Калина Интернешнл

– А может, все-таки останешься? – в который раз пробормотала она. – Мне будет скучно без тебя! Здесь и так не очень-то весело, а так будет уж совсем скучно…

Она вытянулась вдоль его тела, крепко прижавшись к нему, словно пытаясь показать, как сильно не хочет его отпускать. Даниэль слегка улыбнулся в темноту.

– Почему бы тебе не перебраться на Балеарские острова? – спросил он. – Там куда как веселее! И вечеринки каждый день. Ты точно найдешь себе занятие!

– Серьезно? – равнодушно произнесла девушка. – Да куда мне. Я ничего там не знаю. Никого не знаю. Нет, не поеду никуда. И тебе не советую. Зачем тебе какой-то город в океане? Представляешь, как скучно там будет? Там же одни рыбы кругом.

– А здесь не так?

– И здесь так… – Кармен вздохнула. – Конечно, я понимаю, тебе хочется вырваться из этого дьявольского места… подальше от пепла, от чертовых вулканов. Многие мечтают об этом… Ну так и выбрал бы место поприличнее. Ехал бы в Америку. Или хотя бы в ту же Барселону и оставался там. Зачем тебе Терранова?

– Как ты не понимаешь, – возражал он, – Такого амбициозного проекта еще не было в истории человечества! Если я смогу стать архитектором Террановы, города будущего, я, считай, получу возможность увековечить свое имя! И карт-бланш на все другие проекты!

– И зачем тебе это? – с любопытством спросила Кармен, Даниэль понял, что ей бесполезно что-то объяснять и решил просто махнуть рукой.

– Давай спать, – предложил он. – Завтра рано вставать, у меня днем отплывает корабль, а еще столько незаконченных дел.

– Да, и мне в магазин надо, – сонным голосом откликнулась Кармен. – Конечно, давай спать. А все же, зря ты уезжаешь… Я, честно говоря, думала, что однажды, может нескоро, но однажды, мы могли бы пожениться… Завести детишек. Все равно ты не находишь другую, так что какая тебе разница!

– В смысле, какая разница? – Даниэль даже приподнялся на локте от удивления. Он вглядывался в ее белеющее в темноте лицо, стараясь заглянуть в глаза, но было слишком мало света. – Вообще-то, мне есть разница! Просто сейчас совершенно не до того.

– Знаю. Для той, кто захочет выйти замуж, ты самый неудачный вариант, – рассмеялась Кармен. – Кстати, тут Хулия рассказала, что у вас с ней был короткий роман пару месяцев назад.

– Какая Хулия?

– Хулия Кортес, дочь Лупиты.

– А, точно, – Даниэль согласно кивнул. – Да, наверное, был.

– Она сказала, что ты ее бросил. Это правда?

– Нет, – он закрыл глаза, чувствуя, что начинает засыпать.

Но Кармен, как всегда хотелось дойти до самой сути, поэтому она потрясла его за плечо, разбудив тем самым, и спросила:

– То есть, как нет? Ты говорил ей, что не собираешься продолжать с ней встречаться?

– Я ничего ей не говорил, а она ничего не спрашивала, – устало откликнулся он. – Не все спрашивают столько, сколько ты.

– Знаю, я совершенно невыносима, – сокрушенно вздохнула Кармен.

– Это точно, – он обнял ее за плечи и крепче прижал к себе. – Спи уже.

Однако она заснула не сразу, раздумывала над тем, что сказал Даниэль: над новым водным городом, над возможностью войти в историю, и в итоге поняла только, что все это ее совершенно не интересует. Мысли переключились на сплетницу Хулию, а потом Кармен все-таки заснула.

Когда она проснулась, Даниэля уже не было – он всегда просыпался очень рано, еще до рассвета, наверное, потому и успевал так много.

А он уже торопился, чтобы завершить оставшиеся незаконченными дела, проститься с родными, а к полудню успеть в порт и занять свою каюту на борту парома, что держал курс на Барселону.

