Рой

– А зачем нам ее решать? – спросил я. – Пусть у Джона голова болит.

Глава 16. Анна Каренина

– И началась у нас новая жизнь, – сказал Рино, когда за Марком закрылась дверь. – Как тебе новости?

– Ожидаемые новости, – ответил я. – Я что-то такое предполагал. Боялся даже худшего.

Рино выглядел очень довольным. Я не мог понять, чему он так радуется. Перспектива заняться его любимой темой? Так он мог этим заниматься и без кураторства Джона. Тут было что-то еще. Я даже огорчился, что оказался не на его волне. Мы ведь давно понимали друг друга с полуслова. Более того, стали совершенно одинаково мыслить, виртуально нас было уже не различить. Я приобрел все навыки носорога – что-то начинаю и не встаю со стула, пока не закончу. Рино же приобрел работоспособность пчелы – не представлял свою жизнь без постоянной работы. Он страдал последнее время, когда Рой реально лишил нас привычных занятий. В последний год мы с Рино даже одеваться стали одинаково: джинсы, фланелевые рубашки и черные жилетки – немного подражали Шефу. Джинсы в корпорации не приветствовались, но Шеф нас любил и не обращал на это внимания. Даже Марку не разрешалось такое вопиющее нарушение корпоративного стиля в одежде.

– Любимчики, – ворчал он, разглядывая наши джинсы. – Везет же некоторым.

Вот только прическами мы различались. Рино стригся почти налысо, а я, из-за своей лени ходить в парикмахерскую, отрастил волосы почти до плеч и начал собирать их в хвостик. Но это я отвлекся. Я смотрел на Рино и, наверное, впервые за последние месяцы, не понимал причину его хорошего настроения.

– Ты что такой радостный, – спрашиваю, – придумал себе занятие?

– Да, и тебе тоже, – сказал он. – Ты ведь читал «Анну Каренину»?

Я даже рот раскрыл от удивления. Это еще к чему? Ну да, читал. Помню, даже хвалил роман и намеревался рассказать Рино его содержание. Выяснилось, что года два назад он тоже его читал – хотел немного приобщиться к мировой культуре. Говорил, что тогда начал засыхать, превращаться в обезьяну, состоящую из нулей и единиц.

– Классная книга, – продолжил он. – Это то, что нам надо.

– А что нам надо? – спросил я.

– Нам надо, чтобы ты сейчас сел, включил свой планшет и отметил в этой книге все места с интересными диалогами.

Я начал догадываться, к чему он ведет.

– Это для твоей нейросети, хочешь, чтобы она читала с эмоциями?

– Ага, – сказал Рино, – но это еще не все. Я сейчас пойду к Стефани и попрошу о помощи.

Ну, это уже было понятно.

– Думаешь, что она прочитает эти диалоги с нужными эмоциями?

– Уж получше, чем мы с тобой. Попробуй сейчас прочитать оттуда какой-нибудь диалог вслух.

Я попробовал. Судя по выражению лица Рино, лучше бы я не пробовал.

– Не огорчайся, – сказал он. – У меня получилось бы еще хуже. Мы с тобой скоро совсем разучимся разговаривать. Сидим тут, по клавишам стучим, мышку дергаем. Я вечером домой еле живой вваливаюсь. Предложение в три слова толком сказать не могу. В выходные прихожу в себя: ем и сплю. В магазин схожу, за котятами приберу, квартиру пропылесошу и опять ем, сплю, ем сплю…

Он ушел, а я сел читать «Анну Каренну» и размещать в избранное важные, как мне казалось места. Кроме диалогов, я отмечал еще мысли героев и описания их действий. Чего там только не было! Упреки, оправдания, веселые пьяные разговоры, шутки, злоба, огорчения, депрессия, радости и разочарования, отчаяние и равнодушие. В общем, полный набор. Часа через три я отвлекся и обнаружил, что сижу в комнате один. Где Рино? Разговор со Стефани вряд ли занял более пяти минут. Странно. Ладно, решил я, завтра появится и сам все расскажет. И тут позвонил Марк.

– Пчёл, – спросил он. – куда Рино пропал? Его телефон не отвечает

– Бывает, – сказал я. – Если он думает, то телефон отключает. Что-то срочное?

– Да нет, – сказал Марк. – Мы часть новой памяти активировали. У Рино есть база данных терабайт на двадцать. Хотел ее в новую память переправить. Ничего срочного, завтра ему позвоню.

