Так ни о чём и не договорились.
Глава 5. Происки Тофаны
Когда наутро Глеб снова приехал в клинику, у дверей палаты, где лежала Алина, он обнаружил вооружённую охрану. Врач пояснил:
– Это сделано по распоряжению главы Следственного комитета. Видимо, он тоже поклонник её таланта, поэтому и такие строгости.
«Наивные люди! – подумал Глеб. – Для госпожи Тофаны двое с автоматами не могут быть преградой». Но чтобы заставить Булгакова изменить свои намерения, Глебу предстояло найти такой вариант, который устроил бы их обоих.
Тем временем начался новый этап работы над фильмом – с утра до ночи Глеб вместе с монтажёрами пытался реализовать свой замысел, облечь его в такую форму, которая стала бы доступна для понимания и простых зрителей, и тех, для кого эталоном искусства стали фильмы Антониони, Бергмана, Феллини… Всем невозможно угодить, но Глеб и не ставил перед собой подобной цели. Вот если бы удалось получить одобрительный отзыв от Булгакова, тогда злопыхатели и завистники ему будут не страшны.
Всё бы ничего, фильм понемногу приобретал те черты, которые вполне соответствовали содержанию и скрытому смыслу «закатного романа». Но вот однажды началось то, чего Глеб опасался, но гнал от себя такую мысль, надеясь, что Булгаков на это не решится, – время от времени стал зависать компьютер, а иногда целые эпизоды куда-то пропадали, словно бы корова их слизала. К счастью, весь материал был продублирован и на флэшке, и в домашнем компьютере Глеба, однако, если так пойдёт, монтаж фильма затянется на годы.
Понятно, что без происков Тофаны тут не обошлось – если не удаётся отравить Алину, надо Глебу хоть в чём-то навредить, используя свои возможности. Тут тоже что-то вроде отравления, однако объектом воздействия «яда» стали файлы в памяти компьютера – судя по всему, «отравительница» получила доступ к современным технологиям. Но Булгаков скорее всего тут ни при чём и Тофана действует на свой страх и риск – так бывает в американских фильмах, когда киллер, получив предоплату, считает «делом чести» выполнить заказ. Но вот чего Тофана добивается? Даже если уничтожит весь фильм до последнего кадра, Глеб на уступки не пойдёт! И всё же, после долгих размышлений понял, что надо договариваться. Но прежде следует дождаться, когда Алина окончательно придёт в себя – пусть скажет своё слово, а то получается что-то вроде торга на невольничьем рынке. Неужели Булгаков этого не понимает?
Алине с каждым днём становилось лучше, но пока ещё слаба. Врач сказал, что обойдётся без последствий, но вот что странно – уже после того, как она вернулась домой, ей тоже стало кое-что мерещиться:
– Будто я хожу по сказочному саду, кругом невероятно красивые цветы, диковинные птицы сидят на ветвях деревьев. И вдруг слышу голос: «А не хотела бы остаться здесь?» Глеб, что это, галлюцинация?
«Ну вот, теперь началось и у неё! Воистину заколдованный роман – кто ни возьмётся ставить фильм по этому сюжету, то либо ничего не получается, либо видения возникают наяву…» К Владимиру Наумову среди ночи пришла давно умершая Елена Сергеевна – «воскресла» всего лишь для того, чтобы сказать, что Элему Климову не удастся снять фильм по «закатному роману». Эльдару Рязанову тоже не поезло» – тогда решение принималось на заседании Политбюро, а приговор озвучил завотделом культуры ЦК: «"Мастера" ставить не будем! Есть решение! Не будем!» Юрий Кара снимал фильм, когда уже не было ни ЦК КПСС, ни Политбюро – тем не менее, фильм надолго положили на полку. О фильме Владимира Бортко отдельный разговор, однако и у его ничего хорошего не получилось.
Казалось бы, мистика или чей-то произвол, однако на самом деле всё предельно ясно: если фильм не в полной мере соответствует замыслу Булгакова, его ожидает незавидная судьба – в бой вступают члены «шайки Воланда», на какое-то время перевоплотившиеся в партийных боссов и министров. Но с фильмом Глеба всё иначе – любовь выскочила, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и вот теперь она может погубить хороший фильм. Ну что поделаешь, если оба влюблены в Алину?
«Сказать ей или нет?» В итоге решил о появлении призрака ничего не говорить, сославшись на мнение врача – тот объяснил, что действие яда на мозг Алины может затянуться на какое-то время. Это предположение подтвердилось – как-то среди ночи Алина вскочила с кровати, подбежала к открытому окну и забралась на подоконник. Несколько мгновений она стояла, раскинув руки, и, если бы Глеб её не удержал, страшно представить, что могло произойти!