Глядя как удаляется родной берег, как тонут в туманной дымке знакомые горы и здание форта, как все меньше становится вокруг кораблей, Даниэль с тревогой, смешанной с радостным волнением, думал о том, что же ждет его там, по другую сторону Средиземного моря, где ему предстояла встреча с важными людьми, которым еще нужно доказать, что он годится для строительства чудо-города, что он – именно тот архитектор, который им нужен. А как он сможет доказать, если не уверен в этом сам? Что если он может творить, только находясь на Лансароте, а за пределами родной земли теряет свою силу? Что если он зря отправился в это путешествие?

Остров скрылся вдали, вокруг расстилалась безбрежная серо-голубая пустыня. Даниэль стоял на палубе, глядя на беспокойную поверхность океана, ветер шевелил его волосы, нашептывая песни сирен, что жили здесь во времена Одиссея. Его Одиссея только начиналась. Интересно, вернется ли он когда-нибудь в родные края?

Сейчас у него было целых пять дней, чтобы подумать об избранном пути и подготовиться к предстоящим испытаниям.

Даниэль совершенно не представлял, что его ждет. Он не пытался загадывать, это было не в его характере. Но, следует отметить, что даже если бы он продумал сотни и тысячи различных сценариев, проследил множество путей, по которым могла бы пойти его будущая жизнь, начиная с этой отправной точки, он бы никогда не предположил того, что произошло в действительности, ведь судьба порой бывает совершенно непредсказуема. Мог ли он подумать, что его Одиссея затянется куда дольше, чем он ожидал? Мог ли подумать, что встретится с тем, во что никогда не верил? Мог ли представить, что причина, что вела его сейчас прочь от родного порога, была куда сложнее и важнее, чем просто строительство нового города, даже если речь шла об удивительном городе будущего?

Нет, всего этого Даниэль Сантьяго не знал. Он просто спустился в каюту, где разложил вещи, а потом вытащил схемы и конспекты, достал карандаши и принялся готовиться к предстоящей встрече: чертил новые и новые рисунки, делал расчеты, придумывая, размышляя, изобретая. Пять дней пролетели незаметно.

Глава 2. В Барселоне

Едва прибыв в Барселону, Даниэль был потрясен ее размерами, шумом и странным величием, однако познакомиться с городом получше возможности не было: в порту его встретил школьный приятель Рауль, который перебрался в Барселону и занимался здесь адвокатской практикой, нужно сказать, довольно-таки успешно. И еще Рауль был из тех людей, которые знают все обо всех.

Он отличался невысоким ростом, крепкое коренастое телосложение досталось ему от бабки-уругвайки, прибывшей некогда в Испанию работать на добыче соли. После она вышла замуж за каталонца и перебралась на Лансароте. А вот сам Рауль, получив отличное образование, вернулся на материк, женился, завел детей – двух мальчишек, которые уже пошли в школу, кроме того весьма преуспел в карьере, потому не знал никаких материальных проблем – и сейчас за рулем своего «Порше» он вез Даниэля в загородный дом.

Всю дорогу Рауль лениво рулил и болтал, не закрывая рта, а Даниэль слушал его в пол-уха, ведь он знал заранее, что скажет приятель. Что ему, с его способностями, надо было не зарывать талант в землю, а бежать с Лансароте, едва минуло шестнадцать лет, и сейчас у него тоже уже была бы семья, отличные ребятишки и такая же блестящая новенькая машина. Он потратил впустую столько лет и ничего не добился! Даниэль же, напротив, думал, что у каждого своя судьба и свое предназначение. И ему не нужна новая машина, как не особенно нужна и семья. Ему хочется, чтобы его именем была названа улица Террановы, чтобы его упоминали потомки, с восторгом рассказывая о строительстве чудесного города, как упоминают сейчас жители Лансароте имя Сесара Манрике.

А еще он не слушал Рауля, потому что восторженно смотрел по сторонам. На покрытые пышной зеленью горные склоны, на уходящие к облакам пики вершин, на обрывающуюся вниз прямо у края дороги отвесную уходящую в бездну стену, за которой расстилалось бескрайнее синее море. Средиземноморье – синяя страна, в этом не было никаких сомнений.

