Неживая земля. Воитель

«…его глаза, пламенно-желтые», – повторял Северов слова, стоившие следователю жизни.

Константин достал из нагрудного кармана небольшую фотокарточку, сделанную по видеозаписи одной из камер городского видеоконтроля. На ней отчетливо просматривался уродливый силуэт неизвестного существа. В его безобразной голове пылали раскаленные звезды.

* * *

Старенький БМВ Игоря стоял за припаркованной перед Фонарным мостом машиной примерно в двухстах метрах от блокпоста, организованного военными на набережной реки Мойки. Оперативник наблюдал за тем, как люди в серебристых костюмах биологической защиты вынесли из здания СК два изолирующих бокса и погрузили их в один из «Викингов». Часть спецназовцев скрылась в двух других броневиках. В сопровождении одного «Мерседеса» спецмашины колонной двинулись по дороге. Игорь машинально опустил лицо и прикрылся рукой. Он понимал: произошло что-то серьезное. Предчувствие подсказывало, что связано это с расследуемым делом. Телефоны Андрея, руководителя и остальных специалистов следственной группы молчали. Не отвечали на звонки коллеги, которые уже должны были находиться на рабочих местах и могли хоть что-то рассказать. Скорее всего, военные глушили сотовую связь по всему зданию СК. Пропустив автоколонну, Игорь еще некоторое время наблюдал за происходящим. Вояки и не думали сворачиваться. Патруль стоял у входных дверей и на дороге. Несколько раз люди в черной форме выходили из здания, выгружали из микроавтобусов темно-серые кейсы и с ними скрывались внутри. Игорь завел машину, переехал через мост на другую сторону Мойки и направился в сторону Дворцового моста.

Позвонив супруге, он убедился, что с ней и детьми все в порядке, домой к ним никто посторонний не приезжал и о нем не спрашивал. Игорь попробовал еще раз дозвониться Андрею и другим сотрудникам, но безрезультатно. Входивший в оперативную группу судмедэксперт, пожалуй, был единственным, кто мог объяснить интерес военных к расследуемому делу. Но на телефонные звонки Алексей не отвечал, не присутствовал на прошлом совещании и не был на выезде минувшей ночью. Игорь опасался, что это не простое совпадение. Он помнил, насколько озадаченным, если не испуганным, выглядел Алексей при работе с останками Телефониста и его супруги. Вряд ли бы эксперт с многолетним опытом без особых на то причин вел себя подобным образом при виде пары чрезмерно разложившихся трупов. Еще в тот вечер Игорю показалось, что медик о чем-то умалчивает. Время приближалось к двум часам дня, и прежде, чем отправиться домой, Игорь решил наведаться к Алексею.

Тяжелые, черные тучи сковали небо, погрузив Петербург в дождливый полумрак. Не успевшие скрыться от ненастья люди тянулись по тротуарам мокрых улиц, похожие на нескончаемый поток бесформенных теней, не нашедших покоя безликих призраков. Игорь приоткрыл окно. В салон ворвались шелест и запах дождя, шум сотен автомобилей по мокрому, потемневшему асфальту. Движение по Каменноостровскому проспекту часто бывало затруднено и в другие дни, но сегодня оказалось практически парализовано из-за нескольких мелких аварий. Игорь сверился с данными навигатора и понял, что дорога быстрой не будет. На улице профессора Попова он оказался только в начале четвертого, свернул в нужный двор и притормозил. Через всю дорогу и на ворота, ведущие во двор, была натянута ограждающая лента. Внутри ограждения стояли несколько машин городской службы «Лен-газ» и полицейская «Лада». Игорь чуть проехал вперед, припарковался, вышел и, накинув на голову кожаную куртку, добежал к патрульным. Переднее окно с пассажирской стороны наполовину опустилось.

– Здравствуйте. Не подскажете, что здесь случилось? – спросил Игорь, показав удостоверение.

– Добрый вечер. Сказали: крупная утечка газа. Мы всех подробностей не знаем. А вы что, живете здесь? – уточнил полицейский. Еще двое патрульных молча и без особого интереса наблюдали за их диалогом.