Алина пыталась вырваться из его рук, норовила укусить – Глеб никогда её такой не видел. А она умоляет:
– Я должна лететь! Меня там ждут, пусти…
Пришлось всё ей объяснить, начиная с того момента на съёмках «бала у сатаны», когда Глеб увидел силуэт Булгакова… Сначала не поверила:
– Это невозможно!
– Тогда скажи мне, куда ты собралась лететь?
Алина удивлённо смотрит и спрашивает:
– Ты разве не читал роман? Там даже есть такая глава, называется «Полёт».
– Ну а ты-то здесь при чём?
– Так я и есть Маргарита!
«Час от часу не легче! Не хватало ещё, чтобы я Мастером себя вообразил… Если так пойдёт, то Нина Павловна превратится в Наташу, Несвятский в осёдланного борова, а Смольников обоснуется в «нехорошей квартире», разгромив тамошний музей. Вот что бывает, когда пытаешься экранизировать заколдованный роман… Однако надо что-то делать, и самое лучшее – ни в чём Арине не перечить, со всем соглашаться, а затем идею, которую ей вбила в голову Тофана или кто ещё, довести до полнейшего абсурда. Именно так поступил профессор Стравинский, выслушав откровения Бездомного…»
– Алина! Давай рассуждать логически. Возьмём это твоё желание лететь… Кстати, ты ещё не передумала?
– Нет!
– Тогда позволь тебе напомнить, что Маргарита обрела такую уникальную способность только благодаря чудодейственному крему, который дал ей Азазелло. И где же этот крем?
Алина оглянулась по сторонам, затем бросилась к туалетному столику, перебрала все тюбики и склянки и не найдя круглой золотой коробочки, воскликнула:
– Её здесь нет!
– А должна быть?
– Так ведь в романе сказано… Это было в Александровском саду. Азазелло подошёл ко мне…
– Всё верно! Маргарита получила крем, а полетела на следующий день. Но ты не была в Александровском саду, поскольку врач запретил выходить из дома.
Алина в растерянности:
– И что же теперь делать?
«Ну вот, вроде бы начался процесс выздоровления». К столь обнадёживающему выводу пришёл Глеб, а затем продолжил попытки вывести Алину из болезненного состояния:
– Припомни, тебе наверняка приснился сон, и кто-то стал внушать, что ты вовсе не Алина, а Маргарита.
– Ну да, какая-то женщина, лицо под чёрной вуалью… Ей невозможно было не поверить.
«Ну ясно же! Алина ещё находится под воздействием отравы, поэтому нетрудно манипулировать её сознанием. Похоже, госпожа Тофана насмотрелась наших детективов».
– Больше эта женщина ничего не говорила?
Алина трёт виски, пытаясь вспомнить:
– Что-то про неземное наслаждение…
«Ну да, сначала с три короба наобещают, а потом пустят по рукам! Конечно, Булгаков не такой, но здесь же всем рулит Тофана».
Глава 6. Ультиматум
После случая с несостоявшимся полётом Глеб понял, что уговорами Булгакова не проймёшь – пора переходить к решительным действиям, не стесняясь в выборе средств воздействия на несговорчивого конкурента. И вот при встрече с членами съёмочной группы он заявил, что надо доснять ещё несколько эпизодов, которые покажут личность Мастера не с самой лучшей стороны.
– Дело в том, что все страдания Мастера, то есть Булгакова, стали наказанием за прежние его грехи. Припомните, первая жена доставала ему морфий, спасла от тифа, а он привёл домой другую. Потом и её бросил, поскольку познакомился ещё с одной. В итоге разрушил счастливую семью, заставив Елену Шиловскую покинуть мужа и детей. Разве благородные люди так поступают?
Мужики восприняли эти слова спокойно, только покачивали головами, словно бы сомневаясь, стоило ли эту тему обсуждать. В конце концов, три жены – это чуть ли не традиция у великих: Алексей Толстой, Иван Бунин… Да всех не перечислишь! Некоторые популярные актёры имели по пять, а то и по семь жён, само собой, поочерёдно, поскольку гаремы в России теперь запрещены.
А вот дамы чуть ли не бились в истерике:
– Да как так можно?! Вы же ставите под сомнение моральные качества великого писателя.
– История этого вам не простит, поклонницы Булгакова возненавидят, да и нам достанется.
– Опомнитесь, пока не поздно!
