– Уважаемые господа или товарищи, как кому угодно. Наш коллектив, нашу фирму постигло большое горе. Злодейская, коварная рука унесла жизни прекрасного руководителя и душевного чуткого человека президента Ники Сергеевны Стужиной и ее водителя и охранника Семена Рябко. Память о них навсегда сохранится в наших сердцах. Почтим их память минутой молчания. Прошу всех без исключения встать.
Все послушно поднялись. В тягостной тишине слышно было, как потрескивают оплывшие свечи, бросая блики на портреты убиенных, да за окнами гудит ветер. Наташа опустила голову, едва сдерживая рыдания. Многие из женщин в зале вытирали платками набежавшие на глаза слезы. Им казалось, что глаза Ники, взирающие с портрета, их молчаливо осуждают, мол, не смогли уберечь.
Вениамин Яковлевич еще двадцать лет назад в период «развитого социализма» почившего в бозе, усердно занимался в университете марксизма-ленинизма и сохранил конспекты лекций с цитатами из многотомных трудов классиков. Он часто, чтобы блеснуть эрудицией, вытаскивал крылатые изречения и афоризмы из своей памяти или блокнота на божий свет. Для Ласки, родившейся за четыре года до заката СССР, партийные корифеи-авторитеты, на которых ссылался ветеран, представлялись дремучими динозаврами из далекой эпохи, по сути, первого тысячелетия.
– Итак, товарищи, господа, как сказал великий Ленин, вождь мирового пролетариата, угнетенных народов, бытие определяет сознание, – торжественно, озирая зал, изрек профсоюзный деятель.
– Эх, ешки-матрешки, не уберегли кормилицу-поилицу! Кому только Ника Сергеевна могла дорогу перейти? Если бы знал, что такое случится, то охранял бы, ка зеницу ока, жизни бы своей не пощадил,– сорвался с места Панкрат Хребец. – Будя, тебе, Веня, заливать насчет мирового пролетариата, без нас разберутся. Туземцы живут в Африке, Америке и Азии и не знают, что у них есть такой вождь-бурлак с Волги. У папуасов, эфиопов, арабов, индейцев и прочих разноцветных аборигенов свои вожди с перьями на голове и о Ленине они ни хрена не знают, поэтому не разводи здесь канитель, не мути воду. При живой Стужиной ты насчет идеологии молчал, как рыба, лишь глазами лупал, боялся высунуться, как бы чего не случилось. А теперь хвост распустил, кочетом ходишь.
– Если бы Ника была жива, то и не собирались бы по этому поводу, – ответил Крот. – А бытие было неплохое, хватало и выпить, и закусить. Надобно выбрать достойного преемника. А то ведь не ровен час, если дела пойдут худо, то придется милостыню просить.
– Оказывается Ника Сергеевна не такой уж и ангелочек с белыми крылышками, – с лукавой ухмылкой заявил Хребец. – Оставила нам пустую казну, как хочешь, так и выживай, хоть зубы на полку.
– Молчать! – оборвал его Лещук и напомнил. – О мертвых хорошо или ничего. Святые заповеди следует почитать.
– Ты мне рот не затыкай, здесь не ментовка, – возразил Панкрат Лукич. – Демократия, имею право на личное мнение. Так вот, наши кровью и потом заработанные деньги Стужина транжирила налево и направо. То ментам в их фонд «Правопорядок», то детям-сиротам в интернат. Блюстители и так сидят на шее у трудового народа. А насчет детей, то тот, кто их строгал, получая удовольствие, и должен их кормить.
– Панкрат Лукич, не богохульствуй, – попросила Бабей.
– Не отвлекайтесь от повестки дня, – велел Крот.
– Что же ты Веня, выдающийся профсоюзный деятель, сидел рядом со Стужиной и не хрена не видел, как она наши трудовые деньги пускала на ветер. Ты же постоянно горло дерешь, что готов лечь костьми за интересы рабочего класса.