Он смотрел на идущие по морю контейнерные суда, они шли без перерыва, одно за другим, и казалось, представляли собой бесконечный караван, идущий по безбрежной пустыне: едва судно скрывалось за горизонтом, на его месте появлялось второе, затем третье, четвертое, пятое… Даниэль смотрел на них с интересом и даже плохо скрытым восторгом, его взгляд перехватил Рауль, взглянул в сторону моря и, улыбнувшись, спросил:

– Смотришь на корабли? Да, они тут постоянно! Как не посмотришь – кто-то куда-то плывет.

– Их просто великое множество! – воскликнул Даниэль. – Больше, чем в «Илиаде» у Гомера! Бесконечная вереница! Я думал на Лансароте их много, но в наш порт редко приходят большие суда. В основном всякая мелочь. Но здесь – что-то невероятное! Начинаю жалеть, что я не художник. Хотя, когда учился в Академии, неплохо рисовал. Но больше графику. Вряд ли смогу передать здешние невыразимые краски!

Рауль пожал плечами, словно говорил: кто знает! А потом снова повернулся и посмотрел вслед кораблю, который уже превратился в небольшую черную точку у линии горизонта, а на его месте возник новый сухогруз.

– Это все принадлежит Железной Крис, – бросил он. – Все эти корабли.

– То есть?

– Корабли. Да и остальное – все вокруг. В здешних краях мало такого, что не принадлежит ей. Кажется, она скоро выкупит само море, а затем доберется и до солнца. Не удивлюсь, если она уже арендовала трон, на котором на небе сидит сам Господь!

– Да о ком ты? – не выдержал Даниэль. – Ничего не понимаю! Ты стал болтать как настоящий каталонец!

– Еще бы! Проживи двадцать лет в Барселоне – не так заговоришь! Я о Железной Крис. О твоей будущей начальнице. Если, конечно, попадешь в Терранову. Потому что и Терранова – принадлежит ей. Это ее самое любимое детище.

– Кто такая Железная Крис и почему ты ее так называешь? – удивился Даниэль.

– Кристина Алькасар, хозяйка судоходной компании «Калина Интернешнл» и холдинга «Манрике норте», слышал про такой?

– Разумеется.

– Вот как раз она и придумала строительство Террановы. Точнее ее бывший муж, а Крис поддержала его проект.

– Почему ты назвал ее железной?

– А все ее так зовут. Не знаю, откуда пошло. Много лет назад Крис была бедной девчонкой из России. Потом вышла замуж за престарелого графа, он быстренько скончался, оставив молоденькой жене все свое огромное состояние. Потом было много всякой грязи: судебные процессы, убийства, кажется, кого-то даже посадили за решетку. Не часто в Испании сажают за убийство людей из высшего общества, был громкий процесс! Неужели не слышал?

– Нет, – Даниэль покачал головой. – Я не интересуюсь сплетнями. А как это тебя не угораздило принять в нем участие?

– Я тогда учился в Штатах, получал степень магистра, – пояснил Рауль. – Поэтому подробности дела знаю не так хорошо. Когда вернулся, я пробовал несколько раз подобраться к Крис, но она меня даже близко не подпустила. Окружила себя русскими, кого оттуда привезла, кого из местных эмигрантов набрала, да еще немцев множество. Испанцев вокруг нее мало. Крутятся два старикана, и все. Так вот, Кристина сказочно разбогатела за последние годы. Она и раньше была небедна, но сейчас, кажется, может сложить денежный мост до луны и обратно.

– Я думал, что строительством Террановы руководит Эрик Вайс?

– Да, он главный менеджер этого проекта.

– И еще Франк Хиппель.

– Он один из основных инвесторов. Руководитель крупного консорциума из нескольких банков, торговых компаний и промышленных корпораций в Германии. Небедный человек, прямо скажем. Не забудь еще Венсана Сенье, он главный архитектор проекта. Твой будущий босс, – здесь Рауль хитро подмигнул, из чего Даниэль сделал вывод, что приятель ни на секунду не верил, что ему удастся попасть в Терранову и как-то повлиять на ее архитектуру. – Но это только видимость. На самом деле всем руководит Железная Крис. Она не любит быть на виду, дергает ниточки издалека, словно кукловод. Говорят, идея создания чудесного города принадлежала ее покойному мужу. Там чуть ли не каждая вторая улица носит его имя.