Глеб слушал эти выкрики, не вникая в смысл, а сам поглядывал по сторонам, поверх голов, высматривая то, что непременно должно было появиться… А вот и он! Вдали, на фоне декорации всё с теми же колоннами из «Бала сатаны» возник знакомый силуэт. Что ж, цель достигнута, теперь следует всех успокоить, а то, не дай бог, дамы всё здесь разнесут:
– Ладно, я подумаю. Возможно, вы и правы.
Ночью эта тема получила продолжение. И вот сидят друг против друга, хотя в этой ситуации было бы издевательством над истиной говорить о дружбе. По сути, предстоит жестокая борьба двух претендентов на высокий пост, при этом каждый считает, что он прав, и не намерен отступать ни при каких условиях. Понятно, что силы не равны, поскольку за спиной Булгакова армия поклонников, ценителей его таланта, ну а Глеб вынужден использовать не вполне благопристойные приёмы. Так Булгаков и сказал:
– Никак не ожидал, что ты способен на такое! Вроде бы интеллигентный человек, а намерен шантажировать.
– Господь с тобой! Разве я ультиматум предъявил? Да не было этого! Всего лишь хочу приблизить образ Мастера к оригиналу. Ведь ты же писал его с себя?
Отрицать это бессмысленно, поэтому приходится взывать к совести соперника:
– Бьёшь ниже пояса… Глеб, это неприлично! Это недостойно звания прозаика, драматурга, режиссёра! Ну что из того, что я в жизни немало согрешил? Не надо мои сугубо личные проблемы взваливать на плечи Мастера, ему и без того несладко. Книгу не печатали, критики замордовали, потом попал в дурдом… Таких страданий и злейшему врагу не пожелаешь!
Тут уже Глеб вынужден признать, что Булгаков прав, так что надо изыскивать другие аргументы:
– Ладно, Михаил, допустим, что Мастер совершено ни при чём. Однако и ты меня пойми! Могу ли я отпустить с тобой Алину, зная, что через несколько лет ты от неё уйдёшь. И что тогда?
– Это не так! – Булгаков вскочил со стула и, чтобы снять нервное возбуждение, стал расхаживать по комнате, не переставая говорить: – Я искал её всю жизнь и наконец нашёл, хотя и с опозданием. Так бывает и в реальной жизни, и в той, что нам только кажется реальной. Вот и с Еленой не расставался много лет, я же не виноват в том, что нас смерть-злодейка разлучила.
– Твои отношения с Еленой Сергеевной – это святое, я не намерен эту тему обсуждать. Но позволь напомнить, что ты клялся Татьяне, своей первой избраннице, в вечной любви, когда вас венчали в церкви.
– Это только традиция, обряд. Но сердцу не прикажешь…
– Вот и я о том. Придёт время, и Алине услышит от тебя то же самое.
– Ну а ты в себе уверен?
Оба надолго замолчали. Вроде бы аргументы все исчерпаны, но ни один из двух соперников не призна́ет поражения. Осталось только позвать на помощь Алину в качестве арбитра, но прежде она не способна была проникнуть в ту параллельную реальность, где Глеб беседовал с Булгаковым. Может быть, сейчас, после того как Тофана её «отравила»?
Алина сладко спит. Вот повернулась на спину, и приоткрылась её обнажённая грудь… Ну разве возможен серьёзный разговор в этой ситуации?
– Михаил, давай сделаем так. Ты на полчасика исчезнешь, а я тем временем разбужу Алину, мы приведём себя в порядок, а потом вместе за столом, под хорошую закуску всё обсудим.
Судя по выражению лица, Булгакова этот вариант в принципе устраивал, но есть некая закавыка, которая препятствует его реализации:
– К сожалению, призраки не пьют спиртного, это нам запрещено. Только нектар, которые добывают из цветов.
– Но где же я его возьму? В наших супермаркетах вина навалом, видел даже какой-то крымский «Нектар»… Но это же совсем не то!
Булгаков огорчился, затем пожал плечами и было собрался вновь исчезнуть, однако что-то, видимо, нежданно пришедшая в голову мысль, заставило его изменить своё намерение:
– Ну так и быть! Я сам доставлю кувшин с нектаром к вашему столу в качестве подарка, и немного фруктов из райского сада, – на губах Булгакова появилась улыбка, не зря же говорят, что надежда умирает последней. – Ладно, исчезаю, ну а вы готовьтесь.
У Глеба первая мысль: «А вдруг в нектаре яд? Но тогда все вместе окажемся в загробном мире, наверняка Михаила это не устроит. Ладно, будь, что будет!»