– А ты, Панкрат, попробовал бы не сдать деньги в фонд «Правопорядок», то сотрудники компетентных органов забодали бы фирму проверками, разорили и лишили лицензии, – двинул контраргументы профбосс. – А детей-сирот не смей хаить и обижать. Они– будущие строители коммунизма. Я верю, вспыхнет еще революция против буржуев, Кровопийцев трудового народа. Доведут они своими реформами рабочий класс до белого каления горячего кипения, возьмутся труженики за топоры, косы и вилы. Нам бы Ленина, Ильича для такого сурьезного дела, а о ведь народ, что стадо, нужен смелый вождь. Похерили социализм, его завоевания без боя отдали олигархам, буржуям. Вот вам звериный оскал капитализма. В советское время таких диких убийств не было.
– Не рви сердце, Веня. Твои же коммунисты-атеисты развалили могучий Союз, разбрелись по национальным «квартирам», превратились, кто в буржуев, кто в помещиков и попов, а кто в конформистов и ты у них на службе, – напомнил Хребец. – Сырость не разводи, не прикидывайся сирым и убогим, как тот еврей, в любую щель пролезешь. И прежде, окромя собраний, заседаний, организации банкетов-фуршетов ничем другим в жизни не занимался, баклуши бил. А такие демагоги нынче в почете. Пристроишься к какой-нибудь нефтяной или газовой фирме, а вот нам, бедолагам, трудно придется.
– Ладно, Панкрат Лукич, не нарушай регламент. Здесь тебе не вечер воспоминаний и причитаний, а официальное собрание, – осадил его строгим голосом ветеран. – Слез до этого много пролили, а теперь за дело. Ника Сергеевна почила, а нам еще барахтаться в мирской суете, в заботах о хлебе насущном и ненасытном чреве.
– Да, чрево, брюхо у тебя, Веня, дай Бог каждому, – ухмыльнулся Панкрат. – Как у штангиста тяжеловеса или японского борца сумо.
– Не путай праведное с грешным. Это мой трудовой мозоль, – возразил Крот. – Ты бы посидел на собраниях, заседаниях, симпозиумах по пять-шесть часов кряду, у тебя бы не только живот вырос, но плоскостопие и геморрой появились.
– Так у тебя, еще и геморрой?! – из радости или сочувствия воскликнул неугомонный акционер.
– Нет, Бог миловал, хотя у чиновников и депутатов это профессиональная болезнь, им не позавидуешь. Ладно, Панкрат, не сбивай меня с понталыку, не уводи в сторону от повестки дня. Я свои убеждения не меняю, как некоторые оборотни из высшей партноменклатуры, с ними, как большевик ленинской закалки, и в гроб сойду. Прошу строго соблюдать регламент, не превращайте собрание в базар. Переходим к повестке дня внеочередного собрания акционеров.
– Что ж мы так быстро, скупо о Стужиной? Девять дней лишь минуло, а на сорок и совсем позабудем, – подала свой голос заведующая планово-финансовым отделом Тамара Львовна Бабей.– Надо бы на здании о ней и Семене память увековечить мемориальной доской, а на месте гибели установить мраморную стелу.
– Тамара Львовна, не забегайте вперед, не вы одна такая умная и сердечная, эти вопросы уже решаются в рабочем порядке, а на повестке у нас другие, поэтому прошу строго соблюдать регламент. Главный вопрос – выборы президента. Фирма не может долгое время работать без руководителя, иначе потеряет свой престиж и имидж. Обязанности исполняет вице-президент Тяглый Рэм Анисимович, но это временное явление. Президент должен быть правомочным, чтобы потом не возникло юридических коллизий. Правильно я выражаюсь, Павел Иванович?
– В принципе да. Президент должен быть наделен акционерами властными полномочиями, чтобы ни у кого не возникло сомнений в его легитимности, – подтвердил Лещук.– Никто из серьезных деловых партнеров с и. о. считаться не станет. Ведь сегодня этот и. о. в кресле, а завтра– его под зад коленом могут вытурить. И все договоры, контракты– коту под хвост! Ведь так издавна повелось, что новая метла по по-новому метет. Кто бы не занял кресло президента, начнет воплощать свои идеи.
С этими доводами акционеры согласились. Избрали секретариат собрания, членов счетной комиссии.