– В Терранове есть улицы?

– Проекты улиц. Пока, они существуют лишь на бумаге, насколько я знаю, – откликнулся Рауль. – Вообще, Дани, ты молодец, что выбрался сюда. Сам поймешь, что в Барселоне куда веселее, чем на нашем богом забытом острове!

– Зато, нас не забывает дьявол, – заметил Даниэль, и Рауль с улыбкой кивнул.

– Это точно. Но зря ты вбил себе в голову эту глупость про Терранову. Руку даю на отсечение (на самом деле Рауль выразился куда грубее), что тебе и двух слов не позволят сказать с Венсаном Сенье, не то, что с Кристиной Алькасар! Она знается с принцами, с высшей знатью да с миллионерами.

– Поспорим? – Даниэль протянул ему руку, чтобы заключить пари. Когда он сильно хотел чего-то – а он никогда не хотел ничего настолько сильно, как заняться строительством Террановы, – он умел добиваться своего. Иногда Даниэль чувствовал в душе такую силу, что кажется, если бы он захотел, чтобы море вдруг расступилось – его волны разверзлись бы перед ним, как перед Моисеем, позволив пройти, не замочив ног.

– Да брось. Вот сейчас познакомишься с моей женой Ортанс, с ней и поспоришь, она любительница поспорить обо всем! Чемпионка мира по заключению пари!

Познакомились они буквально через каких-то полчаса, когда Рауль лихо подрулил к дверям белоснежной виллы, примостившейся на краю уходящего в море утеса. Автоматические ворота распахнулись, и машина въехала в аккуратный зеленый двор, небольшой, но весьма уютный.

– Красиво тут у тебя, – признал Даниэль.

– Подожди, ты еще не видел, какой вид открывается с террасы, – с восторгом откликнулся Рауль. Но идем, я все тебе покажу!

Его супруга Ортанс оказалась невысокой довольно плотной женщиной, тем не менее, миловидной, смешливой, с копной вьющихся черных волос и объемной грудью. Конечно, ей было далеко до красавицы Кармен, но она была вполне подходящей парой для Рауля.

– Ого! – громко воскликнула женщина и тут же оглушительно расхохоталась, с интересом разглядывая гостя, – Ты не говорил, что у тебя такой красавчик-друг! Если б сказал, я бы передумала за тебя выходить! А ты иди-ка сюда, обнимемся, я столько про тебя слышала!

Дэниэль, рассмеявшись, обнял Ортанс и поцеловал ее в щеку.

– Рад познакомиться, и что же ты слышала?

– Слышала, что ты самый талантливый дизайнер в мире, однако прозябаешь на богом забытом острове.

– Я архитектор и дизайнер ландшафтов, не знаю на счет самый талантливый.

– Что скажешь про наш дизайн? – Ортанс раскинула руки в стороны.

– Очень недурно! – согласился Даниэль. – Я бы изменил вот ту лестницу, ту, которая ведет вниз к морю. Так у вас будет больше места, кроме того, из бассейна будет открываться вид сразу на береговую полосу. А в целом – отлично!

– Спасибо, я старалась, знаешь, сколько с ним спорила, – удовлетворенно кивнула Ортанс. – Я тоже дизайнер, только вот сижу дома с мальчишками, вместо того, чтобы работать.

– Это здорово, – Даниэль пожал плечами. – Лично мне не нравятся женщины, которые много работают. Женщина должна поддерживать очаг в доме, разве нет?

– Дело говоришь, дружище, – Рауль с размаху хлопнул его по плечу. – Вот и я говорю ей то же самое! Ну ладно, пошли, покажу твою комнату, разложишь вещи, отдохнешь, а потом спускайся вниз, выпьем по бокальчику вина, пока я буду готовить барбекю.

