Черное и белое

Глава 10

Эльвира прилетела в Москву рано утром. После палестинской жары весенняя русская столица обдала ее просто ледяным холодом. И хотя вокруг люди ходили в пиджаках и кофтах, ей захотелось натянуть на себя зимнее пальто. Она приняла приглашение первого же попавшего ей таксиста, и даже не обратила внимания на объявленную им цену. Сейчас ей было не до таких мелочей, хотелось лишь согреться в машине.

В самолете Эльвира почти не спала. И едва согревшись, стала мечтать о кровати, на которой можно растянуться. Но когда она доберется до нее? И где та постель, которая ее ждет. В этом чужом городе она не знает никого и не знает ничего. Конечно, можно попросить привести шофера в любую гостиницу и там вдоволь выспаться. Но почему-то ей хотелось, как можно скорей увидеть этого Ведева. Это ее долг перед отцом, он так просил его разыскать. Но вот что будет дальше, после того, как они встретятся, девушка не представляла. Она вообще не знала, что ей делать дальше. После кошмарных дней, когда отца нашли мертвым недалеко от дома, она ощущала себя растерянной и опустошенной. Рухнул привычный мир, а контуры нового пока даже не маячил вдали. Она не представляла не только, что ей делать сейчас, но и как жить.

Почему-то подсознательно она надеялась, что этот незнакомый ей человек поможет снова обрести почву под ногами. На чем опирались эти надежды, Эльвира и сама не знала. Это было на уровне неясных ощущений. Ведь должен же кто-то ей помочь.

Об этом она думала, когда собиралась в дорогу, об этом же она думала и когда летела в ночном небе. И об этом же она думала и сейчас, когда ехала по утреннему городу. Сам по себе он ее сейчас мало интересовал. Может быть, потом, кода она вернет себе уверенность и бодрость духа в ней проснется природное любопытство, заставляющее ее посещать самые экзотические и труднодоступные места, где зачастую не ступала нога туриста. Но если это случится, то случится потом, а пока…

На удачу шофер довольно терпимо говорил по-английски. И Эльвира прочитала по бумажке адрес. Тот кивнул головой и сказал, что им еще ехать полчаса.

Она откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Почему-то в ее воображение возник отец, хотя она этого не хотела. Слишком тяжело ей становилось всякий раз, когда это происходило. А происходило часто. Словно бы разворачивался фильм, в котором он появлялся таким, каким она помнила его в детстве и до самого последнего дня. А в ее ушах вдруг начинал звучать его голос. Да так отчетливо, что иногда ей казалось, что он рядом и разговаривает с ней.

В такие минуты Эльвира думала о том, что отец никогда не верил в смерть. И много раз говорил ей, что вера в смерть – это главный признак полной невежественности человечества. Если человек откуда-то приходит, значит, туда же он и уходит. Умирают лишь временные носители жизни, а не сама жизнь.

Эльвира всегда была внутренне согласна с этим суждением, но сейчас у нее появились сомнения. Даже если отец жив, что толку в этом для нее, ведь он все равно недоступен. А ей так хочется поговорить с ним, почувствовать тепло его тела, услышать тембр голоса. Но та самая смерть, которая не существует, навсегда лишила ее этой возможности. Значит, все-таки она есть, раз способна уносить с собой любимого человека.

Эльвира знала, что это мнение не получило бы одобрение отца. Но она ненавидела смерть за то, что отняла его. А нельзя же ненавидеть то, чего не существует.

Внезапно она очнулась от своих печальных грез, оказывается, таксист крепко держал ее за руку. Эльвира открыла глаза и посмотрела на него.

– Вам плохо, нужен врач? – спросил шофер.

Эльвира вернулась в привычный мир.

– Нет, спасибо, – постаралась твердым голосом ответить она. И увидела, как мгновенно обрадовался таксист.

– В таком случае мы приехали. С вас… – назвал он сумму.

Эльвира из сумочки покорно достала кошелек.

Глава 11

Ночь оправдала его ожидания, девушка оказалась искусной любовницей. К тому же в промежутках с ней можно было вполне нормально разговаривать, не прибегая к языку для идиотов, как называл его Ведев. Такая удача выпадала ему крайне редко, и к нему даже пару раз, словно юркая мышка, забегала мысль: а не сделать ли новую свою знакомую своей постоянной наложницей? Впрочем, он знал, что эта почетная роль ей предложена не будет, все же эта не та женщина, которая может остановить его внимание. И все-таки он был ей благодарен, она помогла окончательно справиться с надвигающейся депрессией.

