнули, но для Джеймса всё только начиналось.

Теперь они оба знали истории друг друга, из-за чего девушка сделала вывод, что старший брат её друга действительно неплох, а парень решил, что Рендалл только притворяется стервой.

– Я даже знаю, как ты это сделаешь, ну, то есть, убережёшь меня от ошибок, – заявила Грейс, пристально глядя на нового друга.

– Как же? – усмехнувшись, поинтересовался Джеймс. Внутреннее чутьё подсказывало ему, что сейчас девушка выдаст совершенно нелепую идею.

– В общем, когда почувствуешь, что я переигрываю, говори, как бы невзначай, ключевое слово. Например, яблоко.

Андерсон не знал, от чего ему хотелось смеяться больше: от того, насколько не подходило это слово, или от того факта, что девушка раз в жизни признаёт своё несовершенство. Впрочем, растягивать споры ещё на полчаса желания не было, поэтому парень ограничился улыбкой.

– Может, выберем более подходящее слово? – предложил он.

– Мне нравится «яблоко». Хочу посмотреть, как ты будешь выкручиваться, – Грейс не Грейс, если не придумает какую-нибудь уловку.

Однако она ещё не знала, что Джеймс не Тайлер, который поворчит и подчинится. Этим парнем нельзя было командовать. Он командовал сам.

– При одном условии, – Андерсон остановился и выразительно посмотрел на девушку. У него, оказывается, тоже были скрытые планы.

– Будешь ставить мне условия? – едва не рассмеялась Грейс. – Я думала, ты играешь по правилам, Джеймс.

– Я играю по правилам, но интерпретирую их в свою сторону, – как ни в чём не бывало ответил парень и вернулся к теме. – К превеликому моему сожалению, я не могу открыто снимать родителей Марвина на камеру. Поэтому… – он снял со спины рюкзак, открыл его, и, когда достал небольшую чёрную кепку, Грейс поняла, в чём дело.

– Значит, в кепку встроена скрытая камера. И ты хочешь, чтобы я, выглядя полной дурой, её надела. – девушка не злилась, она скорее была развеселена условием Андерсона. – Чёрт, чего ты только не сделаешь ради съёмки! – восхитилась она и взяла из его рук кепку. «Так уж и быть, – подумала Рендалл. – Это должно получиться весело».

Когда она нацепила этот головой убор, который ей действительно не шёл, Джеймс сказал весьма саркастично:

– Отлично выглядишь, Грейс! – да уж, комплименты это точно не его.

– Заткнись.

Вскоре нужный адрес был найден.

Дом семьи Воули не выделялся на фоне других домов этой улицы – простой, заурядный, но довольно милый и уютный. Он состоял из двух этажей, сделанных из белого кирпича, черепичной крыши и зелёного сада. Территорию ограждал невысокий, такой же белый, как дом, забор, а калитку могли открыть любые посетители, что и сделали, собственно, наши герои.

В любых других обстоятельствах Грейс надеялась бы, что мистера и миссис Воули нет дома. Она не доверяла людям, которых плохо знает, в том числе и той эмоциональной девушке Джулии, и тем более, не любила помогать им. Но на своё же удивление, Рендалл видела в этой ситуации лишь один минус – дурацкая кепка, которую она надела по прихоти Джеймса.

Почему-то проблема с внезапным отъездом Марвина действительно заинтересовала её; девушка с любопытством смотрела на входную дверь, в которую они только что позвонили. Это было несколько волнующе – тайны, враньё, ключевые слова, скрытая съёмка и симпатичный напарник рядом. Наконец в жизни Грейс Рендалл происходило что-то реально новое.

Дверь не открывали долго, ребята уже успели подумать, что дома никого нет, но тут послышались лёгкие, торопливые шаги. Щёлкнул замок, и на пороге появилась невысокая опрятная женщина, одетая в деловой костюм. Казалось, она находилась на важной встрече, а не у себя дома.

Не успела дамочка и рта раскрыть, как ребята опередили её.

– Здравствуйте, мы однокурсники вашего сына, Марвина. – дружелюбно сказал Джеймс, включив своё природное обаяние. – А вы, наверное, миссис Воули?

– Можно просто Реджина, – улыбнулась женщина в ответ. – Проходите, ребята.

«С ней будет довольно легко, – подумала Грейс в этот момент. – По знаку зодиака она Рыбы».

Внутри было так же уютно, как и снаружи. Небольшую прихожую заполняли картины на стенах, пушистый белый ковёр, высокий платяной шкаф и зеркало во весь рост.

– Нам нужно взять кое-какие конспекты Марвина, – ловко применила Грейс заготовленную речь. – К сожалению, он забыл назвать адрес своего местожительства, мы надеялись найти его по прописке.

– О, Марвин уже давно не живёт здесь, – немного грустно ответила Реджина. – Не хотите чаю?

– Конечно, – мило ответила Рендалл.

Хозяйка провела ребят в гостиную, а сама удалилась на кухню.

