Глава 20. Пешечный прорыв
Понятно, что Элен не стала выкладывать майору сразу всё, что якобы ей удалось узнать. Майор себе на уме, может заартачиться, тем более что ожидаемая от него услуга явно выходила на рамки, предусмотренные законом. С трудом, но Элен удалось убедить Переса в том, что это будет весьма выгодный для него обмен. Другой бы на его месте усомнился – ну как этой обаятельной женщине, но всё же дилетантке, удалось то, что не под силу целому отделу департамента? Но в итоге согласился. Причина такой доверчивости банальна – никому не нужен был «висяк», причём об этом Дюбуа и впрямь ходили нехорошие слухи. Да, неразборчивость в связях – это повод для шантажа.
Вот так Элен получила доступ к арестованным наёмникам. Сначала пригляделась к ним, когда вышли на прогулку во двор следственного изолятора, а в итоге выбрала одного – интуиция подсказывала, что он и есть руководитель этой группы.
Встретились в кабинете Переса – тот настоял на своём присутствии. Якобы этот разговор можно представить как очную ставку, тогда ни у кого не возникнет никаких вопросов.
Но вот ввели арестованного.
– Ах, это вы, мадам… Классную мышеловку утроили на улице Севр. Снимаю шляпу!
– Я предпочла бы обойтись без этого, но вы сами виноваты… Мне нужно было вывести вас из игры.
– И это удалось… Так чем вызван ваш визит? Если хотите узнать имя нашего заказчика, тогда напрасно потеряете время.
– Не беспокойтесь, я знаю, кто меня «заказал», однако обойдёмся без имён, – при этом Элен кинула выразительный взгляд на Переса. – Давайте дадим ему кличку «Моня». И подскажите, как мне вас называть.
– Пусть будет «Николай».
– Так вот, Коля, мой интерес связан с вашим работодателем, с этим Моней. Я хочу вынудить его пойди на сделку, но не с майором, – Элен снова посмотрела на Переса, – а со мной.
– Уже интересно! – не скрыл удивления Николай. – И какая же роль уготована мне?
– Вы должны будете убедить своих партнёров, тех, что остались в России, согласиться на участие в операции, план которой в общих чертах я предлагаю обсудить здесь и сейчас.
– Что-то вроде операции по принуждению к миру? – усмехнулся Николай. – Что ж, в принципе это возможно. Но всё зависит от того, в какую сумму вы оцениваете наше участие.
Лехницкий готов был заплатить любые деньги, только бы добиться своего. Поэтому Элен набрала на дисплее смартфона шестизначное число и показала его Николаю, но так, что Перес не смог увидеть. Николай приподнял брови, словно бы не ожидал такого гонорара.
– Если в евро, то нас это устроит… При условии, что не будет дополнительных расходов.
– Это вряд ли. Хотелось бы обойтись только имитацией угроз в адрес Мони, – тут Элен снова посмотрела на Переса: – Так что вы, майор, можете не опасаться того, что вас обвинят в разработке плана террористического акта.
– И на том спасибо! – пробормотал майор, вздохнув с явным облегчением.
Видя такую реакцию Переса, Элен продолжила инструктаж:
– Я надеюсь, Николай, на ваш богатый опыт в подобных делах. Какие варианты можете мне предложить?
Николай задумался.
– Мне трудно оценить ситуацию, находясь здесь, да и не стоит распространяться о наших возможностях в присутствии посторонних лиц, – он покосился на майора. – Скажу только, какие способы обычно используют вымогатели. К примеру, похищение родственников или обещают устроить взрыв, крупную аварию на предприятии компании.
Тут в разговор вмешался Перес:
– Это не пройдёт. Если у компании хорошая служба безопасности, они усилят охрану, привлекут дополнительные силы.
Элен согласно кивнула головой и после короткой паузы спросила Николая.
– Вы можете достать ПЗРК?
– Да без проблем! Хоть российскую «Иглу», хоть американский «Стингер»…
– Откуда? – не сдержал удивления майор.
– Деловые люди есть везде, с ними можно договориться. Однако, мадам, такая услуга будет стоить денег.
– Я заплачу.
– Но зачем вам это? Хотите сбить самолёт?
– Повторяю, речь идёт только об угрозе, но такой, которую Моня не сможет предотвратить при всём старании.