– Предлагайте кандидатуры на должность президента, а уж тот, кто будет избран, назначит себе заместителя и проведет другие кадровые перестановки. Это его право, – продолжил Крот. – Только прошу ответственно подойти к этой процедуре, глубоко проанализировать и оценить деловые качества претендентов, чтобы не ошибиться в выборе.
– Предлагаю в президенты Рэма Анисимовича, – поднялась Бабей. – Знаю его, как грамотного специалиста-финансиста. Он с первого дня работает в фирме и много сделал для ее процветания. Думаю, что если бы Стужина была жива, то одобрила бы наш выбор.
– Если бы Стужина была жива, то нам здесь, собираться не пришлось. Ей теперь все по барабану, а нам в этом серпентарии еще жить-поживать и добра наживать, – перебил ее акционер Панкрат Хребец среднего роста колченогий крепыш с рыжевато-медной прической и жесткой щетиной на скуластом лице и ястребиным взглядом по-азиатски раскосых глаз. Живущий исключительно на дивиденды и прожигающий деньги в питейных заведениях из-за отсутствия постоянной жены, а значит и контроля за семейным бюджетом. Он перевел дыхание и продолжил:
– Ничего не имею против Рэма Анисимовича. Трудолюбивый, как вол, грамотный бухгалтер. У него ни одна копейка не пропадет, все исправно и в срок платит, но есть один серьезный недостаток.
Все насторожились и кто-то отчетливо спросил:
– Какой еще недостаток?
– Ешки-матрешки! Он совершенно не употребляет спиртные напитки, в любой компании выглядит белой вороной, – разрядил обстановку оратор и смех прошелестел по рядам.
– Это достоинство! – донеслось из зала. – Я тоже трезвенник, занимаюсь спортом и очень прекрасно себя чувствую. Нам еще премию полагается давать за пропаганду здорового образа жизни.
– Да, да, именно недостаток! Во-первых, отказываясь от покупки спиртного, вы, саботажники, тормозите товарооборот, а значит, сдерживаете динамичное развитие экономики,– настаивал Панкрат. – Во-вторых, несколько раз при встречах я предлагал Рэму выпить за здоровье и вечную дружбу, причаститься и закусить за мои кровные, то есть на халяву, так он ни в какую. Считаю это серьезным недостатком. Он же на презентациях, на разных совещаниях, форумах и совещаниях, где без банкетов и фуршетов не обходится, будет выглядеть белой вороной. Ведь там нередко напиваются в дрезину. Не представляю, как закоренелый трезвенник будет заключать деловые сделки, устраивать презентации, а? Я вас спрашиваю, как человек, достаток которого зависит от того, кто правит фирмой. Или мне уже надо сбывать акции, пока они не упали в цене или вовсе не сгорели? Не хочу превращаться в бомжа и умирать с голоду от такой хреновой прихватизации, когда криминальным буржуям – все, а бедным – дырка от бублика. Коль пошла такая свистопляска, то я тоже хочу быть президентом.
– Кто тебя выдвинет? Хотеть не вредно. Всех под монастырь подведешь, – бросил реплику руководитель маркетинговой службы Серафим Дробицкий. – Никто за тебя, любителя Бахуса, не поручится.
– Никого не прошу, имею по уставу право на самовыдвижение, – заявил акционер. Своими аргументами и амбициями Хребец озадачил зал. Ведь действительно, не к лицу президенту быть белой вороной на банкетах и фуршетах, когда вокруг пьют, гуляют, поют. и танцуют. Посчитают чем-то недовольным или безнадежно больным. Особенно лоббисты из числа депутатов, чиновников или деловых партнеров.
–В интересах фирмы, я готов иногда, когда в этом будет слишком острая необходимость, пожертвовать здоровьем. Но лишь немного элитного коньяка или вина, но ни грамма самогона или другой гадости,– заявил Тяглый и этой фразой вернул себе симпатии сомневающихся акционеров и уже иронично добавил. – Если почувствую, что не справляюсь, то назначу штатным завсегдатаем банкетов-фуршетов господина Хребца, у него отменная закалка и луженая глотка по уничтожению водки, коньяка…
– Рэм Анисимович, к вашим услугам, всегда готов. Сегодня же и начнем тренинг,– ответил довольный исходом дискуссии Панкрат.– Берите пример с нашего профсоюзного босса, он никогда от рюмашки-другой не отказывается. Поэтому до гробовой доски быть ему нашим профсоюзным вождем. Он знает, что надо рабочему человеку для поднятия бодрости и тонуса. Если ответишь на мой вопрос, в чем состоит искусство бухгалтера, то проголосую за вашу персону.