– Спасибо, что приютили, – улыбнулся Даниэль. – Когда у меня будут лучшие апартаменты в Терранове, приглашу вас к себе в ответ!

– Лучшие апартаменты в Терранове будут у Крис, и вряд ли она тебя пустит погостить, – засмеялся Рауль.

– Почему? – на бегу заметила Ортанс, расставляя посуду в террасе. – Чем он не хорош! Взгляни, какой красавец!

– Ты же знаешь, Крис, в отличие от тебя, не интересуется мужчинами.

– В смысле? – переспросил Даниэль. В его словах он словно уловил намек на что-то и решил побольше узнать о женщине, с которой ему предстояло иметь дело.

– Она вышла замуж за графа Манрике по расчету, как я тебе уже рассказывал. А потом, когда он умер, второй раз ни за кого не пошла, хотя желающих было – хоть отбавляй.

– И даже ни с кем не встречалась? В наше время не обязательно жениться, особенно, когда речь идет о таком состоянии, как у нее. Это опасно.

– Говорят, что нет. Ходили слухи о ее романе с каким-то русским артистом, но это было давно и из этого ничего не вышло.

– В чем же дело?

– Она на все вопросы отвечает, что продолжает носить траур по любимому мужу, да слишком много работает. Но на самом деле – у таких женщин просто нет сердца. Она добилась, чего хотела – получила деньги, потом выкинула всех членов семьи из холдинга, все прибрала к рукам. Зачем ей мужчина?

– Может, хотя бы, чтоб родить наследников?

– Она и к этому, по-моему, неспособна, – заметил Рауль. – Сам все увидишь, если тебе удастся добраться до нее. А пока, иди, отдыхай и спускайся к обеду.

У себя в комнате – небольшой, чистой, выходящей окнами на море, Даниэль, раскладывая вещи, задумался над словами Рауля. Тот вряд ли ошибался, ведь Рауль всегда знал все обо всех. Так что, характер у Кристины Алькасар, наверное, не сахар. С другой стороны – ему вряд ли придется иметь дело с ней лично, к тому же, если все эти рассказы правдивы – женщина очень умна. А умные люди не мыслят шаблонами, возможно, она рискнет довериться начинающему, но талантливому архитектору. Кроме того, ему понравилось, что фамилия ее мужа была «Манрике», точно как у его кумира, гениального скульптора с Лансароте. Даниэль увидел в этом чрезвычайно добрый знак и поверил в свою удачу безоглядно.

Обрадовавшись своим мыслям, Даниэль направился в душ, чтобы смыть с тела дорожную пыль, а после спустился к столу, накрытому заботливыми руками Ортанс. Рауль жарил барбекю и попивал вино. И внезапно Даниэль понял, что жизнь в Барселоне ничем не отличается от жизни на Лансароте – здесь та же неторопливая солнечная Испания, но возможно, чуть больше шансов заработать– и все.

Однако когда на следующий день он добрался до самого города, – Рауль забросил его по дороге на работу, – и отправился бродить по улицам Барселоны, он был поражен даже не величием и масштабом, сколько странным духом, который витал вокруг. Барселона словно впитала в себя истории множества поколений и народов, город казался современным и старинным одновременно, шумным, солнечным, веселым, но в то же время – чуть северным. Он побродил возле старинных верфей в порту, откуда прошел на Ла Рамблу – улица тут же оглушила его, Даниэль не любил подобные сборища туристов и сомнительных шарлатанов, пытающихся их обобрать до нитки, – а потому свернул в первый попавшийся переулок и оказался в прохладной темноте готического квартала. Стены словно надвинулись на него, улочки были настолько узкими, что между домами было едва протиснуться, но здесь – тихо и приятно, таинственно, загадочно, и Даниэль отправился бродить по извилистым каменным лабиринтам, пропитанным духом старины. Потом он выбрался, доехал до делового квартала, постоял немного перед стремительно уходящем к нему стеклянным небоскребом «Калины Интернешнл»: возле здания находилась внушительных размеров композиция, изображавшая логотип компании – буквы КИ и ветка красных ягод над ними. Очевидно, эти самые ягоды и были той загадочной «калиной». Это название было, несмотря на слово «Интернешнл», очень русским, как вероятно и сама хозяйка компании. Описание, данное ей Раулем, заинтересовало Даниэля, никогда прежде он не встречал таких женщин – да на тихом острове их и быть не могло.