– Здесь живет мой коллега. Я к нему по делу.

– Всех еще прошлой ночью эвакуировали. Вряд ли вы кого-то здесь найдете.

– Вот оно как, – пробормотал Игорь, задумавшись. – Слушайте, я зайду все-таки проверю. Очень нужно.

Полицейские переглянулись.

– Ну добро. Там работают люди из газовой службы, может, они вам помогут, – неохотно ответил старший по званию, надеясь, что для его смены это не обернется проблемами.

Нырнув под ленточку, Игорь вошел во внутренний двор. Бледно-серый дом смотрел на него темными окнами. Над крышами бездонной пропастью чернело небо. Даже если бы никто не сказал, что жителей эвакуировали, Игорь и сам бы решил, что дом опустел. Но не прошлой ночью, а уже давно. В квартирах за оконными стеклами совершенно не ощущалось недавней жизни, а лишь какое-то угнетающее угасание. Игорь миновал внутренний двор и вошел в следующий. У парадной, где жил медэксперт, стояли трое мужчин в защитных касках и темно-синих робах «Лен-газа». В промозглой, холодной темноте лица их были не видны. Заметив Игоря, не обращая никакого внимания на дождь, они двинулись ему навстречу:

– Покиньте территорию. Здесь небезопасно, – сказал один из них, шедший впереди.

Черно-синий двор осветила короткая, яркая вспышка. Игорь подумал, это молния, но поднял голову и увидел, что свет исходит из окон. Вспышки повторились, снова и снова, с разным временем выдержки и частотой, на короткие мгновения разбавляя сгустившийся во дворе мрак цветами от ярко-красного до бледно-желтого. Игорь быстро сориентировался и понял: это окна квартиры, где вместе с семьей проживал Алексей. Мужчины в униформе «Лен-газа» приближались торопливым шагом. Игорь догадывался, что они вовсе не те, за кого себя выдают. Быстрота их реакции на его появление, у всех крепкое, как на подбор, телосложение и даже голос, каким было сделано предупреждение, – все указывало на военную выправку. Для человека, знакомого с военной службой, это являлось слишком очевидным. На секунду Игорь засомневался в том, как себя вести, но решил, что лучше будет сразу обозначить причастность к силовым структурам, и потянулся за удостоверением, но достать его не успел.

– Стой! Не двигаться! – закричал один из газовиков, направив на Игоря неожиданно возникший в руках пистолет. Еще двое молниеносным движением оказались около него, один из них сильным ударом в живот сбил Игоря с ног. Оперативник охнул, выронил удостоверение. Две пары рук умело скрутили его и посреди дождливого двора поставили на колени.

– Ноги шире! Руки за голову! Шире, я сказал! – кричал кто-то, пиная Игоря по ногам.

– Мужики, да вы что… – склонив голову, смог промычать он, почувствовал во рту привкус крови и закашлялся.

«Они могут меня убить», – вдруг подумал Игорь, наблюдая, как слюна изо рта тянется на мокрый, потемневший асфальт.

Один из газовиков включил карманный фонарь, поднял удостоверение оперативника и отошел в сторону. Раздался тихий треск рации и совершенно не свойственный гражданской службе доклад о появлении нарушителя.

– Долго стоять-то так? – спросил Игорь.

Его одежда вымокла. Холодный, блуждающий во дворах ветер пробирал до костей.

– Сколько потребуется, – ответили ему.

Спустя минут десять из парадной, которую охраняли от посторонних трое силовиков, кто-то вышел и направился к ним.

– Что вы здесь делаете? – требовательно спросил женский голос.

Игорь поднял голову, чтобы посмотреть собеседнику в лицо, но холодный свет вспышек разной частоты больно ударил в глаза. Его затошнило, затылок пронзила жуткая боль. Он увидел лишь приподнятый с лица женщины респиратор военного образца и черную форму. Еще от нее пахло. Чем-то непонятным и одновременно знакомым, вызывающим ассоциации со стерильной чистотой медицинских хирургических операционных.