– Если коротко, то в финансовой дисциплине, в том, чтобы дебит сходился с кредитом, снижалась себестоимость продукции и нарастала рентабельность, то есть прибыль, – без запинки, как на экзамене ответил Тяглый.
– Эх, Рэм Анисимович, ни хрена ты в финансах не разбираешься. Я бы не дал диплом, – ухмыльнулся Хребец. – Искусство бухгалтера и кассира состоит в том, что гонять руль на счетах до тех пор, пока он не окажется в кармане…
По залу прокатился хохот и, когда он угас, обескураженный Тяглый промолвил:
– Панкрат Лукич, если следовать вашей логике, то это быстро приведет к банкротству. Я исхожу из того, что за движением финансов должен быть жесткий контроль и учет, так называемый аудит. Мой главный принцип: копейка рубль бережет.
– А-а, Рэм Анисимович, с тобой все ясно, типичная акула капитализма. Как только станешь президентов, то ни дивидендов, ни бонусов за ударный труд нам не видать, как собственных ушей. Всех посадишь на голодный паек. На мой голос не рассчитывай, я ишо из ума не выжил, чтобы рыть себе могилу, – заявил акционер.
– Не сейте панику, ни обостряйте ситуацию, я буду действовать по свести в соответствии с законами и уставом нашей фирмы, – пообещал кандидат в президенты.
– Давайте дадим и юристу немного порулить. Он в суде уже успел несколько дел выиграть, в том числе у фирм «Троянда» и «Эдельвейс», – предложил кто-то из акционеров.
– Пусть Лещук сначала слово скажет, свою программу двинет. Может и не исполнит ее, зато порадует обещаниями, – велел Хребец и спрогнозировал.– Чтобы не получилось, что выберем кота в мешке, а он потом покажет нам дулю с маком. Все под себя начнет грести. Ешки-матрешки, у каждого своя плошка и ложка.
– Панкрат Лукич, соблюдайте культуру полемики, – с удовольствием сделал ему замечание Крот и обратился к акционерам. – Рэма Анисимовича мы, как облупленного знаем, а вот Лещук для многих из нас варяг. Поэтому Павел Иванович, прошу на трибуну, народ жаждет услышать, толкните речь, что нас ждет в ближайшей перспективе?
Юрисконсульт бодрым шагом прошел по залу и поднялся на сцену за трибуну с логотипом фирмы «Nika». Расслабил узел галстука и набрал в легкие воздух, окинул аудиторию радушным взглядом.
– Дамы и господа, леди и джентльмены! Товарищи, друзья! – с оптимизмом произнес он. – Даю слово офицера, что в том случае, если вы изберете меня президентом, то я переориентирую нашу фирму с продажи оргтехники, которая уже не приносит высокой прибыли на прогрессирующий и процветающий топливно-энергетический и ликероводочный бизнес.
Для начала организуем продажу ГСМ с бензовозов на самых оживленных трассах, а потом построим сеть АЗС. В магазинах и киосках наладим реализацию водки, вина, пива и других спиртных напитков и табачных изделий. Такой товар на прилавках и полках не залеживается, всегда в обороте и приносит огромные прибыли. Через год-другой у каждого из наших акционеров появится иномарка и другое дорогое движимое и недвижимое имущество. Заживем прекрасно, как у Бога за пазухой…
–Я готов в ущерб своему здоровью ради процветания фирмы в поте лица своего трудиться главным дегустатором, – предложил свои услуги Хребец и с гордостью констатировал.– В напитках я толк знаю, много чего попробовал и остался жив и здоров, чего и вам всем желаю.
