Да, много, много превосходного, много хорошего; но есть и такое, что неприятно встретить в печати и что бывает интересно и поучительно разве в полных собраниях творений великих поэтов, по смерти их изданных… Явно, что пьесы вроде «Воробьевых гор» и «Кладбища» написаны г. Майковым давно уже и милы ему, может быть, потому именно, что были первыми пробными звуками его музы; но мы судим о них как чужие и посторонние им…{24} Но более всего советуем молодому поэту – и да примет он наш совет с тем же радушием и тою любовию, с какими мы даем его! – советуем беречься изысканности в идеях и образах, советуем следовать больше своему непосредственному чувству и художественному такту, чем вкусу толпы… О, берегитесь этой толпы, молодой поэт! Она изменчива в своей благосклонности и постоянно уважает только тех, кого боится, а боится только тех, кто не за ней идет, а за собою ведет ее, не оглядываясь назад… Ей ничего не стоит низвергнуть истукан, ею же самою слепленный (обыкновенно из весеннего снегу – это любимый ее материал); по она всегда проходит с потупленными очами и на цыпочках мимо не ею созданного кумира… Вспомните, что у нас есть теперь великие поэты, которых слава продолжалась не дольше трех лет… по крайней мере я слышал об одном, который так мог угодить толпе мишурным блеском и изысканными выражениями, что она, толпа, в несколько месяцев раскупила первую часть его стихотворений; но вторая часть их была издана только раз, третья давно готова в рукописи, да дело стало за тем, что никто не берется издать…{25} Странное дело! в антологических стихотворениях г. Майкова стих – просто пушкинский, нет неточных эпитетов, лишних слов, натянутых или изысканных выражений, нет полутона фальшивого: в них он – истинный, глубокий и притом опытный, искушенный художник, в руке которого не дрожит резец и не дает произвольных штрихов; но в неантологических стихотворениях, по крайней мере в большей части их, есть и неточные эпитеты, и неопределенность в идее, и изысканные фразы, и чуждые всякого внутреннего значения слова…
Однако ж и между последними есть, как мы уже видели, хорошие; мы нарочно ничего не говорили до сих пор о четырех пьесах неантологического содержания, но превосходных: указанием на них мы достойно заключим статью свою. Пьесы эти особенно примечательны, как свидетельство духовной движимости поэта: в них видно зерно и зародыш новой для него эпохи творчества, новых созданий в будущем… Такова пьеса LV (стр. 119), которой не выписываем, потому что и без того много уже выписано; такова эта маленькая пьеска:
Жизнь без тревог – прекрасный, светлый день;
Тревожная – весны младые грозы.
Там – солнца луч, и в зной оливы сень;
А здесь – и гром, и молния, и слезы…
О! дайте мне весь блеск весенних гроз
И горечь слез, и сладость слез!
На эту пьеску не нужно комментариев: кто жаждет так же и горечи, как и сладости грез, тот будет – «царства дивного всесильный властелин»{26}… Но перлы неантологических стихотворений г. Майкова это – «Ангел и демон» и «Раздумье». Вот первое:
Подъемлют спор за человека
Два духа мощные: одни —
Эдемской двери властелин
И верный страж ее от века;
Другой – во всем величьи зла;
Владыко сумрачного мира:
Над огненной его порфирой
Горят два огненных крыла.
Но торжество кому ж уступит
В пыли рожденный человек:
Венец ли вечных пальм он купит,
Иль чашу временную нег?
Господень Ангел тих и ясен:
Его живит смиренья луч;
Но пышный (!) демон так прекрасен,
Так лучезарен и могуч!
Какая глубокая идея! Но форма – надо сказать правду – не совсем охватила и выразила это необъятное содержание: чего-то недостает, что-то не договорено; эпитет пышный неудовлетворителен – мы думаем, что даже гордый больше бы шел к внутреннему смыслу пьесы. Зато «Раздумье» – верх совершенства во всех отношениях: в антологической, роскошно художественной форме поражает оно содержанием из другой сферы…
Блажен, кто под крылом своих домашних лар
Водит спокойно век! Ему обильный дар
Прольют все боги: луг еще заблещет, нивы
Церера озлатит; акации, оливы
Ветвями дом его обнимут; над прудом
Пирамидальные, стоящие венцом,
Густые тополи взойдут и засребрятся,
И лозы каждый год под осень отягчатся
Кистями сочными: их Вакх благословит!..
Не грозен для него светильник эвменид,
Без страха будет ждать он ужасов Эреба;
А здесь рука его на жертвеннике неба