– Я здесь по служебному делу. К товарищу приехал, – зажмурив глаза и опустив голову, сказал Игорь. Ему казалось, его шатает и он вот-вот свалится.

– Вашего товарища и никого другого здесь нет, – ответила женщина. В ее голосе ощущалась странная, будто вибрирующая в воздухе энергия.

Игорь подумал: вояк стоит поблагодарить хотя бы за то, что они прекратили эту глупую маскировку. Будь здесь действительно посторонний человек, они бы продолжили спектакль про утечку газа. Но им, конечно, была известна его фамилия, род деятельности, и у них имелись инструкции на случай задержания. Возможно, в более благоприятных погодных условиях его бы сразу узнали и не стали бить.

– Вас ожидали утром на рабочем месте, – сказала женщина, – но поскольку вы не явились, сообщаю, что следственная группа во главе с Кравцовым А. Н. расформирована и лишена всех полномочий. За подробной информацией обратитесь к непосредственному руководителю. Вскоре с вами свяжется наш сотрудник для взятия показаний. Вам запрещено покидать город до особого распоряжения. Это возвращаю вам и более не задерживаю.

Трое военных расступились, сделав несколько шагов от Игоря. Он поднялся, с нескрываемой злостью посмотрел на них и забрал промокшее удостоверение.

– Где наш сотрудник? Какого черта здесь происходит? – без всякой тактичности обратился он к женщине.

Крепко сложенная, она не уступала ростом мужчинам. Волосы, как показалось Игорю, ярко-огненные, она аккуратно собрала в длинный хвост. Ее лицо показалось ему симпатичным, даже красивым, но взгляд каким-то совершенно отталкивающим, холодным.

– С вашим сотрудником все в порядке, не переживайте. С ним работают наши специалисты. Вторая часть вопроса не в вашей компетенции. Отправляйтесь домой, – ответила женщина.

Рация на ее плече ожила. Мужской голос сообщил, что образцы упакованы и необходимо подогнать транспорт. Игорь обратил внимание на голос говорившего. Он знал, какой неразборчивой выходит речь, если делать доклад по рации с надетым на лицо средством индивидуальной защиты, вроде армейского противогаза.

– Принято, – ответила она. – Уберите его отсюда, – бросив на Игоря гневный взгляд, отдала приказ женщина, развернулась и направилась к дому.

Игорь хотел что-то возразить, но двое силовиков подхватили его под руки и повели в сторону примыкающего двора.

– Я уж сам как-нибудь, – сказал он, вырвавшись, и пошел, но военные следовали за ним, чуть ли не подталкивая в спину.

Уже у самого выхода из двора Игорь все же обернулся и увидел, как из парадной вышли несколько человек в уже знакомых серебристых костюмах биологической защиты. Четверо вынесли металлический ящик, сопоставимый по размерам с гробом для взрослого человека. На его боковой части ярко-оранжевым светились устройства, похожие на циферблаты и кнопки. От верхней части ящика исходила морозная дымка. Еще три человека с объемными кейсами вышли следом.

– На выход! – гаркнул военный и толкнул Игоря в плечо.

К середине дня небо совсем потемнело от тяжелых туч. Вдоль дороги чернели окна опустевшего дома, похожего на иссохший труп циклопического чудовища с сотнями глаз. Дождь заливал погрязшую во мраке улицу.

– Суки… – выругался Игорь, согреваясь в машине.

Под аркой темнели едва различимые силуэты – военные остались дежурить у входа во двор и следили за ним. Старенький бумер тронулся с места, развернулся, проехал мимо полицейского патруля и, поравнявшись с военными, снизил скорость. Игорь хотел открыть окно и крепким русским матом отправить вояк на три буквы, но в последний момент взял себя в руки, решив не осложнять и без этого неприятное знакомство с загадочной силовой структурой.