– Эх, Павел Иванович, вашими бы устами да мед лакать, – вступил в полемику Тяглый, обеспокоенный симпатией аудитории к юрисконсульту, как серьезному сопернику. – Для осуществления этих наполеоновских проектов-прожектов необходимы большие капвложения. Скромные оборотные средства, активы фирмы пока не позволяют широко развернуться. К тому же, для смены рода предпринимательской деятельности на топливно-энергетический и ликероводочный бизнес потребуется лицензия, а чиновники ее за красивые глаза не дают.
Придется не один месяц обивать пороги кабинетов, неся расходы на взятки и прочие презенты. Коррупция, как и мафия, бессмертны. Поэтому Павел Иванович ваш план нереален, это благие пожелания, миф. Без покровительства и лобби в высшем эшелоне власти на сверхприбыльный рынок нефтепродуктов и спиртных напитков никто и на пушечный выстрел не подпустит.
–Валюта, доллары и евро, открывают самые прочные и неприступные двери депутатских и чиновничьих кабинетов, – заверил Лещук. – Поэтому в парламент по партийным спискам прошла алчная орда родственников, кумовьев, сватов и прочих плутов и недоумков с купленными дипломами, учеными и почетными званиями и наградами. После развала царят беспорядок, коррупция и бардак. Политическая «элита» живет и действует не по законам, а по понятиям. Глядя на них, также жируют местные депутаты и чиновники. Я в депутаты не попал, за проходное место в списке требовали большие бабки, а у меня в кармане вошь на аркане. Так может на этот раз повезет– стану президентом. Чем я хуже других? Тоже хочу кушать хлеб с маслом и икрой, не кабачковой, а черной и красной. Дайте и мне хоть немного порулить, если не страной, то хотя бы коммерческой фирмой.
– Вы не открываете Америку, это общеизвестно, – парировал его реплику и.о. президента. – Только где ж их взять в семи, шестизначных цифрах? Такие деньги с неба не упадут и на дороге не валяются.
– Возьмем долгосрочный под выгодные проценты кредит в банке, – не отступал Павел Иванович.
– Кредит очень сердит, – неожиданно для всех в рифму изрек Тяглый и пояснил. – Банки неохотно расстаются с валютой и, если предоставляют кредит, то под высокие проценты и в залог потребуют недвижимость и другие материальные ценности. Очень большой риск и есть опасность оказаться банкротом, пойти с молотка. Мы не вправе ставить под удар благополучие своих акционеров.
– Обойдемся без авантюрных экспериментов, – поддержал Рэма Анисимовича Дробицкий. – Радужные обещания райской жизни, прозвучавшие из уст Лещука, мне напомнили анекдот. Спрашивают, сколько килограммов яблок съест слон? Отвечаю: слопает он много, центнер, а может и два. Да только кто ему столько даст.
В зале дружно рассмеялись, вдохновив Серафима и он продолжил развивать мысль, нанося нокаутирующий удар:
– Вот и вы, Павел Иванович, сгоряча не разобравшись в ситуации, наобещали всем златые горы и реки полные вина. Лучше синица в руке, чем журавль в небе. А Тяглого мы столько лет и зим знаем, грамотный, семь пядей во лбу, осторожный, семь раз отмеряет, прежде, чем отрезать, не лезет на рожон. Верно, говорят, только Рэм Анисимович, не обижайтесь, такова присказка, старый конь борозды не испортит.
– Правильно, правильно! – послышались возгласы акционеров.
– Надо выбирать Тяглого, мы его знаем, не подведет, а Лещук в фирме без году неделя и в финансовых делах дилетант, может наломать кучу дров со своими бензовозами и водочными и табачными изделиями, – заявил Крот, уловив перемену настроений в зале в пользу Рэма Анисимовича и аргументировал свои предпочтения. – Беда в том, что на нефть и водку, как мухи на мед, слетаются инспектора, ревизоры и контролеры фискальных органов, милиции, ГАИ, ДПС, прокуратуры, КРУ, налоговой и экологической инспекций, пожнадзора, санэпидемстанции. Да и рэкетиры сядут на шею под предлогом обеспечения «крыши» от наездов конкурентов и криминальных структур. Каждый постарается свою пайку от нашего пирога отхватить и нам ничего не останется, сожрут с потрохами. Поэтому овчина выделки не стоит.
