Несомненно, что большую роль в этом сражении сыграл боевой дух пехотинцев, которые не испугались рыцарской конницы, а также тот факт, что предводители фламандцев, князья Ги де Намюр и Виллемван Юлих, спешились и стали в строй пехоты, что подняло ее боевой дух и чувство сплоченности. Интересен тот факт, что Ги де Намюр перед битвой посвятил в рыцари 30 фламандских командиров из числа простолюдинов [Там же, с. 41]. Это показывает, что рыцарство в средневековом обществе было не просто военным сословием, а несло также определенную мистическую и элитарную составляющую. И в этом отношении выступление рыцарей как командиров пехоты подняли ее боевой дух и дисциплину. Возникает вопрос, почему рыцари Франции не извлекли урока из этого поражения? Как пишет Д. Уваров, определенные выводы были сделаны, и во Франции провели военную реформу. Горожанам, а также желающим землевладельцам разрешили откупаться от военной службы деньгами. На собранные деньги наняли пехоту и генуэзских арбалетчиков. И битве при Мон-ан-Певеле в 1304 году французы атаковали фламандцев в их укрепленном лагере. Используя арбалетчиков и метателей дротиков, французы наносили противнику большой урон. Вечером, когда французы отошли в свой лагерь, фламандская пехота внезапно атаковала, и король Филипп IV Красивый еле спасся. Но парижские ополченцы сумели остановить фламандскую пехоту, а король, собрав своих рыцарей, бросился в атаку. В результате фламандцы были разбиты и понесли большие потери [13]. Из этого эпизода понятно, что грамотное командование короля Франции и стойкость парижского ополчения принесли французам победу. Поэтому поражение при Куртрэ рассматривалось как досадная случайность, которая никак не могла повлиять на оценку боеспособности пехоты. В результате после смерти Филиппа IV Красивого рыцари Франции и ее короли были полностью уверены в силе и значимости рыцарской конницы и не стремились разрабатывать новую тактику для сражений.

По настоящему новую тактику боя, основанную на взаимодействии лучников, копейщиков и рыцарей, разработали и внедрили англичане. Как считает М.В. Нечитайлов: «Эта тактика основывалась на опыте, полученном в ходе действий против шотландцев в начале XIV века, но, в сущности, уходила своими истоками вглубь времен – ее с успехом применяли еще англо-нормандские короли в XII столетии» [10, с. 15]. Именно английский король Эдуард I, учитывая опыт войны с уэльсцами и шотландцами, стал массово использовать лучников и учить их взаимодействию с рыцарской конницей. В сражении у Конвэя в 1295 году англичане применили лучников, чтобы расстроить ряды валлийских копейщиков и дать возможность рыцарям атаковать их строй. Далее в сражении при Фолкерке в 1298 году шотландские копейщики, чей строй было тяжело прорвать рыцарям, были расстроены залпами английских лучников. Как пишет известный военный историк Чарльз Оман: «Сосредоточив огонь из луков, король совершенно смешал ряды шотландцев, а затем внезапно пустил в атаку конницу» [11, с. 137–138].

Английские короли, воюя с шотландцами и валлийцами, стали рассматривать сражение не как большой рыцарский турнир, а как взаимодействие различных родов войск и продумывать тактику их применения. Кроме того, от противника нельзя было ожидать «куртуазной» войны, а королевская власть в Англии была гораздо сильнее, чем во Франции, что позволяло получить на поле боя дисциплину и управляемость армии. Именно в этих кампаниях англичане разработали тактику взаимодействия лучников, копейщиков и рыцарской конницы, с успехом применив ее в начальном этапе Столетней войны против французского рыцарства. Как справедливо отмечает Чарльз Оман: «Именно эта тактика в значительной мере делает рыцарскую войну невозможной» [Там же, с. 133]. В принципе, было хорошо известно, что стойкая пехота, опирающаяся на фортификационные сооружения, способна отразить атаку рыцарской конницы. Но такой пехоты в средневековой Европе было немного. Поэтому французы, не имевшие противников с сильной пехотой, были полностью уверены в своем превосходстве. Английская тактика оказалась для французских рыцарей полной неожиданностью и, как пишет М.В. Нечитайлов: «Нет никакого сомнения в том, что своими успехами в Столетней войне Англия обязана почти одному лишь сочетанию лучников и спешенных латников» [10, с. 15–16]. Данная тактика, подкрепленная дисциплиной и управляемостью английской армии, оказалась для французских рыцарей неприятным сюрпризом. Что касается эффективности стрельбы из «длинного лука», то, как считает М.