Один долгий день от рассвета до сумерек

Глава 10

Перед мысленным взором Григория предстала такая картина:

«Не будишь же силой заталкивать дитятко в дом!!

Представляю себе картину – он орет во все горло, отбивается от меня, а я его тащу, надрываюсь, аж весь покраснел, как рак; пыхчу от натуги, забыл совсем о том, что удивленные хозяева с недоумением смотрят на меня. Такого чуда они еще не лицезрели и меня в таком состоянии они еще не видели и даже не представляли, что я такой лох могу быть! Сколько им представится возможностей понять, кто я такой есть на самом деле!

А я в это время суечусь, заталкиваю сына в квартиру и на мою возню круглыми глазами взирают хозяева, и перед ними открывается прекрасная картина:

Я запыхавшийся и взъерошенный, выполняющий свою маленькую, но важную миссию и напрочь забывший об их присутствии, и мой упирающийся и не слушающийся меня сын.

«Нет, подожди»: с усилием говорю я, тяжело отдуваясь, ребеночку своему. «Я все равно впихну тебя в эту квартиру, как ты не брыкайся и не ори на всю ивановскую!».

А сам себе, сражаясь героически в это время с карапузом, я говорю со скрытой гордостью и самодовольством:

«Я тебя переборю, переупрямлю, как ты не ерепенься, силы то богатырские пока что еще есть …

А ты еще маленький, можно сказать малюсенький по сравнению со мной, пигалица можно сказать, вот и успокойся и слушайся старших, а не ори благим матом! ….. Ну что ты так разорался-то, в конце концов! А ну, замолкни, тебе говорят! ….. Да, тише ты, тише, ради Бога, что ты так орешь, в конце-то всех концов!

А, вы ребята, Петя и Марина, и иже с ними, тут немножечко подождите, пока я ребёночка брыкающегося в ваш дом затащу! Посидите тут на стульчиках пока, займитесь чем-нибудь другим, скоротайте время!

Что у вас дел нет каких-нибудь других? Вы меня удивляете, ей Богу! Ну чем-нибудь займитесь все-таки, пожалуйста! Я сейчас вам дело какое-нибудь быстренько придумаю! И у меня дело есть и вам дело найдется!

Вот, бац и придумал! Все-таки, правду сказать, что не говори, я не промах! Орехи грецкие, например, пока наколите, что попусту сидеть, унывать! Я грецкие орехи люблю, страсть как! И вам польза и мне будет! Все только не съедайте, пока я дитя затаскиваю в квартиру, делом важным занимаюсь, а то еще сожрете, вас не предупреди!

..... Да, пришли, что называется, в гости! Сами напросились туда, где нас не ждали, и сами не желаем заходить. Во как! Финт такой закрутили, что и не передать! Что такое разве не бывает? … Бывает, бывает, скажу я вам … Мы живой пример этому! Ничего что такое с другими не случается, зато у нас такое сплошь и рядом. Загляденье, как посмотришь на нас! Картину маслом с нас можно писать!

«Бурлаки на Волге» и я в качестве бурлака, затаскивающего дитя в дом. Только бурлаки там медленно бредут, еле двигаются, почти уснули на ходу, выполняя свою работу, а я развил бурную, можно сказать лихорадочную деятельность и вот вы можете видеть, посмотрите на меня внимательно – какой я бодрый и энергичный, как живчик, и этим, конечно, значительно отличаюсь от этих, еле двигающихся доходяг и засонь в лучшую сторону.

Жаль, что Репин меня не видит, с меня написал бы в картине свой лучший персонаж! Он точно переписал бы свое произведение и я там бы, наверняка, на переднем плане красовался и занял бы минимум процентов пятьдесят от общего пространства картины среди всех этих худосочных бурлаков!

…Ладно, хватит глупых фантазий, которые еще, не дай Бог, могут превратиться в реальность .... Будут еще надо мной смеяться, как я сам над собой смеюсь! Но я-то как-нибудь переживу такое курьезное происшествие, чай не впервой такое со мной…. Но что хозяева подумают о нас?!

Нужно сказать, такие фокусы цирковые вместе с разными трюками, типа сальто мортале, то есть многократных переворотов через голову, только со мной и с Лешей могут произойти; это точно, больше ни с кем!»

Такие мысли галопом пронеслись в голове Григория и их бесконечный поток остановился только тогда, когда в тамбуре показалась хозяйка квартиры, в глазах которой просматривалось оживление, любопытство и, в то же время, небольшое недоумение.

Григорий отставил на время в сторону противоборство с сыном, происходящее, по большей мере, у него в душе и пока еще невидимое посторонним наблюдателям, и переключил все свое внимание на персону хозяйки.