Свернув на Каменноостровский проспект, Игорь увяз в трафике едва ползущих машин. Проверил телефон. Не обнаружив пропущенных вызовов и сообщений, снова попробовал дозвониться коллегам. Никто не отвечал. Им овладели усталость и злость. Он едва не швырнул телефон в окно, но все же волю эмоциям не дал. Спокойно все обдумав, Игорь решил, что так даже лучше – пускай военные разгребают это дерьмо с гниющими на глазах мертвецами и разорванными грудными клетками. Он вспомнил два изолированных бокса, которые вынесли из здания СК люди в защитных костюмах, и на ум стали приходить совсем уж неприятные мысли.

Учитывая произошедшие час назад события, Игорь понимал, что, явись он утром на рабочее место, военные могли бы вынести из здания три бокса. Что произошло с этими людьми и куда их увезли? Отсутствие информации не позволяло ему выработать оптимальное решение. В сложившейся неразберихе больше всего тянуло домой, к семье. Но вдруг он чем-то болен? Принимая во внимание информацию о новом вирусе, который понемногу погружал Петербург в состояние всеобщей паники и только по официальным данным за последние три дня унес жизни более сорока человек, мысли эти не казались такими уж надуманными. Помимо этого, появление вируса совпадало по срокам с первым убийством. Значит, его семья уже как третьи сутки потенциально может быть инфицирована. От этой мысли стало жутко. Из всей сформированной для расследования группы на месте смерти Телефониста он находился дольше всех, но, в отличие от медэксперта, не работал с кучами гнилого мяса и костей, которые остались от людей. Вероятно, за эти дни вирус дал бы о себе знать, и, выходит, опасения по поводу заражения маловероятны. В любом случае специальные войсковые подразделения не появляются в городе беспричинно. Предчувствие подсказывало Игорю, что во всей этой истории самые серьезные неприятности возникли у Кравцова. Игорь включил навигатор и проложил новый маршрут. У него была мысль, где может находиться Андрей, и он не собирался бросать старого товарища в беде.

Глава 19. Дорога домой

Глаз стража взорвался, извергнув потоки студенистого вещества. Изнутри сквозь него вырвалось покрытое ошметками мозга устройство, имеющее вид иглы высотой с облаченного в тяжелый доспех воителя. Похожий на сдувшийся шар из кожи и вен глаз вывалился из головы и повис на сплетении нервных окончаний. Энэй разрезал его мечом. Кожистая оболочка глаза вместе с иглой упала на землю. Воитель выбрался сквозь кровоточащую глазницу, спрыгнул вниз, измученно прислонился спиной к окованной в камень морде. Вокруг над равниной стлались изорванные клочья Тьмы и тумана. Они полнились воплями и стонами издыхающих чудовищ. Энэй ощущал их. Всех до единого, кроме князя Тьмы. Какофония из глоток безобразных тварей, отсеченные конечности, раздавленные головы, выдранные глотки, бесконечные потоки крови занимали мысли. Казалось, ужасу битвы нет конца. Воитель поднял голову, подставив изуродованное лицо дождю. Жгучие, холодные капли коснулись его ран. Он закрыл уцелевший глаз. Ему хотелось лежать на земле в густой зелени и видеть, как среди бескрайнего синего простора неспешно уходят вдаль облака, озолоченные лучами солнца. Ему хотелось бросить меч и вместо холодного металла ощущать тепло нежной женской руки. Он мечтал быть там, вместе с Майей, слышать ее голос, ее смех, ощущать аромат ее каштановых волос и на мгновение, хотя бы в мечтах прикоснуться к ней…

Что-то большое появилось с небес, вцепилось в обмякшую тушу монстра и, разбрасывая выпадающие внутренности добычи, унеслось в небо. Окованной в броню ладонью Энэй ощупал на лице набухший кровью рубец, оставленный мечом князя. Организм слишком истощен, чтобы восстановить глазное яблоко, но процессы регенерации уже начались. В местах повреждений воитель ощущал холодные покалывания, означавшие работу эрионо-клеток. Его тело – умный и сложный механизм. Энэй не мешал ему работать. Но если вновь придется вступить в серьезный бой, функции вуэльми-органа станут второстепенными, и о восстановлении прежнего вида наиболее сильно изувеченных частей тела придется забыть.

