Калина Интернешнл

– И мои корабли не будут больше тонуть? И никакой шторм не разрушит мой город? – с надеждой спросила Кристина, продолжая удерживать его руку. – Не отпущу, пока не дадите мне слово! Больше никаких крушений! Иначе – прокляну вас вновь!

– Никаких крушений. Отпусти.

Кристина разжала пальцы, выпустив его руку. Дон Августин снова с достоинством поклонился ей и скрылся в тумане.

Глядя на удаляющуюся фигуру Проклятого капитана, слыша, как стучат по камням его каблуки, Кристина понимала, что эту сцену, эту крышу, этот туман и этого человека, она почти каждую ночь видела в кошмарных снах долгие годы, но уже никогда больше не увидит вновь.

И вдруг Кристина почувствовала, как неудержимой волной из глаз хлынули слезы, они текли по щекам, смешиваясь с каплями дождя, с солеными брызгами моря, она содрогалась от рыданий, и не в силах стоять больше, опустилась на каменный пол, прижавшись спиной к каменной стенке башни, обхватила голову руками и зарыдала еще пуще. Казалось, она могла бы сейчас затопить слезами весь мир, наполнить не один океан и не одно море. С ее плеч скатился огромный камень, давивший непосильным грузом все эти долгие годы. Отныне, как и Проклятый капитан, она была свободна. Чужая жизнь закончилась. Впереди лежала ее собственная.

Глава 6. Калина Интернешнл

С этого дня никто не слышал о Проклятом капитане. Как и обещал, дон Августин Хулиан Манрике ушел за горизонт и никогда больше не появлялся вновь. Никому отныне не встречался силуэт мрачной деревянной каравеллы, предвестницы несчастья. Кристина, много лет размышлявшая над тем, почему в ту ночь, когда она видела каравеллу впервые, ракеты запускались прямо над палубой старинного судна низко-низко, догадалась, что, вероятно, далеко в море, шел корабль спасателей, и эти ракеты запускались с него. Но каравелла находилась между шлюпкой и кораблем, она была прозрачным призраком, и ракеты светились сквозь нее, создавая оптическую иллюзию, помешавшую спасателям обнаружить потерпевших вовремя.

Кристина была счастлива разгадать и эту загадку, после чего постаралась больше никогда не вспоминать о злосчастном пирате, преследовавшем ее столь долгие годы.

Корабли, принадлежавшие ей, теперь спокойно пересекали моря и океаны, обходили вокруг земного шара и благополучно возвращались в порт, несмотря на ураганы, мели и суровые штормы, ведь проклятье семьи Манрике навеки ушло в прошлое. И крепкие опоры, созданные Даниэлем для Террановы, продолжали стоять недвижимы, превратив город в морскую крепость, непреступную и неподвластную влиянию времени. Отныне над именем Манрике вновь засияло солнце, хотя Кристина давно уже отказалась от этой фамилии, как и от фамилии Алькасар. Теперь во всех ее документах значилось: Кристина Серова-Сантьяго.

Но это не имело никакого значения: даже если бы Кристина Серова поменяла фамилию еще сто раз и еще тысячу раз вышла бы замуж, ничто бы не изменилось. Для людей она была и навсегда осталась Железной Крис, ибо создав себе репутацию единожды, ее уже невозможно создать вновь.

Они с Даниэлем вернулись на Лансароте, и с первого взгляда Кристина влюбилась в покрытые пеплом пустыни и причудливые черные горы, словно расположенные у входа в преисподнюю, в огнедышащие кратеры и красные скалы, и поняла, что только здесь хочет провести те дни, что ей остались. Они купили довольно-таки большой дом на берегу, где и поселились. Со временем у них родились дети, сын и дочь, как и мечтала Кристина. Отныне все ее мечты были исполнены.

Джайса отдала детей в университет, а сама присоединилась к христианской миссии, которая объезжала самые горячие точки, страны, где царила послевоенная разруха или продолжались непрекращающиеся войны, где случались стихийные катастрофы: ураганы, землетрясения, наводнения. Она окончила курсы первой помощи и курсы психологов и старалась помочь, чем могла, открывая свое сердце всем и каждому. Замуж в четвертый раз она не вышла. Двое из ее детей получили медицинское образование и последовали по стопам матери, и  лишь один из сыновей получил юридическое образование и со временем вошел в правление холдинга «Манрике Норте».

Адвокат Алехандро Монтанья вышел из тюрьмы, но был лишен возможности заниматься адвокатской практикой пожизненно. Леонардо Манрике оставался в тюрьме до семидесяти шести лет и вышел на свободу глубоким стариком – пребывание в заключении и пережитые события серьезно подорвали его здоровье.

Донья Лурдес через несколько лет после описанных событий мирно скончалась в психиатрической лечебнице, и ее сознание не прояснилось даже в последние минуты перед смертью.