Глава 11

Супруга Петра, разглядев за фигурой мужа стоящих на площадке гостей, заулыбалась и подойдя поближе, с чувством воскликнула:

«Кто к нам пришел!!

Вот так гости к нам пожаловали!»

Григорий, в ответ на искреннее приветствие хозяйки, мгновенно изобразил на своей физиономии «Саму Доброжелательность» и «Саму Учтивость», а также постарался непринужденно улыбнуться, что в общем–то и удалось ему прекрасно сделать.

«Привет, Марина»:

сказал он бодро и энергично.

Только на слове «Марина» Григорий невольно сделал особый акцент и этот акцент был выражен в том, что имя хозяйки было произнесено более приглушенно и с оттенком вежливости.

После того, как Григорий поздоровался, то он, находящийся немножко в прострации и отдаленно напоминающий бессмысленно улыбающегося китайского болванчика, решил машинально еще дополнительно помахать ей рукой в знак особого расположения, помахать ладошкой всего пару раз: туда-сюда, влево-вправо, всего и делов-то пустяк.

Но он вовремя спохватился и смог удержать себя от этой затеи, так как посчитал, что он со своим помахиванием будет выглядеть со стороны достаточно глуповато, так, как будто, он машет ручкой Марине, находясь на другом конце света от нее – они же стояли на достаточном отдалении друг от друга, ближе подойти им не позволял, загородивший путь, Алеша.

Он в этот момент очнулся от своих грез и уставился удивленно на женщину, так как будто не ожидал, что здесь, перед ним, возникнет дополнительно еще один новый персонаж.

Марина сказала:

«Привет, Григорий.

Что же вы на пороге стоите?! Проходите в дом!»

Григорий надавил легонько на спину Алеше и мальчик, не оказывая никакого сопротивления, пошел послушно вперед.

Григорий такому повороту событий даже удивился и, не желая признаваться в этом самому себе, даже немного обрадовался, похлопал по такому случаю мысленно в ладоши с апломбом и бахвальством, как какой-то сноб, совершивший большое и успешное мероприятие. Ну, а затем Григорий и вовсе все ладони себе мысленно избил, хлопая в них, и радуясь, как ребенок, благополучному исходу дела.

Григорий заметил про себя:

«Какой глупый пустяковый эпизод был, не стоило и внимания обращать, все само собой разрешилось, сам себе больше ситуацию раздул, голову свою заморочил, а как сразу сейчас на сердце полегчало!»

Но Алеша, переступив, как в замедленной съемке, порог, озираясь вокруг, сделал пару нерешительных шажочков внутри тамбура и «Оп-па! Сюрприз для папы!» – вдруг снова встал столбом, как зачарованный, только зачарованный неизвестно чем.

После того, как Леша в очередной раз не с того, ни с сего, снова остановился и замер, как вкопанный, Григорий, не имеющий возможности спокойно, без лишних эксцессов, пройти в квартиру, вздохнул с покорностью про себя:

«Ох, что-то я немного приутомился от этих Лешиных выкрутасов!»

Григорий поневоле в глубине души напрягся, что внешне на нем мало отразилось, проявившись только разве что в усилившемся блеске глаз.

Марина, как показалось Григорию, удивленно мельком глянула на него и перевела взгляд на затихшего от застенчивости, а может из-за какой другой причины, ребенка, который стоял столбом и упорно смотрел себе куда-то под ноги. Что он так пристально там разглядывал, было непонятно, но, наверное, что-то занимательное, все-таки, углядел.

Марина с искренним умилением в голосе, с которым могут говорить только женщины, общающиеся с детьми, произнесла:

«А это что за маленький мальчик тут стоит? … А?.. Кто это к нам в гости пришел?»…. и так как мальчик промолчал, то добавила, ни к селу, ни к городу, несуразное:

«Ну?»

Ребенок внешне обратил на нее внимание, так же приблизительно как на пустое место, то есть – ноль внимания.

Но женщину не так просто было сбить с толку, и она снова ласково обратилась к Алеше:

«Скажи, как тебя зовут?»

Григорий ответил вместо сына:

«А это сын мой, Алеша. Можете познакомиться»

Петр громогласно произнес:

«А мы уже поняли!»

Марина все не унималась и продолжила свой, пока что, монолог:

«Ну, так как тебя зовут?»