В. Нечитайлов, «стреляли, прежде всего, по незащищенным броней лошадям». Кроме того, не все рыцари и оруженосцы имели полный комплект доспехов, поэтому неизбежны были ранения [10, с. 17]. Увеличение количества лучников, их залповая стрельба и массовое применение в сражении сразу сказались на качестве потерь противоположной стороны. Так, например, в битве при Обероне (1345 г.) «при первом же залпе 600–800 английских лучников сразу же упало свыше 1000 французов, выскочивших без лат из палаток» [Там же, с. 17]. Однако, чтобы использовать английскую тактику, необходимо было иметь социальный слой, из которого можно было вербовать стрелков в больших количествах, и традицию лучной стрельбы. В средневековой Европе такие условия сложились только в Англии. Заменить лучников можно было арбалетчиками и пикинерами из свободных горожан. Например, в Италии основу городского ополчения составляли арбалетчики и павесарии (воины с большими щитами-павезами), и в битве при Кампельдино в 1289 году ополчение Флоренции одержало победу над армией города Ареццо. Конница Ареццо атаковала по центру боевого построения флорентийцев, но арбалетчики и павесарии выдержали этот удар [6, с. 8]. Однако французская армия, которая долгое время после битвы при Куртрэ не воевала против серьезного противника, оказалась бессильной против тактики англичан в сражении при Креси в 1346 году. Следует отметить, что английский король Эдуард III получил от французов формальный вызов на бой, в полном соответствии с рыцарскими правилами войны. Французы предлагали сразиться в четверг или пятницу «в подходящем месте, не стесненном реками, стенами или валами» [14, с. 26]. Похоже, сражение они представляли в виде грандиозного рыцарского турнира. Однако это сражение не состоялось, поскольку король Франции Филипп VI не решился атаковать укрепленный лагерь англичан у местечка Ла Капель [Там же, с. 26]. Как считает Д. Уваров, король Франции был прекрасно осведомлен о высокой боеспособности англичан и их новой тактике, но рядовые французские рыцари и низшие командиры не понимали осторожности своего короля. Они считали рыцарство Франции сильнейшим в Европе, потому что на международных турнирах французские рыцари лучше всех владели копьем [Там же, с. 30]. Из этого видно, что рядовое французское рыцарство воспринимало войну как большой турнир и пренебрежительно относилось к своим противникам. Именно эта психология привела французов к поражению. Решающее сражение произошло 26–27 августа 1346 года при Креси. Выбранная Эдуардом III позиция представляла собой невысокий холм, с северо-востока к нему примыкал лес, а с юго-запада речка, за которой на 12 километров простирался лес Креси. Таким образом, английская позиция была хорошо защищена от атак конницы с фланга и тыла [14, с. 38]. Практически атаковать англичан можно было только в лоб, что несомненно приводило к большим потерям со стороны атакующих, особенно при массовом использовании англичанами «длинных» луков. Построение англичан состояло из трех больших «баталий», а впереди и на флангах выстроились лучники, между ними находились спешенные рыцари и копейщики [Там же]. Кроме того, перед своей позицией англичане успели вырыть большое количество узких и глубоких ям. Фактически, английский король Эдуард III отлично подготовил свою армию к обороне против рыцарской конницы. Французская армия подошла к Креси на рассвете 26 августа 1346 года и по данным современников насчитывала до 12 000 конных и 60 000 пеших воинов. Но, как считает Д. Уваров, это явное преувеличение, и реально французская армия насчитывала 20–25 000 воинов, из них 6000 генуэзских арбалетчиков [15, с. 15].

Первыми атаку английской позиции начали генуэзцы, однако они устали после 30 км. марша и не имели щитов-павез, которыми защищались от стрел лучников. Англичане встретили их градом стрел, и арбалетчики, понеся значительные потери, бросились в бегство. Далее французские рыцари пошли в атаку, смяв отступающих арбалетчиков [Там же, с. 16]. Это явилось одной из основных ошибок французов, свидетельствующей о полном неумении взаимодействовать с собственной пехотой. Рыцари Франции не могли быстро атаковать по размокшей от дождя земле и, набрав скорость, быстро подняться по склону холма, поэтому они долго находились под обстрелом лучников. Как пишет Фруассар: «Тогда произошла ужасная давка и суматоха, лошади поднимались на дыбы и опрокидывались, английские лучники стреляли наверняка, рыцари на земле, неспособные подняться, добивались копейщиками» [Там же, с. 16]. Англичане продемонстрировали новую тактику, состоявшую из взаимодействия стрелков и спешенных латников, которая прекрасно подходила для отражения лобовых атак рыцарской конницы. У данной тактики имелись и недостатки, которые заключались в том, что она была сугубо оборонительной и отдавала инициативу в руки противника. Кроме того, тактика англичан требовала обязательно оборонительных сооружений и подходящего рельефа местности, без этого она теряла свою эффективность. Но в данном конкретном сражении английский король Эдуард III сумел полностью реализовать все преимущества своей армии. Бернард Лоу Монтгомери отмечал: «У Креси обученная, хорошо вооруженная, уверенная в своих силах английская армия под командованием испытанного полководца разбила устаревшую армию, к тому же при нерешительном командовании» [9, с. 142].