В скором времени отошел в мир иной и дон Габриэль Ортис, а дон Луис намного пережил своего товарища, став крестным отцом сына Кристины, названного, разумеется, Антонио. Ну а дочь назвали, разумеется, Сильвией, как всегда мечтала мать Даниэля. Родители Кристины наотрез отказались переезжать на Лансароте, им нравилась жизнь в Терранове, но Кристина и Даниэль навещали их насколько возможно часто, ведь самолеты и корабли курсировали между Террановой и Лансароте непрерывно. Но об этом чуть позже.

Дон Алваро так и прожил свою жизнь холостяком, написал еще несколько сценариев к ставшими успешными фильмам, и еще больше – к неуспешным, после чего удалился на покой, поселившись в квартире, которую Кристина выделила ему на окраине Террановы. Она предлагала ему жилье в самом центре, в одном доме с ее родителями, но старый отшельник предпочел обосноваться на окраине, объясняя это желанием тишины и покоя. Тем не менее, он принимал довольно активное участие в общественной жизни города, периодически встречался с журналистами, устраивал творческие встречи, а также подружился с мэром и другими заметными персонами. Поддерживал он отношения и с родителями Кристины, иногда навещая их – ведь других родственников в Терранове у него не было.

Архитектор Венсан Сенье вскоре после инцидента с Даниэлем был уволен со своего поста за многочисленные растраты и нарушения и ему был найден достойный приемник. Даниэль же отказался от должности главного архитектора, несмотря на все уговоры городской администрации. Вернувшись на родной остров, он бы ни за что не позволил выманить себя отсюда вновь, отныне он хотел жить только здесь, с любимой женой и подрастающими детьми.

Любовь между Даниэлем и Кристиной не стала ни на каплю меньше и с годами, напротив, приобрела новую, неведомую им обоим прежде глубину и стала сильнее, чем прежде, связав их узами родства и привычки, общими воспоминаниями, пройденными вместе испытаниями, препятствиями, которые они преодолели, вершинами, на которые поднялись, пережитыми моментами счастья, секретами и тайнами. Отныне они представляли собой словно одного человека, Кристина иногда говорила, что они с Даниэлем – это двуглавый дракон, у которого одно общее тело, общее сердце и общая кровь. Назвали этого дракона, разумеется, Кристиэль.

Они давно уже понимали друг друга без слов, с одного только взгляда, а иногда и без него, Кристина чувствовала настроение мужа на расстоянии, она знала, если где-то, на другом краю мира, он устал, раздражен, приболел или наоборот счастлив и полон сил. Больше всего на свете она боялась, что однажды, услышит шорох зловещих черных крыльев, увидит мелькнувшее в темноте невзрачное лицо Газира, и потеряет мужа так же, как некогда потеряла Антонио, и теперь мечтала лишь о том, чтобы этого никогда не случилось, или чтобы хотя бы она первой оставила этот мир. Поэтому иногда она просыпалась по ночам и в страхе хватала мужа за руку, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Хотя, как и положено таким влюбленным, они должны были бы жить долго и счастливо и умереть в один день.

Кристина никогда не жалела о том, что прожила чужую жизнь: в этой чужой жизни ей удалось сделать так много, а потом хватило времени и на свою. И даже если истинное счастье приходит поздно – пройдет совсем немного времени и уже кажется, что оно было с тобой всегда, поскольку время, в сущности, понятие эфемерное, оно течет то быстро, то медленно, то сжимается, то разжимается и прожитые трудные годы зачастую превращаются в одно-единственное мгновение, сжавшееся в крошечную горошину, плохое забывается, тонет в бездонном океане памяти, а счастливое настоящее пребудет вечно, постоянным и нерушимым.

Кристина и Даниэль посвятили свое время, – кроме, разумеется, времени проведенного с детьми, родными и друг с другом, созданию различных новшеств – хотя, на самом деле, всеми этими новшествами занимался только Даниэль, Кристина же исполнила еще одну свою мечту: теперь она преподавала математику в одной из школ Лансароте – и учиться у нее считалось чрезвычайно престижным, многие семьи даже переезжали с других островов архипелага, лишь бы только их дети попали к ней в ученики.

А Даниэль построил на Лансароте новый большой порт, оборудованный по последнему слову техники – порт будущего. Этот порт и связывал остров с Террановой, сюда приходили корабли только из города на воде и ниоткуда больше.

И город, и порт, и курсирующие между ними корабли: современные, техничные, быстрые и комфортабельные,  – словно отделились невидимой стеной от всего остального мира, деградирующего и разрушающегося: их не касался окружающий декаданс. В Шлюпочном квартале по-прежнему предоставляли место нуждающимся, тем, кто устав от ужасов творившихся в родном краю, приходил сюда в надежде обрести мирную жизнь, получить крышу над головой, послужить дальнейшему развитию Террановы и внести свой вклад в создание лучшего мира.