Петр, заметив, что Григорий внимательно и со всей серьёзностью наблюдает за Алешей и чуть ли не в рот ему заглядывает и опять собирается что-то говорить вместо сына, сказал ему:

«Не подсказывай, пусть сам отвечает»

Но мальчик не поддавался чарам очаровательной хозяйки, а может и стеснялся немного, и в ответ на обращенный к нему вопрос неизвестной тети, не произнес ни слова, только чуть-чуть сурово насупил брови и нос. То, что по лицу ребенка промелькнула тень досады заметил только его отец.

Марина восприняла как должное то обстоятельство, что ребенок проигнорировал ее вопросы и ничего ей не отвечал, и продолжила, как ни в чем не бывало, расспрашивать его и задавать вопросы.

«Что эта тетя ко мне пристала? Когда она перестанет меня пытать и приставать со своими глупыми расспросами? Нет, так совершенно невозможно!»: возмущался про себя Леша, грозно сопя носом, но вслух не решался ничего произнести.

Только настроится было, чтобы что-нибудь сказать толковое, уже и рот откроет и слова уже готовы сорваться с губ, а тетя раз-бац и перебьет его ценную мысль, которую он хотел высказать, задавая ему уже какой-нибудь очередной глупый вопрос, так и отбивает всякое желание отвечать.

«Да, что же это такое!» воскликнул в сердцах про себя Леша, когда в очередной раз его задвинули в сторону.

Марине, не смотря на все старания, не удалось разговорить мальчика более чем на некоторые короткие междометия; и она, в глазах которой застыло недоумение, на пару секунд призадумалась.

После небольшой паузы она, набрав побольше воздуха в легкие, склонилась немного вперед, чтобы хотя бы на йоту быть поближе к дорогим гостям, и с неутраченным энтузиазмом воскликнула, обращаясь уже не столько к ребенку, а сколько ко всем присутствующим:

«Неужели это Лешенька к нам с папой в гости пожаловал?»

Глава12

Григорий в ответ на эту тираду Марины с душевной горечью и, в то же время, с саркастической иронией, невольно возникшей у него в попытке сохранить свое внутреннее достоинство, пробормотал с мнимой надменностью про себя:

«Ну это почти очевидный факт. Не увидит только слепой.… Да, это мы к вам в гости приперлись. А кто же еще? Кто еще так умеет! Вот вам и ответ – Никто, кроме нас»

Марина, меж тем, продолжила свои попытки завязать общение с ребенком, что-то пыталась втолковать ребенку, Алеша под таким напором уже начинал что-то отвечать, тихо и невнятно говоря что-то себе под нос, а Марина, обрадованная таким поворотом дел, чутко пыталась разобрать слова ребенка и иной раз переспрашивала, на что Леша уже более громко, но все еще достаточно лаконично отвечал.

Григорий, с рассеянной улыбкой на лице, вполуха слушал этот диалог глухого с немым, и в это время у него продолжился внутренний монолог, так как он был не в силах сдержать поток мыслей, наполовину смешных и наполовину грустных.

«Дорогие хозяева, к вам свалились на голову не менее дорогие родственнички.

Торопитесь, встречайте нас быстрее с распростертыми объятиями, а то мы еще развернемся и гордо уйдем, задрав верх голову и недовольно сморщив нос… убежим от вас, будете нас плохо встречать; горькими слезами обольетесь тогда, будете где-нибудь в уголке, как мышка, тихо сидеть, плакать, слезы утирать и шмыгать носом, потихоньку голося:

«Вернитесь, вернитесь, пожалуйста!

Ну что вы такие нехорошие; бяки, можно сказать! Мы же не знали, что вы чуть что, так тут же стремглав убегаете, только вас и видели! Не догонишь вас, только пятки сверкают вдали; извиняюсь, только стертые блестящие подошвы сверкают вдали; а может, издалека и не разберешь, это и пятка какая-нибудь сверкает вдали, если ботинок от быстрого бега с ноги свалился!

Мы все для вас сделаем! Только вернитесь!» и дальше и дальше реветь от огорчения, утирать слезы и шмыгать носом!

… Ну, это я увлекся чересчур! Нужны мы им! Как же! …. Надеюсь все-таки, что нужны.»

И подумал уже серьезно:

«Как бы мне плакать потом не пришлось!

Честно, хватит уже сочинять всякий вздор, сейчас не до глупостей всяких.

… Ладно, все край! Хватит чепуху разную молоть!»

Глава 13

Марина в этот момент говорила Леше:

«Сейчас твой братик Дима тебе свои игрушки покажет. Столько игрушек у него осталось! Сейчас все валяются. Ой-Ё-ЁЙ!»

И Марина, находящаяся то ли под впечатлением от огромного количества игрушек, то ли из-за осуждения того, что они валяются где попало, предосудительно покачала головой.