Смахнув с руки кровавую слизь, Энэй встал, активировал меч. Запах высшего сына Тьмы растворился среди смрада тысяч уродливых трупов. Воитель обошел вокруг мертвого стража. Жестоко добил тех, кто попадался на пути, но ни тела, ни следов великого князя не нашел.

«Кто же ты такой?» – подумал Энэй, высматривая во мраке сколь-нибудь похожий силуэт.

Вдали за багровой стеной дождя виднелись врастающие в небо обелиски морткрауна. С каждой новой смертью Тьма постепенно отступала. Туман вокруг стража начинал редеть, обнажая безумную картину из разорванных, сожженных и раздавленных тел, образовавших живые, пульсирующие внутренностями холмы и зловонные озера из крови, слизкой требухи и костей. Черепа умирающих детей Тьмы перегнившими плодами взрывались под тяжелой поступью воителя. Меч наотмашь рубил и резал все, что шевелилось. Энэй шел туда, где в грязи осталось крошечное тело Натаниэля. Воитель надеялся отыскать и оставшийся револьстрел. Первый он утратил в сражении с Вельзаиром и заклинателем-отступником Кролом. Воитель обошел курган из поганых трупов, под которым покоился другой страж, и увидел двух дектоломоров. Они кружили неподалеку вокруг воронки кратера.

– Пошли вон! – крикнул Энэй и перешел на бег.

Хищники заметили его, встревоженно заметались у самой кромки кратера. Мальчишка погиб, но Энэй не мог позволить пожирателям мертвечины надругаться над его телом. Он занес для удара меч и последние несколько метров преодолел атакующим прыжком. Оскалившись, дектоломоры захлопали крыльями, взмыли вверх и приземлились неподалеку. Из кратера раздался жалостливый визг. Энэй посмотрел вниз и увидел третьего хищника. Совсем небольшого. Забрызганный кровью, он беспомощно топтался возле туши трупоеда с разодранной шеей.

«Это их детеныш», – понял Энэй, посмотрев в сторону хищников.

Взрослая особь, что поменьше, внимательно следила за воителем. Пара ее нижних, самых мелких глаз не отводила взгляда от меча врага, испускающего холодный свет. Один из глаз на правой стороне морды постоянно косился на кратер, откуда доносился плач. Должно быть, это самка. Ее мускулистое тело превратилось в стрелу, готовую выстрелить при малейшей угрозе для детеныша. Самец, превосходящий в размерах самку почти в полтора раза, заходил воителю за спину. Энэй узнал его – они встретились почти сразу после входа в Пограничье. Испепеляющий взгляд темно-фиалковых глаз говорил о том, что хищник готов биться насмерть, но детеныша в обиду не даст.

Энэй увидел, что передняя лапа маленького дектоломора истекает кровью и застряла в ловушке из острых камней и образованного выстрелом стража стекла. Дектоломоры не брезгуют падалью, но предпочитают свежую добычу. Вероятно, детеныш с воздуха неудачно атаковал трупоеда, который обгладывал тело заклинателя. Воитель медленно повернулся к самцу, поднял меч, давая понять, что не хочет им пользоваться, и стал спускаться вниз. Детеныш испуганно завизжал. Обнажив несколько рядов зубов, хищники злобно оскалились и прыжком приблизились к противнику.

– Так у нас ничего не получится, – выставив меч в защиту, сказал Энэй. – Я хочу помочь.

Дектоломоры угрожающе скалились и крались к нему. Не упуская их из виду, Энэй спускался вниз. Ставшие темным стеклом камни со звоном трескались под разбитым доспехом. Неожиданно для хищников Энэй упал на спину, скатился вниз. Навалился на детеныша, зажал его клацающую зубами морду рукой, бросил меч и высвободил застрявшую лапу из ловушки. Прихрамывая, хищник торопливо пополз вверх к беспокойно заметавшимся родителям, захлопал крыльями, но не смог разогнаться и стал скатываться. Воитель поймал его, подтолкнул под хвост. Взвизгнув от страха, детеныш взлетел, выбрался на поверхность, лизнул мамку в украшенный шрамом бледно-розовый нос и спрятался у отца под грудью между передними лапами. Сложив за спиной крылья, большими глазами с любопытством уставился на воителя. Чешуйки на телах дектоломоров переливались и искрились под багровым дождем. Самка расправила широкие крылья, оттолкнулась и скрылась в сером небе. Раздался ее клич. Маленький дектоломор, запинаясь в размокшей земле, разбежался, неуклюже подпрыгнул и последовал за матерью. Вожак еще несколько секунд задумчиво смотрел на воителя, потом расправил местами потрепанные крылья и грациозно ушел в графитовую высь.