Оттуда он поднялся на вершину горы Монжуик, осмотрел город с высоты, – Барселона лежала перед ним, как на ладони и все казалось маленьким, незначительным и неважным.

А после пошел туда, куда собственно и мечтал попасть: к домам, построенным Антонио Гауди и навсегда изменившим дух и облик Барселоны, добавив ей особенный колорит, отличающий от всех других городов Земли. Дом Кальвет, с изумительными уникальными балконами, удивительная, не похожая ни на что в мире Каса Фигейрас, с устремившимся ввысь причудливым шпилем, напоминающая дом диснеевской принцессы из сказочного королевства. Знаменитый дом Бальо, с чешуйчатой крышей, словно там прикорнул отдохнуть пролетавший мимо дракон. Мозаичный фасад, черепа балконов – как такой замысел мог родиться, как все это смешалось так причудливо в голове великого мастера?

И наконец – Каса Мила, самый известный дом в Барселоне, а возможно и во всем мире! Даниэль отстоял длинную очередь, ведущую на крышу, а поднявшись – оказался в сказочном царстве – разумеется, все эти фигурки он видел много раз на фотографиях, в книгах, в учебниках и на картинах, но действительность превосходила все ожидания! Не чувствуя усталости, не переставая удивляться фантазии мастера, он продолжал бродить, размышляя, пытаясь понять, как, откуда зародилась та или иная идея.

Спустившись с крыши, он направился в парк Гуэль, где и гулял до вечера, остановившись лишь раз у небольшого уличного кафе, чтобы перекусить. В задумчивости пропустил несколько звонков от Рауля, фотографировал, как и тысячи других туристов, пряничные домики на входе в парк, удивлялся, насколько органично его уникальная архитектура вписана в ландшафт, насколько сливаются и в то же время выделяются на фоне окружающей среды великолепные детали, украшавшие лестницы, дорожки, фонтаны.

Он сделал несколько зарисовок в блокнот, присел на скамью, задумавшись: а не помогли бы ему идеи предшественника для работы над Террановой, – и не заметил, как стемнело. Понимая, что уже поздно, он позвонил Раулю, который, отчаявшись дозвониться, уже направился в сторону дома. Даниэль сообщил другу, что ему так понравилась Барселона, что он хочет задержаться здесь еще на денек, а потому снял комнату в недорогом отеле в центре города, благо не в туристический сезон свободных комнат было предостаточно, кроме того, в центре каждый день открывался новый хостел, гестхаус или отель, готовый принять туристов, приезжающих со всех концов света.

– А я говорил! – сказал ему Рауль на прощание, – Был бы умным – давно бы перебрался сюда! Давай, гуляй, но чтобы завтра к вечеру – был у нас.

Уже у себя в номере Даниэль впервые почувствовал, как сильно он устал. Неудивительно – с утра до позднего вечера бродить по городу! Намотать столько километров! А чего только стоит одно метро – безумно неудобный вид транспорта. Как хорошо, что на Лансароте нет метро, не будет его и в Терранове, ведь как сделать метро в городе на воде! Если только… подводное метро! Об этом стоило подумать…

А на следующий день он отправился туда, куда так стремилось его сердце – к главному шедевру Гауди и самому знаменитому зданию Испании – символу Барселоны, вечному недострою – собору Святого семейства.

Прижавшись лбом к железным прутьям забора, Даниэль смотрел на каменные кружева, на похожие на оплывший свечной воск купола собора, на злобные лица, смотревшие с фасада здания, причем в какой-то момент вдруг поймал себя на мысли, что лица праведников ничуть не менее злы, чем лица демонических сущностей, здесь изображенных. Во всем облике здания было нечто жуткое, словно вокруг него веяло смертью, неужели, Гауди предчувствовал свою скорую трагическую гибель?