Потом, по всей видимости, у нее появилась очередная блестящая идея о том, как заинтересовать и расшевелить Алешу и она незамедлительно обратилась к нему с вопросом:

«Ты в машинки любишь играть?»

Григорий решил, что пора бы и ему уже включиться в разговор, быть поактивнее и поживее, а не только улыбаться, как истукану и не молчать, как рыбе:

«А Дима разве дома сегодня?»

Где-то в уголках сознания Григорий по не вполне отчетливой причине посчитал, что сын хозяев находится сейчас то ли в школе, то ли в какой-нибудь секции, то ли с друзьями на улице, в общем где-то там за пределами квартиры, но только не дома.

И когда Григорий направлялся в гости, то перед его мысленным взором в основном представал образ Петра и где-то на заднем плане присутствовала периодически и его жена, а про их отпрыска он почти не вспоминал.

Но, наверное, вопрос, заданный про хозяйского сына, оказался неудачным, так как Марина немного удивленно и безапелляционно на него ответила таким образом:

«Конечно дома! Где же ему быть?»

После такого категоричного ответа Григорий решил за лучшее промолчать. Марина, меж тем, добавила:

«Где-то в своей комнате закрылся, сидит, наверное, с утра за компьютером, не оторвешь его.

Петр сказал:

«Ладно, хватит уже здесь стоять разговаривать. Давайте, проходите в квартиру!»

Марина, услышав слова мужа, присела на корточки около мальчика и, заглядывая ему в лицо, протянула к нему руку, намереваясь взять его и завести в дом. Только она дотронулась до Алеши, как он, сверкнув глазами, резко отпрянул от нее и натолкнулся на, стоящего позади его, отца. Марина стремительно, не смотря на свой, уже далеко неюный, возраст, вскочила на ноги и, пытаясь убедить ребенка в своих самых лучших чувствах к нему, горячо воскликнула:

«Нет, нет! Не буду, не буду тебя трогать!»

Григорий тут же эмоционально обратился к сыну:

«Алеша, ну что ты! Это же твоя тетя Марина, а это дядя Петя. Это наши родственники.»

И вдогонку, не сдержавшись, уже почти беззвучно еще раз добавил:

«Ну, ты что?!»

Он, внутренне огорченный и чуть смущенный, повернулся к хозяевам, стремясь объяснить поведение сына:

«Не обращайте внимания, он еще не освоился. Сейчас немного освоится, потом все в порядке будет. В покое его сейчас просто нужно немножко оставить. Немного что-то дичится сейчас. Пройдет…. Не обращайте внимания».

Петр сказал:

«Ну ладно. Парень какой у тебя!»

И дальше он почти беззвучно выдохнул:

«Мм-да!»

и добавил:

«Пусть пока осваивается, раз так».

Григорий из всего сказанного почему-то особо болезненно воспринял это «Мм-да!» и подумал про себя:

«Что значит «Мм-да»? Какое тебе еще «Мм-да»?»

Все присутствующие вдруг на некоторое время замолчали, не зная, что сказать, и Григорий для того, чтобы неловкая пауза не затянулась надолго, поспешно обратился к хозяевам:

«Вы не сильно заняты? Мы вас не отвлекаем от дел? А то нагрянули внезапно, не позвонили».

«Да, нет, не отвлекаете. Так, каждый сам по себе, пустяками разными занимаемся. Дела, конечно, всегда какие-нибудь есть. Как без них».

«Да, дела всегда найдутся. Мы на минутку зашли. Извините, что побеспокоили»

«Да за что извиняться, ты что Григорий! Хорошо, что зашли. Не виделись уже сто лет»

Григорий сказал:

«Хотел Алешу с вами познакомить, с вами то он еще не знаком, никогда вас не видел»

Петр воскликнул живо:

«Как так он нас не видел?! Мы же были у вас, когда он только родился!»

Григорий сказал:

«Так это когда было! Вы его видели, а вас-то он как видеть мог? Тогда он еще никого не различал»

Петр ответил:

«Это точно».

Алеша стоял, никак не реагируя на высказывания, звучащие у него над головой, как будто это не про него ведут речь, как бы говоря всем своим внешним видом:

«Говорите, говорите. Трещите, трещите! Я вас все равно не слушаю. Все, что сейчас вокруг меня происходит – меня не касается, я сам по себе, а вы, взрослые, там сами по себе; болтайте что хотите, мне до этого нет дела».

Глава 14

Хозяева и Григорий стояли напротив друг друга и эмоционально переговаривались и перед Григорием стоял сын, как преграда и сдерживал проход отца в квартиру, а через сына отцу никак невозможно было переступить.