Воитель проводил их взглядом. Убедившись, что опасности больше нет, переступил тушу трупоеда и полез на дно кратера. Прежде чем умереть, трупоед добрался до обугленной плоти заклинателя там, где доспех полностью прогорел. Оставил глубокие следы клюва, обгрыз руку и без того сильно обезображенное лицо. Энэй с тихой печалью смотрел на хрупкое тело мальчишки и понимал, что сам мог оказаться на его месте. Если вуэльми-орган уцелел, Энэй извлечет его для передачи заклинателям Ордена, а тело юного воина, как подобает, предаст пламени Света. Воитель встал на колени, хотел приподнять мальчика, но почувствовал в груди слабый толчок. Замер, с надеждой уставился на бордово-черный, обугленный кусок мяса с четырьмя темными дырками, ставший заклинателю новым лицом. Склонился над ним, заглушил все окружающие звуки и услышал слабый, едва уловимый за отдаленным шумом дождя стук сердца.

«Не бросай меня, Энэй… Я здесь… Не бросай…» – услышал воитель в голове тихий голос.

– Держись, мелкий, – ответил он, осторожно поднял малыша на руки и вынес из кратера.

Воитель торопился. За его спиной со всего Пограничья стягивались пожиратели мертвечины. Без маскировки и системы обнаружения на открытой местности он являлся легкой добычей для дектоломоров и других, менее благородных летающих хищников. В труде «Наследие Мертвых» имелись сведения о том, как ужасающих размеров двухголовые цаткоали нападали не только на обитателей Пограничья, но и на одиночных воинов Ордена, поднимали высоко к небесам и сбрасывали вниз. Не для получения добычи, которой можно набить желудок себе и потомству, а ради осознанного убийства. Считалось, эти гнусные создания были истреблены более развитыми дектоломорами. Но от некоторых воинов, бывавших неподалеку от Темных врат в последнее десятилетие, дошли рассказы о множестве цаткоалей, гнездившихся на вершинах предгорий. Под влиянием Тьмы крылатые хищники претерпели значительные изменения. Дектоломоры не охотились в тех краях, и оставалось только гадать, какое количество цаткоалей там развелось.

Энэю вспомнилось несколько ходивших среди воинов Света историй. В одной говорилось о невезучем заклинателе, который при падении из лап цаткоаля умудрился упасть на шпиль обелиска в одном из морткраунов. Говорили, его пронзенное насквозь тело в доспехе все еще находится где-то в серых облаках. Среди пополнявших оружейные тайники послушников нашлись те, кто будто даже видел несчастного заклинателя. Другая байка, особо любимая молодыми служителями Ордена, рассказывала о воителе, который после нападения дектоломоров был сброшен вниз и упал на один из летающих островов, скрытый в дождевых облаках. По одной из версий, он сломал себе все что мог, и его заживо сгрызли черви. По другой – его нашла летающая женщина-кошка, они раньше в изобилии обитали на летающих островах Пограничья. Излечив раны воителя пометом несгалы, она выходила его, отпоила собственным молоком и взяла себе в мужья. Каждый молодой послушник, впервые услышав эту историю, больше переживал не за судьбу воина, а гадал, что лучше: цедить молоко из пышной груди женщины-кошки или быть ее мужем и слушать в ночи ненасытные стоны. На летающих островах никто из Ордена не бывал и червивых костей воителя не видел, но нашлись те, кто когда-то слышал от других служителей Ордена рассказы о встречах со странными существами, напоминающими смесь человека и дикой кошачьей женщины.