Даниэль прошел внутрь собора и до обеда бродил в его стенах, не переставая изумляться, восхищаться, но главное – воспринимать. Ведь чем отличается взгляд художника, от взгляда обычного человека? Люди – смотрят, восторгаются, оценивают. А художники чувствуют, воспринимают, словно внутренностями, не умом, не сознанием, а всем своим существом, улавливают удивительную энергию творения, которая осталась здесь еще со времен Антонио Гауди.

Осмотрев собор, он снова направился в Парк Гуэль, где бродил почти до сумерек, а вечером на поезде пустился в обратный путь – на виллу Рауля и Ортанс.

Глядя на синеющее за окном море, Даниэль вдруг отчетливо осознал, что в Барселоне есть почти все. Здесь есть море и пляжи, туристы и шумные проспекты, большие магазины и офисные здания, белоснежные виллы и гора Монжуик с чудесной крепостью на ней, удивительные дома Гауди и его чудесный парк, метро и машины, дворцы и стадионы, бездомные бродяги и знаменитые богачи, кинозвезды и аристократы, уличные артисты и многочисленные ресторанчики, громкие голоса и веселые испанские песни, а надо всем этим – несравненные шпили Саграда Фамилии, покрытые вечной сеточкой строительных лесов.

Но здесь нет и не будет спящего в земле страшного древнего пламени, нет дремлющего в недрах огненного бога, нет запорошенных серым пеплом долин, затаившейся в воздухе безмолвной угрозы, нет красных скал и огнедышащих кратеров – жарких печей дьявола, которые люди научились использовать себя на пользу. Город красивый, но от него веет холодом. В общем – здесь не Лансароте и все тут! Прошла всего неделя, с тех пор, как Даниэль покинул родные края, а тоска по оставленному дому уже тисками сжимала сердце. Да еще красотка-Кармен вчера прислала сообщение, спросив, когда он собирается назад! Никто не верит, что он надолго останется на чужбине! Но нет, он еще не сделал ничего, а право вернуться в родные края нужно заслужить! Он покупал себе билет в один конец – по крайней мере, пока не закончит со строительством Террановы!

Вечером Даниэль не стал засиживаться с Раулем и Ортанс на балконе, где те попивали холодное белое вино, любуясь набегающими на берег волнами моря, с шумом разбивающимися о скалы.

Завтра ему предстоит встреча с главным архитектором и директором проекта Террановы, и Даниэль считал необходимым подготовиться и произвести самое благоприятное впечатление на будущих работодателей. А для этого следовало хотя бы собраться с мыслями и попытаться донести свои идеи в тот краткий промежуток времени, что у него будет: большие руководители не любят слушать долго.

Он лег в кровать и задумался над тем, что принесет ему завтрашний день. Со двора доносились громкие крики Ортанс, которая пыталась уложить спать непослушных сыновей и загнать домой расшалившуюся собаку, потом Рауль хлопал дверьми, закрывая машину и ворота, а через некоторое время дом погрузился в спокойный сон и был слышен только шум прибоя, вечного, никогда не затихающего. Точно такой же шум прибоя и на Лансароте, однако там он куда сильнее, ведь океан только внешне похож на море, а на самом деле – отличается бесконечно, так же, как отличаются между собой его маленький, но теплый Арресифе и гигантская Барселона, утопающая в холодных ночных огнях.

А еще Даниэль думал, захочет ли он, даже во имя своей мечты о Терранове, работать со странной бессердечной женщиной, окружившей себя иностранцами, с той, кто хитростью и коварством заполучила огромное состояние, упрятала несколько человек за решетку, – а возможно была виновна и в других преступлениях, позволивших ей стать одной из богатейших женщин Европы. Можно ли работать с таким человеком и стоит ли? Поразмыслив, он рассудил, что собирается работать не во благо Железной Крис, не ради ее процветания, а во благо потомков, которые однажды поселятся в домах чудесного города будущего, Авалона новой цивилизации.

С этими мыслями, Даниэль, наконец, уснул. Ему предстоял трудный день, полный волнений и неожиданных поворотов судьбы.