Они сладко спали после бурно проведенной ночи, когда в создание Ведева вломился звук звонка. Меньше всего на свете ему хотелось вставать и идти кому-то открывать дверь. Он повернулся на другой бок и почти мгновенно заснул.

Но когда звон повторился в пятый, а может и в шестой раз, Ведев чертыхнулся, на голое тело надел халат и пошел открывать.

На пороге стояла незнакомая девушка. В ее ногах стояла большая дорожная сумка.

– Вы господин Ведев? – спросила девушка по-английски.

– Да, это я, – тоже по-английски ответил он.

– Тогда я к вам.

– Ко мне? – почувствовал он растерянность. Куда ее девать. Не предлагать же пройти в комнату, где спит обнаженная девушка. Вот ситуация.

– Я рад, что вы ко мне, – пробормотал он. – Но я даже не знаю, кто вы?

– Ах да, извините, так получилось, что когда вы приезжали к нам, меня не было дома. Я – Эльвира, дочь Арона Шапиро.

– Ах, вот как! – Теперь хоть что-то ясно, подумал он. Но не все. – Но что побудило вас сюда приехать?

– Разве вы не в курсе? – удивилась Эльвира.

– В курсе чего?

– Моего отца убили.

Что-то оборвалось внутри Ведева.

– Где? Когда?

– Десять дней назад, недалеко от дома.

Внезапно за спиной Ведева раздались шаги. Он обернулся; его ночная возлюбленная стояла, в чем мать родила и с интересом разглядывала гостю. Та отвечала ей изумленным взглядом.

– Извините, я не вовремя, – густо покраснев, пробормотала Эльвира. Она быстро подняла сумку и пошла к лифту.

Ведев не успел среагировать, как открывшаяся кабинка лифта поглотила пришелицу. Только после этого он по-настоящему очнулся и бросился вниз по лестнице.

Само собой разумеется, что в соревнование человека и машины лифт опередил его. И когда Ведев спустился на первый этаж, тот давно был внизу. Ведев выскочил из дома и увидел, что Эльвира уже успела отдалиться от него на приличное расстояние.

Ему ничего не оставалось делать, как только помчаться за ней. Народу на улице было много, и все с изумлением смотрели на мужчину в тапках и халате, полы которого при беге, словно крылья, взлетали вверх, показывая всем места, которые обычно принято скрывать. По крайней мере, в культурном обществе.

Ведев, наконец, догнал девушку и схватил ее за руку.

– Эльвира, подождите. Не уходите. Вы же приехали ко мне. Так ко мне и пойдемте.

– Но вы же не один, – возразила девушка. – Извините меня, я совсем не подумала. Я должна была предупредить вас о своем прибытии.

– Должны, не должны, какая теперь разница. Все уже свершилось. Поэтому пойдемте. К тому же мне неудобно в таком виде стоять посреди улицы.

Эльвира взглянула на него и невольно улыбнулась. По-видимому, этот аргумент ей показался весьма убедительным, потому что она согласилась.

– Пойдемте. Но вы уверенны…

– Уверен, уверен. Лучше давайте я понесу сумку. – Он почти отнял сумку у нее и чуть не уронил – она оказалась очень тяжелой. – Что за там такое, кирпичи?

– Мои вещи. Я же не знаю, надолго ли уехала из дома.

Они вернулись в квартиру. Девушка еще не ушла, однако была уже одетой. И, судя по ее виду, никаких претензий по поводу поведения своего любовника предъявлять не собиралась.

Несколько мгновений обе девушки с интересом разглядывали друг друга. Затем ночная подруга Ведева помахала ему рукой.

– Все было отлично. Он великолепный любовник. Рекомендую, – сказала она Эльвире и вышла из квартиры.

Дверь за ней затворилась. Они остались одни. И сразу же между ними образовалась неловкость. Ведев вдруг вспомнил о своем неподобающем к такому случаю наряде.

– Извините, меня я сейчас переоденусь. А вы проходите в комнату и располагайтесь, где понравится.