– Одной угрозы будет недостаточно. Нужно продемонстрировать ему наши возможности. Скажем, выстрелить из РПГ в окно его кабинета, там, в московском офисе, когда в кабинете никого не будет. А затем предупредить, что следующей целью может быть самолёт, в котором он вместе с семьёй полетит на отдых.
Элен тут же возразила:
– Вы хотите втравить меня в грязную историю, а я намерена обойтись без крови и больших разрушений.
– Ну, если так, тогда я должен посоветоваться с ребятами, с теми, что остались в Москве. Может, они что-нибудь подскажут.
И снова Элен пришлось уговаривать Переса. Тот в итоге согласился на разговор Николая с Москвой по смартфону Элен – она как раз для этого купила себе новый. И вот через полчаса наметился вариант, который должен всех устроить. Идею подсказал один из бывших коллег Николая, ныне служивший в охране Идельсона – и впрямь, почему бы не помочь, если обещают кучу денег. Оказалось, что сын Мони увлечён беспилотниками, у него их целая коллекция, от тех, что продают в магазинах, до полувоенных образцов, которые папа сумел достать в Израиле. Всё это было сделано втайне от ФСБ, но чего не сделаешь ради единственного сына!
– Так вот, эти аппараты запускают с территории бывшей военной базы в Ярославской области. Туда выезжает целая команда, оцепляют периметр, чтобы никто не помешал, и папа с сыном резвятся до потери сознания – устраивают гонки, как в Формуле-1, но только не на земле, а в воздухе. Вот я и предлагаю… – усмехнулся Николай, готовясь изложить свою идею.
Но Элен не дала ему закончить:
– Я поняла! Мы собьём один, или даже оба беспилотника и заставим Моню понять, что всё это всерьёз.
– Может сработать, – одобрил майор, – Особенно привлекает то, что всё произойдёт вдали от жилья, так что никто из гражданских не должен пострадать. Но желательно обойтись без покупки ПЗРК. А то ведь ружьё, даже висящее на стене, рано или поздно выстрелит.
– Пожалуй, так и сделаем, – согласилась Элен. – А вы, месье Перес, похоже, становитесь полноправным участником заговора.
Майор смущён, но вот нашёл, как оправдаться:
– А никакого заговора нет. Мы просто обсуждаем сюжет моей новой книги. Я, знаете ли, на досуге детективные романы пишу.
– Неужели? И зачем вам это?
– Дело в том, что в реальности не всегда удаётся добиться положительного результата, а в романе всё в моих руках.
Договорились о том, что Николай передаст своим друзьям в Москве инструкции с помощью смартфона, который Элен оставила майору. Ну а главное, ради чего всё это затевалось, она сообщила напоследок:
– Целью сделки, к которой ваши коллеги должны подтолкнуть Моню, является пересмотр дела Егора с целью снижения срока наказания и снятие всех обвинений с Леонида. Моня знает, кто есть кто. Когда Моня поднимет лапки и согласится на все наши условия, сообщите мне об этом через майора. Я проверю эту информацию по своим каналам, и буду ждать официальных сообщений.
Пока Элен говорила, Николай согласно кивал головой, а потом вдруг словно бы вспомнил что-то:
– Постойте, а как же я? Как мои ребята?
Было искушение напомнить Николаю о происшествии на мосту через Эссон – наверняка в той акции участвовал кто-то из его ребят. Но Элен решила, что сейчас неподходящее время для выяснения отношений, к тому же в присутствии майора.
– Дайте реквизиты вашего счёта в банке, и я перечислю вам аванс, а после завершения операции – остальную сумму.
– Я не о том. Вот вы, к примеру, добьётесь своей цели, а нам здесь сидеть до опупения?
– Не беспокойтесь, – поспешил вставить слово майор, – Если Элен выполнит наш с нею уговор, то вам и вашим комбатантам недолго прохлаждаться в камере, тем более, что Элен не подавала заявления и не требует возмещения морального ущерба. Через пару месяцев вышлем вас в ту страну, откуда вы приехали.
– Что ж, если так, меня это устроит. Из парижского СИЗО прямо на турецкий пляж!
Только после того, как Николай проинструктировал коллег, оставшихся в Москве, и сообщил, что они готовы управиться буквально за неделю, Элен сочла возможным передать майору всю информацию на Пьера Дюбуа. В конце концов, за свои похождения он заслужил кару – хотя бы и посмертно.