Григорий, положив руки на плечи Алеши, старался активно и горячо поддерживать разговор, вынужденно играя роль, чересчур увлеченного разговором, собеседника и в основном обращался он к тому из хозяев, кто сам больше всего был увлечен разговором и таким человеком была Марина. Но такая ситуация, как понимал Григорий, не могла длиться вечно.

Григорий не знал, как в данный момент поступить, а главное не ведал, как себя поведет сын и что можно от него ожидать.

Вступать в пререкания с Лешей сейчас не имело никакого смысла и Григорий в нерешительности поневоле застрял вместе с сыном на одном месте, чувствуя себя в глупом положении, ведь их пригласили в дом, а они по непонятной причине не проходят внутрь квартиры. Со стороны это выглядело странно и даже некрасиво, как будто Григорий напрашивается на повторное приглашение.

Григорий только надеялся на то, что в это время пока идет беседа Алеша сам по себе адаптируется и вся эта ситуация нормализуется.

А, меж тем, встретившиеся после долгой разлуки родственники не могли наговориться, с секунды на секунду ожидая каждый со своей стороны, что сейчас войдут уже и продолжат беседу в квартире, а сейчас просто временно стоят здесь, так как завязалась чересчур занимательная беседа и ее невозможно ничем остановить, такая она уж чересчур увлекательная, так что и оторваться от нее нельзя.

Григорий отрешенно и, в тоже время, изучающе смотрел на брата и в какой-то момент лицо Петра приняло недоуменное и оттого немного комичное выражение, наверное, все из-за того, что они все еще толкут воду в ступе, разговаривая о всяких пустяках в тамбуре, вместо того, чтобы давно уже удобно расположиться в квартире.

И тогда Григорий мысленно подмигнул ему и про себя стал ему вещать с назиданием, скрывая улыбку:

«Вот так-то! А ты как думал? Все тебе просто в этой жизни? Все тебе хиханьки, да хахоньки? Нет. Не тут-то было! Вот взять нашу беседу, например!

Спугнешь и хлоп, и нет ее, такой увлекательной и интересной беседы, исчезла она и как не стараешься, а она больше не повторяется. Иди, свищи в поле, ищи ее, да что толку, все конец, она пропала и навсегда. Будешь потом от этого страдать, по ночам не спать. Нет уж, спасибо, лучше пока здесь беседовать, чтобы удачу не спугнуть.

Единственное, что меня беспокоит так это то, как бы мне эту мысль донести до Марины и Петра. Вижу по их глазам, что они ничего не понимают. Они достойны большего. Я им сейчас постараюсь все разъяснить. А то они, наверное, не догадываются даже какая беседа у нас увлекательная тут на маленьком пяточке происходит. Вон, пялятся друг на друга и на меня, как, пардон, бараны на новые ворота. Извините, конечно, за такое сравнение. Но, вы, уважаемые родственники, как-то подозрительно хлопаете глазами, счастья своего не понимаете, где вы еще так хорошо проведете время с таким замечательным собеседником, как не тут.

….. Наверное, они все-таки не такие креативные, как я. А я такой креативный, что пробы на мне негде ставить.

А чего казалось бы им, неженкам, здесь может не нравиться, не дует, испарина на мне только выступила, глаза пот застилает, вот и все, экая беда. Ради хорошей компании потерпим.

И, вообще, как мило и доброжелательно мы тут стоим, беседуем, даже идти некуда не нужно. Поймите это наконец.

Мне вообще здесь понравилось! Да, я понял это окончательно только сейчас.

А чего куда-то идти, пороги обивать, ноги топтать и тут хорошо! Не пойду и все! Пусть и не уговаривают уйти с такого замечательного места, злыдни такие, я тут полностью освоился. Жить, правда, окончательно здесь в этом тамбуре я еще пока не готов, присматриваюсь только, притираюсь, но пару часов могу запросто, с легкостью здесь простоять и проболтать, никто не остановит мою трель, птицы мне обзавидуются. Давайте устроим словесный марафон, кто кого переговорит. Замечательная мысль! И время незаметно пройдет; может и вам здесь также понравится, как и мне.

Тут и поселитесь! А чего?

А я на это время в вашей квартире как-нибудь, ради вас же самих, с душевной горечью размещусь, хоть мне здесь и больше по нраву, но ничего, потерплю как-нибудь и в вашей квартирке, пока вы в тамбуре будете кайфовать, от счастья тут кувыркаться, на голове ходить, вытолкав меня в свою несчастную хату с такого замечательного места»