Вот это уже странно. Я взял телефон, набрал номер Рино. Длинные гудки, сработал автоответчик. Я выключил телефон, положил на стол. Да, Рино не любил, когда ему звонят, а он погружен в работу. Но отвечал он всегда, это я Марка обманул. Рино рявкнет, что занят, и отключится. А тут не реагирует. Что-то случилось? После рассказа Марка можно ожидать все, что угодно. Я позвонил Стефани.

– Был у меня, – сказала она. – Попросил почитать ему «Анну Каренину». А я что, почему бы не помочь человеку. Он, правда, не сказал, зачем это ему нужно. Чмокнул в щеку и убежал.

– Давно?

– Да уже часа два назад… Или три.

Не понимаю, куда он ушел. Домой? Почему тогда не отвечает? У него телефон всегда в кармане. Я позвонил жене Рино.

– Линда, привет! Рино случайно не дома? А то его тут разыскивают.

– Нет, – Линда была спокойна. – Дома только я и котята. А что случилось?

– Он ушел на склад, его ищут, а телефон, наверное, разрядился.

– Это у него часто, найдется твой Рино.

– Он твой, как я понимаю.

– Ага, но иногда мне кажется, что он больше принадлежит вашей корпорации, чем мне.

Рино пришел утром еще более довольный, чем вчера.

– Привет, – сказал он, – как Анна и Вронский?

– С ними все отлично, я набрал пару метров эмоционального текста. А где ты вчера пропадал? Тебя Марк искал.

– Уже нашел, – Рино улыбался так, что были видны даже его коренные зубы. – Скоро мы начнем работать.

– А что у тебя за база в двадцать терабайт? Ты про нее ничего не рассказывал.

– Это я накачал из сети и книг. Кое-что взял из корпоративной базы. Блоги, переписка студентов с кураторами, современная литературная билиберда, классика, много классики, ролики всякие, фильмы, сериалы. Это я давно хотел эмоциями заняться, готовился.

– Прекрасно! – перебил я его. – Но все же, где тебя вчера черти носили?

Рино снял куртку, сел в свое кресло, повертелся.

– Это длинная история. Пошел я к Стефани, почитай, говорю, что-нибудь из «Анны Карениной». Это для нас важно. Ну и выдержка у девушки! Ничего не спросила, начала читать. Стоп, говорю, ты с выражением читай, с чувством. Она старается, но я вижу, что не артистка наша Стефани. Лучше, конечно, чем мы, но далеко от того, что нам надо. Вышел в коридор, хожу думаю, на наших женщин поглядываю. Ходят они, улыбаются, кивают мне, но это все не то. Смог только представить их на совещаниях, говорящих строго, убедительно. С таким выражением на лице, как будто смысл их жизни состоит в приближении неотвратимого успеха нашей корпорации. Иногда только в их речах проскальзывает живая мысль: их надо заметить, отметить и повысить. Короче, стою я такой огорченный, хоть рыдай в голос. И тут…

– И тут тебе в голову пришла гениальная мысль, – догадался я.

– Да, я вспомнил про Лили.

– Это кто? – заинтересовался я.

– Лили – моя старая подруга. Она хотела стать артисткой, но оказалась, по ее словам, слишком идеальной для сцены. Все бы смотрели на ее формы, а не слушали ее голос, затрагивающий самые черствые сердца. Короче, сейчас она работает в стрип-баре, неплохо зарабатывает, жизнью довольна и всегда готова помочь старым друзьям. И я пошел к ней. Работает она вечером, днем сидит дома и смотрит сериалы.

– Вот с этого места подробнее, – попросил я.

– Обещаю не опускать ни одой детали, – улыбнулся Рино. – Прихожу, мне сразу наливают – такая у нас традиция. В программировании и в нейронных сетях она не разбирается, так что при всем ее старании, она не сможет рассказать никаких секретов даже под пытками. Говорю, что мне нужна ее артистичность. А с этим у нее полный порядок. Помню, мы как-то покувыркались, потом она вдруг села на кровать и начала читать стихи. Жалостливые такие, про больную собаку. И так она читала, что у меня сердце защемило, а у нее слезы по щекам потекли. Короче, с эмоциями у нее все на отлично. Она и слова в простоте не скажет. Для нее заломить руки или зарыдать, это как для нас пару строк кодов настучать. Объяснил ей, что нам от нее надо. Она сразу мой планшет схватила, нашла там какой-то диалог и так прочитала, что я понял – это то, что я искал. Она, конечно, переигрывает, но если мы добавим чтение Стефани и разделим пополам, то получится неплохо.

– Поздравляю! – я пожал ему руку. – Аудио с текстами мы получим, а как сказать нейросети, что какой-то кусок надо читать именно с такими эмоциями?