– Тут довольно хорошо, – заметила Грейс, когда она и Джеймс остались одни в комнате.

Гостиная была выполнена в светло-серых тонах, которые подчёркивали опрятность и аккуратность хозяев дома. Окна, расположенные на дальней стене, выходили в сад и были украшены полупрозрачными дымчатыми занавесками. Посреди комнаты стоял кожаный диван, а напротив него, у западной стены, – камин. В другой части гостиной были массивные шкафы и полочки, на одной из которых величественно стояла одинокая фотография в рамочке.

Джеймс взял эту фотографию в руки из чистого любопытства. Снимок запечатлел счастливое семейство. В центре – десятилетний Марвин, обнимающий маму за шею. Андерсон подумал, что это несколько странно – единственное семейное фото в главной комнате дома; он вспомнил их с Тайлером маму, которая любила обвешивать гостиную детскими фотографиями сыновей.

Что-то подозрительное таили в себе Воули…

– Дом неплохой, – без особого энтузиазма согласился парень со своей спутницей, которая просто смотрела в окно.

– Нет, я не об этом, – разочарованно проговорила Рендалл, оторвав взгляд от окна и внимательно уставившись на друга. – Здесь спокойно, в воздухе царит миролюбивая аура. Не понимаю, почему Марвин ушёл из дома.

Была вещь, которая выходила для Грейс за грани разумного. Девушка представить себе не могла, как можно иметь счастливую, полноценную семью и ещё хотеть чего-то большего. Судьба не предоставила ей такой подарок, поэтому она искренне не понимала мотивов Марвина.

– Всё не так замечательно, как тебе кажется, – покачал головой Джеймс и затем поставил фотографию на место. – Единственное фото? Так странно… Кроме него больше никаких напоминаний о том, что здесь живёт семья. И ничего, что бы подтверждало любовь родителей к сыну.

– Ты придираешься, друг, – усмехнулась Грейс, подойдя к нему. – Любовь не обязательно выставлять напоказ. Посмотри, причин подозревать что-то у нас нет.

– Это всё равно настораживает меня! – не отступал Андерсон. – Мы не знаем, какие они на самом деле. У всех есть свои секреты, которые мы должны выяснить ради Джулии.

– Ты и Джулия накручиваете себя. Только по разным поводам.

Джеймс не ответил, но позиции своей не изменил. Что-то фальшивое видел он во всём этом уюте, во всей этой роскоши и в сомнительной вежливости Реджины. Он понимал, что Марвин не просто так покинул родительское гнездо. И на то были более веские причины, чем разногласия во мнениях.

Грейс же, наоборот, атмосфера ничуть не пугала. Возможно, причина тому неимение настоящей семьи, но так или иначе, девушка уже почти забыла их истинную миссию пребывания здесь, однако вовремя опомнилась, когда в гостиную вошла Реджина с подносом в руках.

– Итак, вы однокурсники моего сына? – уточнила женщина, сев на диван; ребята последовали её примеру.

– Именно. Прошу прощения, мы не представились, – с нарочитой вежливостью произнесла Рендалл. – Я Грейс, это мой друг Джеймс. Мы очень рады знакомству с вами.

– Мы заметили у вас в саду опавшие яблоки. Как урожай в этом году? – казалось, Андерсон просто сменил тему, но на самом деле он вспомнил их ключевое с Грейс слово, подсказывающее, что девушка чуть-чуть заигралась с чинностью.

Пока Реджина рассказывала, что яблоки всего лишь опадают с соседского дерева и что урожай в этом году, должно быть, не так уж хорош, ребята переглянулись. Им нравилось быть командой, нравилось быть в компании друг друга; очевидно, Тайлер положил начало отличной дружбе.

Впрочем, Грейс проигнорировала предостережение Джеймса. Новая роль чем-то забавляла её.

– Как жаль, что Марвин не познакомил нас с вами раньше. Я была уверена, он всем делится со своей мамой.

– Да, он случайно не говорил вам об одной поездке? – к счастью, Андерсону ловко удалось перевести хвальбы Грейс в нужное русло.

– Какой ещё поездке? – Реджина удивлённо посмотрела на ребят, поставив чашку с чаем на поднос.

Вот оно. Марвин не говорил с родителями о том, что улетает в Лондон. Ловить тут больше было нечего.

Грейс внезапно так расстроилась, что, ища моральной поддержки, взяла друга за руку – у того, как всегда, были до ужаса горячие ладони. Она надеялась на милый и невинный рассказ миссис Воули, подтверждающий превосходство их семьи, но, как оказалось, Джеймс был прав: здесь точно есть тайна.

– Не волнуйтесь, обычная студенческая поездка. – успокоил парень, сжав в ответ руку подруги.

– Так значит, вы близки с Марвином, что даже собираетесь вместе куда-то ехать? – сделала вывод женщина. – Он не рассказывал вам, почему ушёл из дома?

– Он нам вообще об этом не рассказывал, на удивление, – немного успокоившись, ответила Грейс. – Странно, ведь мы все так дружны…