– Спасибо, – сдержанно ответила Эльвира.

Когда Ведев вошел в комнату, девушка сидела на стуле с идеально прямой спиной и смотрела перед собой. Он расположился напротив нее. Почему-то он испытывал смущение в ее обществе. Может от того, что уж слишком она выглядела серьезной.

– Давайте я вас покормлю, – предложил он.

– Нет, спасибо, я не хочу, – ответила Эльвира. – Я к вам приехала исключительно по делу. По просьбе отца.

– Я понимаю. Но как все произошло? Извините, я не подумал, может быть, этот вопрос для вас слишком тяжел.

Эльвира едва заметно пожала.

– Нет, ничего. Я готова отвечать на любые ваши вопросы. Папу застрелили на улице возле дома. Вы хотите спросить, кто? Полиция не установила преступника.

– Этого и следовало ожидать, – пробормотал Ведев.

– Но папа предчувствовал, что такое может случиться. Именно поэтому я и здесь. Он просил, если что-то произойдет с ним, чтобы я нашла вас.

– Чем же я могу помочь?

Эльвира сделалась еще серьезней.

– Незадолго до гибели отца в нашем доме собирались члены общества нового мышления. Только вы не приехали.

– Я не смог. – Ведев вспомнил, как раз их сбор пришелся на дату его развода. И он предпочел его не откладывать – и отказался от поездки. Но он решил, что Эльвире знать такие подробности вовсе не обязательно.

– Именно поэтому на вас и не падает подозрение, – вдруг заявила его гостья.

– И в чем меня не подозревают? – удивился Ведев.

– Тогда пропал свиток с текстом Симона-волхва.

Ведев едва не подскочил на стуле.

– Свиток пропал? – взволнованно переспросил он.

– Отец обнаружил это после того, как все разъехались.

– Это серьезно, – пробормотал Ведев. – Но что я могу сделать, у меня реликвии нет.

Эльвира несколько секунд хранила молчание.

– Отец просил вас ее найти.

– Найти? Но как?

Эльвира лишь посмотрела на него, но ничего не ответила. Почему-то Ведев почувствовал нечто вроде стыда.

– Эти люди разбросаны по всему миру. У меня даже и пятой части нет нужной суммой для таких путешествий.

– Деньги есть, – невозмутимо сказала Эльвира. – Папа оставил специально для этих целей. Вам хватит.

Арон, кажется, все предусмотрел, подумал Ведев. Он задумался. Да, событие из вон выходящих. Публикация этого свитка может вызвать в мире самое настоящее общественное цунами. Но заинтересованы ли в этом те, кто его украли, совсем не исключено, что они хотят прямо противоположного, чтобы эта древняя рукопись никогда не увидела бы свет. И тогда мир лишится важнейшей для себя информации, которая перевернет его представления об одной из самых фундаментальных исторических фигур. И это будет еще ужасней. Но кто может поручиться, что пергамент уже не превратился в небольшую груду пепла.

Ведев ощутил растерянность, он не знал, как себя вести. что ответить этой строго смотрящей на него девушки. А ведь она по-своему даже очень красива, отметил он. По крайней мере, большого желания отправляться на поиски свитка он в данный момент не испытывает. У него были свои планы на ближайшее время.

– Давайте не будем спешить с ответом, – предложил Ведев. – Вопрос не простой.

По ее лицу он видел, что его слова не удовлетворили Эльвиру.

– А мне кажется, вопрос вполне простой, – произнесла она. Эльвира вдруг встала.

– Вы куда? – удивился Ведев.

– Простите, что отняла у вас столько времени. Я пойду.

Ведев почувствовал что-то вроде замешательства.

– Но куда вы пойдете, вы же тут никого не знаете.

– Это не важно. Если вы не хотите выполнить поручение отца, этим займусь я. До свидания.

Она направилась к выходу. Ведев вскочил со стула и встал на ее пути.

– Да, подождите, нельзя же все решать так стремительно. Речь идет не о покупке пирожков. Вы останетесь у меня до завтрашнего утра. А завтра решим, что будет дальше.

С этой особой надо поступать решительно, понял Ведев. Не спрашивая ее разрешения, он вновь взял из ее рук чемодан.