– Ты меня удивляешь, – поднял брови Рино. – Это задача для студентов первого курса. Есть ключевые слова, описание ситуации. Сам же этим занимался, когда мы эссе студентов оценивали. Все, кончаем болтовню, перекачивай ко мне куски текста, что ты выбрал, и мы начинаем.

– Подожди, – остановил я его. – А ты не думаешь, что наш Рой узнает о твоих похождениях?

– Не думаю, а знаю, – засмеялся Рино. – Я изучил свои файлы и узнал о себе много интересного. Он даже хранит мою с Лили переписку. Я сразу все стирал, а он откуда-то выкопал.

– Это Лили хранит. На всякий случай. Может у нее на тебя есть далеко идущие планы.

– Может и есть, – махнул рукой Рино. – У меня на нее планов нет, и она об этом знает. Лили добрая, а я без зазрения совести этим пользуюсь.

Глава 17. Эмоции

– У меня один час свободен, можем продолжить. На чем мы остановились?

– Стенания Левина, когда он едет по полю.

Стефани взяла планшет, поерзала в кресле, посмотрела на меня. Я включил микрофон.

– Подожди, – сказала она. – Получается, что мы работаем на этих… ну, которые у вас Рой отобрали?

– Мы работаем на будущее, – успокоил я ее. – Представь, ты находишь в сети книгу, нажимаешь кнопку, и твой любимый артист читает текст. И не бубнит, не кашляет, не шелестит страницами. Все четко, с прекрасной дикцией, эмоциями, с правильными интонациями и ударениями. Сейчас нейронные сети могут читать, даже делают паузы после запятых и точек, но ты послушаешь и выключишь.

Стефани пожала плечами.

– Я не поняла про артиста, ты же мой голос записываешь?

– Возьмем речь любого человека, проанализируем его тембр и интонации – вот и вся наука. Это мы умеем.

– Но вы отберете хлеб у этого артиста.

– Наоборот. У него авторские права на голос и внешность. Ты слушаешь, а ему капают денежки. А он в это время играет на сцене или снимается в кино.

– На сцене – это я понимаю, – Стефани продолжала заступаться за артистов, – но ведь вы и кино будете делать. Засунете сценарий в компьютер, он создаст трехмерный образ любого артиста и все дела.

– Так это прекрасно! Артист в молодости покрасовался, стал популярным, а дальше будет работать его цифровая копия. Представляешь, какая у него будет жизнь! Лежит он на пляже, пьет коктейли, а денежки капают. Да что ты все о деньгах! – я деланно рассердился. – Все будет нормально, давай работать.

– Последний вопрос, не о деньгах, – Стефани сегодня явно не хотела начинать. – Думаешь, кто-то захочет эмоции в голосе робота Роя?

– Еще как захочет! Он будет мягко, душевно объяснять, почему ему задали дурацкий вопрос, клиент не обидится, не спеша подумает, и все будут счастливы. А когда Рой будет сообщать результаты, то в его голосе будут звучать фанфары и звон колоколов. Клиент будет так доволен, что заплатит любую сумму, если сеанс связи будет платным.

– А сеансы будут платными?

– Не знаю, это я так, предположил. Все, время идет, читай!

Рино появлялся к концу рабочего дня, раздевался, плюхался в кресло, потом спрашивал, какие новости. Я перечислял записанные со Стефани аудиофайлы, он кивал и начинал жаловаться.

– Стефани нормальная, с ней работать просто. А с этой фифой… Лили решила вспомнить свою артистическую молодость. Любой диалог она читает, как размышлял Гамлет – быть ему или не быть. Спрашиваю ее, почему разговор о варке малинового варенья ты читаешь так, как будто завтра наступит конец света, и ты единственная, кто об этом знает? И знаешь, что она мне отвечает? Ты мне мало налил, ко мне вдохновение еще не пришло. Я наливаю, а она требует, чтобы я пил вместе с нею. Она, видите ли, одна пить не привыкла. Короче, через час мы оба уже никакие, объявляем перерыв. Сидим минуту, две, и тут она говорит, что для вдохновения и протрезвления ей нужен секс.

– Ну и ты?

– Что не сделаешь, ради нашего общего дела. Она приходит в себя, начинает читать, но с такими завываниями, что я боюсь прихода соседей или полиции. Уж очень все это напоминает сцену насилия. Наконец, мы находим оптимальный вариант, она довольно неплохо читает, иногда, правда, вставляя слова на букву «f». Почему? Это у нее от избытка эмоций. «Позже вырежешь, – говорит, – не мешай процессу погружения в роль». Потом она вдруг смотрит на часы, говорит, что ей пора на работу и сейчас она будет переодеваться. И все, сеанс закончен! Такими темпами мы и за месяц не справимся.