Все вместе, слившись в единое целое: Терранова,  – вновь обретенная человечеством Атлантида, -новейшие бесшумные корабли, совершенно безвредные для окружающей среды, безопасные морские пути, современный, прекрасно оборудованный порт на Лансароте, работающие на полном цикле энергосбережения предприятия, расположенные в Европе и Азии, бескрайние океанские шельфы, также принадлежавшие компаниям Кристины, занятые заповедниками, где разводили редкие и исчезающие виды животных, птиц, рыб и растений, являли собой пространство гармонии и безопасности, возникшее благодаря атмосфере, созданной мастерством Даниэля Сантьяго, который, разгадав секрет таинственной игры, сумел-таки догнать, а может быть и превзойти великих архитекторов прошлого. Получив новые знания об устройстве мира, вспомнив забытые прежде правила, он вернулся к тому, чем стремился заниматься с рождения: используя материалы, что дарила природа, мастер превращал любой ландшафт в удивительные произведения искусства, один вид которых дарил спокойствие и умиротворение, восхищая точностью линий и совершенством форм – тысячи людей со всего мира приезжали на острова Канарского архипелага, чтобы увидеть эти рукотворные чудеса, имя Даниэля Сантьяго стало известно многим, а на родном острове его поставили в один ряд с его прежним кумиром Сесаром Манрике. Каменные дольмены и выложенные из веток деревьев или ракушек гигантские картины, чтобы запечатлеть которые туристы поднимались на воздушных шарах и самолетах, удивительные комнаты в гротах, поражающие красотой пещерные и древесные дома, необычные узоры и декоративные украшения из застывшей лавы, парки скульптур, вырезанных из растущих деревьев и кустарников, – отныне его искусство с легкой руки Железной Крис тоже получило название «калина интернешнл».

Это словосочетание постепенно стало именем нарицательным, обозначавшим любую территорию, где царствовал союз человека и природы, мир, достойный потерянных садов Эдема, казавшийся недостижимым прежде рай на земле. Кристина и Даниэль потратили отведенные им судьбой годы, не жалея ни сил, ни времени, используя те таланты, что были дарованы каждому из них, чтобы доказать, что недостижимого не существует, и создать этот цветущий первозданный край.

А в игровом зале, по-прежнему, собираются люди. Годы и десятилетия, пролетающие мимо, не имеют власти над волшебной музыкой, над зеленым столом, над приколотым у входа белым листком бумаги – он не темнеет, не выцветает и не рвется. Не имеют они власти и над не знающей устали невидимой рукой, которая словно вечный двигатель, продолжает раскидывать карты, одну за другой, и вершить судьбы тех, кто приходить попытать удачу. Здесь проигрывают и состояние, и жизнь,  – ведь время не властно и над черным джокером, смотрящим пустыми глазницами, черными дырами, выделяющимися на белоснежной поверхности черепа, на гладко отполированном затылке которого по-прежнему зловеще громоздится шутовской колпак.

Снова люди приходят в этот зал, нарушают правила, чтобы приблизиться к заветному выигрышу, добиться успеха в непознанном ими поединке, получают черного джокера, выбрасывают деньги на ветер, хотя истинная победа заключается в возможности покинуть игровой зал навсегда, как написано на маленьком белом листе. Как и изумрудная скрижаль, которой поклонялись философы и мистики древности, этот листок отличается именно своими малыми размерами: ведь чтобы донести истину, не требуется много слов.

 Антонио, Даниэль, Максимино Флорес, Кристина и другие ее соратники мечтали победить неумолимого крупье и построить идеальный город. И если в ту ночь, когда Кристина впервые услышала о мечте мужа, она показалась ей необычной и даже странной, то теперь она отчетливо понимала, к чему именно стремился Антонио. Построить город – где все пойдет иначе, не будет вывернуто наизнанку, где возможен логичный, закономерный ход событий. Об этом мечтал и Максимино Флорес, умирая, он рассказал ей это. Кристина чувствовала, что к этому стремилась она сама – когда строила свой город, не осознавая, но интуитивно. К этой цели шел в силу врожденного исключительной силы чувства прекрасного Даниэль. И все они потерпели поражение. Потому что и здесь, в созданном Даниэлем и Кристиной совершенном краю калины интернешнл, жизнь неумолимо течет по тем же законам, что и в зловещем игровом зале. Они просачиваются, минуя всевозможные барьеры и препятствия: здесь так же идут игры со смертью, в них кто-то выигрывает, а кто-то проигрывает, кто-то покидает зал, чтобы вернуться вновь, а кто-то – уходит навеки.

И здесь, так же, как и в любом поселении мира, от современных мегаполисов, до крошечных горных деревень, от островных государств до затерянных оазисов в пустыне, говорят друг с другом, улыбаются, шутят, соперничают и сопереживают скрывающие свои лица под масками, неузнанные никем знакомые незнакомцы.

Они пришли сюда, чтобы излечиться от болезненного желания играть без правил единственным возможным способом – Игрой без правил.

Обложка создана с использованием нейросети Kandinsky 2.1