– Садитесь на прежнее место, мы скоро с вами будем завтракать, – приказал он.

Глава 12

Вечером Ведев уговорил Эльвиру прогуляться по Москве. Именно уговорил, потому, что в ответ на его предложение это сделать, она почти никак не отреагировала. Если не считать долгого взгляда с непонятным ему выражением лица, который она его удостоила.

Ведев внезапно ощутил прилив раздражения; эта девушка вызывала в нем всплеск отрицательных эмоций. Трудно понять, о чем она думает, что хочет, непроницаема и неприступна, как скала. Понятно, что у нее горе, но прошло уже некоторое время, пора бы немного и оттаять.

Как она провела весь день, он не знал, так как все это время не был дома. И лишь мог только гадать на сей счет. По крайней мере, рядом с ней на диване лежали несколько книг. Они были на иврите, а этим языком он не владел. Поэтому он даже не мог определить, что она читает.

Ведев решил из чистого упрямства уговорить ее совершить прогулку. С его точки зрения ее поведение было непостижимо; впервые попав в незнакомый город, да еще такой, но при этом не испытывать никакого желания познакомиться с ним поближе. Он в этом плане был всегда крайне любознателен, и мог часами бродить по чужим и незнакомым улицам.

На уговоры Ведев потратил полчаса. Но все же сломил ее упорство. И еще через полчаса они выехали из дома. Он доехал до центра, припарковал машину и предложил своей спутнице дальше продолжить обзор пешком. Она не возражала. Впрочем, он почему-то подумал, что он Ане стал абы возражать, если бы они дальше направились бы и на слонах.

Они уже довольно долго блуждали по улицам. Разговор не клеился, лишь изредка они обменивались репликами. В основном это происходило так; Ведев показывал ей на очередную достопримечательность, коротко рассказывал о ней, Эльвира вежливо разглядывала ее полминуты и благодарила за комментарии.

С какого-то момента он стал чувствовать, что все сильней начинает уставать от своей спутницы. Но что ему делать с ней дальше он не очень представлял.

Ответ подсказал желудок; он ощутил, что проголодался. И тут же с радостью предложил Эльвире где-нибудь поужинать. Она, не раздумывая, согласилась, но ему почему-то показалось, что меньше всего на свете ее интересовала еда.

Ведеву были известны несколько уютных местечек. В одно из них он и привел девушку. Ресторан носил громкое название «Фрейд». Меню были разукрашены весьма пикантными рисунками. Он не без любопытства наблюдал за Эльвирой, но она никак не отреагировала на эти картинки. Кажется, ей было все равно. Может быть, ей вообще все человеческое чуждо, заползла в его голову странная мысль.

– Что будете есть и пить? – спросил Ведев.

Эльвира отложила меню.

– Мне все равно. Закажите, что пожелаете. Я заранее согласна.

– Хорошо, – согласился он. Настаивать на каком-то другом варианте ему не хотелось.

Ведева даже немного удивило то, что она ела, если не с аппетитом, то без явного отвращения. По крайней мере, хотя бы одна вполне человеческая черта ей не чужда. Если она еще и ходит в туалет, то ее вполне можно признать за человека, немного решил повеселить себя он. Это был единственный способ хоть как-то улучшить настроение, такого скучного вечера он давно не проводил.

Внезапно девушка прервала еду на середине.

– Я хочу кое о чем вас расспросить, – сказала она.

– Я весь во внимание, – тотчас же отреагировал он. Наконец-то есть шанс, что у них завяжется хоть какой-то разговор.

– Я хочу понять, чем занимался отец? И что ценного в украденном свитке?

Вопрос Эльвиры удивил Ведева.

– Вы разве не знаете, чем занимался ваш отец?

– И знаю и не знаю. Он старался держать меня в стороне от своих дел ради моей безопасности. В Израиле выступать против иудаизма весьма рискованно. Там много тех, кто готов за это убить. Впрочем, я понимаю, что отец задумал что-то более широкое. Однажды он даже сказал, что хочет изменить мир. И добавил: только не уверен, пойдет ли это ему на пользу?

Ведев задумчиво молчал. Эти вопросы не вызвали в нем прилива энтузиазма. Он сам только что пострадал из-за своего ничем не ограниченного свободомыслия. И куда их заведет обсуждение этой темы? По своему опыту он знает, что если начать идти по этой тропе, ее конца никогда не увидеть.