Глава 21. Патовая ситуация
Пожалуй, теперь можно отдохнуть от трудов праведных. Так решила Элен и, взяв напрокат машину, отправилась сначала в Лион, затем в Гренобль, а оттуда прямая дорога до Марселя. Особенно её привлекал замок Иф, тюрьма, всем известная по роману Александра Дюма. Конечно, Егор содержится не в таких условиях, как Эдмон Дантес, но очень хотелось верить, что и он скоро выйдет на свободу, и только от Элен зависело, насколько удастся приблизить этот долгожданный день. Что будет потом, и сможет ли Егор в полной мере отомстить своим обидчикам – об этом Элен не думала, и не потому, что случаются подобные истории в реальной жизни крайне редко, но Леонид Лехницкий явно не годился на роль аббата Фариа. Впрочем, Егор рассказывал, что в колонии сдружился с неким Фомой – беседы с этим философом в тюремной робе позволили Егору переосмыслить многое из того, что с ним случилось. Так что внезапного обогащения ожидать не стоит, но есть уверенность, что Егор найдёт себе достойное место в жизни, когда выйдет на свободу.
Вот что смутило. Когда бродила по острову Иф, услышала от одного из туристов слова, которые Дюма вложил в уста того самого аббата: зло нельзя победить, потому что борьба с ним и есть жизнь. Что же это получается – смысл нашей жизни только в том, чтобы бороться с этим злом? А всё остальное, что даёт нам ощущение радости бытия – это всего лишь что-то вроде передышки перед следующей битвой? Нет, такой жизни Элен не пожелала бы ни для Егора, ни для себя.
Даже находясь вдали от Парижа, Элен была в курсе всех событий – Перес обещал сообщить, если Николай получит известия из Москвы, а Шарль был на связи с Чаусовым. Конечно, он не пытался вести с ним разговоры по скайпу, это Элен запретила строго-настрого, однако любое послание от Чаусова, если вдруг оно придёт, должен был переслать Элен. Надо сказать, что перспектива сотрудничества с таким влиятельным человеком, как глава «Росмальты», могла любого вдохновить на подвиги, вот и Шарль надеялся на успешную карьеру. Элен это уже поняла, поэтому не сомневалась, что Шарль не «сдаст» её полковнику, да и работать с этим «оборотнем в погонах» мог только такой же негодяй, как он. По счастью, Шарль ещё не успел лишиться остатков своей совести.
Известие от Шарля пришло, когда Элен уже намеревалась перебраться в Ниццу. Кто не мечтал побывать на Лазурном берегу, полежать на пляже, подставив усталые телеса жаркому солнцу и лёгкому дуновению ветерка? Но нет, оказалось, что это намерение неосуществимо, во всяком случае, сейчас. Надо было срочно возвращаться в Париж – что-то там случилось, но Шарль предпочёл не говорить об этом по телефону.
И вот снова усадьба Огюста, знакомая скамейка, а на дисплее ноутбука – Чаусов.
– Элен, тут у нас такое творится! Честно скажу, никак не ожидал от них подобной подлости…
Сердце сжалось в предчувствии беды.
– Что-нибудь с Егором?
– Да нет, беда пришла оттуда, откуда мы её не ждали… В общем, они похитили дочь Леонида и требуют передать им компромат.
«Это и в самом деле катастрофа! Но что же сам Лехницкий? Почему не позаботился о детях и жене? Элен была уверена, что и они тоже где-то за границей… Но эти, Идельсон с полковником… Ну до чего же мерзкие создания! Мы на киднеппинг не пошли, а для них, судя по всему, нет ничего святого».
И вслед за этой следующая мысль. «Видимо, где-то "протекло"… Неужели коллеги Николая сдали? Тогда гнить ему во французской тюрьме до глубокой старости! Уж я постараюсь, да и майор предательства не простит – он как-никак был гарантом нашей сделки. А теперь… Неужели придётся всё сначала начинать?»
На следующий день Элен отправилась к Лехницкому – опять со всеми предосторожностями, как заправская шпионка. И вот сидят в номере отеля, Лехницкий, конечно, в трансе, но, похоже, хочет оправдаться:
– Да, виноват! Не успел вывезти семью. Всё было так внезапно, только и успел попросить адвоката, чтобы позаботился… Вы понимаете, Элен, дело в том, что окажись моя семья здесь, в Париже, не было бы никакой возможности соблюсти конспирацию, меня бы вычислили моментально. Нужно было спрятать их где-нибудь под Москвой, скажем, снять домик в какой-нибудь глухой деревне, но у меня уже времени не оставалось.