Реальная война не имела ничего общего с рыцарским турниром и победа в сражении достигалась не личной храбростью и умением, а за счет умелого взаимодействия различных родов войск и четкого исполнения приказов. К сожалению, французские рыцари не поняли этой истины и понесли большие потери. Около английских позиций были найдены тела 1542 рыцарей Франции, среди них – 11 графов и герцогов, в том числе Шарль, граф Алансон, бывший братом короля Филиппа VI [15, с. 16]. Французских рыцарей нельзя упрекнуть в трусости, но их храбрость и самоотверженность не могли спасти ситуацию. Если бы французы взаимодействовали с собственной пехотой, то они вполне могли победить англичан, например, выманив их с укрепленной позиции под удар рыцарской конницы или блокировав и отрезав от подвоза продовольствия. Поэтому причины поражения французов лежат в плоскости неумелого командования и устаревшей тактики. Через десять лет в 1356 году в битве при Пуатье французский король Иоанн II Добрый повторил все ошибки, которые совершил его предшественник Филипп VI. Английская армия под командованием Эдуарда Черного Принца оказалась настигнута французами у Пуатье. Позиции англичан и гасконцев находились на возвышенности, а вдоль фронта англичане воздвигли изгородь, высотой в человеческий рост. На западном фланге она упиралась в болото, а на левом были сделаны ворота [3, с. 7]. Из этого следует вывод, что англичане избрали такую же оборонительную тактику, что и при Креси, надеясь отбить лобовые атаки рыцарской конницы. Фланги англичан были хорошо прикрыты, поэтому атаковать их было практически бесполезно. Военные советники короля Франции, такие как маршал Клермон и сэр Уильям Дуглас, предлагали блокировать английскую армию и уморить ее голодом, или же спешить рыцарей и атаковать английских лучников в пешем строю [Там же, с. 7]. Однако, Иоанн II Добрый не смог реализовать не один из этих планов сражения, поскольку не управлял своей армией. Это видно на примере того, что маршалы Одрэ и Клермон разделили свои силы и атаковали англичан без взаимной поддержки. Их атаки на английские укрепления закончились полной неудачей [Там же, с. 9]. Только после этих провалов король Франции сам возглавил атаку во главе отряда спешенных рыцарей. Добираясь до изгороди, спешенные рыцари сильно устали и не смогли ее захватить, понеся тяжелые потери. Видя это поражение, герцог Орлеанский увел свои отряды с поля боя. Что касается англичан, то Эдуард Черный Принц продемонстрировал свое тактическое мастерство, во время лобовой атаки французов один из английских отрядов зашел им в тыл, а сэр Джеймс Одли организовал лобовую конную атаку [3, с. 9]. Этого удара французы уже не выдержали. Сам король Франции Иоанн II Добрый дрался как простой рыцарь и, согласно рыцарскому идеалу, остался на поле боя, попав в плен к англичанам и умерев у них в плену в 1364 году [8, с. 5]. Такую самоотверженность можно приветствовать, но она поставила Францию на грань катастрофы. В дальнейшем французы извлекли уроки из своих поражений и коннетабль Франции Бертран Дюгеклен, считавшийся образцовым рыцарем, на поле боя предпочитал использовать не рыцарскую тактику ведения войны. Он использовал методы партизанской войны, уклоняясь от генерального сражения, а «основную нагрузку при штурмах английских укреплений несли стрелковые группы, состоящие из арбалетчиков и сильных лучников» [12, с. 191]. Однако, сам Дюгеклен демонстрировал определенные нормы куртуазного поведения, например, перед поединком с английским рыцарем он дал обет не обнажать меча, пока не съест три миски винной похлебки во имя пресвятой Троицы [8, с. 9]. После смерти Дюгеклена французская армия забыла его уроки и жестоко поплатилась за это в 1415 году в битве при Азенкуре. Что касается англичан, то у них: «была небольшая армия, но крепко сбитая, в ней поддерживалась дисциплина, уникальная для той эпохи» [2, с. 67–68]. Ее возглавлял такой харизматичный и талантливый лидер, как король Генрих V. Как писал французский монах из Сен-Дени про английскую армию и ее солдат: «Они строго соблюдали воинскую дисциплину и неукоснительно выполняли приказы своего короля. Его призывы воспринимались с энтузиазмом, и не только знатными людьми, потому что обычные солдаты тоже обещали сражаться до последней капли крови» [Там же, с. 68].