– Вы уверены, что хотите действительно это знать? – на всякий случай решил уточнить он.

– Да, – твердо и решительно ответила Эльвира. – Иначе я бы не спрашивала. Но если вы не хотите говорить на эту тему, я не настаиваю, – на этот раз с вызовом произнесла она.

Да, эта девица не подарок, с тоской подумал Ведев. Можно только посочувствовать ее будущему мужу, ему предстоят нелегкие испытания.

– Не вижу причин не говорить на эту тему, раз вы хотите знать. Но предупреждаю, это очень взрывоопасная тема. Может быть, самая взрывоопасная тема, которую я знаю.

– Мне кажется, после того, что случилось с отцом, мне уже ничего не страшно.

Ведев неодобрительно покачал головой.

– Это вы говорите, сидя в этом уютном ресторанчике, где вам ничего не угрожает. Но если вам будет грозить настоящая опасность, вы будете ощущать себя по иному.

– Может быть, – спокойно согласилась Эльвира. – Но сейчас я чувствую так, а не иначе.

– Хорошо, тогда начнем. Только давайте для затравки выпьем. Не возражаете?

Девушка никак не отреагировала на его слова. И раз возражений не последовало, Ведев разлил вино по бокалам. И поднял свой.

– Светлой памяти вашего отца, – провозгласил он тост.

Эльвира последовала его примеру, и они выпили.

– С чего же начать? – задумчиво произнес Ведев.

– Начните с общества, – подсказала девушка. – Зачем оно возникло?

– Видите ли, мы привыкли смотреть на мир с определенной точки зрения, считать, что он устроен и действует определенным образом. Это мировоззрение так прочно сидит в нас, что всякое сомнение именно в таком, а не каком-то ином мироустройстве воспринимается как нечто вроде сумасшествия.

– Раньше это называлось ересь, – перебила Эльвира.

– В общем, да. Но все же, думаю, это не ересь.

– Что же тогда?

Ведев невольно вздохнул. Ему хотелось на некоторое время позабыть обо всех этих воззрениях и пожить жизнью обыкновенного человека. Дело заключалось в том, что ему она нравилась, он находил в ней немало привлекательных черт. А эта особа ему это не дает, опять заставляет предаваться размышлениям.

– И все же это не ересь.

– Что же тогда?

– Совсем другое мировиденье. Ересь обычно касалась частного при согласии с целым, А тут речь шла именно о целом. Арон, то есть ваш отец, остро ощущал всю глубину ошибочности наших представлений о мирозданье.

– А вы? – Глаза Эльвиры смотрели на нее в упор.

– Думаю, я – тоже. Иначе он бы не привлек меня в свой кружок. Он искал таких людей по всему белому свету, он нуждался в единомышленниках.

– Но в таком случае получается, что отец что-то собирался предпринять. Иначе, зачем ему были нужны вы и остальные.

– Не могу сказать ничего определенного, план каких-либо действий он со мной не обсуждал. – Ведев ненадолго задумался. – Хотя не исключаю, что он действительно к чему-то готовился. Во время нашей последней встречи он на что-то намекал. Но я не очень его внимательно слушал.

– Почему?

Вот нашелся на его голову прокурор, пронеслась в его голове мысль.

– В тот момент я был занят свои личными делами. – Он посмотрел на Эльвиру и по ее взгляду понял, что она ждет более детальных объяснений. – У меня начались не лады с женой. И я был довольно сильно погружен в эти переживания. Понимаю, что это весьма плохо меня характеризует, ведь речь шла о фундаментальных вопросах нашего земного бытия. Но из песни слов не выкинешь, тогда меня больше занимали именно эти мелкие неурядицы.

Однако Эльвира никак не реагировала на его ироничную ремарку. Ее явно больше интересовали совсем другие вопросы.

– И все же я не совсем понимаю, чего добивался отец? – сказала она. – Это так все обще.

– Ну, хорошо, давайте поговорим конкретней, – согласился Ведев. – Он уже понял, что уклониться от разговора не удастся. Но главное, что беспокоило его, к каким последствиям это приведет? – Ваш отец полагал, что пока в мире господствуют три основных религии: иудаизм, христианство и ислам, он не сделает ни единого шага вперед. Он считал эти конфессии – главные мировые заповедники заблуждений. И не исключаю, что он хотел нанести по ним сокрушительный удар.