По сути, он конечно прав. Однако возникает подозрение, что не так уж дорожит своей семьёй. И всё же, если дочь оказалась в руках полковника или Идельсона, это в корне меняет весь расклад. Да потому что Лехницкий не простит себе, если что-то с ней случится!
– Так что же теперь делать? Элен, может, ты что-нибудь придумаешь?
«Ну вот, опять Элен, как будто больше некому! А, в самом деле, кто ещё, если не я? Лехницкий явно сдал после этого удара ниже пояса».
– Попробую переговорить с Николаем, одним из тех наёмников, которые согласились поработать на нас. Но это будет стоить денег.
– Не скупись! Только бы сумели вырвать мою дочь из рук этих негодяев.
«Голос жалобный, вот-вот заплачет. Похоже, осознал свою вину».
И вот Элен снова на площади Бово… Майор Перес был вне себя:
– Какая мерзость! Французы ничего подобного себе не позволяют. Недаром говорят, что Россия – это дикая страна!
На выпад против России решила не реагировать, а вот негодование Переса было очень кстати, поскольку без его помощи Элен никак не обойтись. Ещё по дороге от Лехницкого она кое-что придумала – если представить его как политического беженца, скрывающегося от лап ФСБ, тогда похищение его дочери будет выглядеть, как акт государственного террора… Чего не сделаешь, чтобы спасти Егора и эту девочку, которая и вовсе ни при чём?
Перес тут же согласился подключить к делу прессу:
– У меня есть свои люди и в «Монд», и в «Фигаро». Не беспокойтесь, всё будет сделано в лучшем виде!
Уже через день в газетах появились антироссийские статьи – кто-то писал, что Кремль не в состоянии справиться с криминалом, другие обвиняли ФСБ в использовании варварских методов давления на оппозицию. Французское правительство потребовало от России немедленно предпринять все меры, чтобы вызволить дочь ни в чём не повинного беглого банкира из рук похитителей, презревших христианскую мораль и нарушивших закон. А вот российская пресса постаралась эту историю не заметить, только «Старая газета» опубликовала статью под названием «Даже детям зажимают рот».
На первый взгляд, всё это должно радовать, поскольку появилась хоть какая-то надежда. Однако пока не ясно, будет ли нужный результат, и непонятно, чьими руками это сделано – трудно поверить, что были задействованы сотрудники спецслужб, уж больно дело грязное. Даже беседа с Николаем в присутствии Переса не внесла в это дело ясности.
Николай божился:
– Мы не при делах! Это не наши методы. Одно дело похитить взрослого человека, но ребёнка… Нет, это полностью исключено!
Единственное, о чём договорились – задуманную операцию придётся отложить. Наверняка Москва задействует все спецслужбы, чтобы освободить дочь Лехницкого, а в этой толкотне любое резкое движение может быть воспринято как вмешательство в государственные дела и угроза конституционному строю.
Было это поздним вечером – Элен чуть ли не клевала носом после трудного дня, и вот, когда уже приехала домой и прилегла на диван, намереваясь немного отдохнуть, представила такую мизансцену: кабинет в Кремле, где собрались члены Совета безопасности. Это был то ли сон, то ли Элен мысленно перенеслась туда, где только и решаются столь сложные проблемы…
– Какие будут мнения? Начнём с министра внутренних дел. Что собираетесь предпринять?
– Мы подняли на ноги всю полицию, задействовали агентурную сеть. Но пока нет результатов.
– Плохо! Что скажет директор ФСБ?
– Анализируем телефонные разговоры, публикации в интернете. Ищем похитителей, должны же они как-то связываться между собой или с тем, кто стоит за их спиной.
– Значит, плохо ищете! Министр иностранных дел, чем нам грозит этот скандал?
– Потерей имиджа демократической страны в глазах мировой общественности. Не исключаю и принятие новых санкций… Но есть у меня одно соображение, если вы позволите.
– Излагайте!
– Прежде всего, надо бы понять, кому всё это выгодно. Я не имею в виду наших «друзей» на Западе, к похищению они не имеют никакого отношения. Но вот кому этот Лехницкий мог наступить на больную мозоль здесь, в России?
– Нам-то с этого что? – возразил директор СВР.
– Если знать, кто в этом заинтересован, тогда…
– И что, арестовать? Да с какой стати он признается?