Тело Натаниэля ощущалось совсем невесомым. Воитель бережно прижал мальчика к груди. Ему казалось, от любого неосторожного движения тело заклинателя развалится на части. Энэй посмотрел в серое небо. Он знал, что дектоломоры там. Много. Несколько больших стай. Возможно, им хватало пришедших на кровавый пир трупоедов, и окованный в побитую броню воин казался хищникам не интересен. Быть может, так вожак одной из стай хотел отблагодарить воителя за спасение детеныша. Даже в таком потрепанном состоянии там, у кратера, Энэй мог убить их всех. Но поднимать меч на беспомощного и слабого, отнимать жизнь ради забавы там, где можно обойтись без крови, он не любил.

Подъем к Башне Рагдареила всегда не был простым. Высокий, крутой пригорок находился в центре сада валунов громадных размеров. Поросшие темно-синим лишайником, когда-то они были частью цитадели, а теперь окружали единственную уцелевшую на пригорке Башню, как напоминание о битве, состоявшейся много тысячелетий назад. За долгие годы лишайник разросся над валунами, переполз с камня на камень, соединил между собой мокрой, конвульсивно пульсирующей паутиной, едва пропускавшей тусклый свет хмурых небес Пограничья. Из-за непрекращающихся дождей валуны с потоками грязевых ручьев со временем сползли вниз. Чтобы пройти между ними, Энэю приходилось опускать тело Натаниэля на землю и прорубать среди лишайника путь мечом. Далеко от мальчика воитель не отходил – его могли утащить. Несколько раз Энэй замечал, как образованная лишайником паутина вздрагивала, а высоко у вершин каменных валунов пробегало что-то быстрое.

При подъеме на одной из глыб воителю повстречалась окутанная желтой слизью туша с отгрызенной головой. Из разодранного брюха свисала требуха внутренностей, по ним ползали червеобразные паразиты, но Энэй заметил кое-что еще. Он подошел ближе, осторожно положил послушника на землю и заглянул в огромную рану. Просунув руку внутрь обезглавленной твари, воитель пальцами впился во вросшее в мясистую плоть темное образование и вырвал наружу. Матово-черный корпус взрывателя поблескивал от слизистой пленки. Энэй стряхнул ее.

«Как долго он пробыл там?» – подумал воитель, разглядывая оружие, способное испепелить десятки врагов.

Закрепив взрыватель на броне, Энэй прошел вперед и прорубил последние участки лишайника, отделявшие каменный сад от останков Башни. Кромсая паутину мечом, он прочел краткий стих из «Обращения к Отцу…» и просил принять в свое войско Дух павшего воина, которому принадлежало найденное оружие. Подготовив дорогу, воитель вернулся за мальчиком и осторожно поднял с земли. Оставив красно-розовую рану с темными волдырями, часть доспеха на правом предплечье Натаниэля отвалилась вместе с пригоревшей кожей и плотью. Мальчишка не шевельнулся. Черные дыры на его лице, казалось, с невысказанным упреком смотрят на воителя. Энэй пошел дальше.

Над ними выросли руины цитадели Света, жадно окутанные темно-синими корнями. Башня Рагдареила почти сохранила очертания равнобедренного треугольника, похожего на наконечник стрелы, направленной в сторону Темных врат. Каждый раз, оказываясь здесь, Энэй представлял невоплощенный замысел Совета Старших. Даже единственная полуразрушенная Башня, названная именем одного из Первых Хранителей, и несколько прилегающих к ней стен выглядели угрожающе, казались совершенно грандиозными артефактами глубокой древности и сохранили в себе зловещую силу того темного, сотканного из крови, смерти и могущественных заклятий времени. В руинах ощущались сила и какая-то яростная решительность, которой Орден обладал в былые времена.

С мальчиком на руках Энэй остановился у входа в Башню и осмотрел снизу-вверх. Воитель подумал, что ни разу не пробовал подняться на нее и исследовать. Говорили, если забраться на самый высокий из валунов каменного сада, то на верхних уровнях Башни можно увидеть несколько сундуков. Интересно, что в них?