– Отобьемся, у меня надежные связи, – без прежнего энтузиазма, поняв, что удача змеей выскользнула из рук, произнес юрисконсульт.– Тогда вы станете жить в достатке и роскоши, как белые люди, не будете считать жалкие гроши, чтобы при постоянном росте цен и инфляции хватило от зарплаты до зарплаты. А Панкрат позабудет о пропахших мочой и брагой кабаках, превратиться в завсегдатая казино, элитных ночных клубов, ресторанов. Вместо паленой водки и зеленой бормотухи будет пить армянский коньяк, «Наполеон», «Жан-Жак» и другие дорогие и изысканные спиртные напитки. Но в том случае, если окажите доверие.
– Браво, Павел Иванович! – зааплодировал Хребец. – Предлагаю голосовать за господина Лещука. Он – мужик надежный, упрямый, как вол или конь-тяжеловес. Выведет фирму вперед по всем технико-экономическим показателям. Главное – увеличится прибыль и возрастут дивиденды. Всегда будет, что выпить и плотно закусить.
– Панкрат Лукич, коль ты самозванец, то есть самовыдвиженец то твой черед излагать программу, – напомнил Крот. Хребец лихо, почти галопом проскакал через зал и оседлал трибуну.
– Дорогие граждане, земляки! Я тоже лыком не шит и долго размышлял над тем, как провернуть дело, чтобы деньги не к олигархам-мошенникам, а к нам сами поплыли, – признался Панкрат. – И придумал ноу-хау. Если вы сделаете меня своим президентом, то я перепрофилирую здание нашего офиса в отель с пятью звездочками, как коньяк. Часть помещений будем сдавать в аренду под казино с рулеткой и игровыми автоматами, салоны красоты, брачные и модельные агентства, сауны и бильярдные, а номера состоятельным господам и женщинам для интимных встреч. Питейно-развлекательный бизнес, построенный на потребностях и азарте богачей, страдающих лудоманией, не менее прибыльный, чем нефтяной и водочный…
– Панкрат Лукич, ты никак с глузду зьихав?! – возмутилась Бабей. – Тож будэ ни офис, а публичный дом для распутных баб. Дэ мы будэмо працюваты? Поруч со шлендами.
– Тамара Львовна, а тебе, какая разница, главное, чтобы деньги платили, они ведь не пахнут, – отбил атаку Хребец.
– Панкрат, пошел ты к черту со своим ноу-хау. Так договоришься до того, что предложишь заняться сбытом наркотических и психотропных веществ, – бросил реплику Дробицкий.
– Между прочим, прекрасная идея, – оживился акционер и сообщил. – Наркобизнес после продажи оружия по прибыльности занимает второе место, а уже потом следует проституция. Но в нашем отеле можно будет и гейшам выделить офис, чтобы обслуживали гостей.
– И тот же Зуд, въедливый, словно кислота, всех нас повяжет и отправит по этапу на нары и казенные харчи, – нарисовал мрачную перспективу юрисконсульт, похоронив «прекрасную» идею. – Я сам десятка три-четыре наркоманов и содержателей притонов загнал в ИТК и не желаю с ними встретиться за «колючкой». Противно и аморально зарабатывать на проститутках, лудоманах и наркоманах. Мы – не сутенеры, а порядочные люди. Правильно я говорю?
– Правильно! – послышались возгласы из зала.
– Как хотите, ради вас же мозги сушу и парюсь. Думаете, Панкрат, за свою шкуру дрожит? – вошел в раж оратор. – У меня за вас, страдальцы, душа болит. Если наша фирма лопнет, как мыльный пузырь, то я без работы не останусь. У меня светлая голова и золотые руки. Недавно один предприниматель предложил обслуживать два био-туалета для мужиков и баб, так я отказался. Понял, что при плохой кормежке людей на их дерьме много не заработаешь. К тому же, наш сообразительный народ привык справлять нужду за углами и под кустами....
– Панкрат, кончай разводить демагогию о туалетах. Соблюдай правила приличия! – осадил его Крот.