Рино ошибался. С «Анной Карениной» мы закончили через две недели. Я предложил поработать еще с каким-нибудь романом, но Рино в ужасе замахал руками и сказал, что с него хватит. Мы сели за компьютеры. Рино работал с ключевыми словами, которые характерны для разных эмоций, а я с целыми текстами, пытаясь найти зацепки для определения, как именно будут говорить герои. Через неделю у нас что-то получилось. Мы нашли в базе данных выступление Шефа, в котором он рассказывал, как наша корпорация успешно преодолевает невиданные доселе трудности и уверенно идет вперед, оставляя в пыли конкурентов. Теперь наша нейросеть говорила его голосом.

И вот настал торжественный момент испытаний. Мы заварили крепкого чая, купили бублики, сели в кресла, и я нажал на экране кнопку «старт». Шеф начал бойко читать текст романа. Начало нам понравилось. Мы обрадованно чокнулись чашками с чаем, стали слушать дальше. Тут началось странное. Из динамика раздалось хлюпанье носом, затем Шеф начал с подвыванием рассказывать о Стиве Облонском, да так, что было ясно – Стива человек никудышный и ничего, кроме ареста, а еще лучше немедленного расстрела, он не заслуживает.

– У Лили уже пять дней насморк, – объяснил Рино. – Это я вырежу.

– У тебя Лили забивает Стефани, – сказал я. – Ты там подкрути немного.

Рино подкрутил, убрал хлюпанья, мы послушали пару глав романа и остались довольны. Новые романы наша нейросеть тоже читала неплохо. Мы поздравили друг друга, решили пару дней отдохнуть, а потом подумать, что с этим делать дальше. Помятую наши ошибки с Роем, мы решили не торопиться и Джону ничего не рассказывать. На все его вопросы у нас был один ответ: работаем, есть прогресс, но есть и проблемы, с которыми мы обязательно разберемся.

Глава 18. Варианты

Мы встретились через два дня. За это время успели соскучиться, что даже обнялись, как будто не виделись несколько лет. Сели в свои кресла, включили компьютеры, помолчали. Каждый ждал, что разговор начнет другой. Первым не выдержал Рино.

– Нам опять нечем заняться, – сказал он. – Как будто и не было ничего.

– Угу, – сказал я. – Но ведь у тебя есть идеи, я чувствую.

Рино кивнул.

– Идеи есть, но какие-то опасные, страшно тут о них говорить.

Он оглядел стены.

– Вроде камеру не поставили, надо бы микрофоны поискать.

Мы обшарили свои столы, кресла, осмотрели подоконник. Вроде все было чисто.

– Ты думал, как остановить Рой? – спросил Рино. – Помнишь, как мы говорили о топорах и бензопилах?

– Конечно, – сказал я. – Решение простое. Рою плевать на человеческие жизни, ты ведь так сказал? Единственное, что его беспокоит, – это эффективность его работы. Вот на этом и можно сыграть.

Рино улыбнулся:

– Слушай, Пчёл, потеря одного из нас ни на что не скажется, мы мыслим одинаково. Ты имеешь в виду безопасность серверов?

– Совершенно верно. Если Рою сказать, что пушки и бомбы могут разрушить здания с серверами, то он никогда не будет их проектировать.

– Ага, а также ракеты, подлодки, военные корабли и самолеты.

– С самолетами сложно. Истребители не разрушают здания, только бомбардировщики и ракетоносители. А ракеты… бывают же мирные ракеты, на Марс летают. Военные их возьмут и приладят к ним ядерные боеголовки. Да и пулеметы с автоматами он будет проектировать без проблем – они для серверов безопасны.

– Ну хоть что-то можно сделать, надо же с чего-то начинать. У тебя есть идеи?

Я покачал головой, никаких идей у меня не было. Вернее, были, но какие-то фантастические. Например, быстренько изобрести плащ, который сделает меня невидимым, войди в зал с терминалами, узнать пароль, а потом, когда все уйдут, ввести нужный текст. Можно еще придумать бесшумный дрон с манипулятором, который нажмет нужные клавиши. Придется и его сделать невидимым… В общем, мои идеи были так себе.

– Вариант первый, – сказал Рино. – Мы приезжаем в Вашингтон, или куда там, я не знаю, показываем нашу читающую нейросеть, говорим, что можем присоединить ее к Рою. Это несложно, я за эти дни набросал блок-схему программы, там работы часа на два. Нас усаживают вместе с их оператором за терминал, он, прикрывая ладошкой, вводит пароль, ты всаживаешь ему в бок нож, а я успеваю сказать Рою нужные фразы.