Ведев замолчал, молчала и Эльвира.

– А вы тоже придерживаетесь этой позиции? – вдруг спросила она.

Он посмотрел на нее.

– Иначе я бы не оказался в обществе вашего отца.

– Я так и полагала, – голосом, лишенным всяких интонаций произнесла она. – Но каким образом он хотел нанести удар по этим твердыням?

– Могу только предположить, скорей всего с помощью того самого свитка.

– Симона-волхва? – уточнила девушка.

– Да.

– Отец так и не позволил мне его прочесть. – Теперь в голосе Эльвиры прозвучало огорчение.

– Полагаю, он вас оберегал. Он не знал, какие убеждения у вас вызреют.

– А вы читали?

– Он ознакомил меня с переводом.

– И что вы думаете об этом?

– Его публикация вызовет всемирное цунами. То, что мы знаем об этом человеке, не имеет ничего общего с реальностью. Его образ был преднамеренно искажен. И причины, почему это случилось, теперь очевидны. Если вы помните, в Деяниях Апостолов он показан в качестве представителей сил тьмы, черного мага, окруженного какими-то подозрительными личностями. При встрече с Петром он предлагает ему деньги за дар исцеления, который наделяет человека Святой Дух. Кстати, именно его именем названо то явление, известное как симония. Однако в тех же Деяниях есть любопытный момент, Симон-волхв высказывает сомнение по поводу миссии Христа и полномочиях Петра, как апостола. И это соотносится с тем текстом, который однажды обнаружил ваш отец.

– А что было дальше?

– Существуют античные свидетельства, что Симон-волхв вызвал Петра на дуэль, во время которого они соревновались в демонстрации публики разных чудес. И даже он одолел ученика Христа. Правда, кончается для него это соревнование не слишком замечательно, во время одного из трюков он ломает ногу. И зрители присуждают победу его противнику.

– Это все, что о нем известно?

– В общем, да. В первые века нашей эры, то есть на заре христианства некоторые авторы обвиняли его в том, что он являлся чуть ли не основателем гностицизма. Такое мнения придерживался блаженный Епифаний. Другие уверяли, что он путешествовал в компании женщины по имени не то Елены, не то Хелены, уроженцы города Тира. Но есть основания для предположения, что она была проституткой. Но он называл ее «Первая мысль», «Мать всего сущего», земным воплощением Софии. Этот маг основал секцию, в ее идейное основание он положил концепцию, что мудрость была женщиной. И не просто женщиной, а проституткой. А спасение человека лежит через священнодействия с помощью ритуального секса. И члены секты поклонялись этой Елене, как богине. Сама же Елена танцевала перед ними обнаженной в ритуальных сетях. А в более поздние времена Симон идентифицировали в качестве Фауста. Впрочем, все это не столь уже важно, после находки вашего отца становится понятным, что все эти сведения не более, чем досужие вымыслы. По крайней мере, значительная их часть.

– Что же на самом деле? – тихо спросила Эльвира.

– На самом деле, – задумчиво повторил Ведев. – На самом деле, выходит так, что Симон-волхв был первым оппонентом Иисуса Христа. Он предостерегал его не идти по избранному им пути, указывал на непредвиденные последствия. Отсюда понятно, почему о нем столь негативно отзываются в Деяниях Апостолов. Из этого свитка становится ясно, что Христос не был не Богом, ни сына Бога, а обыкновенным, хотя и очень одаренным человеком. Он считал себя мессией и хотел повести за собой израильский народ. А в общем-то, он проповедовал весьма распространенную в мире программу лидера революционного движения. Скорей всего именно эту роль и хотел он сыграть.

Ведев откинулся на спинку кресла и достал сигарету. Курил он мало и редко, но сейчас вдруг почему-то ощутил в этом сильную потребность.

– Но если от этого свитка так много зависит, разве не должны мы его отыскать? – вдруг произнесла Эльвира.

Ведев ничего не ответил. К своему удивлению он почувствовал растерянность. На него навалилось ощущение, что он оказался перед дилеммой, которая может полностью изменить всю его жизнь.