Возникла пауза. Президент молчал, о чём-то размышляя, затем объявил, что заседание закончено, и добавил:
– Директора СВР попрошу задержаться.
Когда остались вдвоём, президент спросил:
– Женя, как же так? Почему у нас ничего не получилось? Ведь не хотели выносить сор из избы, я имею в виду тот компромат… А в результате словно бы сами ведро помоев себе на голову вылили.
– Моя промашка! Недооценил я своего агента, точнее агентессу…
– Это кто ж такая?
– Так ведь Элен, жена Егора Викулова…
– Того самого генерала? И как тебе такое в голову пришло?
– Договорились совершить выгодный обмен. Она находит нам Лехницкого, а мы скостим срок генералу. Надёжная, беспроигрышная комбинация, но что-то сорвалось.
– Что именно?
– Подозреваю, что кто-то решил сыграть свою игру. Вряд ли Элен, этой ей явно ни к чему.
– Так кто же?
– Кроме нас, в деле участвовал человек из ФСО, полковник, которого вы мне порекомендовали.
– Постой, постой… Да не было никаких рекомендаций! Зачем мне в эти мелочи вникать? Я дал согласие на проведение операции, а дальше сами… – президент задумался, а потом спросил: – Кто конкретно передал тебе мой приказ?
Директор СВР побледнел.
– Даже боюсь сказать…
– Женя! Кто конкретно?
Евгений Серафимович смог только головой мотнуть туда, где предположительно находился кабинет премьер-министр. Но президент всё понял.
– Вот оно как! И что же теперь будем делать?
Глава 22. В поисках выхода
Несколько дней прошло в ожидании известий из Москвы. Чаусов обещал Элен, что будет держать её в курсе того, что происходит за кремлёвской стеной, но, видимо, там никак не могли найти приемлемого решения либо до него не вся информация доходит. И вот позвонил Шарль – к этому времени он уже поддерживал связь не с полковником, а с кем-то из руководства СВР:
– Элен, есть человек, с которым вам нужно непременно встретиться.
Подробности по телефону Шарль не стал выкладывать, но, судя по его испуганному тону, это какая-то важная фигура – то ли второй секретарь посольства, обычно контролирующий местную резидентуру, то ли сам резидент СВР во Франции. Такую возможность тоже нельзя исключать – хотя в их понимании Элен всего лишь мелкая сошка, но дело приняло такой оборот, что надо «свистать всех наверх» и срочно принимать решение.
Оказалось, что это посланец из Москвы – немолодой, интеллигентного вида человек, по виду, адвокат или опытный переговорщик, из тех, что предлагают террористам сдаться перед тем, как спецназ пойдёт на штурм, имея приказ стрелять на поражение.
Итак, место действия – усадьба Огюста. Теперь её с полным основанием можно назвать чем-то вроде явочной квартиры.
– Елена Дмитриевна! Я уполномочен вести переговоры от имени руководства страны.
– Вот даже как! С чего бы вдруг я удостоилась такой чести?
– Так вы же такую кашу заварили!
– У меня не было другого выхода.
– Прежде, чем идти на крайние меры, надо было посоветоваться…
– С кем? С этим негодяем в полковничьих погонах?
– Тут вы, пожалуй, правы. Но вот беда, у нас нет никаких доказательств его предательства. Я не имею в виду измену родине, однако он явно действовал в чьих-то корыстных интересах. Хотелось бы надеяться, что вы сможете нам помочь. По крайней мере, Евгений Серафимович очень хорошо отзывается о вас, несмотря на все эти выкрутасы.
«Сказать или не сказать?» Элен понимала: для того, чтобы разоблачить полковника, придётся сдать Николая со всей его компанией. Но хорошо ли это? Тогда придётся окончательно поставить крест на операции против Идельсона, а что взамен? Надеяться на то, что там, в Москве, в этом деле разберутся и воздадут каждому по его заслугам? Слабая надежда! Нет, доверять этому посланнику нельзя.
Впрочем, есть один вариант. Николай может заключить сделку – с него снимают обвинения, и тогда он сдаст полковника со всеми потрохами. Но вот что вызывало у Элен сомнения – не слишком ли много этих сделок? Её контракт с СВР, договорённости с Лехницким и Пересом, сделка с Николаем, а теперь ещё этот посланец что-то ей предложит… Нет, это уже явный перебор! Возникло ощущение, что вот уже почти построила карточный домик, остался лишь последний шаг, и вдруг… Вдруг всё разрушится от неосторожного движения, из-за того, что слишком уж поверила в себя. Однако, похоже, ничего другого ей не остаётся, кроме как в очередной раз рискнуть.