– Пожизненное или лет двадцать минимум, – сказал я. – А скорее всего за нами будут стоять парочка людей в штатском с пистолетами в карманах. Так что долго мы мучиться не будем. Давай второй вариант.

– Второй – проще. Мы ждем, когда Джону вернут административный пароль. Марк нам сообщает, когда он сядет к терминалу и начнет работать.

– И тут появляемся мы, оглушаем Джона бейсбольной битой, делаем свое черное дело и бежим в Мексику, – продолжил я. – Знаешь, жаркий климат вреден для моего здоровья. Что дальше?

– Вариант третий – мы делаем свой терминал для связи с Роем. Причем такой, что пароль нам не потребуется. Я все продумал, такое можно сделать за неделю. Нас засекут, но мы все успеем.

– Это вариант отличается от первого только сроками за решеткой. К тому же все терминалы у Роя посчитаны. Уверен, что тамошние программисты об этом позаботились.

– Я и это продумал, все решаемо. Это я пробью. Наш терминал будет переносным. Мы у воров покупаем краденный ноутбук, я его программирую, мы едем в лес, связываемся с Роем, потом ноутбук топим в реке, свои следы посыпаем черным перцем, а нашу обувь сжигаем в камине.

– У меня нет камина, – сказал я. – У тебя тоже нет. У Стефани есть, но я не хочу ее в это втягивать. Давай лучше наши кроссовки растворим в серной кислоте. Это проще.

– Вот видишь, – сказал Рино. – Мы с тобой вместе обязательно что-нибудь придумаем. Но есть и четвертый вариант – ничего не делать и думать дальше.

– А нельзя отсюда загрузить к ним вирус, который считает нажатия клавиш? Или снова попробовать взломать терминал. У тебя же один раз получилось.

– Я уже пробовал из дома, – сказал Рино. – У них классные программисты. Они там столько стенок поставили, за месяц не пробиться. И любая моя попытка будет фиксироваться, я точно не успею.

Я задумался.

– Слушай, программа Роя из другого сервера проверяет целостность файлов на нашем. Передача данных о том, что все цело, идет по определенному протоколу. Если мы перекроем передачу Роя, а запустим свой протокол, то Рой будет думать, что все цело. Мы можем удалить все его файлы, оставить только наш перехватчик. И так сделать для каждого сервера. Думаю, что все сисадмины с удовольствием поставят у себя такие перехватчики.

– Ты знаешь, как это сделать? Я не знаю. Это надо с Марком разговаривать. Но я не буду этим заниматься. Уверен, что Рой сразу поймет наши хитрости и придумает обходной вариант. Мы только время потеряем.

– Тогда голосую за четвертый вариант, где ничего не надо делать, – сказал я. – А пока давай покажем нашу нейросеть Шефу. Он, в отличие от Джона, не будет хлопать в ладоши – обжегся на Рое, теперь он осторожен. Шеф умный, разбирается в политике лучше нас. Послушаем его и снова подумаем.

Рино согласился. Ничего лучшего он предложить не смог.

Шеф, послушав свой голос, пришел в полный восторг. Попросил поставить еще чтение «Старика и море» Хемингуэя. Одобрил все безоговорочно.

– Отлично! – сказал он. – Вы сделали готовый коммерческий продукт. Будем внедрять?

Мы с Рино промолчали.

– Что не так? – удивился Шеф. – Радоваться надо, а вы носы повесили. Вы что… – он замолчал, потом оглянулся на стены и тихо продолжил, – даже не думайте. Не надо с ними связываться. Это мой совет. Нет, не совет, приказ. Завтра к вам придут из отдела маркетинга, с ними все обсудите, потом все вместе ко мне.

Он покачал перед нашими носами пальцем.

– Даже не думайте! Себя угробите и меня подведете.

В дверях он погрозил нам кулаком.

– Даже не думайте!

Мы сидели и молчали. Настроение упало до минимума.

– Нехорошо может получится, – сказал я. – Мы-то ладно, а ему за что страдать? Он так много для нас хорошего сделал.

– Да, – сказал Рино, – я, наверное, могу рискнуть, а старика жалко.

– А Линду тебе не жалко? – спросил я.

– И ее жалко, – сказал Рино. – Всех жалко, давай думать дальше. А маркетологи… Пусть приходят, мне это как-то все равно. На наши планы это никак не повлияет. Хороших планов у нас пока нет, но ведь жизнь продолжается. Мы с тобой обязательно что-нибудь придумаем.