– Вы еще горько пожалеете, что меня не послушались, – покидая трибуну, обиделся Хребец на акционеров, не оценивших его инновационный проект. – Вы – близоруки и не способны видеть перспективу. Я беру самоотвод, снимаю свою кандидатуру в пользу Лещука.
– Прошу раньше времени ни агитировать, каждый сделает свой выбор. Дамы и господа хорошие, предлагайте больше кандидатур, – оживился за столом президиума польщенный Крот.– Должна быть альтернатива, иначе никакой демократии и выбора. Не интересно, когда все наперед известно. Какие мнения по поводу Лещука? Включаем его в бюллетень для голосования?
– Павел Иванович, хоть и успел отличиться, отстаивая интересы фирмы, однако работает в ней без году неделя,– заметила Бабей. – Пусть еще проявит себя, поработает в прежней должности, а потом и за продвижением по служебной лестнице дело не станет. Ника Сергеевна не торопилась с новыми назначениями, а присматривалась к людям, оценивала их потенциальные возможности.
– Мы включим юриста в бюллетень, ибо не имеем права лишать его шанса,– разумно заметил Вениамин Яковлевич, памятуя о том, что с юрисконсультом всегда можно сообразить на двоих, а с Рэмом каши не сваришь.– Что касается сроков работы, то вопрос весьма спорный. Другой сотрудник и за десять лет неспособен себя достижениями проявить, а другому и несколько месяцев достаточно, чтобы наворочать кучу дел.
– Делами тоже надо с умом ворочать, чтобы они не стали уголовными. А Рэму Анисимовичу пожелаю, чтобы он иногда, ради общего дела, здоровьем жертвовал, а жизнью нет. Нам хватило горя, что похоронили Стужину и Рябко, – вновь проявил активность Хребец. – Вениамин Яковлевич, а почему бы вам самому не тряхнуть стариной, коль так печетесь о прежнем порядке? У вас огромный опыт партийно-хозяйственной и профсоюзной работы, почитай не одну собаку в этом деле съели. Старый конь, как говорится, борозды не испортит. Вот и впрягайтесь ради общего блага, светлого будущего, а не отсиживайтесь в тени, марая бумагу протоколами и резолюциями, стращая сотрудников выговорами, которые уже потеряли свое воспитательное значение.
– Эх, Панкрат Лукич, когда-то и мы тоже были рысаками,– вздохнул Крот.– Но, как в старой песне поется, молодым везде у нас дорога, старикам везде у нас почет. Хотя какой нынче к черту почет, многие старики доживают остаток лет в нищете, людьми и Богом забытые. Нет, мое время ушло пусть молодые, да резвые рулят.
– Что, укатали Сивку крутые горки,– усмехнулся довольный полемикой Хребец, прослывший закоперщиком.
– Будя тебе мозги пудрить, это тебе не бенефис, не вечер одного актера. Или может сам в президенты метишь? Так не валяй Ваньку, а прямо признайся. Хотя тебе, баламуту, опасно фирму доверять, все добро, недвижимость по ветру пустишь, – остановил оратора начальник маркетинговой службы Серафим Дробицкий.
– А впрочем, господа-товарищи, если вы настаиваете, то я не против попытать счастье, как говорится, по многочисленным просьбам трудящихся. Тряхну стариной, где наше не пропадало, – вдруг проявил интерес профбосс.
– Браво, Веня! Так держать! – завопил Хребец и призвал. – Голосуйте за Крота! Старый конь борозды не испортит. Будет идти по следам Стужиной, а значит, никто из нас не пострадает, а наоборот, получит от бизнеса солидные дивиденды.
– Предлагаю прекратить выдвижение кандидатур, подвести черту, а то дело дойдет до того, что и наша техничка Бронислава пожелает вместо швабры и веников порулить фирмой, —предложил Дробицкий. —Каждому надо трезво оценивать свои знания, опыт, организаторские способности, а не мнить себя Наполеоном. Если таковы есть, то им необходимо срочно обратиться к психиатру. Я ведь не рыпаюсь, критически оцениваю свои возможности и тоже советую другим. Для голосования достаточно в бюллетени и двух кандидатур, Тяглого и Лещука. И, пользуясь случаем, спрашиваю у Павла Ивановича, почему его друзья из милиции мышей не ловят? Будет ли найден, задержан и наказан убийца наших сотрудников? И почему бы ему самому не подключиться к расследованию, ведь не каждый до майора способен дослужиться.