– Вы, видимо, не знаете, что на меня было совершено покушение…
Посланец в шоке:
– Не может быть!
– Полиция сочла, что это только дорожный инцидент. Однако водитель грузовика после попытки протаранить мою машину скрылся, и по горячим следам его так и не нашли.
– Кто же организовал это преступление?
– Уже знакомый вам полковник.
– Есть доказательства?
– Видите ли, это очень скользкий момент. Всё зависит от того, как вы поступите с исполнителями этой акции.
– Так их задержали?
– Чуть позже мы устроили им ловушку, когда они напали на меня и пытались отобрать компромат.
Посланец улыбнулся, и в его глазах появился неподдельный интерес:
– Так если компромат у вас, это же меняет дело!
– Не торопитесь делать выводы. Никакого компромата нет, это была приманка, на которую они и клюнули.
– Ловко! Не зря Евгений Серафимович вас хвалил. Но я так и не понял, чего вы ожидали от нас, когда устроили скандал на всю Европу. Дочь этого Лехницкого мы и так найдём, не сомневайтесь, а вот ваши намерения мне не совсем понятны.
– Всё очень просто. Я хочу изобличить полковника и вывести его из игры. Чтобы это произошло, вы должны снять обвинения с подручных полковника, и тогда они…
– Я понял. Они дадут обличающие показания, – тут посланец замолчал, покрутил головой, словно в чём-то сомневаясь, а затем продолжил: – Что ж, я думаю, это приемлемо… Но позвольте спросить, как вам всё это удалось? Вы что же, контактируете с местной полицией?
– Да какая разница? Послушайте, если вас не устраивает такой вариант, мы напрасно теряем время.
Окажись на месте этого посланника типичный солдафон, на этой фразе всё бы и закончилось. С другой стороны, если бы Элен дала слабину, ничего хорошего тоже не стоило ожидать – просто потому что ей бы не простили сотрудничества с майором из департамента внутренней безопасности страны, входящей в НАТО. Элен интуитивно чувствовала, что делает всё правильно, но примет ли её условия посланец?
Ей повезло, Виктор Витальевич давно работал в ФСБ – ещё с тех времён, когда эта организация называлась по-другому. Он понял, что игру ведёт Элен, и стоит ему где-то пережать, придётся завершить разговор, не добившись результата. Поэтому только развёл руками, улыбнулся и кивнул:
– Давайте сделаем так. Я съезжу в наше посольство, переговорю с Москвой, а затем… – и тут словно спохватился: – Честно говоря, вот чего не понял. Я что, встречусь с ними во французской тюрьме?
У Элен уже был готов ответ:
– Есть два варианта. Первый, они дают показания под запись на видео. Если вас это не устроит, тогда добивайтесь их экстрадиции в Россию. Но вряд ли они согласятся на второй вариант…
– Почему?
– В любой момент вы можете передумать, и они это понимают.
– Что ж, видеозапись тоже нас устроит.
Итак, полковник будет обезврежен. Это уже кое-что! Теперь надо продолжить торг, чтобы сняли обвинения с Лехницкого в обмен на тот злополучный компромат и сократили срок Егору. Но это не исключает акцию против Идельсона – всегда нужно иметь план Б на всякий случай.
Но всё оказалось не так, как Элен предполагала. При следующей встрече Виктор Витальевич огорошил её таким известием:
– По нашим сведениям, полковник покинул Россию. Сделал он это под чужой фамилией, вроде бы Бузунов. Есть основания предполагать, что он направляется в Париж, чтобы самому завершить начатое дело.
«Этого только не хватало!» Так подумала Элен, передавая посланцу из Москвы видеозапись показаний, обличающих полковника. «Уж очень долго телились! Хотели, как лучше, а получилось совсем наоборот. Во всяком случае, в том, что касается моей миссии. Всё потому, что трудно бороться на два фронта».
А посланец продолжал:
– Если вы его найдёте, сообщите Шарлю. Мы предпримем необходимые действия.
– Скорее уж, он сам меня найдёт.
– Что ж, это упростит нашу общую задачу.
«Это как сказать. Совсем не факт, что наши цели совпадают».