Внутренняя стена, у которой стоял Энэй, казалась разрушенной больше остальных. Воитель посмотрел в темноту уходящего под Башню тоннеля, раскрыл ладонь, произнес заклинание и выпустил проводник. Освещая каменные своды, частица Света полетела вниз. Сердце Энэя тревожно застучало. Пройден большой, трудный путь, и скоро они окажутся среди заснеженных гор в пещерах у портала Маларфия. Близилась встреча с домом, но без прежней радости.

«Сорок лет назад, а то и больше… Что ждет меня там?» – подумал Энэй.

Воитель обернулся и, будто не замечая голодных воплей и ужаса, развернувшихся на Костяных равнинах, смотрел вдаль, где возвышались обелиски морткрауна. За ними была Граница, а там мир, в котором осталась его любовь. Сердце воина впервые испытывало подобную тоску, рвалось на части и тянуло обратно, к одной-единственной, что вселила в него жизнь и силу.

«Когда снова увижу тебя?» – подумал Энэй, отвернулся от ревущего, кровавого пира за спиной и шагнул во мрак.

Ветер с Костяных равнин задувал в тоннель, отчего внутри стоял протяжный, утробный вой. Стены так густо проросли корнями, что каменная кладка за ними почти не проглядывалась. Темно-коричневые с бордовыми прожилками, они хаотично пульсировали, словно дышали, отчего Энэю казалось, будто он с мальчиком на руках погружается внутрь огромного, воющего от голода зверя. От слизких корней пахло сырой гнилью. Ветер нес с равнин смрад разложений и рек крови. Все это смешивалось с застоявшейся вонью подземелья и тяжелым запахом обгорелой плоти Натаниэля. Израненный, в разбитом доспехе, покрытом внутренностями врагов, Энэй сам пах не лучше. Послушник молчал, но воитель не мог избавиться от ощущения, что темные дыры на обезображенном лице мальчика с каким-то невысказанным вопросом за ним наблюдают.

Под ногами захрустели обглоданные кости. Среди них скользнуло что-то небольшое, юркое и скрылось в темноте. Энэй прошел вглубь зала, бережно положил мальчика на землю, осмотрелся. Самый удаленный от Ордена храм служителей Света всегда казался воителю больше похожим на крипту. У дальней стены находились покрытые рунами колонны портала, построенные между двух изваяний заклинателей. Статуи могущественных воинов возвышались почти до самого свода подземелья. Их суровые, грубо выточенные в камне лица тяжелым, мрачным взглядом встречали каждого, кто подходил на расстояние вытянутой руки к порталу. Зависший над колоннами проводник отбрасывал на каменных воинов отблески бело-серебряного света.

Энэй подошел ближе, остановился у левой колонны, снял с брони кинжал, отключил часть доспеха на левой ладони, надрезал ее и прислонился к начальной руне. Кровь потекла по рельефным, затейливым узорам. Заключенная в крови сила привела в действие энергетический механизм запуска портала. В центр между пятью колонн, запылавших бордово-красными руническими знаками, потянулись волнистые потоки ярких частиц гроноэнергии. Они сталкивались, локальными микровзрывами разбивались на более мелкие частицы или, увлекая за собой частички с меньшей массой, разлетались в стороны, оставляя в темноте трассирующие росчерки света. Объединенные в домены частицы постепенно перешли от хаотичного во вращательное движение, ускоряясь все быстрее и быстрее внутри замкнутого энергетического поля, ограниченного периметром портала. В самом центре энергетического вихря излучаемый ускоренными частицами гроноэнергии свет стал изменяться от пламенно-желтого к более холодным оттенкам. Внутри портала будто возникла крошечная, стоящая на пороге смерти звезда. Она полыхнула ослепительно-белой, холодной вспышкой, и на ее месте возникла мертвенная, поглощающая свет темнота. Реальное пространство внутри портала исчезло, превратившись в черный, таинственно мерцающий кристалл, окутанный золотистым ореолом.