– Как же не ловят мышей? Ловят,– поднялся со стула юрисконсульт. – Но первую скрипку играют не сотрудники милиции, а прокуратуры, так как следственно-оперативную группу возглавляет следователь по особо важным делам прокуратуры Валерий Янович Зуд. Он – человек своеобразный, тщеславный, посторонних к делу не допускает, все лавры мечтает взять себе. На все вопросы один ответ – следственная тайна. Но, по информации из достоверных источников, осуществляются розыскные мероприятия. Недавно у одного из студентов техникума был обнаружен мобильный телефон, похищенный во время убийства у Стужиной. Я не утратил профессиональных навыков и хватки, но судя по всему, Зуд и другие сотрудники опергруппы в моих услугах не нуждаются. Но это вовсе не означает, что я равнодушен к памяти Стужиной и Рябко. Внимательно отслеживаю ситуацию, ход расследования, видя в нем явные проколы и дилетантство, намерен заняться частным сыском. Клянусь найти убийцу нашей дорогой и горячо любимой Ники. Ее кровь взывает к нашей совести и чести, должна быть отмщена. Попадись мне убийца, то без суда и следствия, вот этими руками задушу гадину!
– Павел Иванович, а разве можно без суда и следствия, ведь это произвол? – заметил Крот, считавший себя знатоком юриспруденции, социологии, политологии и прочих наук.
– Можно и должно, любезный Вениамин Яковлевич, при попытке к бегству или при острой необходимости самообороны, так как преступник вооружен и опасен. Поэтому надо действовать на упреждение.
– Одобряю, достойный настоящего мужчины и офицера благородный порыв, – похвалил профбосс. – Я бы вам, Пал Иваныч, охотно помог, но уже годы не те, только мешать буду, в ногах путаться без толку.
– Вениамин Яковлевич, как пить и кутить, так вы всегда готовы, а как преступника ловить, так в кусты, здоровье не позволяет, – упрекнула профвожака Бабей.
– Вы, Тамара Львовна, не перекручивайте факты, не провоцируйте публику, – огрызнулся ветеран.
– А по мне, так Богу – богово, а кесарю – кесарево, – подал голос Тяглый. – Чтобы не наломать дров, лучше в это дело не вмешиваться. Пусть милиция и прокуратура занимаются расследованием. Они – профессионалы и за это хлеб с маслом едят.
– Рэм, как всегда, прав, – поддержал его Хребец. – Пусть сыщики ловят бандитов, им за это большие деньги платят и звания повышают.
Фамилии Тяглого и Лещука были вписаны в бюллетени, другие претенденты взяли самоотвод. Состоялось тайное голосование в кабине, установленной в холле. Процедура заняла не более получаса. Еще столько же счетная комиссия во главе с Бабей подсчитывала голоса. После антракта вновь собрались в конференц-зале в нетерпеливом ожидании результатов. Тамара Львовна и четверо других членов комиссии, как обладатели тайны, были торжественно-величественны, а претенденты внешне равнодушны, хотя, конечно же, по необычному поведению, мимике несложно было догадаться, что охвачены волнением. Бабей, тучная, давно утратившая присущую женщинам конфигурацию изящной скрипки, как монумент поднялась на трибуну. Окинула взором аудиторию.
– Дамы и господа!– как на торжественном светском рауте, начала она речь. – Счетная комиссия, тщательно изучив бюллетени, исследовав их, чтобы не было фальшивых, подвела итоги голосования. В бюллетени было внесено две кандидатуры на должность президента ЗАО «Nika». В голосовании приняли участие 167 акционеров. Недействительных, испорченных бюллетеней – один.
– Это Хребец дал маху! – донеслась реплика из зала.– Слишком перегрелся мужик от речей или лишку тяпнул.
– С утра ни в одном глазу, трезв, как стеклышко,– обиделся акционер.– За кого отдал свой голос, пока промолчу. Авось президент оценит и повысит дивиденды, тогда выпью за его здоровье.